22.11.2011 04:00

ВИМАИВиВС: "Оружие Западной Европы XV-XVII вв", часть 2

На модерации Отложенный

Ознакомиться с предыдущей частью (1)…

Продолжаем нашу виртуальную экскурсию по Рыцарскому залу Артиллерийского музея, в основу которой положены фотографии музейных экспонатов, сделанные комрадом von_herrman`ом и двухтомник авторов С.В. Ефимова и С.С. Рымши, который так и называется "Оружие Западной Европы XV-XVII вв."

Подойдём к очередной витрине и приглядимся к трём длинным мечам, которые сильно напоминают рапиры.

Однако это не рапиры. Это эстоки (фр. estoque, англ. tuck, итал. stucco, нем. panzersteker). Ещё одна из поздних разновидностей меча. Общее у этих мечей с рапирами только назначение – они нужны, чтобы колоть. Но вот применение абсолютно разное.

Если рапирой работали, в основном, по неодоспешенному противнику в гражданском платье, то эсток был предназначен, как раз, для защищённого доспехами бойца. Собственно, эсток и создавался на рубеже XIV-го и XV-го столетий в ответ на полное бронирование пластинчатым доспехом, который стал практически неуязвим для рубящих ударов мечом. Оставалось одно – мощный колющий удар, способный пробивать панцирь.

Добавление от von_herrmanа:

Иллюстрацию к сказанному дает французский хронист Жан Фруассар, описывающий погоню после сражения при Пуатье (1356 г.): «Когда лорд Беркли преследовал его некоторое время, Джон де Хелленс обернулся, перехватил меч, как копье, и бросился на противника, который, взяв меч за рукоять, взмахнул им и поднял руку, чтобы нанести сквайру удар. Джон де Хелленс, увидев, что ему угрожает опасность, уклонился от удара, но не упустил свой шанс. Он выбил меч из руки лорда Беркли. Когда рыцарь обнаружил, что лишился меча, а сквайр сохранил свой, он спешился и устремился к месту, где лежал его меч. Но он так и не смог поднять его, потому что сквайр нанес ему страшный удар, пронзивший его доспехи, и рыцарь рухнул на землю».

Со временем рыцарская конница трансформировалась в регулярную кавалерию типа французских жандармов или немецких рейтар, однако, пока пластинчатые доспехи были в ходу, эсток также находил себе применение.

Все три эстока на витрине имеют немецкое происхождение и относятся по времени к концу XVI-го - началу XVII-го века.

Размеры первого эстока: общая длина 128,5 см, длина рукояти 20,5 см, ширина клинка 2,2 см.

Второй эсток имеет клеймо оружейного дома Штейнтлеров. Длина клинка 127,5 см, ширина клинка 2,8 см.

Пару слов об эстоках и их восточных родичах – кончарах.

Историческая справка: Эсток

Изначально эстоки были вариацией полуторного меча, ориентированной на действие против кольчуги или латного доспеха. Это был длинный, прямой и жёсткий меч, с ромбическим, шестигранным или треугольным поперечным сечением.

Такая геометрия клинка практически устранила его режущую способность, но позволила сделать клинок длинным, жёстким и очень острым. Т.е. эсток, по сути, был похож на... гранёную булавку, которой протыкали уже не жуков, а латников. Отсюда и немецкое название эстока – "panzersteker", т.е. "протыкатель панцыря". Обычно эсток был подвешен у седла всадника или просто висел на поясе у пешего воина. Ранние эстоки, применявшиеся до середины XVI века, имели конструктивно такую же рукоять, что и у меча, с прямым или S-образным перекрестием, дополненным защитными дужками и массивным навершием.

Для примера можно взглянуть на эсток французского короля Генриха II Валуа (1547-1559 гг.), того самого, который умер после травмы, полученной на турнире в поединке с графом Монтгомери. Выставлена эта "булавка" в Парижском музее Армии.

Некоторые эстоки имели рукоять, подобную рукояти двуручного меча.

Как и на двуручниках, эта удлинённая рукоять давала преимущества дополнительных рычагов, которые позволяли более точно и сильно колоть этим длинным оружием.

Со временем эстоки приобрели кольца для защиты пальцев, разветвлённую гарду и другие формы составного эфеса, что мы и наблюдаем на фотографиях из музея.

И совсем редко встречались эстоки, имевшие что-либо, подобное полному эфесу типа «корзина».

Эстоки были довольно увесистыми и достигали в длину 120-160 см при длине клинка от 90 до 135 см. Короткие экземпляры, более лёгкие и удобные в управлении, часто использовались пехотинцами, которые носили их в ножнах.

Для того, чтобы оценить возможности эстока в умелых руках, прочитаем отрывок из 4-й главы книги А. Хаттона "Меч сквозь столетия", в которой рассказывается о состоявшемся в 1503 году поединке между известнейшим французским рыцарем Байярдом и испанским рыцарем Алонсо Сотомайором.

