Про жизнь

Из ранних записок. Немного географии. Дунай несколько раз меняет направление. Сначала он течёт по горной области Германии на юго-восток, а потом на отметке 2747 км (километраж реки измеряется от крайней точки гирла в направлении истока) меняет направление на северо-восточное. Дунай поворачивает на юго-восток, затем пересекает Венскую котловину, и течет по Среднедунайской низменности.

Проложив русло через горные цепи Южных Карпат по ущелью Железные Ворота, до самого Черного моря (более 900 км) протекает по Нижнедунайской низменности. В нижнем течении Дунай, разветвляясь, создает большую, прорезанную густой сетью рукавов и озер, болотистую дельту длиною с запада на восток

 Вершина дельты находится возле мыса Измаильский Чатал за 80 км от гирла, где основное русло Дуная сначала распадается на Килийское и Тульчинское.

Ниже по течению Тульчинское гирло разделяется на Георгиевское гирло и Сулинское гирло, которые впадают в Черное море отдельно. Килийское гирло в границах территории Украины создает так называемую Килийскую дельту, которая является наиболее быстротечной частью дельты Дуная. Большая часть дельты Дуная покрыта плавнями — это второй по площади массив этого ландшафта в Европе (уступает только плавням в дельте Волги). В дельте Дуная расположен Дунайский биосферный заповедник, куда так стремятся попасть путешествующие пенсионеры из Германии и других стран Европы.

От истока до гирла,  Дунай протекает по территории десяти  государств (Германия, Австрия, Словакия, Венгрия, Хорватия, Сербия, Болгария, Румыния, Молдавия и Украина).

20 октября, Мое первое в жизни путешествие за границы родной страны проходит вполне позитивно  Впечатлений так много, что трудно описать. Нахожусь в рейсе в мужем. Сейчас он в старпомах. После этого рейса будет сдавать на капитана Ценз плавания есть характеристики тоже. Прошли Катаракты, Казаны,. Места настолько красивые, что  мысли взахлеб. Утречком проснулась - туман и сколько видно глазу – скалы, скалы – седые, высоченные, в трещинах растет кустарник или деревце. Кое где стоят трехэтажные коттеджи – летние домики для рыбалки и охоты,  по-нашему – дачи. Спутниковые антенны, заасфальтированный спуск к Дунаю. С одной стороны югославский берег, с другой – румынский. Старинный замок Мария-Тереза. Точнее то, что от него осталось. Величественные развалины. Сохранились башни и часть стен, парадный въезд аркой. Сохранились две боковые башни. Рассказывают, что когда приезжала в замок югославская королева, то жители близлежайших селений из рук в руки передавали свежайший хлеб в замок крепость. Пекарни там не было что-ли. Такова легенда.

Первый городок, где ступила моя нога  – Великоградище. Бархатная проверка документов и мы на берегу. Городок тихий и чистенький. Ухоженные домики и цветы – они везде – на балконах, верандах, окнах. Во всех двориках. Никаких помидор,  огурцов и другой рассады. Только цветы. Очень красивые витрины магазинов. Мне, как дизайнеру  есть чему поучиться. Быстренько делаю наброски.  

Завтра у Витульки день рождения. 

21 октября 1991 год. Четыре часа утра. Витя сменился с вахты, принес  разных вкусностей,  выпили немного французского коньяка – «Наполеон», югославского разлива, за здоровье младшей дочери и за  ее двадцатилетие. Не верится! Моей дочечке уже двадцать! Солидно! А сколько же тогда мне?!

Тогда же. Только одну вахту за весь прошедший период рейса  капитан находился на вахте  в рубке. Остальное время беспробудно пьет у себя в каюте. Но не один. Время от времени зовет кого-нибудь из экипажа и наливает. Редко кто отказывается. Или боятся капитанского гнева, или просто слаб народ к алкоголю. Руководство судном на плечах старшего помощника. 

Познаю термины. Маневры – это когда судно бегает вниз и вверх по Дунаю, формируя караван, для чего выдергивает нужные баржи, стоявшие до этого кое-как и кое-где на разных участках реки, после погрузки рудой или другого груза. Снялись благополучно и идем вверх.

23 октября. Все ближе подходим к Вуковару.  Что нас ждет?

