ВЗЯТКОМАНИЯ - ЭТО ДИАГНОЗ

Рамиль Рамзиевич, в чем заключается идея разработанной вами концепции? Р.Г.: Мозг включает в себя структуру, которая отвечает за зависимость. Не существует локальных зависимостей, например, от курения, а есть один центр, который за них отвечает. Мир зависимостей огромен. Это целый космос. В силу того, что приходиться часто консультировать людей разного социального уровня и в том числе руководителей, я в рамках естественного эксперимента, как ученый, получаю информацию от них и делаю выводы. В результате я понял, что часть руководящих работников стабильно занимаются взяточничеством. Я обратил внимание, что очень часто при психоанализе оказывается, что получение взятки данного группы приобретает форму «взяткомании».

Она выражается в стойкой психической и психологической зависимости, которая по своим характеристикам аналогична другим зависимостям таким, как алкоголизм, наркомания и т.д. «Взяткомания» имеет те же характерные этапы, те же психические процессы, которые имеют место при других зависимостях. Если взяточник перестает брать мзду, то часто возникает депрессивный синдром, то есть, синдром «отмены», когда ввиду отсутствия дозы появляется высокий уровень тревожности, состояние недовольства. С другой стороны, наступает состояние эйфории и радости, когда эта «доза» получена. В настоящее время я наблюдаю наличие четырех степеней «взяткомании». Первая степень носит характер разового получения вознаграждения и далее об этом не думать и даже забыть. Во второй степени уже возникает зависимость. Фигурант ждет этого события, прокручивая в голове образ ситуации получения взятки. Симптомом третьей степени является появление депрессивных признаков (плохое настроение по утрам, нарушение сна, изменяются ценности, многие из них перестают радовать). Приоритетной остается только одна ценность – деньги, которые превращаются в некий допинг, позволяющий испытывать ощущение комфорта. В этом случае имеет место стойкая периодичность, проявление активности в поиске взяткодателя. И, наконец, возникает последняя четвертая степень, когда человек постоянно существует в потоке этих финансов, отрывается от реальности, теряет чувство сопереживания и уже не радуется тому, что получает.

К сожалению, подобная личность возвращается в реальность, образно говоря, только, оказавшись за решеткой. Кстати, интерес к самим деньгам может пропасть и в третьей степени. Какое научное определение можно дать вашему открытию? Р.Г.: Очень важно в этом случае не забывать, что такое «мания». Это психический процесс влечения к какой-то ценности, которая дается без работы воли, то есть, получение радости от приобретенной ценности без преодоления и называется «манией». Наоборот, если человек испытывает радость от приобретения благодаря какой-то работе, то он получает состояние нормальной радости, заслуженной полученной в процессе переживания. «Взяткомания» возникает тогда, когда чиновники и руководители получают очень большие суммы, которые не соответствуют их затратам. Это связано с тем, что у нас в России есть легкие нефтедолларовые деньги. У нас значительная часть людей, олигархов имеют гигантские капиталы, которые пришли «влегкую», без преодоления. Все это сверху опускается вниз и становится нормой, некой культурой. Гигантская «халява» верхушки опускается на другие уровни. С другой стороны, если какой-нибудь врач принимает подарочки, то разговор о «мании» не идет. Он просто много работает, вкалывает и считает приобретенное подобным образом хоть какой-то компенсацией за труды.

«Мания» возникает, когда появляются не заслуженные гигантские суммы, не соответствующие затратам по преодолению воли. Нельзя путать «взяткоманию» с подарками, когда берут в ситуациях простого выживания. У нас полно в России нищих людей, которые где-то «щипают», иначе они просто с голоду сдохнут, черт возьми! Это явление к «взяткомании» не имеет отношения, но это, отметьте, также является взяточничеством. Я этого не оправдываю, и за это также должно быть правовое наказание. Не всегда взятничество является заболеванием (взяткоманией), также как и потребление алкоголя не всегда является алкоголизмом. Скажите, пожалуйста, какие люди послужили для вас опытной базой? Р.Г.: Эта база появилась в процессе естественного эксперимента в течение десяти лет, когда клиент даже не подозревал о наличии обследования. Естественно, я не назову фамилии (улыбается). Это были руководители разного уровня. Также я подверг социологическому обследованию людей, которые общаются с руководителями, и выяснил, что настроение начальников часто зависит от того, была ли получена им взятка. Многие из подчиненных уже отмечали эти периоды, когда можно подходить к шефу, а когда лучше держаться в стороне. Они наблюдали за развитием этого процесса.