"...Все занимаются подготовкой арены боя, не обнося ее на этот раз ограждением, а лишь обложив по периметру крупными камнями. На арену выезжает добрый Рыцарь в сопровождении лордов ла Палисса, Амберкура, Фонтрея и многих отважных командиров; все они молятся о том, чтобы Господь был милостив к их бойцу. Дон Алонсо понимает, что боя не избежать, и также выходит на арену с многочисленной свитой, занимает свое место на поле и посылает Байярду на выбор то оружие, которым собирается сражаться сам, — это эсток и кинжал вместе с латным воротником и стальным шлемом. Добрый Рыцарь, не колеблясь, выбирает себе комплект, но, когда все уже готово, он опускается на колени и возносит молитву, в конце которой кланяется и целует землю. Встав, он осеняет себя крестом и направляется к противнику легким шагом, словно находясь у себя во дворце в обществе прекрасных дам. Дон Алонсо выходит ему навстречу и задает вопрос:

— Лорд Байярд, что вам от меня нужно?

Наш герой отвечает на это:

— Отстоять свою честь.

Без дальнейших церемоний они резво кидаются друг на друга, обмениваясь мощными, резкими ударами, один из которых легко ранит испанца в лицо, после чего тот бьется уже осторожнее и тщательнее прикрывает голову. Обратив на это внимание, добрый Рыцарь проводит хитрую комбинацию: когда дон Алонсо поднимает оружие для нанесения удара, он также поднимает свое для защиты, но, когда противник, проведя бесплодную атаку, открывается, Рыцарь не опускает своего оружия, а с силой колет в самый центр латного воротника противника; удар его столь силен, что пробивает крепчайшую сталь доспеха и входит пальца на четыре в горло испанца. Сотомайор чувствует, что ранен смертельно, но пытается побороть своего соперника, и оба они падают наземь; Байярд мгновенно достает кинжал и, приставив его к ноздрям поверженного противника, призывает того сдаться. Но испанец уже мертв. Его секундант, дон Диего де Киньон, восклицает: «Лорд Байярд, его больше нет! Вы победили». Добрый Рыцарь чрезвычайно опечален — он отдал бы сто тысяч крон, будь они у него, за то, чтобы победить своего противника, не убивая; тем не менее, увидев в своей победе руку Божью, он вновь преклоняет колени и смиренно благодарит Господа, после чего, по обычаю, собственноручно, за ноги, утаскивает убитого с арены сражения..."

В приведённом отрывке поединщики сражались пехотными эстоками. Кавалерийские эстоки были гораздо длинней. Их большая длина была обусловлена довольно специфическим применением: после того, как в результате таранного удара ломались или терялись копья кавалеристов, заменой копья становился эсток, обычно крепившийся к седлу под левым или правым коленом. Всадник вытягивал руку с эстоком вперёд и, пришпорив своего дестриэ, мчался навстречу противнику, дабы проткнуть его, как жука. Благодаря длине клинка, всаднику предоставлялась возможность наносить удары, оставаясь вне зоны досягаемости оружия противника и при этом эффективно пробивать вражеский доспех.

Так же, эстоком было удобно заколоть пешего противника или даже упавшего на землю, причём, длина эстока позволяла это сделать, не слезая с коня.

Историческая справка: Кончар

В Восточной Европе (Польша, Венгрия, Россия) получил распространение аналогичный кавалерийскому эстоку девайс, под названиемкончар. Скорее всего, это слово имеет тюркское происхождение, хотя есть и другие версии, в том числе и о славянских корнях этого слова.

Действовали кончаром так же, как и эстоком.

Итальянец Себастьян Цефали, описывая в 1665 г. польских гусар, особо отметил кончар:

"У луки с левой стороны имеют они пистолет, под левым бедром привешенный к седлу кончар, очень длинный, который применяют после переламывания копий".

Надо сказать, что в Западной Европе к середине XVII века эстоки уже вышли из употребления, а вот в Восточной Европе кончары продолжали активно использовать аж до XVIII века. Венгерские и польские гусары с успехом применяли кончары против турецкой кавалерии, которая была защищена, как правило, кольчужными или кольчато-пластинчатыми доспехами, не говоря уже о разного рода стёганках, бурках, кожанках и т.п.

Вот свидетельство французского военного инженера, артиллериста и картографа Гийома Левасера де Боплана, который в середине XVII века в своём труде «Описание Украины» (Lа Description d'Ukranie), описывал вооружение польских гусар:

"...Вооружение гусар состоит: из панцирей, т. е. кирасы, наручников, наколенников, шлема и проч.; при боку у них сабля и палаш, привязанные к седлу с левой стороны; у правой луки висит длинный меч, широкий у рукоятки и суживающийся к острию, в форме четырехгранника, для того, чтобы можно было колоть неприятеля, свалившегося на землю, но еще живого; для этой цели меч имеет около 5 футов длины и круглую головню, с тою целью, чтобы можно было лучше нажать к земле и проколоть кольчугу..."

