Как не мне вручали орден

Наступила весна 1985 года. Страна праздновала 40-ю годовщину Победы в
Великой Отечественной Войне. Дедушке прислали повестку в военкомат, чтобы он
пришел и получил свой новый орден – к победному юбилею.

Дедушка был полковником авиации в отставке. Всего в армии 36 лет. Матрос
Амурской флотилии, курсант Школы Морских летчиков, морская авиация. На его
рассказах можно было изучать историю появления и развития авиации в СССР –
названия завораживали меня, пацаненка – Рено, Пежо, МБР, МДР (морской
ближний разведчик, морской дальний разведчик), бомбардировщики ТБ-1, ДБ-3...
Война, 3-я воздушная армия, где командующим был Громов Михаил Михайлович,
тот самый, что осуществлял первые межконтинентальные перелеты. После войны
с Германией и Японией – Тушино и Ташкент. Последняя занимаемая должность
деда – главный штурман армии. Последние самолеты – МИГ-15 и 17. Отставка,
пенсия, переезд в Одессу.

В назначенный день дедушка надел темный гражданский костюм, приколол
орденские планки, взял меня под руку, и мы пошли в Приморский райвоенкомат.
Проехали две остановки на трамвае и зашли в военкомат за 15 минут до
назначенного времени, до 11.30. Поднялись на второй этаж.

В коридоре стояло 12-15 таких же стариков, как и мой дедушка. Единственный
бывший в коридоре стул они уступали друг другу. Присядьте, пожалуйста. Ну
что вы, что вы, я постою, сидите.

Оказалось, что все эти ветераны также пришли для вручения наград. И им
назначено было на время, которое уже прошло – от 15-ти минут назад до часа,
больше или меньше. И все стоят в этом коридоре, где нет даже скамьи. Им
сказали, что вот-вот начнется. И еще раз сказали. И еще. Вот и ждут. Дедушка
вздохнул, и мы тоже стали ждать. Так как дедушка был с палочкой, и было
видно, что ему тяжело ходить, то ему уступили стул. Он присел.

Эти заслуженные люди пришли сюда для того, чтобы им кто-то от имени страны,
от имени Минобороны сказал «спасибо». Небольшое такое «спасибо» в виде
кусочка металла, краски, и эмали. Так нужно постоять часок-полтора на
больных ногах со всем своим невеселым ливером, чтобы получить это «спасибо»?

Вошла старушка, место для которой на стуле уступил мой дед. Та пыталась
сказать, что она нормально себя чувствует, но мужчина в дедушке был
непреклонен. Старушка села.

В 12.00 пришел пухлый майор и коротко извинился. Сразу же повернулся к этим
старичкам толстой задницей, открывая дверь в кабинет. Секундочку, сказал он,
и захлопнул за собой дверь. Наверное, ему надо было для храбрости выпить, не
знаю. Потом он пригласил их заходить по одному. Первую пустили старушку –
все же женщина. Через какое-то время зашли мы с дедушкой, он опирался о мою
руку. Майор коротко сказал, что родина в его лице не забыла тот подвиг,
который, и что память о воевавших неизгладима, и вот мы, молодое поколение,
идущее на смену.

И спасибо вам от Министра. Протянул дедушке орден. Дедушка
расписался, сказал «Спасибо вам» и мы вышли. Орден был Отечественной Войны
второй степени, такой уже у деда был.

Равно как и орден Ленина, боевого Красного Знамени, четыре ордена Красной
Звезды, медаль «За боевые заслуги». Я до сих пор помню, насколько тяжелым
из-за наград был висевший в шкафу китель.

Позже, когда мы шли по улице, дедушку переполняло раздражение из-за
неуважения ко всем, стоявшим там. Ну что, трудно было собрать этих седых
людей в актовом зале и прочесть им крохотную речь – всем вместе? Чтобы они
почувствовали уважение со стороны военкома, который только что представлял
Министра Обороны? Или же просто для того, чтобы люди смогли присесть?

Дедушка спросил меня, помню ли я старую фотографию в одном из Кремлевских
залов? Я помнил. Так вот, сказал мне дедушка, это был тот день, когда ему
вручали первый орден Отечественной Войны второй степени. В Кремле.

А теперь, сказал дедушка, каждой свинарке-доярке дают эти ордена за надои
приписанного молока. Пачками. Плюс вот это скотское отношение к старикам –
просто нелепость.

Вы знаете, что я услышал в этой странной очереди за наградами? Один старичок
спрашивал у другого вполголоса, а что нужно отвечать после вручения – «Служу
трудовому народу»? Нет же, сказали ему, «Служу Советскому Союзу». Тот
кивнул головой, мол, хорошо, а то уже не помню.

Забывая своих стариков, выбрасывая память о том, что они сделали для тех,
кто младше их, стирая из памяти молодых участие в их реальной судьбе, можно
ли надеяться, можно ли пытаться идти дальше? А опираться на что и на кого?

Кстати, каждый из нас когда-то станет точно таким же стариком. В чем же
разница между нами?

Сегодняшние старики, немощные, больные, неопрятные – разве не достойны
поддержки, в которой нуждаются? Можно ли отворачиваться, выключая их из
памяти? Кто же тогда поделится прожитой мудростью с нами и нашими детьми? У
кого искать совета в перипетиях житейских ситуаций? Кто подскажет, как
правильно жить, в конце концов? Как сказал Жванецкий, «… а умрут, на кого
тогда смотреть с дивана?»

Родители ведь вечно спешат, не уделяя своим детям достаточно времени, а вот
дедушки и бабушки уже знают, что им спешить некуда, и всю свою любовь,
терпение, глубину познания мира они могут не торопясь подарить своим
внукам – нашим детям.

Вычеркиваем, отворачиваемся, не чувствуем, проходим мимо.

Мимо своего будущего.