Зайцы, вон из свинарника!

СТЕПАН: Хрюнчик, я сегодня хотел бы поговорить о национализме.

ХРЮН: О, тут без бутылки не разобраться.

СТЕПАН: Но я не пью.

ХРЮН: А и не надо. Пить буду я, а потом энтой бутылью тебе промеж ушей стукать.

СТЕПАН: За что?

ХРЮН: Вот ты, Степа, из лесу понаехал. Мяса не жрешь, одну морковку. Размножаешься, как этот… Как кролик! Ну как такого не отвалдохать?! Так что как раз тебе, заяц, роль понаехавшего выполнять!

СТЕПАН: А ты тогда кто? Помои хаваешь, материшься… Ну, в общем, тоже без вариантов.

ХРЮН: Вот и договорились. Короче, я — местный, а ты — приезжий. Для политкорректности будем тебя звать пушистожопый.

СТЕПАН: Но мы же говорим о национализме. При чем тут политкорректность?

ХРЮН: Национализм — это когда одна нация провозглашается лучше всех. А политкорректность — это когда та же нация провозглашается хуже всех. Тот же национализм, но с приставкой «мазо». Возьмем, к примеру, Францию. Там приезжие с алжиру бесятся!

СТЕПАН: Хрюн, давай о наших проблемах. Русский марш 4 ноября — это страшно.

ХРЮН: Ладно. Сделаем Русский вальс и ноктюрн.

СТЕПАН: В тот же день футбольный матч в Грозном закончился массовой дракой.

ХРЮН: Это норма. А ты хотел, чтобы массовая драка закончилась футбольным матчем?

СТЕПАН: Мне кажется, что политкорректнее называть не русский марш, а титульный марш. Например, какой в Дагестане русский марш?

ХРЮН: Мощно задвинул, внушаить.

СТЕПАН: И в паспорте надо две графы сделать: «национальность» и «национальность, которую я не люблю».

ХРЮН: Ты, заяц, если даже напишешь себе в паспорте «свинья», все равно твоя порода у тебя на ушах написана!

СТЕПАН: Я, между прочим, заяц-русак!

ХРЮН: Ты русак? Ты шоколадный заяц! И кормить тебя больше не буду.

СТЕПАН: Ну, так я пошел?

ХРЮН: Куда?!

А в пятак?! Ой, нет, это ж я себе… А по зубам?!

СТЕПАН: Не понимаю я вас, титульных. Вы, националисты, любите бить нерусских, но в то же время категорически против их отделения…

ХРЮН: А это точно как у нас в армии! Там всех мутузят, но все равно служить заставляют!

СТЕПАН: Ладно, а если я начну хрюкать и валяться в грязи, ты будешь со мной дружить? Твой национализм станет мягким?

ХРЮН: Это как? Не арматуриной тебя перетянуть, а кожаной плеткой? А вообще, я не за мягкий. Я — за плацкартный национализм. Он более жесток по отношению к уезжающим отсюда на фиг к себе, в лес или в горы.

СТЕПАН: Хрюн, а почему наша власть не пресекает такие настроения?

ХРЮН: Они молотят кукурузу, потом бадминтон. В Кремле пиарщики уже совсем замаялись придумывать. Я не удивлюсь, если Путин в будущем, пролетая на истребителе, поцелует кукурузного комбайнера в пузико и вытащит бадминтонной ракеткой из тарелки с кумысом амфору, которую тут же подарит рабочему.

СТЕПАН: В общем, куча дел.

ХРЮН: Еще ГАЗу 38 миллиардов дарят.

СТЕПАН: Хватит кормить ГАЗ!

ХРЮН: Цветы возлагают Минину и Пожарскому.

СТЕПАН: А ты заметил, что оба тандема на «М» и «П» начинаются?

ХРЮН: Так и памятник Минину и Пожарскому на Красной площади — это прямо Путин и Медведев! Один сидит, а другой стоит и ждет, когда тот место освободит.

СТЕПАН: Короче, им не до национализма.

ХРЮН: Они просто считают, что национализм — это как газ. Хочу — открою вентиль, хочу — прикрою. А регулировать не получается. Утечка где-то в трубе.

СТЕПАН: Я знаю где! Простой русский народ испытывает двойной гнет: со стороны простого нерусского и непростого русского народа. Первое — это банальный национализм. Второе — опасный экстремизм. С первым можно мириться, считают они. Со вторым — никогда.

ХРЮН: Это все, что ты понял сегодня?

СТЕПАН: Нет. Еще вот: мы в ответе за тех, кто понаехал.

ХРЮН: Мощно. Наливай!

СТЕПАН: Хрюн, я ведь уже тебе сказал, что не пью!

ХРЮН: Степа! Вот ты у меня в гостях, но живешь по своим законам. Почему?

СТЕПАН: Потому что твои законы не работают.