Латынина 19 ноября 2011 - окончание.

Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа». Удивительная новость: врач попытался задушить Мубарака. Причем происходит это в тот же самый день, когда сына Каддафи толпа, окружившая самолет, собирается (кажется, только собирается) разорвать на части. удивительное дело в том, что у этих ребят было 99% рейтинга, не хуже, чем у «Единой России» в Чечне. Но у «Единой России» в Чечне, правда, 106% (или сколько там).

А потом выясняется, что в тоталитарных странах институт измерения общественного мнения и институт выборов, оказывается, просто не работает. То есть нельзя никак судить о популярности лидера по тому, что отвечают люди на улицах. Правда, другое дело, что после того как в авторитарных странах происходят революция, то чем хуже была страна, тем хуже и революция. Тоже такой печальный закон. Как-то я не думала, что в Египте ребята, которые пытаются задушить Мубарака…

Ну да, конечно, Мубарака скинули, а те самые 98% или 96% (я в точности не помню) египтян, которые в ответ на вопрос, считаете ли вы, что 9 сентября – это хорошо, ответили: да, это замечательно, это удар по проклятой Америке, - вот эти 90% египтян остались. И за кого они будут голосовать на выборах?

Или вот, знаете, та же самая история. Меня тут спрашивают про Южную Осетию и выборы в ней: о том, что не все так гладко оказалось, как хотелось бы Кремлю; о том, что там начались беспорядки; о том что там народ бился, и не получилось единодушного голосования. Понимаете, с одной стороны, да, в северокавказских республиках (кстати, и Южная Осетия, и особенно Абхазия) с одной стороны – удивительное политическое самоощущение народа.

Каждый человек мыслит себя центром Вселенной, президент м и все знает о геополитике. Я помню, как-то, когда я еще бывала в Южной Осетии (потому что вряд ли мне сейчас безопасно туда ездить) один из членов тамошнего народного ополчения завел меня на горку рядом с Цхинвали и сказал: вот это геополитический центр мира; здесь потерпит крушение Америка. Человек совершенно серьезно говорил это. Кстати, был учителем в местной гимназии.

Так вот, это я к тому, что, с одной стороны, в Южной Осетии все гладко не получилось. А с другой стороны, на этой небольшой территории, где осталось вряд ли больше 15 тысяч человек (ну, 20 тысяч, может быть, осталось, хотя вряд ли), все эти люди в течение многих лет жили так: они жили в окопах, получают за то, что они живут в окопах, потому что никаких других денег и никакой другой работы не было, и правительство объясняло им, что только мудрый Кокойты спасает их от ужасных грузин. Наглядно видно, что в Южной Осетии ничего не построено или построено очень мало.

Наглядно видна нищета. Наглядно (если доехать до соседней Грузии) видно, что все те грузины, которые в результате этнических чисток покинули Южную Осетию (кстати, не только грузины), они давно живут в домиках, которые построило грузинское правительство, причем я многократно приводила пример, что стоимость этих домиков – 20 тысяч долларов. И это вместе с инфраструктурой оказалось даже значительно ниже стоимости тех домиков, которые построил Евросоюз. То есть оказалось, что Евросоюз ворует в два раза больше, что не удивительно для любой бюрократии. Так вот, наглядные результаты правительства Кокойты видны. А идейные результаты, я думаю, в Южной Осетии никто не оспаривает.

Потому что я не думаю, что кто-нибудь, видя эти до сих пор не восстановленные дома, скажет: а ведь вы знаете, ведь перед войной такое было; помните, у нас не было водопровода, а Кокойты объяснял нам, что всю воду выпили проклятые грузины. Так, может быть, проклятые грузины не пили воду? Так, может быть, это была пропаганда режима? Так, может быть, нас нарочно превращали в кавказскую Палестину? Чтобы пилить на этом бабки? И с Палестиной та же проблема.

В конце концов, палестинцы проголосовали против Арафата, потому что Арафат заворовался. Но они проголосовали за ХАМАС, потому что никто не подвергал сомнению ту идею, тот социальный строй ,который возник и который заключался в том, что есть некая верхушка властная, которая держит народ в полной нищете, которая следит, чтобы он не занимался сам никаким бизнесом и при которой единственный деньги – это те деньги, которые поступают о той властной верхушки, а деньги даются за борьбу против кровавого израильского режима (ну, или в данном случае против кровавого грузинского).

То есть я, к сожалению, о том, что есть пределы. И в Южной Осетии, и в Палестине мы видим наглядные пределы демократии. Народ легко голосует против воровства, но народ плохо голосует против людей, которые строят свою политику на фашизме, нетерпимости и возбуждении ненависти к соседней нации.

985-970-45-45. И, собственно, поскольку это второй час эфира, я хочу поговорить сначала о своей статье, которая сейчас вышла в «Новой газете». Для меня это такая программная статья. Она называется «Русский булочник, или собственнократия». И это попытка приступить к обсуждению того, какие реформ нужны России. А потом я попытаюсь взять звонки. Поскольку у нас тут что-то с телефоном, он, говорят, не работает, то я приглашаю вас активнее писать эсэмэски, потому что потом я буду тогда просто отвечать на эсэмэски.