Поздние восточноевропейские кончары имели рукоять сабельного типа.

Сами турки, кстати, не отставали от своих противников в применении кончаров. Вот на фото турецкий кончар некоего Касим-бея:

Если эстоки были чисто боевым оружием и редко когда украшались, то кончары наоборот, украшались весьма активно, и даже существовали парадные разновидности – меньших размеров, богато украшенные. Несколько таких кончаров XVII века хранятся в Оружейной палате Московского Кремля.

Но закончим с эстоками-кончарами и обратим внимание на соседние с ними экспонаты.

Рядом с эстоками расположены кинжалы для левой руки – даги. В первой части нашей экскурсии мы уже говорили об этом виде кинжалов и рассмотрели парочку испанских даг, которые, как мы сейчас увидим, довольно здорово отличаются от даг, изготовленных в Германии.

Самая верхняя дага, с широким у основания клинком, из Саксонии конца XVI века. Такими кинжалами, со специфической формой крестовины, концы которой загнуты к лезвию и слегка вывернуты в сторону от плоскости клинка, вооружалась личная гвардия саксонских курфюрстов в конце XVI - начале XVII веков.

Общая длина этого кинжала – 50,1 см, длина клинка – 36,6 см, ширина клинка – 4,4 см.

Дага, расположенная чуть ниже и правее – ещё одна разновидность саксонских даг. Отличается от предыдущей очень короткой крестовиной с утолщёнными концами и кольцом сбоку. Рукоять таких кинжалов была покрыта шероховатой кожей (кожей ската) и имела фигурные металлические обкладки в верхней и нижней части. Кинжалы подобного типа изготавливались для телохранителей саксонских курфюрстов Кристиана I, Кристиана II и Иоганна-Георга I.

Общая длина – 40,9 см, длина клинка – 29,1 см, ширина клинка – 2,1 см.

Слева от этой саксонской даги расположен другой леворучный кинжал, датируемый XVII веком. Его клинок имеет долы и множество сквозных отверстий, соединённых тонкими пропилами. Общая длина – 52 см, длина клинка – 39,1 см, ширина клинка – 2,6 см.

Этот кинжал напомнил мне далматинскую дагу из коллекции А. Фельдмана. Её клинок также снабжён долами и множеством отверстий.

Теперь глянем чуть пониже.

Мы видим нечто, отдалённо напоминающее циркуль. Это тоже леворучный кинжал – итальянская дага первой половины XVII века с разбрасывающимися клинками (springenklinge). К основной, центральной части клинка присоединены две боковых. В нужный момент владелец этого кинжала нажимал на кнопку фиксатора, и боковины клинка, под воздействием мощной пружины, эффектно, с металлическим клацанием, растопыривались в разные стороны. Служил такой девайс для захвата шпаги противника и парирования ударов. А возможно, ещё и для устрашения излишне впечатлительного противника...

И в самом низу витрины расположены три стилета и дага. Первый слева – фузетто, или кинжал артиллериста (stiletti da bombardiere) со специальной измерительной шкалой, нанесённой на клинке. Об этом виде стилетов я уже рассказывал в бисере Дин Кэстл, часть 3.

Длина клинка – 33,9 см, длина рукояти – 11,9 см, ширина клинка – 1,3 см.

После фузетто идёт ещё одна немецкая дага первой половины XVII века. Общая длина – 43,9 см, длина клинка – 29,8 см, ширина клинка – 2см.

А дальше лежат два стилета – яркие представители двух оружейных школ. Самый крайний справа, изящный, с фигурной рукоятью и таким же основанием клинка – итальянский стилет XVII века. Общая длина – 31,4 см, длина рукояти – 11,7 см, ширина клинка – 1,4 см.

Соседний стилет с массивным наголовьем и рукоятью без излишеств, аккуратно обмотанной витой проволокой – из Германии, тоже XVII века. Общая длина – 26,4 см, длина рукояти – 12,8 см, ширина клинка – 1,8 см.

После даг и стилетов рассмотрим три оставшихся экспоната на этой витрине, которые относятся к классу так называемых "малых шпаг".

Историческая справка:

Самые первые формы малой шпаги появляются в начале второй половины XVII века. Клинок её, сначала плоский и обоюдоострый, длиной чуть более 75 см, становится настолько лёгким, что использовать его для рубящего удара практически невозможно. Таким образом, малая шпага – это довольно специфическое оружие, предназначенное, в основном, для колющих ударов. Удобные размеры и лёгкость малой шпаги позволили усилить защитные функции – парирование, в связи с чем кинжал для левой руки скоро перестаёт быть актуальным и исчезает из обихода.

