Катаракта власти

Я пишу об этом как публицист, остро заинтересованный в возникшей проблеме. И как художник, для которого затронутая тема открывает огромные горизонты познания, создаёт метафору будущего романа, характеризует острую сватку, происходящую в сегодняшней научной и интеллектуальной среде, в том, что принято называть индустриализацией и развитием. Я пишу об этом, как человек, лично затронутый данной вопиющей проблемой. 

Со мной случилось несчастье. Быть может, потому, что я слишком много видел в этой жизни, глаза мои стали гаснуть. Я перенёс удар по глазам, когда в них взрываются кровяные сосуды, сгорают глазные нервы, и наступает затмение, грозящее полным мраком. 

Сражённый этим несчастьем, в панике, я попал в Центр микрохирургии глаза имени Святослава Фёдорова, в руки к его ученику и духовному наследнику, главе этого уникального центра Христо Перикловичу Тахчиди. Мои глаза немедленно стали частью утончённой, непостижимой по своей сложности и виртуозности индустрии. Их окружили электронные микроскопы, компьютеры, в них вонзались лучи лазера. Их просматривали и изучали по микронам, заглядывая в разрушенную глубину. Сшивали разорванные ткани. Закачивали в сердцевину целебные составы и препараты. Боролись за каждую живую клетку, за каждую нить ещё сохранившегося нерва. В ослепительных солнечных вспышках, в серебристых туманностях и мерцающих среди мрака частицах было нечто космическое. На моё глазное яблоко, как на страдающую планету, высаживался десант, рекультивируя это небесное тело. 

Потрясающе выглядела операционная, напоминавшая громадную карусель, составленную из операционных столов, на которых лежало сразу четверо больных. И бригады хирургов, с лучами света во лбу, припадая к окулярам электронных микроскопов, проводили операцию, немыслимую по своей утончённой сложности, изысканной виртуозности и красоте. Электронным скальпелем делался крохотный надрез в глазу. Из него выкачивалась студенистая жидкость вместе с пораженным хрусталиком. В этот микронный надрез вводился новый хрусталик, свёрнутый в тончайшую трубочку. И там, внутри глаза, трубочка разворачивалась, превращалась в хрусталик, обретала нужную ориентацию. Надрез зашивался. И этот обновлённый глаз с крохотной искусственной линзой получал возможность видеть и жить. 

И такие операции шли непрерывным потоком. Одних больных сменяли другие. Врачи работали мощно и слаженно. И в этих хирургических люстрах, вспышках лазеров, бегущих по экрану разноцветных кривых было нечто галактическое, напоминало вторжение во вселенную. Хотя вселенная измерялась не сотнями световых лет, а единицами микронов. 

Идеи и принципы микрохирургии глаза, новейшие технологии, позволяющие проводить исследования и операции, эти электронные лазерные и токарные станки, обтачивающие микроскопические детали внутри человеческого ока, превращение отдельно взятых технологий в систему, а системы — в громадную индустрию, охватывающую своим размахом множество страдающих людей, превратившее отдельно взятую уникальную операцию в целый поток подобных — всё это принадлежит великому Святославу Фёдорову, несомненной звезде отечественной офтальмологии. 

Для художника-романиста здесь огромный простор найти изобразительные средства, чтобы описать эту небывалую фантастическую индустрию и великого открывателя и новатора, который сумел довести свои прозрения, свои лабораторные испытания до уровня действующей, громадной по своему размаху технологии, ставшей на службу государства и общества. Жесточайшие схватки, которые разгорались вокруг нововведений, атаки со стороны врачей, учёных, представителей целых направлений и школ, авторитет которых подрывался этой новой медицинской культурой, и звезда которых начинала меркнуть при восходе новой ослепительной звезды Святослава Фёдорова. Нападки, инсинуации, зависть, заговоры, интриги в министерствах и властных структурах, шельмование в прессе — всё испытал на себе великий офтальмолог, терпеливый, неукротимый и яростный, защитивший своё детище, создавший уникальный медицинский центр, превративший нашу страну в центр мировой офтальмологии. 

Трагическая смерть Святослава Фёдорова обернулась катастрофой для отрасли. Она совпала с разрушительным вихрем, который мчался по разгромленной стране, унося с собою великие заводы, уникальные машины, научные и технологические школы. Этот вихрь превращал ещё недавнюю могучую советскую техносферу в пустыню. 