Собственно, почему «Русский булочник»? Потому что год назад я написала статью «Рой, или Антибулочник», в которой пыталась описать, как не работает путинская государственная машина. В тот день, когда эта статья вышла, рухнул сайт «Новой газеты», отчего родилась легенда, что сайт рухнул из-за статьи. Но я думаю, что это просто всякие ублюдки тренировались: осваивали кремлевские деньги, и просто это случайно получилось, по совпадению.

Статья получила определенную известность. И меня много раз просили написать статью уже не про Антибулочника, в про Булочника: про то, какие реформы нужны России. Мне, с одной стороны, всгда это казалось жутко интересно. А с другой стороны - несколько затруднительно, потому что реформы — это как стихи. Все знают, как писать ямбом, но почему-то не все пишут, как Пушкин.

Эта статья состоит из двух половинок. Первая – та, где обсуждаются проблемы, которые ждут любого реформатора в России. И проблемы эти заключаются в том, что Россия очень тяжело больна. В ней есть множество проблем, затрудняющих реформ. И даже нельзя эти проблемы перечислять в произвольном порядке, потому что все эти реформы взаимосвязаны Главной является не одна какая-то проблема, а именно то, что одна порождает другую. Это ровно то, что я совсем недавно говорила об Америке. Что если у вас есть богатство живых общественных институтов, то общественные институты обладают способностью регенерировать друг друга, как клетки. А если у вас все больное, то у вас общественные институты убивают друг друга.

Знаете, есть история как эффект разбитого окна. Вот если на улице разбито одно окно, то на ней будут разбиты и все другие очень скоро. Есть наоборот, эффект целого окна: если на улице нет разбитых окон, то они вряд ли появятся. А если есть, то его очень скоро починят.

Одна из самых главных проблем в России заключается в том, что реформы для страны больше не являются проблемой выживания. Потому что до 20 века реформы модернизации были просто вопросом военного выживания в стране. Петр I модернизировал Россию, и она стала империей. Если бы он ее не модернизировал, то, скорее всего, Смоленск был бы под поляками, а Петербург под шведами. Просто России бы не было в нашем понимании. Вот Персидское царство модернизировано не было, и где сейчас Персия, то бишь Иран?

Причем, дарвиновская конкуренция существовала не только по отношению к азиатским окраинам, но и в отношении самой Европы. Вот была Польша, находившаяся в середине Европы, не сумела провести реформы и была расчленена. Пруссия, находившаяся в еще более невыгодной стратегической ситуации, провела реформы и стала Германской империей. Сейчас, поскольку никто не воюет (в чем, конечно, есть свои положительные стороны), есть и отрицательная сторона, которая заключается в вопрос реформ для России не является вопросом выживания России.

Вторая проблема заключается в том, что еще век назад любая азиатская страна, желающая модернизироваться, знала, как это ей поступать. Вот посмотреть на Европу и делать так же. Так же – это классический экономический либерализм, неограниченная совершенно конкуренция и при этом разные политические формы устройства общества, потому что модернизация проходила в самых разных формах: был просвещенный абсолютизм в Пруссии, была республика в США. Кстати, при этом ни одна не предусматривала всеобщего избирательного права, и любые либералы (я имею в виду классических либералов, включая Джефферсона, Мэдисона) глядели на всеобщее избирательное право как на конец цивилизации и говорили, что он приведет к социализму: когда это слово появилось, оно часто повторялось.

В современном мире делать, «как Европа», бесполезный рецепт, потому что Европа исповедует социал-демократические ценности — всеобщее избирательное право и социальные гарантии. Соответственно/, эти рецепты совершенно бесполезны в бедных странах. Потому что в бедной стране политическая программа «Каждому школьнику — бесплатное образование», заманчива, но выполнима примерно так же, как программа «А при нас булки будут расти на деревьях». То есть прежде чем делать пирог, нужно его и спечь. И такая программа не позволяет пирогам печься. Она, к сожалению, приводит обычно к тому, что к власти приходит немедленно диктатор, который сначала обещает булки на деревьях, а потом все булки забирает себе. А тех, кто спрашивает, «А где же наши булки?», - расстреливают.

Третья проблема России – геноцид. Россия обезлюдела. Прежде всего - в результате сталинской индустриализации и безумной траты населения во Второй мировой войне. Страна, которая к началу XXI века должна была иметь по крайней мере 500 млн населения, сейчас мы имеем 140 млн. При этом вопрос не только в геноциде, но и в люмпенизации. Потому что если бы в 1953 году Хрущев, например, стал осуществлять те же реформы, что Дэн Сяопин в 1979 году, то у России оставался бы тот же самый ресурс дешевой рабочей силы, как у Китая, и Россия, вероятно, на нем бы развивалась.