Рядом с дагами висит шпага с роскошным, декорированным рельефными изображениями, эфесом. Датируется она третьей четвертью XVII века.

Общая длина – 94,7 см, длина клинка – 74,4 см, щирина клинка – 1,8 см.

Тогда в Европе было очень популярно такое высокохудожественное оружие, украшенное различными растительными орнаментами, мифологическими сценами из переплетённых человеческих или звериных фигур и т.п. Тут можно вспомнить шпагу мастера Пьетро Такка, изготовленную для великого тосканского герцога Козимо Медичи, которую мы разглядывали в Королевском Арсенале в Лидсе, или шпагу из Дин Кэстл с навершием в виде головы бородатого человека в шлеме и такой же головой на концах крестовины.

Следующая шпага имеет как характерную гарду, так и характерный клинок. Эта шпага датируется второй половиной XVII века.

Общая длина – 95,2 см, длина клинка – 79,4 см, ширина клинка (сверху вниз) – 3-1,6-2см.

Тогда в Италии и Германии вошла в моду своеобразная гарда, получившая название "крабовые лапки"("crab claws").

Действительно, загнутые вперёд концы крестовины и щитки в виде раковины напоминают краба и его конечности.

Клинок этой шпаги называется "колишемард" (colichemarde) – очень широкий в первой четверти у основания, и зауженный на остальном протяжении клинка. Широкой частью парировали удары противника, в то время как узкий, гранёный конец позволял наносить быстрые и точные уколы.

Шпага имеет клеймо "волчок", которое указывает на её немецкое происхождение.

Историческая справка:

Во время правления Людовика XIV (1643-1715) дуэли уже фактически запрещаются, а дуэлянтов иногда вешают. Поэтому, в отличие от бескомпромиссных смертельных поединков времён Бюсси и д'Артаньяна, когда длинной шпагой на выпаде протыкали тело противника насквозь, а леворучным кинжалом порой так утыкивали его шкуру, что она напоминала дуршлаг, в XVIII веке дуэли становятся уже не такими брутальными.

Вот как описывает А. Хаттон эту ситуацию:

"... Дуэли в старомодном стиле вышли из употребления, секунданты перестали принимать участие в сражении, и зачастую их присутствием стали пренебрегать, как чересчур опасным: если впоследствии выяснялось, что при стычке присутствовали секунданты, то обвинение их в участии в дуэли становилось неминуемым. Однако не следует думать, что благородные дворяне вообще перестали улаживать свои ссоры излюбленным способом. Даже «король-солнце» вряд ли мог запретить человеку со шпагой в руке защищать свою «невинную жизнь» от внезапного нападения. Частные стычки стали еще более частными и стали по-другому именоваться.

Если у некоего господина появлялся повод для выяснения отношений с соседом, он не удалялся домой, чтобы впоследствии прислать тому вызов, а говорил:

— Уважаемый, у нас есть с вами повод для ссоры, но это не может удержать меня от любезных моему сердцу прогулок, а завтра я собираюсь погулять в таком-то парке.

На следующий день выходило так, что оба случайно оказывались прогуливающимися в одном и том же месте в одно и то же время, и частенько до дома в тот день добирался только один из двоих. Такие «случайные встречи» получили название «ранконтр».

Эти «подпольные» встречи снова породили простор для обмана и мошенничества: кто приходил на бой в кольчуге под одеждой, кто с нюхательным табаком в кармане, чтобы в нужный момент бросить его в глаза ничего не подозревающему противнику, кто мог просто отвлечь внимание противника разговором или криком и проткнуть его. Учитывая, что поединки проводились без свидетелей, подобные злодеяния можно было совершать, не особенно опасаясь разоблачения. А в те дни много пили и много играли, и эти две причины часто приводили к обнажению легких, элегантных малых шпаг. Однако часто бывало так, что более рассудительный участник ссоры не собирался брать на душу грех убийства, и в этом мастера фехтования готовы были ему помочь. Они разработали серии движений для обезоруживания противника, чтобы таким образом его можно было обезвредить, не убивая. Большой вклад в их разработку внес Жерар, а до совершенства довел в 1763 году знаменитый Анджело.

Манеры благородных господ начала XVIII века все так же оставляли желать лучшего, но вот форма их оружия претерпела изменения. Клинки с плоским и ромбовидным сечением исчезли, а место их заняли трехгранные, что позволило выиграть, с одной стороны, в жесткости, а с другой — в легкости оружия.

Примерно той же длины, что и распространенная прежде шпага, новомодное оружие имело очень широкий клинок в близкой к эфесу части, возможно, для увеличения силы защитных действий, поскольку в то время использовались только «простые» парирования; клинок оставался широким первые дюймов восемь, а затем внезапно сужался. Этот вид малой шпаги получил название колишемард; популярность его держалась до начала второй половины XVIII века, и это было серьезное оружие".

