Кремляндия, главы 7-8

Воскресенье, 15-е. 10 утра в Венесуэле

–  Ну, как спалось, команданте? – Осторожно тронула гостя за плечо сеньора Вероника.  – Бороться и искать, найти и не сдаваться?.. Вроде так ведь когда-то собирались жить? Как чувствуем себя после пластики? А рёбрышки ноют-плачут?.. Ну, ничего, надо терпеть. Родригес вчера полдня возился с вами. Говорит, что через пару недель сможете в футбол играть.

Пришелец пошевелился и попробовал самостоятельно приподняться в постели, но только смял простыню, укрывавшую его от лёгкого ветерка, продувавшего веранду, где в подходящей по размеру нише стояла старинная кровать с медными, по два, шарами в изголовье и в ногах, затянутая  капроновым пологом с мелкой ячеёй от всякой летающей нечисти.

Он был тщательно забинтован в области грудной клетки. Не менее старательно бинты скрывали и лицо, и голову,  так что видны остались лишь глаза и место, предназначенное рту.

Вероника привезла на сервировочном столике завтрак, но пока не представляла себе, как будет кормить гостя. 

Вчера день прошёл в невообразимой суете. Пока Хуан съездил за доктором, объяснил ему, уговорил приехать и помочь, Вероника утешала гостя, как могла, говорила с ним, а он, видимо, не мог толком и языком повернуть и больше молчал, часто впадая в забытье. Какое там есть! Чем? Лицо представляло кровавое месиво кожи и мышц, кое-как заклеенное Вероникой пластырем, накрученными наскоро бинтами, пропитанными спёкшейся кровью. 

Единственное, что она смогла организовать – поить его соками и холодным зелёным чаем через коктейльную соломинку.

Родригес работал не меньше трёх часов. Он вообще классный, универсальный врач, да и просто надёжный, порядочный человек.

Просьбу сохранить визит в тайне и забыть об этом пациенте до следующего вызова Родригес понял без подробных пояснений. У каждого в этой стране своя жизнь, и чем меньше соседи и знакомые знают о ваших проблемах, тем лучше.     

– Дмитрий Анатольевич! – Спросила Вероника. – Пить будете?..

В ответ раненый только простонал и утвердительно моргнул ресницами. Несколько минут бестолковой возни, и ДАМа удалось усадить в постели более или менее устойчиво.

Вероника приноровилась поить страдальца из пластиковой бутылки с вставленной вместо пробки пластмассовой трубочкой для коктейлей. В этот раз хозяйка предложила апельсиновый сок.

Сделав несколько глотков, ДАМ тихо сказал:

– Спасибо, Вероника! Пока – всё!..

–  Вы не против, если я буду на “ты”? – Спросила Вероника.

– Естественно… Мы же на краю света… Даже, похоже, в джунглях… Скажи… Вероника… что там в мире говорят о России, чем закончилась катастрофа на Волге?..

– Ой, Дмитрий! Не забивал бы ты пока голову негативом. Никуда твоя Россия не денется и с последствиями взрыва там, похоже, справляются. Обама помог, Штаты распылили над очагом заражения какой-то особый дуст, и пока основная угроза миновала… 

– Да, что-то такое вчера вечером, когда очнулся от операции… вроде слышал… Твой муж говорил кому-то…

 – Да уже не муж, слава богу. Вернее, бывший. Развелись, наконец.  Теперь вот осталось асьенду переоформить и джип. Ему достанется усадьба, а мне машина, кое-какие деньжата и пропуск на выход… Ну, да не будем о грустном… Мне вот более важно, чтобы тебя хорошенько покормить. Рот-то как? Ложку всунешь или вот так, через соломинку?.. 

– Попробую маленькими кусочками… Есть хочу…

– Ну и слава богу! Хочешь кушать, значит, самое страшное – позади… А что, давай попробуем!.. Я своим только что напекла ареп. Пока готовится обед, давай подкрепись арепами с соком. Что такое арепы? Арепа - это кукурузная лепешка... Очень вкусно, пока свежие, и не портят фигуру, поверь… Потерпи, пойду принесу…

Вероника ушла, такая простая и надёжная в джинсовых шортах и палевой шёлковой кофточке, прямо ангел из венесуэльской сельвы. Желтовато-белёсая расцветка кофточки напомнила Дмитрию непритязательный луг за дедушкиным домом в деревне, где он не раз проводил каникулы. Выйдешь за околицу, и ноги тонут в одуванчиках и клевере. Куртины тысячелистника и пижмы оживляют картину. А если не поленишься пробежать подальше, до речки, обязательно наткнёшься на полоску свежего покоса – дедова утренняя работа. Непременно притормозишь, очарованный запахом свежескошенной травы...

Попытка поесть оказалась сущим мучением. Израненые губы и отсутствие нескольких передних зубов не только усложняли простой, как крик младенца, процесс откусывания и жевания, но и причиняли адскую боль.

– Всё! Не могу больше… Дай запить!.. – Взмолился раненый, не доев вторую арепу.

Он устало завалился на спину и прикрыл глаза.

Вероника убрала полотенце и посуду на сервировочный столик и присела у изголовья ДАМа. 