Но годы Хрущева и Брежнева развратили российское население. Именно в это время возник принцип: «Вы делаете вид, что нам платите, а мы делаем вид, что работаем». Россия экспортировала нефть и импортировала зерно. И получилось, что люди не вышли из нищеты, но привыкли зависеть от государства. То есть если сталинское правление привело к физическому истреблению населения, но брежневское правление привело к его люмпенизации.

Еще один фактор – неудачные реформы. После падения коммунизма период реформы, который пережила Россия, оказался так же неудачен, как для Испании эти реформы оказались неудачными в начале XX века. Я думаю, что никто не назовет сейчас Мануэля Асанья реформатором. Вот мы спорим о роли Гайдара, говорим: правильно ли он отпустил цены или неправильно, были реформы или не были мне кажется, это очень локальный спор, потому что никто не назовет Мануэля Асанья выдающимся реформатором сейчас, хотя, с другой стороны, никто и не скажет, что Испания не пригодна для демократии. Хотя при Франко это очень часто говорили.

Я бы сказала, что главная проблема российских реформаторов начала 90-х заключалась в том, что они очень преуменьшали роль государства. Возможно, это было что-то личное. Потому что в конце концов дедушка Гайдара был выгнан из Красной Армии за особую жестокость. То есть Гайдар боялся государства. У Гайдара был комплекс вины. И было ощущение, что рынок все сам устроит. К сожалению, рынок сам устраивает только там, где был изначально. Как, скажем, в Англии 18 века.

В ситуации, когда в стране существует группа интересов, самые сильные, хотя и многочисленные из которых привыкли извлекать ренту из своего положения красных директоров, чекистов, членов партии, а другие группы интересов (прежде всего рабочие) привыкли, что их всегда будут обеспечивать работой и платить за нее, вне зависимости от того, нужна она или нет, то это создает очень тяжелую ситуацию, при которой демократия получается, а рынка нет. а без рынка демократия не живет. То есть реформаторы упустили из виду, что равенство субъектов рынка — не естественный процесс.

Субъекты рынка не заинтересованы в обеспечении равных условий игры. Они заинтересованы в собственном успехе любой ценой. Ельцин и Гайдар не справились с главной задачей современного государства: стать сервисом для населения и обеспечить равные правила игры для бизнеса. Как следствие, слово «реформы» в России дискредитировано.

После реформ Россия прошла классический путь страны третьего мира — от нищей демократии к нищей диктатуре. Потому что Путин — это классический пример политиков, которые приходят к власти на потакании достаточно низменным инстинктам народа, а придя к власти, начинают потакать инстинктам собственным. В стране не строится новых дорог — но зато мы знаем о 26 резиденциях. Что такое Олимпиада по-путински? Это когда зимнюю Олимпиаду проводят в Сочи (в снежном городе тропической России)! Возможно, потому что Владимир Путин предпочитает жить в Красной Поляне, где можно одновременно кататься и на лыжах, и на яхте.

При существующем режиме социальной основой режима стала безнаказанность тех, на кого он опирается. Право на преступление стало привилегией чиновника. При этом жертва преступления, если она осталась жива и пытается жаловаться, признается бунтовщиком. И это очень страшно, потому что фактически элита великой страны опустилась до уровня нигерийских туземцев. И это не лечится, потому что когда нынешние руководители Кремля уйдут, эти люди останутся.

Наконец, есть очень большие проблемы с идеологией, потому что была советская тоталитарная идеология, и она гласила, что тоталитарная страна живет лучше, чем на Западе. Тоталитарная идеология не выдержала проверки опытом и ушла с мировой арены. Но есть другой тип идеологии, который начинает сейчас в России доминировать, как и в арабских странах. Это идеология стран-неудачников гласит, что «соседи живут лучше, поэтому они подлецы».

К сожалению, такая идеология в значительной степени непобедима, потому что она в своей наблюдаемой части согласуется с опытом и оказывается непобедима. И образуется злокозненный круг: чем больше в такой стране воруют, тем больше народ ее ненавидит окружающий мир, чем больше народ ее ненавидит окружающий мир, тем больше в ней воруют. Идеологической основой путинского режима стала идеология «стран-неудачников». И это, конечно, достаточно страшно

Наконец, Россия имеет типичное ресурсное проклятье. Фраза, которую я не очень люблю, потому что, знаете, от ресурсного проклятия почему-то не страдают ни Норвегия, ни СШа, которые, кстати, сейчас являются более крупным производителем природного газа, чем Россия, ни Австралия. А вот как-то Венесуэла, или Россия, или Ближний Восток от ресурсного проклятия страдают. Короче говоря, кто хочет, тот страдает, кто не хочет, тот не страдает. К сожалению, как показывает опыт, правительства стран, богатых нефтью и газом, не заинтересованы в росте экономики. Они извлекают доходы из экспорта нефти, а рост экономики и среднего класса ставит под угрозу их власть.