Последняя шпага на этой витрине датируется второй половиной XVII века. Родом она из Германии.

Общая длина – 97,3 см, длина клинка – 80,6 см, ширина клинка – 1,4 см.

Отлична тем, что эфес шпаги декорирован фигурками всадников. Особенно много их поместилось на щитке гарды – целая композиция.

Тут можно вспомнить очень похожий по стилю кинжал с композицией из музея Дин Кэстл, гарда которого также отделана рельефными конными фигурками тончайшей работы.

Теперь оторвём наш взгляд от шпаг и переведём его выше. В верхней части витрины выставлены шлемы.

Слева мы видим итальянский морион 1580 г.

(про морионы см. Дин Кэстл, часть 2).

В центре находится рейтарский шлем "штурмхаубе" (Sturmhaube) конца XVI - начала XVII века, забрало которого выполнено в виде редкой решётки. Такое забрало улучшало обзор и позволяло рейтару лучше стрелять из пистолетов, штатного оружия рейтар.

Третий шлем называется бургиньот (фр. bourguignotte — бургундский шлем) или бургонет. Родом из Германии, третья четверть XVI века. Такие открытые шлемы были очень популярны у всадников второй половины XVI века. При необходимости бургиньоты комплектовались забралом в виде высокого, до козырька, подбородника, который либо складывался вниз, либо отстёгивался.

Историческая справка:

Традиционная рыцарская конница в XVI веке переживала свой закат. Несколько веков противостояния с организованной пехотой, вооружённой длиннодревковым оружием, а также техническая революция, давшая армиям, и в первую очередь этой самой пехоте, стремительно развивающийся огнестрел, подвели черту под существованием рыцарской конницы.

Но она не исчезла, а трансформировалась, приспосабливаясь к изменяющимся условиям.

Во Франции рыцарская конница превратилась в, так называемых, жандармов (gent d'armes) – полностью закованных в пластинчатый доспех, вооружённых копьём, использующих рыцарскую тактику таранного удара с целью прорыва оборонной линии противника и последующего его уничтожения.

Но, в отличие от феодальной рыцарской конницы, это были уже постоянные войска – элитная кавалерия, состоящая из организованных отрядов хорошо обученных, достаточно дисциплинированных воинов из знатных семей. Французские жандармы считались лучшей тяжёлой кавалерией того времени.

По причине того, что личный состав жандармов состоял сплошь из одних аристократов самой высокой пробы, они были весьма упорными последователями старой "копейной" тактики, считая огнестрел оружием черни. Прославленный французский военачальник Франсуа де Ла Ну (фр. Francois de La Noue dit 'Bras de Fer'; 1531–1591), по прозвищу «Железная Рука», писал по этому поводу:

"Особенно нельзя рекомендовать пистолет французскому дворянину, ибо он наверняка переложил бы заряжание и уход за ним на своего слугу, а тогда пистолет будет давать осечку в самый решительный момент..."

В Германии на смену рыцарской коннице пришли кирасиры и рейтары. Кирасиры были, практически, аналогом французских жандармов, но в отличие от тех, раньше начали осваивать огнестрел.

Рейтары впервые появились во время Шмалькальденской войны (Schmalkaldischer Krieg, 1546–1547) германских князей-протестантов против императора. Тогда они ещё были вооружены по-рыцарски, копьями, но уже успели проявить себя как организованные, хорошо управляемые отряды наёмной кавалерии. В отличие от кирасир, в рейтары нанимались, в основном, мелкопоместные и безземельные дворяне, из незнатных и небогатых семей, соответственно и доспехи у них были подешевле, и лошадки попроще. Звёздный час рейтар настал, когда оружейники освоили более-менее массовый выпуск ручного огнестрельного оружия с колесцовым замком (о нём см.Дин Кэстл, часть 2), который избавил стрелка от лишних операций с тлеющим фитилем и освободил вторую руку (что очень важно для всадника), стрелок перестал зависеть от погоды, а оружие стало более надежным и, при должном уходе, практически безотказным.

Рейтары отбросили, ставшие ненужными отныне, копья и вооружились пистолетами с колесцовыми замками. Каждый рейтар в седельных кобурах-ольстрах и за отворотами ботфорт мог нести в бой до 4-5 пистолетов. А если учесть, что тогда частенько делали двуствольные пистолеты, то можно себе представить насколько возросла ударная мощь одного бойца. Если копьё чаще всего после первого же удара ломалось, а дальше начиналась стадия непосредственного соприкосновения с противником, так и норовящим проткнуть тебя какой-нибудь нестерильной железякой, то, вооружённые пистолетами, рейтары могли дистанционно расстреливать противника, не подвергая себя особому риску получить хорошую порцию железа.

