Ей было 28 лет ...

Валерия Барабаш

28-летняя Валерия Барабаш скончалась в субботу в ГУЗ «Рязанская областная клиническая больница». Пациенты и знакомые свидетельствуют, что медперсонал даже не подходил к находившейся без сознания тяжело травмированной молодой женщине. У неё образовались сильнейшие пролежни, а кормили Валерию через трубку родственники пациентов.

- Родители Леры умерли давно, воспитывал её дедушка, который в этом году скончался. Жила она в городе Ряжске с четырёхлетней дочкой Златой. Её, после смерти Леры, забрали знакомые, - рассказывает приятельница умершей Екатерина Приходько. – Лера пострадала в аварии в начале июля, длительное время за ней в больнице ухаживала знакомая из Ряжска. Но в начале октября она на улице сломала руку. Лера осталась одна. Полтора месяца к ней не подходили медики. Из-за отсутствия ухода ей становилось хуже и хуже. В конце концов, она лишилась сознания. Персонал привозил в палату еду, но не кормил её.

И я не могла из-за семейных обстоятельств постоянно быть рядом с Валерией, но писала об этой кошмарной ситуации министру здравоохранения и президенту.

Медики к Валерии Барабаш, по словам пациентов, подошли лишь после её смерти.

- Она перенесла операцию на головном мозге. Пациентка не нуждалась в специализированной медицинской помощи, ей требовался только уход. Вероятно, она не имела близких людей, которые могли за ней ухаживать, - говорит главный врач ГУЗ «Рязанская областная клиническая больница» Андрей Низов.

«СП»: - Почему младший и средний медперсонал не ухаживал за человеком, находившимся без сознания?

- Можно говорить, что мы плохие… Но её доставили к нам из района в тяжёлом состоянии, делать дренирующие операции мы не могли, поскольку была огромнейшая вероятность потерять больную. Мы работаем с большой перегрузкой, оказываем помощь пациентам из всей области. Медперсонала не хватает не только в нашей больнице, но и во всех больницах области.

«СП»: - Поэтому за ней пришлось ухаживать пациентам, которые сами едва передвигались?

- Это чисто человеческие отношения. Почему бы не помочь человеку, который себе помочь не может?!

Заместитель министра здравоохранения Рязанской области Олег Митин говорит, что как чиновник не имеет возможности высказать своё отношение к смерти Валерии Барабаш.

«СП»: - Но вам хотя бы жаль её?

- Мне всегда жаль умерших людей… Не только в Рязани, но и во всей стране…

«СП»: - Министерство проведёт разбирательство по поводу этого ужасного случая?

- Конечно.

«СП»: - Как вы оцениваете профессиональные качества врачей областной клинической больницы?

- Это одно из наших ведущих учреждений. Мы не можем сомневаться в профессионализме сотрудников этой больницы. Мои родственники и знакомые с удовольствием там лечатся.

«СП»: - Много ли жалоб поступает на областную клиническую больницу?

- Это служебная информация… Сейчас больницу проверяет прокуратура.

«СП»: - По поводу смерти Валерии Барабаш?

- Ещё и по другому поводу…

«СП»: - Почему в области катастрофическая нехватка среднего и младшего медицинского персонала?

- Я бы не назвал её катастрофической. По среднему медперсоналу укомплектованность в области – 80 процентов. А по младшему почти 100.

«СП»: - Отчего же в областной клинической больнице некому ухаживать за больными, находящими без сознания?

- Проблемы, действительно, существуют. Мы пытались привлечь для работы в больницах военнослужащих и волонтёров. Но пока ничего из этого не вышло.

«СП»: - Люди не желают устраиваться на работу в медучреждения из-за низкой зарплаты?

- Думаю, что они не хотят заниматься грязной работой.

Проверкой обстоятельств смерти Барабаш занялось Следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по Рязанской области. Старший помощник руководителя названной организации Анжелика Евдокимова ответила, что подозреваемых пока нет.

На сайте областной клинической больницы сказано (стилистика, орфография и пунктуация оригинала сохранены): «Для наших пациентов одинаково важны виртуозная работа врачей, профессионализм медицинских сестер и незаметный повседневный труд санитарок, водителей, сантехников.

Сплоченный, высокопрофессиональный коллектив - главное достояние нашего учреждения.

Наша больница сохраняет и развивает добрые традиции, поддерживает деловые и дружеские отношения со многими учреждениями, организациями и предприятиями области, со всеми, кому дороги жизнь и здоровье рязанцев».