Сменившие Фёдорова временщики по недомыслию или по алчности стали уничтожать научный центр.
Разворовывалось оборудование, продавались помещения и территории, разгонялся персонал, совершались хищения средств. Фёдоровское наследство безжалостно растаскивалось, и ему была уготована доля великих авиационных КБ, которые сегодня уже не конструируют и не производят отечественных самолётов; участь космических лабораторий и королёвских научных школ, которые сегодня отказались от создания новых космических аппаратов, от проектов по освоению вселенной. 

Распад системы был прекращён с появлением Христо Тахчиди, который возглавил Центр и невероятными усилиями вернул ему былое величие, эффективность, восстановив уникальную индустрию, обогатив её новыми рождёнными технологиями, распространяя влияние центра на другие российские города, продолжая формировать уникальную школу отечественной офтальмологии. 

Сегодня среди деградирующей отечественной науки, находящихся в упадке научных и технологических школ, среди бессмысленных корпораций, возглавляемых дилетантами и временщиками, Центр микрохирургии глаза является полноценным, мощным, интенсивно развивающимся организмом, соответствующим всем стандартам модернизации и развития; областью, где находят себе применение самые утончённые из всех современные технологии. Инновации превращаются в новые методики лечения. И вал больных, съезжающихся в Москву со всей России, из стран СНГ, из Европы и Америки, встречается здесь, в медицинском центре, с блестяще организованным процессом лечения, с эффективной системой обслуживания больных. И сама эта встреча является уникальным организационным открытием, при котором лечение и обработка тысяч пациентов проходят по сложному алгоритму, обеспечивая максимальную пропускную способность и высокое медицинское качество. 

Казалось бы, России есть, чем гордиться. Центр микрохирургии глаза является её бесценным состоянием, зоной, не охваченной распадом и деградацией. Той точкой роста, с которой концепция возрождения и развития станет охватывать соседние смежные области. И не только медицинские, но и социальные. 

И вот на фоне заявлений президента о начале инновационной экономики, об индустрии знаний, о модернизации и развитии над Центром вновь нависла угроза, когда примитивное, упрощённое и бесчестное готово поглотить и истребить утончённое, сложное и авангардное. 

Министр здравоохранения госпожа Голикова, которую в последние годы и без того подвергают жесточайшей общественной критике, решает отстранить Тахчиди от руководством центром и назначить на его место Чухраева Александра Михайловича, шестидесяти лет от роду, в прошлом хирурга общего профиля, преподававшего в институте курс сестринского дела. Чухраев, завершая своё служение депутата в Государственной думе, нуждается в трудоустройстве. Но не является ли данное решение личной инициативой госпожи Голиковой, нет ли в этом её корыстных мотивов? И не рейдерский ли это захват? А как скажется назначение этого случайного, не связанного с офтальмологией, человека руководителем сверхсложного индустриального медицинского производства? Уцелеет ли школа, или она, как хрупкое сооружение, рассыплется при грубом и неумелом соприкосновении с ней? Сохранится ли у Центра мощный порыв в будущее, стремление к постоянному обновлению, неутомимому наращиванию своего авторитета и научного влияния? Не постигнет ли этот драгоценный неповторимый организм судьба многих других ему подобных, когда к руководству приходили люди со стороны, ставленники политических и экономических кланов, временщики, затем уходящие в никуда и уносящие в это никуда вверенное им интеллектуальное и научное достояние. Какими мотивами руководствуется министр Голикова, которая не может предъявить нынешнему руководителю Центра ни одной претензии, ибо все плановые и внеплановые проверки, проходившие в последнее время, не выявили недостатков, не обнаружили ни малейших признаков коррупции, аттестовали работу центра как превосходную? Смирится ли с этим наша безропотная общественность, готовая проглотить любой суррогат, исходящий от власти, покориться любой бессмысленной, а иногда и преступной, мере, исходящей от неё? Как посмотрит на истребление национальной медицинской школы сам президент Медведев? Видит ли он эту угрозу? Если нет, быть может, следует положить его на операционный стол и заменить ему хрусталик: вместо замутнённого поставить новый, прозрачный, сквозь который проходят, не искажаясь, лучи, донося до него неискажённую, иногда трагическую, истину.