Надо отметить, что основные огнестрелы у рейтар были крупнокалиберными (10-15мм) и длинноствольными (длина ствола около 0,5 м). Поэтому они больше походили на какой-нибудь бандитский обрез, нежели на то, что мы сегодня подразумеваем под словом "пистолет". Эти пистолеты назывались reitpistole. Кроме того, в запасе держалась пара короткостволов – puffer`ов. Скорость пули и дальность выстрела у тогдашних пистолетов были очень невелики. Короткоствольные пистолеты применялись для стрельбы в упор, а у более длинных, кавалеристских, дальность поражения цели составляла 30-40 м, при этом энергия выстрела была столь мала, что пуля, выпущенная из этого пистолета, часто не могла пробить даже слабые доспехи.

С учётом этого, тактика рейтар заключалась в следующем: подъехав на максимально близкое безопасное расстояние (6–10м или "расстояние, на котором явственно различаются белки глаз противника"), и оставаясь вне досягаемости для длиннодревкового оружия, рейтары, эшелонированным фронтом начинали вести огонь по противнику. Одновременно могли стрелять и первая, и вторая шеренги всадников. В глубину строй насчитывал до 15-20 шеренг. Пока первые шеренги стреляли, задние готовили для боя своё оружие.

По свидетельствам современников, в момент выстрела строй буквально окутывался дымом и пламенем.

Если раньше плотная колонна пехоты, ощетинившаяся пиками и алебардами, могла легко противостоять рыцарской коннице, и даже жандармам, то с появлением рейтар-пистольеров всё изменилось. Пистолетные залпы выкашивали плотные ряды баталий и терций.

Обращённую в бегство пехоту топтали, рубили (рейтшвертами), кололи (эстоками) и расстреливали (рейтпистолями), вводя в бой задние шеренги рейтар. Гаспар де Со де Таванн (фр. Gaspard de Saulx, seigneur de Tavannes, 1509 — 1573), маршал Франции (1570), в молодости бившийся ещё при Павии, сетовал в своём труде "Школа истинного полководца", что если раньше сражались три-четыре часа подряд и из 500 человек не было и десятка убитых, то теперь за час поле боя уже завалено трупами...

Это фрагмент весьма примечательной картины "Battle Scene" фламандского художника Sebastiaen Vrancx (1573–1647), которая хранится в Эрмитаже, а в большом разрешении находится тут.

Художник очень тонко подметил события, происходящие на финальном этапе битвы: кто-то отдаёт команды и посылает войска вдогонку драпающим врагам, кто-то раненый сидит и страдает, кто-то прикалывает ещё трепыхающегося противника, другие раздевают мертвецов – ну не пропадать же добру, а кому-то уже всё равно...

Раз уж мы заговорили о рейтарах-кирасирах то рассмотрим их доспехи.

На первом плане мы видим замечательный рейтарский трёхчетвертной доспех с закрытым шлемом времён Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.).

На втором плане, "зажатый" между двуручником и чем-то древковым, расположен полудоспех – так назывались доспехи, у которых отсутствовала полная защита рук и ног. Этот доспех попроще, хотя тоже имеет закрытый шлем.

Историческая справка:

К середине XVI века неполные доспехи стали преобладать среди защитного снаряжения. Даже французским жандармам пришлось отказаться от полного доспеха. Виноват же в этом огнестрел, для защиты от которого приходилось постоянно увеличивать толщину пластин (до 3–5 мм, а на срединном ребре грудной кирасы и до 7–8 мм и более), от чего вес доспехов становился просто неподъёмным. Для облегчения этого веса и стали отказываться от защиты ног и рук. (Ещё о полудоспехах см. Дин Кэстл, часть 1).

И всё равно, даже такой неполный доспех с противопульным бронированием весил больше, чем классический готический или максимилиановский доспех.

Для иллюстрации вышесказанного можно воспользоваться данными из The Metropolitan Museum of Art. Они приводят веса своих допехов.

Так, например, максимилиановский доспех 1525 г. весит 22,226 кг (49 lbs.), причём шлем весит 3,289 кг (7 lbs. 4oz.).

Кирасирский доспех на три четверти 1610-1620 гг. весит 39.236 кг (86 lbs. 8oz.).

И доспех аркебузира 1683 г., состоящий из кирасы (с двойной грудной пластиной), шлема и левого (уздечного) наруча (Bridle Gauntlet), весит 15.4 кг (33.9 lbs.). Причём шлем lobster tail весит 4,356 кг (9.6 lbs.).

Таким образом эта "невыносимая тяжесть бытия" поставила жирный крест на тяжёлой коннице, о судьбе которой во второй половине XVI в. венецианец Контарини писал: «В бою с рейтарами-пистольерами она утяжеляет свои латы, пока ни лошади, ни люди не могут выдержать их тяжести».

