Исповедь твиттерянина

Примерно месяц назад я совершил «твиттероубийство»
Это началось 25 июня 2008 года: «Проверка, проверка. Эта штука работает?» Мой первый твит. Для начала я попытался развеселить друзей. Я и предположить не мог, что твиттерство так быстро меня затянет. Вскоре я постил твиты по 20-30 раз в день, семь дней в неделю. Были у меня забавные твиты, были грустные, были расплывчато экзистенциальные (И жили долго и счастливо» — эта фраза меня убивает), были двусмысленные, были непристойные. В течение трех лет я постил твиты ежедневно за одним только исключением — в тот день, когда умер мой тесть. В конечном итоге, у меня появилось около 25 000 читателей. Неплохо, если ты не знаменитость.

Вскоре вся моя жизнь вращалась вокруг твиттерства. Я перестал читать, редко слушал музыку и смотрел телевизор. На вечеринках я закрывался в туалете с iPhone’ом. Я постил твит, сидя за рулем, играя в теннис (в перерывах между сетами) и даже в кино (Обожаю держать тебя за руку в темноте). Находясь в оффлайне, я сочинял искусственные афоризмы, которые можно было бы использовать позже. Я и говорить начал так же и стал похож на помесь инсталляции Барбары Кругер с печеньем счастья. Я постил ежечасно, днем и ночью, пользуясь сайтом, который давал возможность отправлять твиты во время сна.

Это было наваждение. И, как в случае с большинством наваждений, ничего хорошего из этого не вышло.

Через восемь месяцев после того, как я начал писать в «Твиттер», я потерял работу в музыкальной индустрии. Найти новую при такой ситуации в экономике было ужасно трудно. Прошел почти год, пока я наконец обосновался в мужском журнале. Перед тем, как заступить на должность, я удалил свое имя из аккаунта «Твиттера» и заменил его инициалами «Л. К.»

Однажды утром, несколько месяцев спустя, в мой кабинет зашел босс. «Надо поговорить о твоем «Твиттере», — сказал он.

«Конечно, — сказал я. — Что с ним?» Он рассказал мне, что кто-то из отдела кадров натолкнулся на мои твиты и был в шоке. (Ну да, способность генерировать грубые шутки анатомического содержания — не то качество, которое Америка корпораций ценит в новых сотрудниках). Мои твиты явно нарушали политику компании в сфере социальных СМИ. Мне предоставили выбор: удалить аккаунт или разорвать трудовой договор. Я чувствовал, что мои дни сочтены, и в любом случае испытывал двойственное отношение к своей работе, поэтому предпочел уйти из журнала.

На этот раз быть безработным оказалось еще тяжелее. С другой стороны, у меня было больше времени на «Твиттер». Что он мне дал? Ни богатства, ни славы — в «Твиттере» я большую часть времени был анонимом. Но для меня каждый твит был перформансом. Как писал Джон Апдайк: «Ни один поступок не является настолько частным, чтобы не искать аплодисментов».

Примерно через месяц после увольнения я расстался с женой, переселился из нашего дома на Лонг-Айленде в квартиру на Парк-Слоуп. Однажды утром в приступе раздражения я написал: Когда-то ради жены я был готов полезть на амбразуру, а теперь мечтаю о пулемете. Для меня это была просто шутка. Для моего сына это был тревожный комментарий по поводу человека, которого любим мы оба. Он пригрозил отфрендить меня. Я немедленно удалил твит.

Примерно в это же время — что, пожалуй, неслучайно — моя привычка стала все меньше походить на порыв и все больше — на бремя. Из способа поделиться размышлениями о жизни твиты превратились в саму жизнь. Я всерьез задумался о том, чтобы покончить с этим.

Я ретвитнул некоторые из своих прежних постов, говоря себе, что они покажутся новыми моей значительно увеличившейся аудитории. Правда была такова, что, задавшись целью постить все время — и так, чтобы каждый твит содержал в себе хотя бы крупицу остроумия или подлинного чувства — я истощил свои силы.

Примерно месяц назад я совершил «твиттероубийство». Некоторые читатели умоляли меня отменить это решение, а слова признательности и добрые пожелания текли рекой — как в финале фильма «Эта прекрасная жизнь». Но я знал, что пора возвращаться к себе.

Бывает ли так, что иногда меня вновь тянет написать в «Твиттер»? Продолжаю ли я сочинять твиты в уме? Скучаю ли я по друзьям из «Твиттера»? Безусловно. Но огромное бремя моего принуждения снято. Теперь, идя спать, я сначала выключаю iPhone, а потом — свет. Проснувшись, я в первую очередь иду варить кофе, а не строчу Сегодня утром кто-то приправил мне кофе оптимизмом, и я его тут же выплюнул.

В предпоследнем твите я призвал всех зафрендить моего сына. Даст бог, он тоже поймет, когда остановиться. Забавный пацан. Станет еще забавнее, набравшись мудрости и печали.

Исповедь твиттерянина ("The New York Times", США)
Ларри Карлат — писатель, редактор и веб-профессионал, живущий в Бруклине. Вы не найдете его в Facebook.