То есть такие страны экспортируют нефть и импортируют всё остальное. Такие страны не нуждаются в свободе. Они просто нуждаются в том, чтобы работали месторождения, и чтобы было небольшое количество людей и технологий, которые их обслуживают из-за рубежа. Такая экономика организована довольно строго, как в павианьем стаде. В павианьем стаде альфа-самец может отобрать у любого банан, но время от времени он отбирает банан у более сильных и дает его наиболее слабым. В результате сильные вожака боятся, а слабые — его обожают. По тому же принципу строится экономика мафии.

Вот, собственно, все это плохие новости для российских реформ. Хорошие новости заключаются в том, что каждая страна перед реформами тяжело больна. Нету здоровых стран. Одна страна всегда слишком маленькая, другая слишком большая; одна — слишком бедная, другая — слишком богатая; в одной — слишком много молодежи, в другой — слишком мало. Государственный деятель — это и есть тот человек, кто делает невозможное, как Петр I, Ли Куан Ю или Саакашвили. Потому что делать возможное – это не означает проводить реформы. Делать возможное – это то, что делал Гайдар, то, что делает Путин.

Я говорю сейчас о некоем абстрактном наборе идеалов, о том, к чем следует стремиться, на мой взгляд. Тот свой набор идеалов, о котором я уже говорили и еще раз повторю: государство никогда не должно делать того, что может сделать частный бизнесмен. На федеральном уровне никогда не надо делать того, что можно сделать на уровне региональном. Избирателем в стране должен быть каждый, кто платит хотя на копейку больше налогов, чем получает дотаций от государства. Я могу сказать, что когда 3 дня назад произнесла эту фразу в Чикаго, то это стоило видеть: зал взорвался аплодисментами.

Зал, который состоял из русских налогоплательщиков, которые действительно платят налоги, потому что в Америке налогоплательщик – это налогоплательщик. В России налогоплательщик – абстрактная фраза. И, к сожалению, это главная проблема, потому что если у вас нет налогоплательщика, у вас нет избирателя, у вас есть что-то другое.

Для того чтобы этого добиться таких изменений, надо провести очень много реформ. Проблема в том, что все эти реформы, все эти горы дерьма надо перелопачивать одновременно. Как среди российских проблем нет какой-то основной, а есть сеть проблем, в которой бьется, задыхаясь, Россия, — так и среди реформ нет одной, главной, которую достаточно провести, и всё будет в порядке. Сеть проблем может быть одолена только сетью реформ.

Для меня одна из главных реформ, которая должна произойти в России, заключается в следующем: Россия - нефтяная страна. И так получилось, что сейчас большая часть этих денег идет на потребление элиты, а меньшая — на создание люмпенов. Существует единственный способ, при котором нефтяные деньги (коль сорок они есть; это не очень хорошо, что они есть, но это также и неплохо) будут поощрять работающего, а не бездельника. Это — создание в России системы индивидуальных пенсионных счетов по образцу Сингапура.

Суть в том, что часть денег на такой платит сам налогоплательщик, а вторую — добавляет государство. И, что очень важно, под залог этого счета можно будет инвестировать прежде всего недвижимость. В свое время в этом и состояла реформа Ли Куан Ю, которая и сделала из Сингапура страну, в которой за 40 лет в 40 раз был повешен ВВП населения. И Ли Куан Ю задумался о том, как сделать из людей, которые ему достались, собственников. Ответ заключался в том, чтобы они все купили квартиры. А откуда они купят квартиры? Ответ: из индивидуальных пенсионных счетов.

Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер, Юлия Латынина, «Код доступа». 985-970-45-45, это эсэмэски. Ещё раз повторяю, 985-970-45-45. И я говорила о том, что коль скоро в России есть ресурсная рента, то вопрос о том, как она будет распределяться, единственный способ правильного его распределения заключается в том, что она будет дополнительно поощрять работающих, а не тех, кто не работает. То есть создание системы индивидуальных пенсионных счетов, при котором, условно говоря, если у вас зарплата 1000 долларов, то вы отчисляете на счет 200, но при этом на счету у вас оказывается, скажем, 250.

И в счет этих денег через 5-6 лет работы, можно купить квартиру. Причем, ставка отчисления фонда даже может быть сделала плавающей, потому, что если кто-то хочет получать на руки 800, и на счету иметь 250. А кто-то предпочтет получать на руки 700, а на счету, скажем, иметь чуть-чуть побольше, 360. Ну, понятно, что это должно иметь свои пределы, если человек платит налоги с миллиона долларов, то это не значит, что государство будет доплачивать ему ещё там 50 или 60 тысяч.

Это ключевой вопрос, потому, что сейчас ни у работника, ни у работодателя нет заинтересованности в уплате страховых взносов, я уже не говорю об уплате самих налогов. Платишь в черную дыру, не знаешь, что получишь в ответ. Соответственно, подобный механизм будет интересовать работника тем, что зарплату можно получать белую. И главное, создавать систему поощрения тружеников, а не быдла. Потому что, если в России есть нефтяные деньги, они должны доставаться тем, кто работает.

И вот я хочу обратить внимание, что другого, в общем-то, честного пути распределения нефтяных денег нет. Потому что как только вам кто-то говорит, давайте их разделим на всех, а уж тем более, да, давайте кто-то будет зарабатывать, и вот он будет трудиться, и пахать.