О том же свидетельствует и, уже известный нам, Франсуа де Ла Ну: «Хотя у них и были основания сделать свои латы более прочными и надёжными, чем раньше, ввиду той опасности, которую представляют пистолеты и мушкеты, но всё же они впали в такую крайность, что большинство их нагружает на себя не латы, а целую наковальню».

Неимоверный груз утяжелённых лат делал всадника неповоротливым, быстро устающим. Современники утверждали, что, не в пример рыцарям прошлого, в тяжёлых доспехах нового образца никто не может оставаться более двух-трёх часов кряду.

Продолжим нашу экскурсию осмотром соседних доспехов.

Тот, что побольше – это полный пластинчатый доспех XVI века из Германии. Именно такие доспехи носили всякие там рыцари-жандармы-кирасиры, до той поры, пока не испытали на себе нарастающую мощь аркебуз и мушкетов. Ну, а дальше вы уже знаете – доспехи стали делать толще и тяжелее, для облегчения их веса начали отказываться от защиты ног, рук, и т.д. В конце концов, остались лишь шлем (каска) и кое-где кираса-панцырь-бронежилет, каковые и дошли до наших дней.

Доспех поменьше, с прислонённым к нему фламбергом – полный пластинчатый доспех, украшенный травленым орнаментом в так называемом "падуанском стиле", из Северной Италии, XVII век.

А вот так выглядит "уголок", где выставлены эти доспехи:

В центре, в стеклянном шкафу находится доспех Лжедмитрия I (1605-1606).

Доспех этот с исторической точки зрения – уникальный.

Вот, что про него пишут в книге:

"Двое наручей (brassards) и два длинных набедренника (cuissards), из 14 пластин каждый, изготовлены из железа и украшены травленым золоченым растительным орнаментом, а также изображениями воинской арматуры и овальных медальонов с царскими двуглавыми орлами, увенчанными открытыми коронами с пятью концами и крестом. На груди орлов щитки с изображением Георгия Победоносца («ездеца») — московского герба. Прикрытие коленного сгиба (genoullieres) и налокотники (cubitieres) украшены теми же царскими орлами с «ездецом».

Большие оплечья (epaulieres en eventail) с продолжением на спинном прикрытии декорированы по обеим сторонам большими кругами с царским двуглавым орлом того же типа. Вокруг каждого из них — по тринадцать маленьких кружков. В верхнем изображен длинный греческий крест, по сторонам которого видны орудия страданий Иисуса Христа. В других кружках — гербы царств и земель, упоминаемых в царском титуле: Новгородский, Казанский, Астраханский, Псковской, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский, Нижегородский и Черниговский.

Особый интерес представляют украшающие доспех царские орлы и государственные гербы. Судя по рисунку царского орла, который увенчан лишь одной короной и еще не держит в лапах ни скипетра, ни державы, доспехи изготовлены до 1613 года, когда на московский престол взошел Михаил Романов.

Аналогичные геральдические эмблемы имеются на лицевой стороне большой царской печати царя Ивана IV Грозного (1533–1584), приложенной к двум договорным грамотам 1583 и 1584 годов, хранящимся в Королевском архиве в Стокгольме. Известно, что последующие правители Российского государства — Федор Иоаннович, Борис и Федор Годуновы, Лжедмитрий I употребляли для официальных сношений лицевую сторону большой царской печати Ивана Грозного. Сочетание государственного герба с изображением государственной печати, несомненно, указывает на принадлежность доспеха одному из русских государей конца XVI –начала XVII века.

Долгое время считалось, что доспех в связи с гибелью Самозванца в Москве 17 мая 1606 года не был закончен. Однако в 2008 году авторам данной статьи удалось установить, что в музее Института искусств в Чикаго хранится кираса от этого доспеха.

Кираса поступила в музей в составе большого собрания оружия и доспехов, принадлежавшего известному американскому миллионеру Джорджу Ф. Хардингу (младшему), собиравшему свою коллекцию в 1920–х – 1930–х годах. К сожалению, точных ведений о том, когда и где была приобретена кираса, не сохранилось. Специалисты чикагского музея полагают, что Хардинг мог купить ее во время одной из распродаж арсенала польсколитовских магнатов Радзивиллов.

Кираса украшена богатым орнаментом в виде воинской арматуры, в мельчайших деталях совпадающим с декором остальных частей доспеха. На нагруднике кирасы, в ее верхней части, изображен двуглавый орел под царской короной. Одиннадцать двуглавых орлов в картушах присутствуют как на грудной, так и на спинной части кирасы. Кираса частично реставрирована, а позолота вследствие многочисленных чисток практически утрачена.

Американские коллеги, включая специалистов из Метрополитенмузея в Нью–Йорке, считают, что кираса, а значит и весь доспех, выполнена миланскими мастерами школы Помпео делла Кьеза (Chiesa) в 1605–1606 годах".

