Есть ли альтернатива насаждаемому государством православию?

На первый вопрос, вынесенный в заголовок, можно ответить односложно: нет.

В том смысле, что нынешняя светская власть в постсоветской России не имеет никакой собственной идеологии, способной составить конкуренцию какой-либо идеологии религиозной – христианской, мусульманской, иудейской, буддистской – не имеет значения.

В самом вопросе есть лукавство, касающееся «насаждения» религии. Это не так. Государство, которое занялось бы «насаждением» какой-нибудь религии, могло претендовать на отношение к себе как к институту, озаботившемуся  проблемами морали, поисками смыслов, будущим, в конце концов.

Это государство можно было бы начать критиковать, приводить контраргументы, доказывать, что в многонациональной, многоконфессиональной стране, на территории которой издревля в мире и относительном добрососедстве проживают народы с различными укладами культур, опасно вести политику насильственного воцерковления.

Это можно было бы делать, но современное государство ничем таким не занимается. Оно, элементарно, не считает необходимым участвовать в формировании – как это в бюрократических циркулярах прописано – «качеств человеческого капитала». Я не сожалею о временах обязательного политпросвета с мантрами про моральный кодекс строителя коммунизма, я мечтаю о том времени, когда о моральности поступков представителей государственных структур можно будет говорить и без смеха, и без клокочущего гнева.

А на фоне пассивности современного государства  в любых вопросах – кроме самообогащения и обеспечения собственной безопасности – любое активное действие любой из церквей выглядит «насаждением».

Я не говорю сейчас и о необходимости «национальной идеи». В её поисках, наверное, есть смысл, но надеяться, что поиски эти, прими они массовый характер, поспособствуют в настоящее время сплочению народонаселения в нацию – бессмысленно. Ничего не получится. Нельзя освоить интегральное исчисление без знания элементарных правил арифметики. До национальной идеи нужно попытаться убедить людей: для того, чтобы выжить, нужно начать трудиться. Дело делать – рабочее, крестьянское, юридическое, преподавательское, врачебное. Д-е-л-о.

И доказывать нужно не проповедями, а жизненными примерами.

Вот слушаем мы «айфончика», который как заезженная пластинка талдычит: нужно сократить число студенческих мест на специальностях «юриспруденция» и «экономика».

Не нужно. В стране повальной юридической неграмотности и экономического невежества – не нужно. Тем более, что главная абитуриентская очередь выстроилась на специальность «на три буквы» – ГМУ – государственное и муниципальное управление.

Потому что общественная мораль формируется с оглядкой на практику. А какова практика? Нельзя «подняться» (то есть обеспечить потребности и защитить себя и своих близких), честно трудясь, – только, если удастся пристроиться к вентилю, а – ещё лучше – к чиновничьему креслу.

Нынешние системы – и государственно-политическая, и экономическая – построены «троечниками», к труду (в первую очередь, к управленческому) неспособными и стремящимися накормиться с любого активного действия гражданина, который воспринимается ими как «подданный». Один высокопоставленный самарский чиновник, которому предложили руководящий пост в одной из крупных местных компаний, отказался, объяснив: «Витя, я разучился работать, я умею только распределять».

Показательно, что граждане в массе своей соглашаются с нехитрой схемой, стремясь попасть в число избранных даже ценой отказа от моральных принципов. Самые деятельные же не считают необходимым вступать в непримиримую борьбу с аморальным государством и, не обращая внимания на насмешки в свой адрес, всё-таки продолжают работать, уводя своё Дело в «тень». Сейчас в этой «тени», по подсчетам Всемирного банка, 45% реальной российской экономики. Ещё чуть-чуть и государство-«паразит» рухнет само, по формуле так ненавистного «гаранту» Карла Генриховича Маркса.

Церковь в этой ситуации – институт, пытающийся спасти общество от очередного взрыва. Спасает она без какого-либо заметного результата – гнилостные процессы не могли не затронуть и церковь. И в ней на каждого Владимира Вигилянского и Георгия Митрофанова есть в десятки раз больше разнообразных чаплиных да кураевых.

Образцов современных у церкви практически нет, а исторические примеры мало кого убеждают – ведь с историей всегда вели себя как с девкой по вызову, а последние двадцать лет – ещё и с особым цинизмом. Без современных же образцов разговор о морали не клеится. Да и иерархи в значительной массе – хозяйственники, беспокоящиеся о своем бизнесе, а не о душах.

И от кого «ждать избавленья»? Только от себя. Начать доверять себе, своим чувствам, своему опыту, своей способности не совершать подлости. Затем – научиться доверять близким, семье, товарищам. Доверять, а не уверовать, и не печалиться от того, что быстрый результат не достижим.

Не поддерживать воров, не покупаться на их обещания. Но и помнить – если кто-то утверждает, что способен вывести вас из тупика, то обязательно найдется другой, который вернет вас обратно.