 Стоим на 1328 км.15 00. Стреляют. Сунулись было под огонь, но получив предупреждение от мадьяра, вынужденно стали на якорь, недалеко  от берега, покрытого густым лесом. Впереди судна сплошной дым от взрывов, слышны танковые залпы, пулеметные очереди. В воде рвутся снаряды один за другим. И кажется, что именно там, где только что должно было пройти наше судно. Ранние сумерки. Из леса выходят двое в маскировачной форме. На груди автоматы наперевес. Высокие ботинки на шнурках. Голубые каски. Это сербы. Немного не по себе когда рассматривают нас в бинокли.. От берега метров 10-15-ть, мы для них прекрасная мишень, а что, если начнут стрелять? Стоим до утра. Страшновато. Слева ракетная установка бьет без перерыва. К нашему судну лагом швартуется  «Златоуст»

За проход по территории воюющей державы, украинским морякам выплачивает родное пароходство десять долларов. Морякам других стран полагается  300… по этому поводу полетели руководству радиотелеграммы.

24-е, утро. 1334 км. Снялись в 7.30 и караваном прошли опасную зону – Вуковар. «Златоуст», мадьяр, «Ашхабад», и снова венгр. Не знаю, что сказать о Вуковаре - тягостное впечатление. Здания с пустыми оконными глазницами, со стенами, испещренными следами от пуль. Редкие прохожие на улицах. Молодежи почти нет. Смотришь , и сердце сжимается в холодный комок, и в голове стучит: "Так не должно быть! Так не должно быть!" Но так бывает. То, что увидела – страшно! Полностью разрушенный город. 12-ти этажные дома с огромными проемами в стенах, стекла выбиты. На некоторых этажах болтается от ветра обожженное белье, выворочены глыбы асфальта, воронки от снарядов, сквозные дыры и ни одного целого стекла! Сожжены и покорежены легковые машины, одна из которых уткнулась в воды грязного  Дуная.

Утонувший понтон, разрушена обувная фабрика, здесь муж когда-то покупал красивые сапоги мне и моим девочкам. На разбитых складах еще видны в бинокль коробки и ящики. Разбиты крыши домов, срезаны снарядами деревья. Из полуразрушенного дома бегут к реке женщины с ведрами. Из под груды мешков, за которым прячется орудие, машут кто автоматом, а кто просто рукой, усталые мужчины. Кто они? Свои? Чужие? Робко машем в ответ, а мысленно прошу Бога, чтобы не допустил подобное в моей стране, чтобы никогда такого не происходило с моей семьей, с моими детками. Сколько горя за этими разрушенными стенами?! Вчера за один час хором насчитали 74 взрыва! Как можно там уцелеть? Разрушен город, исковерканы судьбы, отняты чьи-то жизни.

 Мертвый город – Вуковар, что в переводе означает – волчий.

На 1368 км возле полузатопленной русской секции, справа по курсу нашего судна,  стоит замаскированный танк, именно он  периодически  бьет по городу снарядами.

На 1380 км снова танки, Насчитала пять или шесть штук.  Сербы. А в 15.00 т/х «Ульяновск» попал под сильный артобстрел. Дай то Бог, чтобы обошлось без жертв. Живые же люди, земляки, измаильчане. 

Досмотр приказано проходить засветло.  На другом берегу - Сербия.

Несмотря на выглянувшее солнце,  было очень холодно. Согрелась растворимым кофе и бутербродом с засохшей колбасой, которая нашлась в холодильнике.

После того, как прошли границу Сербии и Словакии, идем спокойно. Стали на стоянку перед Безданном.

25 октября. Снова досмотр. Проверяет югославская комиссия, затем мадьяры. У причала стоит красавец пассажир – «Днепр». Все залито солнечным светом, но напряг такой,  что  холодно изнутри. У любимого старпома  неожиданно испортилось настроение. Кричит на всех, но страшно только мне одной. В такие моменты хочется стать невидимкой. 

1580 км  Дунайварош. Мне было клятвенно  обещано, что сойдем на берег, но пришвартовались в 20.00. Теперь страшная темень . Но тем не менее, в сопровождении двух матросов пошли через лес в агенство за хлебом. Фонарики слабо освещают тропинку и все время боюсь отстать. Когда загрузили  три  мешка свежайших белых булок, вспомнили, что забыли судовую печать, пока ждали возвращения одного из матросов, съели полбуханочки.

Хлеб вкуснейший – белый, пушистый, сам в рот просится. Маленького росточка матросик, которому достался самый большой мешок, согнулся в три погибели и говорит: «Не нравится мне эта Венгрия, пошли быстрей!» и мы, как могли побежали быстрей. 