– Молодец! Начало положено. Мужику еда – главное лекарство. На обед у меня тушится жаркое с картошечкой и фасолью, пальчики оближешь!.. Ну, и понятно, борщ. Сегодня борщ по-киевски с пампушками… Постарайся подремать часок. Я буду выходить и снова приходить. Ладно?.. Ты только не отчаивайся, я тебя вытащу, я себя знаю… Главное, никакого пессимизма. Запомни, ты цел, а то, что помятый, для мужика дело естественнное…

– Вероника, вчера вроде говорили о телевизоре? Можно как-то организовать, а то я совсем одичаю здесь в лесу.

– Нет проблем. Я сейчас скажу Хуану, пусть всё подключит. Айнс момент!

Хозяйка мило улыбнулась ДАМу. Уходя, она открыла обе створки двери, ведущей в дом.

Вскоре появился Хуан, таща здоровенный “Панасоник” дюймов за 50. Следом в дверях показался хозяйский сын Роналдо с подставкой и кабелями в руках. 

Не прошло и пяти минут, как телевизор ожил и на экране возник популярный здесь телеканал Radio Caracas Television (RCTV). Диктор, конечно, по-испански, вёл очередной выпуск новостей.

В Либерии упал едва взлетевший с аэродрома близ Монровии Боинг-747… 

Последние заключённые Гуантанамо, наконец, покинули тюрьму и переданы властям Йемена…

Огромный айсберг, площадью со Швейцарию, дрейфует в сторону Кейптауна…

США помогли России дезактивировать ядовитое облако после терракта восточнее Москвы. Президент Медведев поблагодарил президента Обаму…

Лондон вновь повысил уровень террористической угрозы с «существенного» до «серьезного»…

Поиски русского самолёта, которым летел Путин, до сих пор не увенчались успехом. Колумбия не подтвердила посадку этого Блэкджека на своей территории…

Вероника вернулась и подала ДАМу телевизионный пульт.

–  Ну как, ни фига не понимаешь? Испанский не китайский, за пару недель я тебя научу…

Гость пытался повыше устроить голову на подушке, и хозяйка помогла ему устроиться поудобнее.

– Вероника, что они говорили о Москве? Я не понял, кто там теперь за президента?..

– Я политикой особенно не интересуюсь. Смотри сам и соображай. Погуляй по программам, найдешь и несколько русскоязычных.   

– А сколько у вас каналов?.. У вас, вижу, цифровое уже…

– Да этих каналов не пересчитать, через спутник же. То ли 500, то ли 600. Никак не разберусь, некогда. Это вот Роналдо, сыночка, так он у меня и в компьютерах, и в телевизорах академик, а я старая глупая баба, не петрю и всё, хоть плачь… Он меня полгода к монитору приучал, пока я освоилась в Одноклассниках, Фэйсбуке и Скайпе… Зато теперь у меня весь мир по вечерам и все друзья… Фантастика!..

Дмитрий застонал, пытаясь лечь удобнее. Не сказал, а почти прошептал:

– А наши каналы есть?..

– Наших два, киевский 24-й канал, но он на украинском, ты не поймёшь ничего… А ещё московский Россия… Хочешь, поищу?

– Ладно, попробуй Вести… 

Вероника забрала у Дмитрия пульт и принялась искать каналы. 

– Вот, кажется, российский Россия-24. Смотри, только спокойно, не трепли нервы, если что…

На экране мелькнули знакомые заставки, и молодая женщина продолжила какой-то новостной сюжет.

В соответствии с указанием президента Медведева эМЧеэС приступило к завершению дегазации района Кизнерской катастрофы. 

В район бедствия направляются также подразделения химзащиты. Необходимое количество строевых воинских частей приступает к обеспечению порядка и безопасности граждан…

– Вероника, ты слышала? “В соответствии с указанием президента Медведева…” Какой президент, какой Медведев, если я здесь?..

– Слышала, не глухая. Значит, в Москве есть другой Медведев, только и всего. Или ты – не Медведев и твоё удостоверение – липа из подземного перехода…

– Какой ужас! Я ранен, обезображен и не могу показаться на людях до прибытия аварийно-спасательной группы. Путин неизвестно где и жив ли. В Москве, выходит, творится хаос, а в Кремле объявился Лже-Дмитрий… Вот это завал так завал!  

– Дмитрий, не накачивай адреналин! Тебе сейчас надо лежать и лежать. Пожалуй, я выключу телик. Отдохни, подремай немного. Скоро подъедет доктор Родригес, осмотрит и, если понадобится, сделает чистку ран…

ДАМ молчал, отвернувшись от экрана и отрешённо глядя в потолок.

По мере того, как организм понемногу отходил и от перенесённого стресса и от многочисленных травм и разрегулирования функций, он постепенно всё больше времени отдавал анализу ситуации, в которую его ввергла спешка в принятии судьбоносного решения и напор соратника по управлению Россией, его извечная непоколебимость в богоданной правоте.  

И всё чётче вырисовывалась ошибочность  и даже трагикомизм атавистического детского испуга, приведшие к необъяснимому порыву – бежать из страны без всякой подготовки, бежать как можно скорее и как можно дальше. Бежать, закрывши глаза и уши. Бежать без оглядки.