И он будет зарабатывать то, что он зарабатывает.

А вот кто не будет зарабатывать ничего, тот не будет жить из нефтяных денег. Вот это как-то… Так эта телега не едет. Потому, что тот, кто хочет разделить на всех, обязательно, кстати, в итоге, украдет всё сам. Потому, что на самом деле, разделим на всех, и отдадим всё компании, ну, скажем «Гунвор», это не две разные истории, это просто одна и та же история, но в разные промежутки времени.

Вторая, самая главная вещь. Если в стране нет налогоплательщиков, в ней никогда не будет избирателей. Вот избирателей в России, в соответствии с этим тезисом, сейчас нет. Объём доходов российского бюджета от подоходного налога практически равен объёму дохода бюджета от налога на прибыль. Те деньги избиратель платит не из своего кармана, платит их за него работодатель. И эта практика должна быть прекращена. Я понимаю, что это очень болезненная реформа, которую мало, кто захочет предпринимать, потому, что сразу люди будут против него бастовать. Потому что есть способы, которыми эту реформу можно смягчить. Самое простое, это вот когда каждый работник, расписываясь в ведомстве, сам будет сначала видеть сумму налога, которую с него удерживается.

И когда каждый налогоплательщик должен получить в интернете личный кабинет, в котором… В том числе в конце года, он найдет, причём не налоговую ведомость, которую ему придётся заполнять. Уже заполненная ведомость, в которой программа, посчитав всё, что он имеет, исчислила сумму причитающихся с него налогов. Так, как это сейчас делается в Эстонии. Кстати, одной из самых прогрессивных стран мира, наряду с Сингапуром, в смысле электронного правительства.

Америка, как страна большая, гораздо менее прогрессивная, в ней множество бумажной работы, которая съедает гигантское количество денег, и в ней множество сложных налоговых правил, и которая ну, просто всегда образуется, когда государство старое. Вот преимущество реформ, что ты можешь начать с нуля, и можешь придумать очень простые правила, которые потом конечно обрастут полипами, но вначале их нету. Ещё раз повторяю, если в стране не будет налогоплательщиков, в ней никогда не будет избирателей.

Третья вещь – это, конечно, местный бюджет. Потому что, с моей точки зрения, весь подоходный налог должен идти в местный бюджет. И при этом этот местный бюджет должен быть совершенно открыт, висеть в интернете. Потому что одна из самых страшных вещей, в современной России, это то, что местные бюджеты на наполняются снизу, они наполняются сверху, теми деньгами, которые переводят федералы.

Соответственно, мэр города никогда не заинтересован в том, чтобы жители платили больше налогов. Наоборот, чем беднее город-регион, тем он больше получит субвенции. Я помню совершенно замечательную историю, которая произошла в одной кавказской республике. Жаловался мне крупный бизнесмен, он там открыл очень крупный завод. Вернее не открыл, а переделал.

После чего, на банкете по поводу его открытия, полупьяный президент республики говорит ему: «А чего ты тут выкобениваешься? Чего ты думаешь, что ты нам большое одолжение сделал? Вот раньше мы бы попросили денег у Москвы, нам бы их дали. А теперь значит, нам денег в Москве, придётся просить меньше». То есть естественным эффектом этого является то, что как организован любой маленький российский городок, ну, спутник Москвы, или не спутник Москвы. Есть бизнес, мэр диктует, какое здание, кому строить.

Если даже человек выиграл конкурс более-менее справедливо, то потом ему объясняют, откуда ему покупать плитку, где ему брать цветы, где ему брать ванные. И, собственно, помимо того, как экономика становится беднее, мэр становится богаче, а потом он просто приходит наверх, рассказывает, какой город бедный, откатывает (НРЗБ) наверх, остальное осваивает через свои фирмы.

Я не собираюсь утверждать, что традиции самоорганизации в России на местном уровне сильны. К сожалению, они много слабее, чем с Китаем. Я там об Америке вообще не говорю. Но всё-таки, любые выборы начинаются с местного самоуправления, и в общем как-то смешно думать, что люди, которые там в пятитысячном городке не могут выбрать мэра, который не ворует и не убивает, смогут выбрать там президента 140 миллионной страны, который не делает то же самое. Это реальная, очень серьёзная проблема, потому, что если вы посмотрите… Дело же даже не во всероссийских выборах.

Если вы посмотрите на маленькие выборы, в маленьких городках, то да, вот вам не буду называть город, просто комичный пример. Крупная металлургическая компания, который год, пытается в небольшом маленьком городке, ну, там, где Кремль не влияет на события выбрать своего мэра. Потому что прежний мэр - это бывший директор местного завода, это красный директор, угробивший этот завод вчистую, ворующий вчистую. И всё равно, люди голосуют за него, потому что они против этих ворюг-капиталистов, потому что вообще, вот он свой. И с одной стороны, можно говорить, что это вот российский народ такой необразованный.