Когда я знакомил их с признаками степеней зависимости, то они восклицали: «Точно! Все так и происходит. Ваша теория верна!» Каким образом в настоящее время может реализоваться прикладная часть вашей концепции?

Р.Г.: Я отправил письма Владимиру Путину и Татьяне Голиковой, где изложил свою концепцию. Низкая эффективность борьбы с коррупцией связана с тем, что не учитывается фактор «взяткомании» как заболевания. Просто наказывать и судить – этого мало. Тем, кто уже отбывает наказание, обязательно надо проходить курс психотерапии, чтобы в дальнейшем не было рецидивов. При лечении «взяткомании» используются такие классические методы, как нейролингвистическое программирование. Мы работаем над тем образом, который привлекает, потому что в голове идет постоянная его прокрутка. Задача – устранение привлекательности данного образа. Существуют специальные тренинги, направленные на постепенный отказ от соблазнов. Такая терапия особенно эффективна на первом этапе. Далее возможно применение гипноза и кодирования. Существует также метод стрессотерапии, я имею в виду принудительное заключение в исправительные учреждения. По данной концепции существует подход и принудительного лечения чиновников, и на добровольной основе. Самое главное в борьбе с коррупцией – это профилактика «взяткомании», которая включает в себя самодиагностику, то есть встречи с руководителями по разработанной мной программе. Во-вторых, нужно обучить данный контингент методам психорегуляции, которые бы позволяли человеку отказаться от вредной зависимости. У нас сейчас существует ошибочный подход. Например, если дать большую зарплату, то взятки брать перестанут. Глупости все это. Я, как психолог, это утверждаю. Здесь надо заниматься профилактикой. ИМЕННО, психической.

В результате профилактики будут появляться ценности, замещающие ценность денег. Не будет ли данная разработка служить некой лазейкой для чиновников, которые, чтобы избежать реального наказания, будут ссылаться на такое заболевание?

Р.Г.: Очень хороший вопрос. Я ратую за то, чтобы «взяткомания» вошла в медицинский классификатор болезней. В России коррупция приобрела уродливые формы, стала социальным явлением, и поэтому ее можно считать заболеванием, но я прямо скажу, что поблажки никакой быть не должно. Например, люди в состоянии алкогольного опьянения совершают преступления. Согласно закону, это только отягощает вину. Необходимо законодателям проработать аналогичный подход и к мздоимцам. По вашей версии, каким образом можно провести диагностику?

Р.Г.: Подобный подход уже разработан в системе МВД. Я говорю о проведении тестирования. В настоящее время разрабатываю специальные тесты. Существует еще метод внешнего поведенческого анализа. Как отнеслись коллеги к вашей разработке? Р.Г.: Мнения разделились. Есть специалисты, которые утверждают, что это проблемы нравственного характера. Ведь также можно говорить и об алкоголике, как о человеке с проблемами совести. Это такой поверхностный взгляд, опасный, мешающий, узкий и тупиковый. Знаю, что идеей вашей концепции ознакомился известный психиатр-криминалист, профессор Михаил Виноградов. Какова его оценка?

Р.Г.: Он со мной согласился и признал факт существования зависимости. Я считаю, что он не прав только в том, что отвергает факт зависимости именно медицинского характера. Я не согласен с его точкой зрения. Во-первых, он не специалист в области зависимостей. Я как лидирующий специалист в этой области, автор многих учебников, по которым учатся сейчас будущие психотерапевты, считаю, что его мнение в данной области не корректно. Данное заболевание в нашей стране отягощается тем, что существует такая «российская рулетка». Когда происходят наказания, многие чиновники думают: «А меня не посадили! А кто следующий?» Возникает состояние экстрима, как в казино. Они также делают ставки и думают, что повезет. Это создает условия для эйфории и радости. Всех сажают, а меня еще не посадили – это еще более усиливает кайф. Самый страшный этап – это ломки, когда человека лишают возможности получать эти миллионы и миллиарды. Это тяжелое потрясение. Синдром отмены протекает болезненно. И вот тут нужна помощь специалиста. Каковы ваши ближайшие планы по решению данного вопроса?

Р.Г.: Я бы не хотел, чтобы к решению данного вопроса подошли формально. Готов к сотрудничеству на всех этапах, занимаюсь профилактикой столь опасного социального явления. Я открыт для тех людей, кто осознал свою проблему. Люди могут не бояться общественного осуждения, так как я работаю на анонимной основе. Я уже провожу профилактические тренинги для топ-менеджеров. Главная задача для меня в настоящее время - сформировать в обществе новый взгляд на проблему. С новым взглядом на старую проблему ознакомилась Наталья Топал