Он в который уже раз прокручивал мысленно детали самого начала паники. Вспоминал, как 13-го, в пятницу, около 9-ти утра, сидя после завтрака в своём кабинете в Горках-9 за компом и просматривая мировые новости, вдруг наткнулся на эксклюзив:

“Чудовищный взрыв химического оружия в России. Москва и Урал обречены на гибель. Европе угрожает мучительная смерть от химического Чернобыля.” 

Дмитрий тогда крикнул Светлане, наставлявшей Петровну насчёт неотложных дел по даче, не забыть накормить Илюшку, когда его привезут после школы, затем проконтролировать занятия сына с преподавателем английского, а к вечеру, когда подъедет тренер по плаванию, не забыть переодеть мальчика в свежее бельё:

– Света, бегом, всё бросай, ко мне!.. Вот!..

Она прибежала, увидела, что он по плечи воткнут в комп, взглянула на экран через плечо мужа и сдавленно крикнула:

– Боже, только не это! Звони, проверь, бывают провокации, дэзы всякие…

Он быстро и решительно встал, крепко обнял Светлану:

– Если это так, надо банально драпать. Спасаться. Когда отбежим подальше, можно будет разобраться. Бери машину, заезжай в школу за Илюшей,  затем прямо в аэропорт и на самолёт, ФСО знает, как и что в случае экстрима. Вы летите в Лондон, сидите там до моего звонка. Я не сам по себе, ты же знаешь. Еду в Кремль, там определимся… Ну, храни вас Господь!

Через час, уже в Кремле, когда подъехал ВВП, они переговорили.  Конечно, “переговорили” это будет громко сказано. Было проще.

ВВП, бледный, с непривычно белым, без кровиночки, лицом стремительно вошёл, крепко пожал руку, спросил:

– Ты в курсе?..

– Ещё бы!..

– Меня Сергей утром обрадовал. Я как раз брился. Конечно, терракт. Там ведь не могло само по себе рвануть. Взрыватели к этим снарядам и бомбам, насколько я знаю, хранятся отдельно. Значит, подрыв склада с начинёнными газом боеголовками – следствие организованной диверсии. И где была охрана? А профилактика? Сплошное блядство! Стрелять и вешать! Но пока не до этого. Если выкрутимся, я контору перетрясу и лично выбью дурь!.. Пора менять тяжеловесов, зажрались!..

– Быть может, нам туда слетать? Шойгу в экскурсоводы возьмём?..

– Ты что, Дмитрий, охренел? Страну загубим!  Если ещё и мы где-то там сгинем, России полный абзац будет. И не думай! Надо задний ход сделать, чтобы сгруппироваться. Своего рода ход конём. Понял? 

Сейчас пусть семьи летят, как намечено для таких случаев, подальше и ждут развития событий. Твои где?

– Светлана заберёт Илью и дальше – в Шереметьево. Я вызвал ФСО и поручил отправить в Лондон, как предусмотрено по плану чрезвычайных ситуаций.

– Молодец! Моих я уже отправил. Пока что на Сардинию. Сильвио обещал, если что, помочь. Уверен, что не подведёт… Ну, а мы с тобой… Давай на дальние рубежи. К другу Уго. Там всё проанализируем и через недельку, если обстановка позволит, вернёмся.

Ну, а если не позволит, то я вот в этом кейсе везу всё, что нам понадобится в мире чистогана…

Сейчас давай собирай манатки – минимум документов и вещей, и через час вырулим в Шереметьево. Я дал команду перегнать туда два ТУ-160, на них и полетим с ветерком.

А чтобы самолёты ровнее летели, возьмём мне на борт Сердюкова, а тебе – Бортникова… Каламбур – Бортникова на борт, Бортникова за борт!..

Кого здесь оставим на разгребание? Думаю, Зубкова. Виктор Алексеевич вполне надёжный мужик, кого надо – похоронит, кого не надо – к орденам представит… Почему не смеёшься?..

Дмитрий устал вспоминать. Отвернулся к стене. На несколько минут забылся в дрёме. 

День уже разгулялся вовсю. На веранде стало жарко. Определённо выше тридцати градусов. Хорошо что хоть мухи и прочая летающая братия надёжно отсекались капроновым пологом.  

Но покой длился недолго. Пришла Вероника с доктором Родригесом. Он сумел приехать пораньше.

Осмотр и перебинтовка тянулись длинные полчаса. Состояние больного удовлетворило Родригеса. Единственное, что он поправил, так это рваную рану на правой скуле. Под местным наркозом, по-фронтовому. Он иначе, чем вчера, спрофилировал края раны и старательно зашил её. 

– Что болит? – Спросил доктор через Веронику.

– Рёбра на правом боку… – Пожаловался Дмитрий.

– Что же вы хотите! Если рёбра сломаны, то это больно. Раньше не догадывались?.. Но у мужчин такие моменты в жизни не редкость. Заживают и срастаются рёбра в вашем возрасте ещё неплохо, так что через месяц забудете о печальном приключении… Так-так! Посмотрим! Бинты не ослабели, а в данном случае очень важно зафиксировать область сломанных рёбер. Порфа, пожалуйста, не делайте резких поворотов влево-вправо… Садитесь и ложитесь очень медленно и осторожно.  В остальном положитесь на природу, она всё сделает, как надо. Буквально пары недель вполне достаточно. Адъйос! До свидания!..