А с другой стороны, можно пожать плечами, и сказать, ну, понимаете, это всё происходит до той минуты, пока налоги, уплачиваемые людьми, не идут в местный бюджет. Это вообще, такая потрясающая вещь. Деньги – это лучший способ… Я бы сказала так. Конечно. деньги – это худший способ регулирования, не считая всех против. Это вот как демократия. Вот вы будете всегда большим левым либералом, и большим поклонником общегуманных ценностей, и большим поклонником всего на свете, что не работает. До тех пор, пока вы свой первый налог не заплатите, и не увидите своими глазами, какое количество денег пропадает неизвестно куда.

Для того, чтобы местное самоуправление было действительно местным, оно, кстати, должно быть не большим. Понятно, что там норвежское село лучше самоуправляется, чем китайская провинция. И я хочу отметить, что народ режим сейчас делает противоположным образом, ну, возьмите историю с укрупнением Москвы. Ну, понятно, что Москву укрупняют не в политических целях. Прежде всего, её укрупняют наверное потому, что московскому строительному комплексу нужны деньги на освоение…

Ну, нужны деньги на дальнейшее освоение денег, скажем так. Всё в Москве уже освоено, надо двигаться дальше. И хотя Собянин безусловно не то, что Лужков, но, тем не менее, там московский строительный комплекс, все должны с ним считаться. Так вот, сейчас в большой Москве, в результате всего этого там, будет жить больше народу, чем в Греции, или Норвегии. Понятно, что это…

Причем, этот народ, сейчас как мы видим не выбирает руководителя, ему этого руководителя назначают. И вот мой тезис, один из важных для меня, заключается в том, что Москву надо не укрупнять, а наоборот, Москву для эффективного самоуправления, надо разбивать на несколько муниципалитетов, чтобы они конкурировали между собой. Но так как это сделано в Париже.

Наконец, очень важный пункт. Вот что такое государство? Государство, по идее, в идеале, это то, что предоставляет услуги гражданам. Потому, что вся система государственного управления, сейчас в России строится по принципу, вот государство - государство, а для него граждане - питательная система. Я не знаю, как вы, уважаемые мои слушатели, но вот я каждый раз, когда прилетаю в Россию, физически чувствуешь. Ты прилетаешь, и первым делом, ты становишься в пробки. Ну, как сейчас я прилетела несколько часов назад, пробка вроде бы в субботу, ну, перекрыт МКАД, потому, что перекрыто Рублевское шоссе, потому, что по нему едет картеж. В предыдущий раз я прилетала из Италии, было день рождения товарища Путина, так было перекрыто вообще всё на всеете.

И я понимаю, что это происходит постоянно. Но вот это ощущение того, что они нас принимают даже не за скотов… Ну, правда те, кто другого человека принимает за скотов, сами скоты, на мой взгляд. Но вот это полное ощущение не то, что избирателей, не то, что граждан они не уважают. Причём, у меня всегда было такое подозрение, может быть, у меня такое плохое отношение, именно потому, что я стою в этой пробке. Но могу сказать, что вот недели 2 назад где-то, я бросила машину, пошла пешком.

И вдруг вижу, стоит весь Калининский, и пока я шла, он стоял минут 30. Там я шла далеко, от Кутузовского до Калининского. Просто стоит, в час пик, да? Потому что кто-то, кажется, собирается ехать.

Водители уже гудят. И я поняла, что всё-таки это у меня не личное отношение, а такое, я бы сказала, общественное. Потому что мне было не просто обидно за этих водителей. Мне было гораздо обиднее, чем когда я сама стою в такой пробке. Я могу честно сказать, что каждому менту, которого я видела, я кричала соответствующие слова, поскольку я была не в прямом эфире, я имела право это кричать, я вообще это делать люблю. Ну так вот, и вообще вас приглашаю ментам говорить всё, что вы о них думаете. Всегда.

Да, так вот, вся система государственного управления, в России сейчас существует по принципу, вот граждане – это скот, который должен стоять на дороге, пока главный едет. И соответственно, вся система государственного управления России, должна быть перестроена по принципу, что государство существует для того, чтобы предоставлять услуги гражданам. Государство для граждан. Это знаете, как супермаркет.

Супермаркет – это такое место, где продают товары, и предоставляют услуги покупателям. И поэтому, там чисто, поэтому, покупатель прав. Поэтому, там продавщицы не говорят: «Приходя завтра со справкой о том, что ты привил свою кошку». Вот я тут несколько недель назад, приводила комичный пример. Получение внутреннего паспорта. Сколько раз гражданин США, получает в жизни, внутренний паспорт? Ответ: ноль. Внутренних паспортов в США нет. Сколько раз житель России, получает внутренний паспорт? Три раза в жизни, 14, 20, 45.

Абсолютно бессмысленная затея, каждый раз сопровождается бессмысленным стояние в очереди. Совокупные потери времени, здоровью, ВВП, измеряемого даже в совокупности не миллионами, а миллиардами долларов. Причем, гражданин, чтобы принести паспорт, должен принести кучу справок. Ну, ребят, спрашивается, да? Электронное государство, сейчас электронное время. Почему же гражданин должен принести справки? Ведь если государство боится, что его обманут, ну, так их должен принести не гражданин, а оно должно само их истребовать.