1 ноября. Стоим в Надмароше. Напротив судна крепость на высоченной горе. Из окна салона попыталась сделать набросочек. К борту подплыли пару белоснежных лебедей. Ели прямо из рук. Кокша ругается, а я тихонечко  тащу  хлеб из камбуза и  по кусочку кормлю красавцев. Погуляли по узким улочкам незнакомого городка. Снова чистота и цветы. Много цветов. 

Когда дождались денег, всем экипажем сошли на берег. За продуктами. Отоварившись, на сэкономленные деньги полагалось погулять. Зашли в какую-то пиратскую таверну – «вендегло» и пили дешевое красное вино с тонких высоких стаканов, закусывали венгерским салом, с тонкими прожилками мяса. Резали крошечным сувенирным  ножом, а поэтому куски получались толстые и некрасивые, но очень вкусные! Мне предложили кокосовый ликер. Незнакомый напиток был ароматным и приторно сладким. За столом каждый говорил о своем, обсуждали судовые проблемы и чужую жизнь. Сало закончилось, но появились яблоки. Вино не заканчивалось. Постепенно к нашему столу подсаживались чужие – толи венгры, толи еще кто. Незнакомый   язык не мешал, все прекрасно понимали друг друга. Вот уже кто-то из экипажа угощал маленького чужого ребенка сладкими яблоками и он жевал их беззубым ртом и тоже смеялся. Загрузившись продуктами и польским бренди,  мы, слегка пьяные, но довольные  жизнью  пошли в сторону набережной, туда, где стояло наше судно. Сгущались сумерки.

После гитарного перезвона, ночного кутежа и матросских песен все ходили притихшие, слегка опухшие и виноватые.

    По причине спада воды в Дунае простояли семь суток, спустя которые набег за продуктами повторился. Учитывая, что подошло еще три наших судна, да именины у боцмана, да великие наши ноябрьские праздники, обстановка становилась непредсказуемой…

На левой стороне Дуная стоит город Вышеград. Я так упорно рассматривала в бинокль стоящую там крепость, что супругу надоело мое нытье,  и он  решил меня туда свозить. Укутав фуфайкой, на судовом катере пошли в сторону берега. Высадились и через подземный переход вышли на другую сторону улицы. Мемориальная доска – построена в 1254 году.

Вышеград – бывшая столица Венгрии, впоследствии летняя резиденция и любимое место отдыха короля Матяша. С крепости открывается великолепная панорама на Излучину Дуная – горы, уходящий вдаль голубой Дунай, небольшие островки и, спрятавшиеся в деревьях, красные крыши домиков…

Не удержавшись, полезла вдоль крепостной стены по обвалившимся ступеням вверх к следующей башне, заглянула в узкое окошко. Стены сложены из цельных кусков гранита, в раствор замешивали мелкую гальку. Красивую и гладкую, как янтарь. Даже сейчас он настолько крепкий, что не удается сковырнуть даже кусочек на память. Во дворе крепости деревянное орудие внушительных размеров, сохранились остатки колодца.

На противоположном берегу - Сентендре – замечательный и уютный городок, со старинными улицами, маленькими церквушками, музеями и сувенирными лавочками.

Комарно. 17 ноября. 1790-й километр. Чехословакия. Обилие красивых витрин завораживает. Это пока все, что мне доступно. Товара очень много. Особенно обуви. Моя слабость. Тогда я еще не знала, что по ходу вниз, из каких-то немыслимо сэкономленных  денег, я куплю себе хорошенькие туфельки с золотым бантиком, и высоченной шпилькой которые до сих пор хранятся в одной из обувных коробок а также  обтягивающие черные лосины, которых еще ни у кого из подруг не было. Да еще  ассиметрично сшитой туники. Одев всю эту красоту  сразу  я произвела настоящий фурор на работе !

Австрия. Утро было жутким. Узнали новость - «Ворошиловоград» попал под артобстрел в Югославии. Прямое попадание снаряда в рубку. Убиты два человека. Третий помощник капитана и старпом Макаров, которому перерезало осколком горло. Жил четыре минуты. Трое раненых. Т/х «Рыбинск» пытался подойти, но из-за интенсивного обстрела маневр не удался. Очень страшно. Вот и получили по десять долларов за проход через войну. Это стоимость одного старого ската, который мы перепродавали на родине за 350 рублей.