Рутина выздоровления уже успела вполне сложиться. Уехал доктор, но пришлось звать Веронику, а через неё Роналдо, чтобы с ним добраться до туалета и обратно. Вставать трудно, ещё труднее лечь в кровать, испытывая мучительные боли в побитых и покалеченных мышцах и костях.

Наконец, удалось более или менее удобно устроить бренное тело и попытаться вновь заняться анализом событий последних дней.

Но Вероника не дала Дмитрию задуматься. Она объявила обед, и пришлось вновь подниматься, чтобы принять сидячую позу на краю кровати.

У кровати установили оригинальный журнальный столик из палисандрового дерева,  тёмно-коричневый, с удивительным фиолетово-сиреневым оттенком и с отдельными хаотичными включениями розового, жёлтого и даже зеленоватого цветов. И эту мебельную красоту Вероника безжалостно покрыла обыкновенным белым синтетическим полотенцем с аляповатыми красно-зелёными попугаями. Гигиена – наш принцип!

Зато на полотенце опустилась миска с ароматным борщом по-киевски, затем тарелка с пампушками, соусничек с чесночным соусом для макания в него пампушек…

На второе появилось обещанное утром жаркое с картошечкой и фасолью. Аромат этого блюда мог расшевелить даже умирающего. А уж выздоравливающего и подавно!..

Вся эта сногсшибающая снедь была запита компотом из тропических фруктов типа манго и ананасов.

– Спасибо, Вероника, ты великолепная мастерица готовить и откармливать неудачливых мужчин. Когда я вернусь в Москву и всё у меня наладится, я приглашу тебя в Кремль и поручу готовить для меня и моего друга ВэВэПэ.

– Ладно уж мне зубы заговаривать,  не маленькая. Выберись сначала из наших джунглей… 

Но, главное, не хнычь. Завтра я обещаю порадовать больного инопланетянина рассольничком по-ленинградски… К нему вполне подойдут  емпанадас –  пирожки из кукурузной муки. Я люблю их готовить с начинкой из мяса, сыра или бобов. Завтра сделаю с сыром… Пальчики оближешь! 

На второе предполагаю пабелльон криолло - очень сытное национальное блюдо из рубленой говядины, риса, чёрных бобов, сыра и, не поверишь, жареного подорожника. По-нашему сказать, рагу... А ты хоть слышал в своей хвалёной Московии, что такое узвар?.. То-то! Завтра узнаешь…

Понедельник, 16-е. Москва

Уже расположившись в уютном президентском кресле, ДАМ вспомнил, что  вчера ночью, “дома” в Горках-9, он наметил с утра перебазироваться в набитый техническими службами 14-й корпус. 

– Дарья Алексеевна! Предлагаю сегодня поработать в “большом” кабинете. Народу будет много, скоро здесь и не протолкнуться будет…

– Конечно, выключайте комп и пошли, я готова! – По-пионерски ответила Дарья Алексеевна.

Ведя какую-то шутливую беседу, ДАМ старательно следовал за референтом, делая вид, что уже не первый год ходит по этим коридорам и переходам…

Прошли сразу в большой кабинет, что в 14-м корпусе. Вчера вечером ДАМ ещё и не подозревал о своём дальнем кабинете, о котором узнал лишь прошлой ночью из Интернета. Но, слава богу, всё получилось буднично и правдоподобно. Вроде Дарья вела президента, мило беседуя на предмет, как будем принимать Юлию Тимошенко. Она теперь ведь яростная оппозиционерка, и Янукович затаскал её по прокурорам и гебистам. То, что известие о её частном визите в Москву, не прошло незамеченным в Киеве, только ещё сильнее закрутило интригу. Хотя, возможно, лучше было бы Тимаковой и не трандить о поездке украинского экс-премьера в Кремль на весь свет…

Когда зашли в помещение, ДАМ уверенно прошёл к своему месту за столом, а Дарья Алексеевна тотчас заняла рабочий угол.

Президент для имитации кипучей деятельности включил компьютер и вызвал для разминки заглавную страницу Мэйл.Ру. Портал жил бурной жизнью страны и планеты.

ДАМ пробежал бегло заголовки главных новостей. Конечно, строчка о внезапном визите  Тимошенко в Москву уже вошла в топ-5 российских новостей, хотя и третьей строчкой. Второй идёт американо-русская операция по устранению последствий Кизнерской катастрофы. Но первую строчку в рейтинге прочно заняла новость об освобождении Ходорковского и Лебедева. Да и мировые агентства во главе с CNN и BBC World уделили этим трём новостям место в топ-10…

Новость о том, что президент начал рабочий день в “разгоняльном” кабинете, мигом стала достоянием общественности 14-го корпуса.

Первым решился сунуть нос в дверь Сергей Нарышкин. Он робко приоткрыл её и тихо, но чётко, чтобы звук не растаял в просторном помещении, спросил: 

– Разрешите, Дмитрий Анатольевич?..

– Заходи, Сергей Евгеньевич! – На миг подняв голову и идентифицировав посетителя, пригласил ДАМ.