Причём, всё это происходит в дни, когда банки за неделю оформляют вам кредитку, когда вы рассчитываетесь в любой стране мира. Насколько я знаю, в Грузии сейчас следующая ситуация, в принципе, там права конечно нужны, и в общем, всё нужно водителю. Но если тебя остановили без прав и без техпаспорта, а ты их забыл дома, тебя просто проверяют по базе данных, есть у тебя права, ну, и езжай дальше. Какие к тебе претензии?

За несколько секунд. То есть, понятно, что вот эти внутренние паспорта, они должны быть отменены. Вот все эти удостоверения, карточки, ксивы, допуски, всё это должно быть заменено единой базой данных. Единой социальной картой, процесс получения которой должен быть не сложнее процесса получения банковской карты. Причем, есть очень много таких людей, которые говорят: «Ой, да нет, что вы, если в электронном виде будут висеть базы данных, все мы… То значит, большой брат следит за всеми».

Нету никакого большого брата. Технология – это не Большой брат. Технология – это только инструмент, который можно использовать любыми способами. В той же самой Эстонии меня поразило, насколько существование единых баз данных, наоборот, повышает (НРЗБ) гражданина. Потому, что например, если в твою базу данных кто-то зашёл, о тебе кто-то чего-то посмотрел, то это потом становится тебе известно, как только ты сам зайдёшь в базу данных.

Это исключая тех случаев, когда полиция ведёт в отношении тебя расследование, потому, что тогда она обращается в суд, и получает, скажем, разрешение 3 месяца не показывать тебе, что она в твою базу данных заходила. И через 3 месяца, всё равно, надо показать. То есть, ещё раз повторяю, не надо бояться всех такого рода гигантских банков данных. Не надо бояться GPS, которая за всеми следит. Потому, что это всего лишь инструменты. Как мы их будем использовать, для свободы, или для рабства, это зависит от нас самих.

За время правления Путина, общая численность госслужащих выросла на 42%, а население России, уменьшилось на 2,5%. То есть понятно, что так эта система не работает. В «Российские ведомства», должны быть там, половина сокращена, половина распущена. В стране не должно быть государственных служб, деятельность которых намного лучше выполняется частными компаниями. То есть служба по тушению пожаров, понятно, должна быть.

Ответ: пожарной инспекции быть не должно, потому, что её обязанности прекрасно выполняются частной страховой компанией, которая не застрахует слишком пожароопасное здание. Мы видим, что на самом деле, ни одна из… Все наши пожарные правила и все наши пожарные инспекции, которых насчитываются несколько десятков тысяч, не спасли Россию ни от одного пожара, включая там «Хромую лошадь», и другие страшные пожары.

А все эти люди просто получают деньги, просто берут деньги. И в том числе, это те деньги, которые тратились на безопасность пожаров. То есть, вот это я обращаю ваше внимание, что когда вам говорят, что у нас должна быть санитарная инспекция, потому, что знаете, вот иначе, будут продавать плохие продукты в магазинах.

Ответ заключается в том, что плохие продукты в магазинах продаются всё равно, несмотря на санитарную инспекцию, а во многом даже благодаря. Потому, что если договоришься с ней, можно продавать любые продукты. А вот если в стране нормально работает судебная система, то плохие продукты в магазинах продавать нельзя, потому что человек приходит, отравившись сырком, в суд, и этот магазин разоряется.

Ещё один очень важный момент - это зарплата чиновников. Потому что если количество чиновников должно быть уменьшено на порядок, то зарплаты их должны быть увеличены на порядок. Правда, у нас сейчас, могу честно сказать, что это не работает без системы иллюстраций, потому что у нас сейчас у российских чиновников реально очень высокие зарплаты. Но в принципе, принцип и этот тоже не совсем тот принцип, который выполняется в большинстве западных стран. Он выполняется, например, в Сингапуре.

Там зарплата высокопоставленного чиновника, считается очень просто. Берется аналогичная должность (неразборчиво) в частной компании, берется опять-таки в компании, выводится средняя зарплата, и платится этому чиновнику. Потому, что на самом деле, если вы экономите на чиновниках, вы заведомо обрекаете себя на то, что ведомством будет руководить или неудачник, или коррупционер, или человек, которому по какой-то причине хочется власти, а это плохо. Человеку не должно хотеться власти, человеку должно хотеться работать.

Понятно, что все эти меры не стоят ничего, без борьбы с коррупцией, без борьбы с преступностью. Тут рецепт один, нулевая толерантность. Причем, я должна сказать, что на первых парах, проведение политики нулевой толерантности, всегда возможно только через отмену судов присяжных, и внесудебные аресты. Это к вопросу о том, что только суды присяжных принесут порядок в Россию. Когда я говорю о внесудебных, я не говорю, что это беззаконное.

