Осторожно, пчёлы!

Шура родилась на Украине в небольшом поселке возле Харькова. Когда окончила среднюю школу, встал вопрос о будущей профессии. Поступать в вуз Шура не хотела:  нужно было помочь родным, да и перспектива еще пять лет учиться, не прельщала. Родители решили отправить Шуру в Минск: крупный город, столица, больше возможностей устроить жизнь, да и близкие родственники там живут, если что случится – всегда помогут. 

Минск Шуре понравился: вежливые, культурные и благожелательные люди, красивая архитектура, широкие улицы, много парков, скверов, гуляющей по вечерним, ярко освещенным улицам молодёжи. Особенно понравился Оперный театр, куда Шура пошла с родственниками на балет «Лебединое озеро», ведь раньше балет она видела только по телевизору. И Шура решила, что обязательно останется тут жить.

Шура поступила в профессионально-техническое училище, а через год, получив профессию ткачихи, устроилась работать на камвольный комбинат, где и проработала всю свою жизнь.  Первое время жила у родственников, потом ей дали общежитие.

Работа оказалась не из лёгких, в три смены. Ночные смены Шура не любила: как любой сельский житель привыкла рано ложиться и рано вставать, а здесь нужно было всю ночь обслуживать станки. Из-за их шума разговаривать приходилось очень громко, почти кричать, и с годами такая манера разговора вошла у Шуры в привычку.

Когда удавался свободный вечерок, бегала с подругами на танцы в парк Челюскинцев. Там и познакомилась со своим будущим мужем. Подружки завидовали: выйти замуж за минчанина, да еще с жилплощадью считалось очень престижным. Шура переехала к мужу, который проживал вместе с матерью и сестрой в частном трехкомнатном доме недалеко от Комсомольского озера, совсем рядом с центром. Через год у них родился сын. Комнаты были небольшие по площади, и в комнате молодой семьи поместились только кровать, кроватка для сына и небольшой шкаф. В тесноте, но дружно жила семья Шуры. Ей нравилось, что дом частный, вроде в городе живут, а вроде и в селе. В окна заглядывали, покачиваясь, ветви яблоневого сада, чуть дальше – небольшой огород, сарайчик. Добрая по своей натуре Шура быстро перезнакомилась с родственниками мужа и скоро стала для них своей, родной. Она привыкла к Минску, стала считать себя минчанкой, а на Украину приезжала во время отпуска помочь родителям.

Шло время, в семье Шуры родилась дочка, улица, где она проживала с семьёй, подлежала реконструкции, частные дома пошли под снос, и семья Шуры получила новую трехкомнатную квартиру в удалённом от центра микрорайоне Минска.

Её младшая сестра тоже вышла замуж, но брак оказался менее удачным. Муж сестры, человек весьма жадный, требовал отчёта за каждую потраченную копейку.  Пока Шурины родители были в силах работать, он хотя бы как-то терпел их, но с годами они слабели, мать практически ослепла и пользы от них, по его мнению, не было никакой. Это приводило зятя в злобное состояние, и тогда Шуриным родителям, особенно матери, доставалось по полной программе. Шура, приезжая в отпуск, ругалась с сестрой и ее мужем, но пользы от этого было мало. Зять в ответ проклинал Шуру, грозил, что нашлёт на нее пчёл, но Шура только смеялась: отец всегда держал пчелиные семьи, среди пчёл она выросла.

Когда Шура пошла на пенсию, чтобы не скучать, завела собаку, которую каждое утро выгуливала. Вот и в это погожее летнее утро она с Диком вышла на прогулку. Недалеко возле дома стояли соседи, и что-то разглядывали на невысоком дереве. Подойдя ближе, Шура увидела на ветках рой пчёл. Соседи рассказали, что пчёлы уже покусали несколько человек. «Бродячий» рой висел невысоко, и было принято решение его «поймать». В качестве ловушки решили использовать ведро с крышкой. Шура отвела собаку домой и, захватив ведро, вернулась к дереву.

Сейчас трудно сказать, что спровоцировало агрессию: какой-либо раздражитель или неумелые действия, но пчёлы набросились на людей. Соседи разбежались в разные стороны, а Шура бросилась к своему подъезду. Когда вбежала в квартиру, ей стало плохо. Она разбудила дочь, попросила вызвать скорую помощь и потеряла сознание. Медики приехали через 20 минут, но спасти Шуру им уже не удалось. Впоследствии эксперты насчитали на ее теле свыше двухсот укусов насекомых, шансов выжить - практически не было.

Похоронили Шуру на кладбище в Михановичах, а когда приехали на следующий день, то увидели невероятную картину: над ее могилой, в каком-то дьявольском «танце», кружились пчёлы. Тридцать девять дней продолжался этот пчелиный «танец», на сороковой пчёлы исчезли.