Нарышкин бесшумно вошёл, проходя мимо Дарьи Алексеевны, кивнул ей с милейшей улыбкой, и не задерживаясь, проследовал к президенту. 

ДАМ привстал, пожимая руку руководителю своей администрации.

– Присаживайся, в ногах правды нет! К прилёту Батьки Лукаша готов? – Улыбнулся президент, подначивая Нарышкина.

– Нет проблем, Дмитрий Анатольевич! Встретим по высшему разряду.

– С такими двусмысленными выражениями осторожнее. Ты ещё при госте про разряд бухни. По высшему разряду обычно похороны проводят … Он же пока такой моложавый, спортивный…

– Что вы, Дмитрий Анатольевич, я и не подумал в этом направлении. Надо же!.. А ведь действительно, есть над чем подумать…

Президент поднял голову, обращаясь к Дарье Алексеевне:

– Где у нас Шойгу и Шувалов?

Дарья Алексеевна уже успела обзвонить основных поставщиков информации и была вполне компетентна.

– Сергей Кужугетович сейчас зашёл к Суркову, а Шувалов на подъезде к Кремлю.  

– Отлично. Пусть Шойгу отложит посиделки и бегом ко мне с докладом. Мы же договаривались начинать рабочий день с информационной пятиминутки. 

Дарья Алексеевна, срочно соедините меня с Обамой, я ведь обещал ему позвонить… Хотя, нет, подождите. Надо сначала посоветоваться с Шуваловым и Шойгу. В Штаты позвоним после разговора с ними… 

Дарья Алексеевна углубилась в телефонные дела. Доложила:

– Тимакова и Ентальцева  спрашивают, нет ли каких срочных заданий?..

ДАМ оторвался от разговора с Нарышкиным и передал дамам сосредоточиться на подготовке скромной рабочей встречи с украинской оппозиционеркой, бывшим премьер-министром Украины Юлией Тимошенко. Хотя она и потеряла власть, но какие её годы?.. 

Наконец, в дверях показался Шойгу. Сухо кивнув Дарье Алексеевне, он шустро прошёл прямо к президенту и на правах единомышленника сильно пожал ему руку. Потом поприветствовал улыбающегося неизвестно чему Нарышкина. 

– Ну, какие новости? – Спросил президент Минчресита.

– Наконец, получены подробные съёмки. Посмотрим?..  – Шойгу открыл кейс и вытащил флэшку. – Куда вставим?..

– Не спеши! На подходе Шувалов, вот и просмотрим. Дарья Алексеевна, возьми флэшку и перенеси всё на компакт-диск для меня. Не признаю я эти флэшки, считаю, дивидишка – это более надёжно. Ага, вот и Игорь Иванович!..

Шувалов, как всегда, стремительный,  послав воздушный поцелуй Дарье Алексеевне, пронёсся к президенту, чтобы начать мужские ритуальные рукопожатия с Первого лица.

Когда Вроде Дарья доложила о готовности просмотреть флэшку МЧС на большом телеэкране, все развернулись в сторону указанного ею девайса.

– Мы готовы! – Разрешил ДАМ, и Дарья Алексеевна, пригасив верхний свет в кабинете, наполнила экран смыслом. Шойгу встал у стола, приготовившись комментировать сюжеты.

На экране появились улочки Кизнера. Обыкновенный пасмурный осенний день. Узкие, по-провинциальному неухоженые тротуары, местами много неубранной осенней жухлой листвы. На строениях, деревьях, кустах и асфальте едва заметный сиреневый налёт. Одноэтажный продуктовый магазинчик “Тропикана”. У открытой настежь двери три застывших в неестественных позах трупа. Женщины в годах. Синюшные лица покрыты жуткими язвами, рты, растянутые предсмертными криками, как бы вопиют о помощи.

Переступая через погибших, оператор входит в магазин. На полу торгового зала несколько покупателей лежат вперемежку с купленными овощами и фруктами. За прилавком продавщица, сидя на табуретке, держит в левой руке сотовый  телефон, возможно, так и не успев сообщить миру о непонятной смертельной беде. Её лицо и руки имели холодный металлический отсвет, словно женщина окаменела. В другом углу торгового зала мужик  так и осел у стены, не допив банку пива…

Выйдя на улицу, оператор показывает крупным планом группу химической разведки. Четыре бойца, экипированные как космонавты, возятся у КамАЗа, оборудованного спецкузовом-фургоном с необходимыми приборами и устройствами. 

Вот гостеприимно открытая задняя дверь спецкузова, но перед подъёмом в машину бойцы старательно топчут специальный коврик, пропитанный дезраствором, а потом друг друга и самого оператора обрабатывают со всех сторон душем из особого опрыскивателя… Их скафандры, увенчанные диковинными противогазами с двумя непривычно толстыми шлангами, идущими от резиновой головы до металлической коробки на груди с дезактиватором.