Потому, что например, различные внесудебные процедуры, которые, кстати, применяются прекрасно и в Америке, это просто четко прописанные процедуры, включая досудебное соглашение, которое экономит время, деньги налогоплательщиков. И собственно, когда Грузия боролась с преступностью, когда Грузия объявила политику нулевой толерантности, и из страны, в которой глава МВД провожал вора в законе в аэропорт, превратилась в страну, где среднее количество мелких преступлений, составляет 7 на 100 тысяч, против европейских 40 на 100 тысяч.

То Грузия, тогда, конечно, в основном… Во-первых, у неё не было судов присяжных, а во-вторых то, что касается воровства, у неё прежде всего, были те самые внесудебные, досудебные соглашения, которые тоже широко распространены в Америке, и которые включают в себя конечно адвоката того человека, который обвиняется, и (НРЗБ) процедуру, что ты можешь договориться с государством, официально, с адвокатом.

Но если ты обманул государство, то потом тебе всё равно, предстоит суд. А если ты отказывается договориться, ну хорошо, иди в суд, и там ты получишь, скорее всего, по полной. Это очень печальный момент, потому, что касается нищих обществ с высоким уровнем преступности, так как показывает пример Украины и Индии, даже при наличии свободных выборов, и свободных СМИ, суды являются не помехой коррупции.

То есть, это вопрос общего уровня агрессивности и преступности в обществе, потому, что руками траву полоть можно, а вот баобабы выдираются. Понятно, что аресты коррупционеров, увольнение ментов, не вызовут единодушное одобрение, потому что прежде всего, такого рода меры вызовут животную ненависть тех, кто арестовывает. И так, как у этих людей есть деньги и сила, их ненависть будет куда более ощутима, чем абстрактное одобрение со стороны миллионов граждан. И мы видим, как это происходит на примере оппозиции в Грузии, которая вся сплошь состоит из бывших, торговавших страной на вынос.

И никто из них не кричит: «Мне запретили брать взятки», все они кричат: «Саакашвили задушил свободу».

Наконец, одна из центральных реформ – это реформа образования. Реформа образования, предусматривает прежде всего, систему непрерывного тестирования учащихся, и систему элитных институтов, и элитных школ. Элитных не тем, что в ней учатся богатеи за деньги, а тем, что мальчик из состоятельной семьи, сумеет поступить… У них право за плату, при наличии интеллекта, а талантливый мальчик из бедной семьи, сможет официально поступить на стипендию в такой школе.

Ещё раз повторяю, платность образования, это не способ содрать за него деньги. Это констатация того, что всё, что цены, не имеет и ценности. И все вышеприведенные меры преследуют на самом деле, одну цель. Делюмпенезация населения. Потому, что на мой взгляд, основной проблемой современной России является даже не воровство чиновников, основной проблемой является люмпенизация населения.

Я напомню, что в докладе «Россия 2020», было сказано, что взрослых мужчин, которые не хотят работать, и у которых сформировалась своя специфическая субкультура бедности, эксперты там насчитали 6 тысяч миллионов человек. Я боюсь, что это число занижено в разы, потому, что в России реально существует не сотни тысяч, а миллионы скрытых люмпенов, потому, что гаишник, который вымогает деньги на дороге, или нянечка в больнице, которая не даст умирающему утку, но будет регулярно возмущаться своей низкой зарплатой. Или следователь, который при официальной заплате в 500 долларов, тратит миллионы.

Вот все эти люди, не смотря на гигантскую разницу в достатке, они скрытые люмпены. Потому, что ни один из них не сможет нормально трудиться, если его уволят. Вряд ли там гаишник встанет к станку. Эта люмпенизация, не является стихийной. На мой взгляд, современное правительство России, специально преследует такую политику. В том числе, я говорила о завозе иммигрантов, как отчасти политики люмпенизации населения.

И я предвижу, что все меры, о которых я говорю, они вызовут протесты прежде всего, со стороны левых. То есть тех, кто считает, что в современной России слишком мало социальных гарантий. Я должна сказать, что это неправда, потому что в современной России слишком много социальных гарантий. А вот то, что люди получают на халяву куда меньше денег, чем в Европе, не должно смущать, потому что вот количество денег, на которые согласен существовать люмпен, к сожалению, необыкновенно мало. Я как-то уже раз приводила пример Малайзии, в которой избиратели люмпена существуют вообще без денег, продаются за мешок риса, который им раздают перед выборами.

Ещё раз, завершая то, что я говорю, что есть взаимоисключающие ценности. Вот лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Лучше, чтобы булки росли на деревьях. А если кто-то говорит, что булки не растут на деревьях, значит, он не любит народ. Но следует понимать, что некоторые ценности являются дополнительными. Если ты даёшь людям не заработанные деньги, ты лишаешь их стимула. То, что должно произойти в России, в России надо создать класс собственников, и в России нужен государственный деятель, который научит печь пироги, а не делить их. Если, кстати, называть такой строй не демократией, не властью народа, а властью собственников, я буду только рада.

Всего лучшего, до встречи через неделю.