Сообщения о потрясающем равнодушии медиков – не редкость: отказ в помощи из-за отсутствия медполиса, несвоевременное оказание помощи, халатность во время операций… Но даже при этом не укладывается в сознании, что к находящемуся в беспомощном состоянии пациенту не было проявлено никакого участия!

- Такое становится возможным из-за состояния общества. Мы не обращаем внимания на беды окружающих, которым можем помочь, хотя бы позвонив в полицию. Целое село не заметило, что ребёнок долгое время сидел на цепи и голодал. При таком состоянии общества повлиять на определённую группу, например, медиков, невозможно. Общество не должно принимать равнодушия, но оно принимает, - говорит член Комитета Государственной думы по вопросам семьи, женщин и детей Елена Афанасьева. – Убеждена, что врачей и учителей необходимо наказывать за бездушие. В городе Новотроицке Оренбургской области больную раком пациентку, выгнали из больницы. Мне с огромным трудом удалось устроить её в другую клинику. Пока сердце человека бьётся, его нужно лечить. А врачи мне говорили: «Зачем лечить, ей скоро на тот свет!». Таких врачей нужно наказывать, вплоть до лишения права заниматься медицинской деятельностью. От равнодушия врачей страдают не только те, у кого нет близких. В той же Оренбургской области человек зимой дополз до больницы, но ему отказали в помощи. Он замёрз на ступеньках.

«СП»: - Что нужно сделать для того, чтобы врачей наказывали за бездушие?

- Внести дополнения в закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и в Уголовный кодекс, позволяющие серьёзно наказывать врачей, по вине которых пострадали люди. Сейчас большинство таких медиков отделываются лёгким испугом. Так, Октябрьский районный суд Самары приговорил стоматолога Дмитрия Куцего за гибель пациентки из-за смертельной дозы обезболивающего к двум годам условного заключения. На один год отправил в колонию врача, повинного в гибели женщины на операционном столе, Кировский районный суд Ростова-на-Дону. Редкий случай, когда за тяжкие последствия врач отделывается не условным сроком, а приговаривается к реальному сроку наказания.

Дела о врачебных ошибках - редкое явление в российском судопроизводстве. Адвокат, сопредседатель комитета независимой экспертизы Национальной медицинской палаты Алексей Старченко утверждает, что высокая корпоративность в среде врачей и судей зачастую становится непреодолимым препятствием на пути разбирательства: «Крайне сложно установить истину. А ведь ежегодно в стране выявляется около 10 миллионов дефектов в оказании медицинской помощи. Учёт обращений граждан в суды по «медицинским» делам не производится. Более-менее налажённый учёт имеется только в системе ОМС: 600 - 800 человек каждый год обращаются в страховые компании с просьбами об оказании содействия в ведении дела. Очень маленькое количество, учитывая число выявляющихся нарушений при оказании медицинской помощи. Многие люди боятся судиться с учреждениями здравоохранения, поскольку затем они останутся с ними один на один. ЦРБ одна, городская больница одна, районная поликлиника одна… Людям ещё в них лечиться.

«СП»: - А если дело о смерти пациента из-за неоказания помощи или врачебных ошибок?

- И в этом случае многие граждане не решаются на судебные разбирательства. В интернете они читают: здесь судились – не выиграли, там судились – проиграли… К тому же разбирательства в судах длятся очень долго – три-пять лет. Людям приходится платить за медицинские экспертизы: 50, 60, а то и 100 тысяч рублей. В посёлках и небольших городах судьи и врачи знают друг друга. Люди машут рукой: ничего у нас не получится. Система словно намеренно выстроена так, чтобы препятствовать торжеству справедливости.

Общественные организации, в том числе представляемые мной, требовали, чтобы в законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» чётко прописали, что патологоанатомическая служба и судебно-медицинская экспертиза не подчинены Минздравсоцразвития. Патологоанатомы и судмедэкперты, в случае обращения к ним людей, имеющих претензии к медучреждениям, подпишут то, что требуется их руководству. Необходимо передать эти структуры в независимые от медицины ведомства – Минюст или, на худой конец, Росздравнадзор. Но наши требования не услышали.

Мы настаивали и на том, чтобы с людей, подавших иски в суд на медучреждения, не взималась плата за проведение судебно-медицинских экспертиз. Это крайне необходимо: в споре «гражданин – больница», гражданин является слабым лицом, он не может самостоятельно собрать доказательства. В некоторых случаях доказательства собирают страховые компании, но суды их не принимают. Людям приходится платить за экспертизы. Почему они должны платить? Пусть платит тот, кто обязывает их это делать. Но и это предложение проигнорировали.

Валерию Барабаш похоронили в родном Ряжске. Знакомые скинулись на похороны.