Группа грузится в КамАЗ и продолжает медленно ехать вдоль тихой улочки. Оператор снимает из кабины. На тротуаре там и сям попадаются погибшие жители городка. Кто шёл на работу, кто на службу. Страшные сцены обнявшихся в последнем объятии обезображенных трупов. Изредка попадаются собаки. У одной калитки лежит несчастная обезображенная коза…

Через пару кварталов слева по ходу улицы показалась школа. Весь двор школы усеян телами погибших детей и учителей. Оператор подходит к воротам школы, заходит во двор, снимает несколько крупных планов и, не выдержав нервного напряжения, опускает камеру и, поспешно выполнив ритуал дезактивации,  взбирается в машину.

КамАЗ продолжает трагический путь. Через квартал от школы улица расширяется до небольшой площади. Двухэтажное здание. На крыше – триколор. Оператор приближается к парадному входу. Местная администрация. Около десятка мужчин и женщин лежат на ступенях у алюминиевых евродверей. Крупный план – оператор приближается к иномарке. Из водительской двери почти вывалился мужчина, вероятно, водитель. Его пассажир вышел из машины, но упал рядом, отбросив в сторону портфель. Возможно, на работу спешил мэр или его первый зам… 

Оператор возвращается под надёжную защиту КамАЗа. Коллеги открывают ему заднюю дверь фургона, но перед подъёмом в машину ему не забывают бросить разовый дезактивационный коврик, а самого оператора, пока он обрабатывает подошвы своих сапог, обрызгивают с головы до пят из мелкодисперсного распылителя… И так всякий раз – выход, съёмка, дезактивация, недолгое продвижение вперёд, выход, съёмка, дезактивация, недолгое продвижение вперёд…

– Так, ребята, давайте перервёмся на перекур, – сказал президент, вставая. – Дарья Алексеевна, прошу по чашечке кофейку или чая…

– Поняла! Сейчас организую лёгкий ланч, – повеселела референт. Она бросилась готовить бутерброды и чаи-кофеи.

Мужики поднялись на ноги, разминая затёкшие члены. Шойгу направился к двери и президент вышел за ним следом, резонно полагая, что тот рулит в туалет. Любому мужчине на новом месте важно определить входы-выходы и места, где можно обдумать что и как, сполоснуть руки и, кто курит, затянуться свободно, без церемоний и протоколов…

Когда ДАМ с Шойгу вернулись в кабинет, на столике у стены уже был готов ланч. Симпатичная девушка в чепчике и нарядном кремовом фартушке готовилась наполнить чашки напитком на усмотрение страждущих. Рядом с термосами красовались миски с разнообразными фруктами…

Президент попросил  кофе, а Минчресит, вначале посмотревший в сторону термоса с чаем, решил солидаризироваться с президентом и тоже показал официантке на кофе. Съев по свежайшей слойке с марципаном, ДАМ и Шойгу взяли по грозди белого винограда. Вроде Дарья ограничилась чаем, а Нарышкин обошёлся бананом и грушей.

После ланча продолжили просмотр записи мониторинга зоны поражения и покинутых населением городов. Картина везде была кошмарная и фантасмагорическая. При абсолютно сохранившихся постройках и целёхоньких автомобилях на улицах городов и посёлков, всюду сотни и тысячи погибших людей в самых ужасных позах и состояниях.

Последним сюжетом съёмки оказалась разграбленная Казань. Облако не дошло до Казани. Однако паника оказалась сильнее газа VX. На пустынных улицах старинного города, где вскоре должна была бы празднично загулять Универсиада, ветер гонял залежи мусора и резали глаз следы мародёрства и разбоя. Недалеко от Кремля, за мечетью Кул-Шариф, горело многоэтажное здание, которое, конечно, никто не тушил, так как город оказался полностью брошен жителями на произвол.  В двух-трёх местах у подъездов девятиэтажек ещё буйствовали мародёры, загружая в КамАЗы барахло поценнее из брошенных жителями квартир…

– Господа-товарищи, давайте пока прервём это кино и обсудим наши действия, вытекающие из чрезвычайной катастрофической ситуации. Вопрос первый. Могут ли сейчас аварийные команды ЭМЧеэС приступать к уборке трупов или нужно провести дополнительную дезактивацию зданий и территорий? Сергей Кужугетович, доложите!

Шойгу дисциплинированно встал, медленно формулируя ответ.

– Да, обработка и гашение ядовитого облака  американскими реагентами не привело к полной дезактивации VX-газа. Кое-где в помещениях и других закрытых пространствах, в одежде жертв и шерсти погибших животных остались опасные следы отравляющего вещества. Вы видели работу химической разведки, производившей мониторную съёмку. Видели снаряжение бойцов. В таких неповоротливых нарядах работать по эвакуации тел почти невозможно. Надо провести ещё и наземную дезактивацию с заходом в каждый дом. Но необходимого оборудования и химикатов у нас, как я неоднократно говорил, в нашей стране нет, потому что никто не предполагал, что случится подобный химический Чернобыль. 

– Значит, я могу дать согласие Обаме на получение американской помощи в этом деле? – Спросил президент.

– Ну, да, безусловно, иначе мы даже не сможем сосчитать людские потери и захоронить погибших.

– Так. Сейчас половина двенадцатого. В Вашингтоне половина восьмого. Надеюсь, мистер Обама уже вернулся с утренней пробежки. Не будем терять времени. Дарья Алексеевна, связь за вами, приступайте. 

– Поняла. Будьте готовы к разговору!