Страшно то, что наши моряки не смели ослушаться. Как же, могли сразу закрыть визу! Выгнать из партии. Бастуют чехи, мадьяры, румыны не идут даже за 300 долларов. А наш моряк, ничего не платили бы и то,  пойдет – семьи кормить надо. На судах нет бронежилетов, защитных касок, да что говорить – даже бинтов и зеленки нет! Не говоря об обезболивающих препаратах. На «Ворошиловограде» раны мыли водкой, она и была обезболивающим. Так мы и живем. Водка  в радости и в горе и на смертном одре. Сколько горя для нашего маленького городка! Сменятся телефонистки радиобюро,  и город узнает новость, страшно закричат женщины, заплачут чьи-то  дети…

Уже дома мы посетили судно - снаряд прошел навылет через рубку,  каюту радиста, потом ушел дальше вниз. Идущий впереди «Иркутск» отбуксовал раненое судно в Новый Сад а югославский красный крест снял с «Ворошиловограда» мертвых. 

Нашему судну еще не скоро возвращаться в родные пенаты, но страшно уже сейчас.

12 декабря. Наш трудный рейс потихонечку подходит к концу. Когда услышала  голос мужа-старпома из рубки, объявивший о боевой обстановка, испугалась страшно.  Снова проходим Вуковар по ходу вниз. Впереди идет т/х «Галкин». Ребята рассказывали, что по корме их судно обстреляли, но они классно подготовились. Во время ночевки в Бездане навесили скаты по бортам. У нас не так все хорошо подготовлено. Пока ждали грузовые документы, потеряли время, а поэтому опасный участок будем проходить в сумерках – в 17-18 часов. Витя заставил выпить успокоительное. . Наверное, чтобы не пищала и не суетилась. Слава богу, не его вахта, значит, на мостике быть не обязательно. 

1380 км. Стоят военные катера, на каждом танке поднят югославский флаг. Танки врыты в землю и получается, что древко знамени стоит прямо на земле. В 17.30 подходим к самому опасному участку. Всех погнали в носовые каюты. По расчетам, они самые безопасные. Витя остается один в салоне. Ругаюсь, прошу, но он все равно не спускается вниз. Упрямый. Проходим район  элеватора, где был  подбит «Ворошиловоград».

Приближаемся. В бинокль видно здание, от которого  осталась только одна стена – как остов скалы. Уже порядком стемнело. 18.10 отбой тревоги. Убираем скаты- которыми прикрывались. Импровизированные баррикады. Слава, Богу, в этот раз пронесло. А мужу  еще не один раз проходить этот участок и каждый раз, зная  это, у меня будет сжиматься сердце от ощущения опасности за любимого. Говорят – мой дом, моя крепость.  Нет дома и нет крепости

 Все прахом. Но причем здесь мы – рабочие лошадки Дунайского пароходства?! Кто мы на этой войне??? Только мишени.

 15 декабря, воскресенье. Последний шлюз перед домом. Снова славный город Градище. Славный своими несохнущими, спиртными  традициями. Не устояли и мы. А потом наблюдали и ахали, как пьяный пароход «Хабаровск» упрямо наваливался нам на корму, и как  вахтенный не пытался увернуться, он еще и еще раз тыкался в корму нашего судна, совсем как пьяный теленок, потом начал вертеться как волчок, под усмешки стоявших на берегу и находящихся на других судах наблюдателей. 

Все ближе дом. Как там мои. Волнуюсь за доченьку, снова больница и снова ей больно. Сережа зять молчит, как партизан, слова из него не выспросишь. Как там мама7 Как перенесла  смерть моего братика?

Дует сильный ветер «кошара», он не дает нам зайти в шлюз. Вынужденная стоянка.

20 декабря, пятница, 1991 год. Завтра будем дома. Пакую вещи. Заполняю декларацию. Тяжелым и одновременно хорошим был этот рейс. Мне кажется, несмотря на мелкие размолвки, мы с любимым стали больше понимать друг друга. Я больше узнала о его непростой работе, о его характере.  Да и он обо мне тоже. Проведя три месяца в тесноте маленькой каюты, мы сблизились и больше стали жалеть и заботиться друг о  друге, а что еще надо? Ведь большая часть жизни прожита.

Спасибо любимый, спасибо за все -  все. И за этот рейс, за новые впечатления, за новые знакомства. Спасибо за  окрепшую  любовь!