Подробнее про доспех и штуцер Лжедмитрия I можно прочитать тут.

Ещё одна витрина с доспехами.

Шлем слева – из Германии, датирован 1510–1515 гг.

Шлем в центре имеет редкую форму. Вместо гребня, его макушка имеет вид колокола. Некогда этот шлем был богато декорирован травлеными изображениями и орнаментом с позолотой. Южная Германия, 1535 г.

Под шлемами расположен неполный доспех – ожерелье и кираса. Это один из трёх доспехов бранденбургских курфюрстов, которые хранятся в собрании музея.

На нагрудной части кирасы изображён бранденбургский герб с дополнительными геральдическими составляющими. Когда-то доспех был покрыт позолотой, в настоящее время практически утраченной.

Верхняя часть кирасы украшена богатой (но очень мелкой) гравировкой с изображениями Св. Георгия, поражающего копьём дракона и всадника с саблей в руке. Между ними находится фигура пеликана, кормящего своёй грудью птенцов.

Это надо понимать буквально, ибо "кормит грудью" – значит, не "сиську даёт", а разрывает свою грудь и кровью кормит отпрысков. Дело в том, что "пеликан, разрывающий свою грудь и кормящий ею птенцов" – старинный символ чадолюбия, благородства и самопожертвования, родительской любви и милосердия.

По легенде, пеликан раздирает себе грудь и кормит детенышей собственной кровью. В "бестиарии" Леонардо да Винчи пеликан описывается следующим образом:

"Он горячо любит своих птенцов и, найдя их в гнезде убитыми змеёю, раздирает себе грудь и, омыв их своей кровью, возвращают к жизни".

Кровь, возвращающая мертвых к жизни, ассоциируется с причастием и распятием. В связи с этим, пеликан стал символизировать воскресение, а с XIII века – и самого Христа. Так, Данте в знаменитом стихе из "Божественной комедии" ("Рай" XXV, 112) называет Спасителя – "nostro Pelicano" ("наш Пеликан" лат.). Латинский комментарий Бенвенуто де Имела толкует это так: "Его называют Пеликаном, ибо он разъял себе грудь ради нашего спасения, подобно пеликану, воскрешающему умерших птенцов кровью своей груди".

Изображения пеликана часто присутствуют на эмблемах попечительских, благотворительных и учебных заведений.

Изображение пеликана на синем (бирюзовом) фоне, в золотом обрамлении является гербом Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена в Санкт-Петербурге.

Этот герб унаследован с тех времён, когда здесь в 1797 г. И.И. Бецкой, сподвижник императрицы Екатерины II, основал Петербургский Воспитательный дом.

Но вернёмся к нашим доспехам. Предположительно, этот доспех с пеликаном мог принадлежать бранденбургскому курфюрсту Иоганну Георгу, по прозвищу Бережливый (Oeconomus). От трёх браков у него было 23 ребёнка!!!

Слева и справа от кирасы чадолюбивого курфюрста представлены роскошные парадные кинжалы.

Вот – тот, что слева:

Кроме самого кинжала, на этой фотографии можно увидеть (если как следует приглядеться) и самого автора этой фотосессии.)))

На одной из витрин лежит нечто, напоминающее огроменный кухонный нож.

Но, это совсем не нож. Это наконечник парадной кузы телохранителей пфальцского курфюрста Карла I Людвига (1648-1680).

Об этом свидетельствует изображение герба Пфальца, в центре которого находится императорская держава, поскольку пфальцские курфюрсты считались её хранителями, и дата "1678".

По Бехайму куза – подвид глефы, древковое оружие, в виде наконечника, имеющего форму здоровенного ножа, который насаживался на древко с помощью втулки и соединялся с ним длинными железными прожилинами и заклепками. В отдельных случаях на древке ниже втулки находился диск для защиты руки. Из конструкции явствует, что кузу применяли скорее для рубки, чем для укола, и что она совсем несущественно отличалась от глефы.

В XVI веке, когда глефа (фр. glaive или vouge) попала в Польшу, очевидно вместе с её новым крулем из Франции Генрихом III Валуа, и стала употребляться при польском дворе тамошними телохранителями, ее стали называть куза (польск. kosa, фр. couse).

В начале XV века куза встречается во Франции и вскоре начинает пользоваться такой популярностью, что швейцарцы, служившие французскому королю, стали вооружаться ими поголовно. Так, кузы появляются на миниатюре XV века Жана Фуке из собрания Бретано во Франкфурте и изображены в lit de justice Карла XII Вандомского 1458 года.

В начале XVI века в Испании куза становится оружием лейб-гвардии Филиппа I Красавчика. С этого времени они беспрерывно используются при габсбургском и большинстве немецких дворов.