Присутствующие откинулись в креслах и расслабились, полагая, что президент оставит их в покое на время разговора с Обамой, но он не  дал им такой возможности.

– Игорь Иванович и Сергей Евгеньевич! – Обратился он к Шувалову и Нарышкину. – Полагаю, надо объявить недельный национальный траур, возьмите на контроль и исполнение.

Нарышкин пробурчал что-то вроде:

– Вечно у нас, то Хромая Лошадь, то засуха с пожарами, то морозы совершенно неожиданно, то ещё какой инцидент. Покоя нет!..

– Ну, да, сравнили, Сергей Евгеньевич! – Услышал бормотание президент и тотчас вернул мяч. – В Хромой Лошади сгорели блядуны и шлюхи, и то мы не постеснялись нацтраур объявить, а здесь, чувствуется, не одна сотня тысяч сгинула, не меньше, чем на Гаити, и что же, экономить на флагах и траурных лентах? Объявляем траур с завтрашнего дня. Всё!

– Хэлоу! Хиа из Москоу. Миста Медведев он лайн. Йес. Миста Обама? – Прощебетала на другой конец света Дарья Алексеевна.

ДАМ снял трубку Правительственной связи.

– Хай, Барри! Хау д ю ду? Я рад. Какие у тебя возможности завершить дезактивацию района катастрофы?.. Мы, Россия, согласны и с благодарностью принимаем вашу помощь. Куда примем самолёты? Сейчас уточню. – Президент повернулся к коллегам. – Куда мы можем принять их тяжёлые самолёты? Ближайший подходящий аэродром в Казани? Понял. Барри, мы тут посоветовались. Ближайший к зоне поражения путный аэродром в Казани. Мы его готовили к Универсиаде, там могут садиться любые самолёты. И до Кизнера оттуда всего двести – триста километров. Сколько миль? Дарья Алексеевна, скажи ему сколько это миль. Сто пятьдесят – двести миль. Окей! Завтра уточним. Бай!

– Ну, что, ребята, гоните команду в Казань, наводите там глянец, охрану аэропорта и гостиницу  для экипажей и химиков готовьте на совесть. Не забудьте о заправке. В Казань введите спецподразделения Нургалиева или ваших, Сергей Кужугетович, рейнджеров. Шучу! Я в хорошем смысле… И разыщите, наконец, Минниханова. Не могу и мысли допустить, что такой блестящий менеджер, как Минниханов, сбежал подобно некоторым московским спринтерам-бюрократам…

Да, и вот какой вопрос проработайте до завтра. Как учесть потери гражданского населения, как идентифицировать погибших, при которых нет документов, как, в конце концов, их хоронить. Вероятно, придётся большую часть кремировать, потому что хотя и холодное время года, но раньше, чем через неделю к захоронениям приступить не сможем.

Ну, я ведь вам не завхоз. Сообразите, должно быть, сами, что хотя большинство окажется без документов и их можно будет кремировать или похоронить в братских могилах, тем не менее, десятки тысяч, кто будет идентифицирован, надо похоронить по-человечески, в гробах… Не забудьте распорядиться кто, сколько делает, кто доставляет гробы, кто  хоронит и ведёт учёт этих скорбных дел. Вот так-то! Горе наше тяжкое! За какие грехи на нас свалилось?..

– Дмитрий Анатольевич! – Решился прервать президента Шувалов. – Вы уж не влезайте в эту страшную конкретику, держите главный штурвал страны, а мы всё понимаем и свои обязанности выполним, можете не сомневаться. Предлагаю создать комиссию по устранению последствий кизнерской катастрофы. Её вполне может возглавить Кожин. Владимир Игоревич владеет  необходимым опытом и потянет.

Президент едва заметно усмехнулся. Жизнь его научила быстро анализировать поведение подчинённых и вычислять их мотивацию и намерения, чтобы вернуть на путь истинный...

– Хорошо. Комиссия так комиссия. Но возглавить такое большое дело, связанное с приёмом международной помощи, должен максимально ответственный человек. Это будете вы, Игорь Иванович, как председатель Правительства. А вот на роль вашего зама по повседневной конкретике Кожин вполне подходит. Указ будет готов через час. Все свободны…

– Ну, кажется, я начинаю уставать от таких совещаний, – вздохнул ДАМ, ища сочувствия у Дарьи Алексеевны.

Она только улыбнулась. Не первый год варясь в кремлёвской бюрократической кастрюле, Дарья Алексеевна постигла высший пилотаж искусства сочувствия и сострадания к руководителям самого разного уровня, вплоть до Президента…

– Дмитрий Анатольевич, прошу отложить все дела и пообедать, потому что я уже не в состоянии отказывать всему миру в стремлении поговорить с Вами и выразить поддержку и понимание нашего горя…

– Да, пожалуй, ты права, Алексеевна, пошли обедать, перерыв!..

Не успели ДАМ и Вроде Дарья вернуться в кабинет после торопливого обеда, как позвонил Лукашенко.

– Дмитрий Анатольевич, будете говорить с Александром Григорьевичем?

– Да-да, конечно. Привет, Александр Григорьевич, что нового?

