Немножко о сексуальности, садизме и мазохизме.

МУЖСКАЯ И ЖЕНСКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ

До тридцати мужчине органична сексуальность, женщине — эротика; после тридцати они меняются ролями. Для гармонии мужчине нужно подняться над временем, женщине — над полом.

Когда женщина говорит: "Не надо", это часто означает "Да". Когда мужчина говорит: "Не надо", это почти всегда означает: "Я страдаю".

Если женское сексуальное желание напоминает предгрозовую тишину, то мужское желание — это молния.

Только мужское желание по-настоящему освобождает женское, но без женского желания мужского вообще не существовало бы.

Искренне борющиеся с вожделением и сладострастием забывают, что вожделение и сладострастие нельзя побороть; их можно только возвысить.

Сексуальность мужчины определяется его физиологией, сексуальность женщины — ее эротикой.

Сексуальная привлекательность женщины — стройная округлость.

Проникновение в психологию женщины возбуждает истинного мужчину больше, чем проникновение в вагину.

Эрекция интеллекта не менее важна, чем эрекция фаллоса.

Входя в женщину, многие мужчины представляют себя Богом, выходя — дьяволом. Возникает чувство вины, спрятанное так глубоко, что ускользает от осознания. Освобождение от этой вины — в освобождении от восприятия женщины как запретного плода.

Замкнутая на себя сексуальность сладостно углубляет отчуждение полов.

Главное отличие сексуальности мужчины от сексуальности женщины в том, что женщина в сексе стремится сохранять, а мужчина — вторгаться.

В даосской культуре секс становится условием долголетия. Это превращает секс в средство продления не рода, а собственного Эго. Причем преимущественно мужского. Женщина в даосской культуре играет вспомогательную роль — значительно меньшую, чем роль "ИНЬ" в метаантропологической паре "ИНЬ-ЯН". В результате традиционное даосское долголетие становится бесконечным старческим пребыванием мужчины. Культ Старости вместо культа Вечной Молодости — вот неизбежная расплата за унижение женского начала.

Когда мужская сексуальность унижает женщину, она унижает сексуальность. Для того, чтобы физически соединиться с женщиной, мужчина должен напрячь свой сексуальный орган, а женщина расслабиться. Но для достижения этого мужчина должен быть психологически расслаблен, а женщина — натянута как струна, издающая звуки, которые возбуждают мужчину. Так секс мужчины и женщины становится возможным при изменении ролей на уровне эроса.

Подлинное сексуальное возбуждение означает расслабленность мужчины как душевность и напряженность женщины как порыв к духу.

ТАЙНА САДИЗМА И МАЗОХИЗМА

Женская сексуальность всегда умеренно мазохистична, а мужская — умеренно садистична.

Но преступление меры разрушает и мужскую, и женскую сексуальность.

Садизм и мазохизм относительно безопасны в сексе и абсолютно разрушительны в эросе.

Даже в умеренных дозах садизм и мазохизм в эросе деформируют личность.

Из двух играющих в садизм и мазохизм один всегда является серьезным.

Только личность, гармонически соединившая мужское и женское, избавляется от демонических соблазнов садизма и мазохизма.

Симбиоз садиста и мазохиста порождает настолько глубокое наслаждение плоти, что оно разрушает личность.

Садизм есть тень мужской агрессивности, мазохизм — женской покорности.

Агрессивность и покорность начинают отбрасывать тени, когда наступает упоение агрессивностью и покорностью.

Безграничный садизм и мазохизм, которые подчинили себе сексуальность и вышли за ее пределы, представляют собой тупиковые ветви эволюции мужского и женского.

Последовательный садизм становится мазохизмом, последовательный мазохизм — садизмом. Садист относится к себе как объекту, безоговорочно властвующему над Другим как объектом; в ходе властвования личность садиста все более сворачивается.

Упоение этим сворачиванием мазохистично по своей природе.

Мазохист относится к себе как объекту, отдающемуся воле другого. Боль, возникшая в этом случае, не самоценна, а вторична по отношению к подчинению.

Подчиняя другого в пространстве физической и психологической боли, садист наносит себе глубинно-личностные раны. Он становится садистом по отношению к себе, а затем и мазохистом.

Подчиняясь другому, мазохист провоцирует разрушение его личности. Мазохист несет ответственность за то, что порождает садиста.

И садизм, и мазохизм инфантильны по своей природе. Садизм и мазохизм вырастают из корня жалости к себе. Садист реализует жалость к себе, разрушая свободу другого, мазохист — разрушая свою свободу. А потом они меняются местами.

Разрушая другого, садист разрушает себя; разрушая себя, мазохист разрушает другого.

И садист, и мазохист могут направить свою энергию исключительно на себя. Тогда возникают аутосадизм и аутомазохизм.

Аутосадизм — это устойчивое стремление причинять себе боль без получения наслаждения.

Аутомазохизм — это стремление самостоятельно причинять себе боль, приносящую наслаждение.

Причины аутомазохизма коренятся в физиологии и психике; причина аутосадизма экзистенциальна — это поиск истины, отчужденной от добра. Классическим аутосадистом был Ницше.

В отличие от аутомазохиста, аутосадист ждет жалости в ответ на свою боль.

Аутосадист пытается болью вытеснить одиночество.

Наиболее страшными маньяками могут быть мужчины и женщины, зараженные аутосадизмом.