– Приветствую! Дмитрий Анатольевич, у нас всё более или менее, главное сейчас у вас. Если не секрет, что удалось сделать по нормализации жизни после катастрофы? До нас химические дожди не дойдут? Да-да! Я слышал, что удалось основное – погасить облако и устранить угрозу гибели Европы. Спасибо! Да и Обама показал себя порядочным человеком. Чем мы, Беларусь, могли бы оказать помощь? Ха-ха-ха! Молоком? Понятно. Молочко у нас отличное, только Онищенко у вас тот ещё жук. Понимаю... Сам такой… Мы уже готовим автоколонну МАЗов-рефрижераторов с диетическими продуктами в зону бедствия. Надеюсь, твои церберы не перегадят в пути, как всегда?..

– Александр Григорьевич, дорогой! Как мне дороги твои братская поддержка и оптимизм! Немного раскручусь, полагаю, что до конца месяца,  непременно встретимся, есть о чём поговорить… Будь здоров!

Президент удовлетворённо потёр руки и подошёл к окну, чтобы обдумать итоги первой половины дня. За окном беззвучно сыпал нудный осенний дождик, здания и деревья поблекли и потеряли свой обычный празднично-плакатный вид. Нервная нагрузка последних дней ощущалась даже таким бывалым и привыкшим к самым причудливым и невероятным ситуациям человеком, как ДАМ.

Система власти в России очень инертна, её маховик, запущенный тысячу лет тому назад, пусть медленно, со скрипом, но неумолимо крутится, перемалывая время, обстоятельства и, конечно, людей, вечно не понимающих, что и к чему, и попадающих из любопытства или с подзатыльника в бункер перед маховиком. Кости и прах перемолотых бездушным маховиком российской власти людей столетие за столетием власть укладывает в основание широкого прочного тракта в светлое будущее человечества, куда его, радостное человечество, приведёт богоизбранная Россия. Колымага империи едет по фатальному тракту, направляемая безумными кучерами, но пассажирам колымаги неведом финиш, они, беспечные, уверены лишь, что завтра будет лучше…

И вот невероятный случай даёт возможность остановить безумный маховик, прекратить торить тракт на костях, начать строить автострады и магистрали не на костях и прахе, а из бетона и стали, как в нормальных странах, и не только изменить направление колымаги, а вообще, заменить её саму на современный экспресс, указать осмысленный маршрут и  затянуть песню повеселее…

Несколько лет ДАМ провёл в Интернете, яростно сражаясь в  сообществах и блогах за расчистку исторического пути России, за сменяемую цивилизованную власть, за то, чтобы каждый из нас чувствовал  себя достойным человеком.

Интернет, как коллективный супермозг, давно уже дал оценки и прогнозы, вынес приговоры и наметил пути очеловечивания России. Но те, кто настроились править пожизненно, ни при каком раскладе не собираются уходить или что-либо менять…

Наш ДАМ – хладнокровный реалист, умеющий не только хватать шанс за оба уха, но и вытряхивать из шанса результат.

Опорами неэффективной, погрязшей в коррупции власти, является выжившая и прекрасно приспособившаяся к новым реалиям совковая партхозноменклатура, единственным средством от которой может быть только люстрация, полное и бесповоротное отстранение хищников от государственной кормушки.

В любой момент кто-нибудь из основных деятелей правящей корпорации может засомневаться в соответствии действий президента интересам их класса. Тогда сначала будет тупой протест, саботаж исполнения обязанностей и поручений, а потом и прямой бой с президентом-отступником.

Но неумолимая логика невероятного стечения обстоятельств уже повела президента на продолжение азартной игры с судьбой…

Размышления президента прервала Дарья Алексеевна.

– Дмитрий Анатольевич, звонит его Святейшество патриарх. Будете говорить?.. 

– Да-да, конечно. Ваше Святейшество, день добрый! Да, сегодня немного полегчало. Облако уничтожено, завтра начинаем окончательную зачистку очага поражения…

– Дмитрий Анатольевич! Храни Вас Господь! Три дня и три ночи в храмах России идут службы и возносятся молитвы за упокой мученически погибших и во славу России. Да, наверное, Вы видели на главных телеканалах, что Церковь делает всё для успокоения и духовной поддержки народа в тяжком испытании, выпавшем на нашу долю. Хочу встретиться с Вами, если ситуация позволяет, обменяться мыслями, как поднимать народ на возрождение из хаоса и печали.

– Ваше Святейшество, полностью согласен с оценкой горя и хаоса. Будем действовать совместно, чтобы сохранить Россию. С завтрашнего дня я объявляю недельный общероссийский траур. Так что подключайтесь по церковной линии. Жду Вас в любой день по Вашему  усмотрению. 

– Спасибо! Тогда я хотел бы встретиться сразу после траура. Жду звонка от Вашей помощницы в подходящее время. А в дни траура хорошо бы Вам выкроить время для участия в заключительной службе в последний день траура. Жаль только, что с Вами не будет любезной Светланы Владимировны… Да услышит Господь наши молитвы!..

– Всё будет хорошо! Буду очень рад обменяться мнениями! Всего доброго!.. Дарья Алексеевна, возьмите на карандаш и завтра напомните мне уточнить время встречи с Патриархом…

(продолжение следует)