Над крейсером подняли Черный Флаг. Квантовый Мiръ и война символов.
Над крейсером подняли Черный Флаг. Квантовый Мiръ и война символов.
В качестве эпиграфа
Есть в России такие места, По которым с волненьем проходишь, И священными - их неспроста Называют в народе (Уилтон Джон Браун (1970 г., Австралия))
16 октября 2011 года на крейсере Аврора группой художников-анархистов был поднят черный пиратский флаг.
Часть первая. Экзистенциальные всхлипывания по пиратской романтике.
А я бы так смог? Мы в молодостипели пиратские песни – а они взяли и сделали, причем, сделали в том самом смысле: «Удача - миф! И Эту веру сами мы создали, поднявши Черный Флаг!» Они подняли символ вольницы, символ неповиновения на символе революции. Они не испугались, они оторвали задницы, легко взлетели на мачту и развернули «Веселого Роджера» Мы пьем за яростных, за непокорных, За презревших грошевый уют. Вьется по ветру Веселый Роджер, Люди Флинта песенку поют.
Они не вкладывали большой смысл в свое протестное действие. Действиесамо по себе создало смысл, который мы еще долго будем распаковывать, как тотизвестный холостой выстрел носового орудия в октябре семнадцатого.
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля – готовьте ваши руки к рукопашной! А крысы пусть уходят с корабля- Они мешают схватке бесшабашной.
Пиратская романтика. В наших 80-хона еще жила и она была частью нашейжизни и некоторым сакральным внутренним символом, который создавался на мутныхкухнях общаг универов, в стройотрядовских балкАх где-нибудь в Западной Сибири иприполярном Урале. Эти символы эти песни образовывали какой-то особенный внутренний мир, и от тогокак ты принимал, как пел эти песни ты становился членом этой пиратской шайки, которая зиждется на символах как на ценностях.
И есть один закон у нас Не на суше мили мерить В дружбу верить и в компАс И в попутный ветер верить Огни созвездий - наш маяк, К чему компАс нам или лаг? Сердца отчаянных бродяг Ведет чужое горе. Святая Дева, Черный Стяг! Святая Дева, Черный Стяг! Святая Дева, Черный Стяг! И пенистое море…
И каждый был готов заплатить за ощущения внутренней свободы:
А я умру на стеньге За то, что слишком жил, и все не по закону…
И этот экзистенциальный протест был не противвласти, не против чего- или кого-либо, не Сизифовское неповиновения богам. Этобыл внутренний манифест вольницы в зарегулированном идеологическими догмамигосударстве. Какими мы были наивными и не предполагали, что зарегулировать всех можно не только догмами, но и навязываемыми ценностями и представлениями об образах жизни.
Пиратские песни пели люди в 50-х, в 60-х, 70-хгодах. Мы в 80-х были последними, кто горланил эти тексты. Я был последним комиссаром стройотряда «Арктур». Потом некоторое время была тишина, и все занимались бизнесом. Потом наступила эпоха потребления, и пришло время гламурного Джека Воробья.
Боевой крейсер. Существенно меньше в нашем обществе помнят о том, что «Аврора» – уцелевший боевой Крейсер 1 ранга, участвовавший в знаменитой, пусть и разгромной, битве при Цусиме. Когда вчерашний школьник надевает курсантские погоны и связывает свою жизнь с армией или флотом, он, втом числе, связывает жизнь с ее символами, и для него они не абстрактные, а флаг – его Флаг, звезда – его Звезда. Сейчас офицеры уже понимают, что власть в смутное время, в скользкие моменты, как правило, и в угоду текущей политической конъюнктуре, сдает и армию и флот. В России так было в 17-ом,90-92-м, 96-м. И, наверное, так снова может быть. Офицеры к этому готовы, но когдаих символы попирают те, ради которых они и призваны служить и кого защищать –это воспринимается с особой болью.
Офицер сглотнет слюну горечи, смахнет слезу досады и идет тащить службу дальше ради этих же уродов, что топчут его флаги, честь и достоинство. И до последнего будет надеяться: «С нами – Бог и Андреевский флаг».
Символ Революции. Следующие несколько строк длятех, кто взрослел уже после 90-х. «Мы не были шпаной, мы галстук пионерский,сжимая в кулаке, несли из класса в класс…».
Никогда еще в истории холостойвыстрел не был столь эффективным. Революция 17-го не была только переворотомустроенным большевиками за германские деньги, и не сколько, как это сейчаспринято растолковывать. Революция выражала чаяния миллионов, надежды на справедливость и на свободный труд. Тогдамечталось, что труд станет свободным, как творчество. А свободный труд станет основой справедливого мiра.
В конце 80-х мы обратно разменяли «справедливость» на«свободу», забыв предостережения Шварцевского Дракона о «свободе для несправедливости». Кто знает, как отзовется нам этот разменянный выстрел. «Есть у Революции начало – нет у Революции конца…»
Часть вторая. Часть вторая. Постиндустриальная война символов.
Мир уже давно стал квантовым, причем именно в тех самых смыслах,которые Нильс Бор и Копенгагенский физическо-философский кружок придумали для объяснения некоторых физических явлений микромира более 100 лет назад. А может, он (Мiръ) всегда такими был, но именно в постиндустриальной информационной вязкости мы научились распаковывать квантовые смыслы.
Вначале мы делали квантовой историю в угоду тому или иному «квантовому наблюдателю», потом журналистику, потом научились делать квантовой реальность. Хочется спросить: «В угоду какому наблюдателю?». А может она всегда таковой и была? И квантовый мир живет не в постоянно расширяющейся Вселенной, а в сознаниимиллиардов, как в сознании каждого. Но кто-то постоянно пытается навязать нам одну картинку своего сознания по телевизору.
За последние сто лет люди продали свою приобретенную свободу за место в потребительском стойле. Продали своих богов, свои ценности ипредставления о мироустройстве. Но где-то в памяти, с оттенком сакральности, еще какие-то символы сохранились. И если платишь той свободой за потребительский кредит, то может, символы свои тыценишь чуть дороже, и не готов за так в ломбард их заложить.
В перегруженном информационным мусором мире символы еще то немногое,что объединяет десоциализированное общество, а потому война символов может быть куда опаснее, чем пресловутая «информационная война».
Кстати, символисты творили тоже век назад, да и молодой мировой индустриальный капитал тогда еще не умел правовым кнутом загонять социальный планктон в матрицу потребительского стойла.
Над крейсером подняли Черный Флаг. Найдите мужество - признайте поражение, и не валите вы на этих бедолаг Всю яростную злобу унижения.
Как труден первый шаг, как страшен он. Россия, ты опять в своей трясине. Но Люди есть - не офисный планктон, жующий в потребительской корзине.
Судьба "Авроры" - то судьба моя, И знаю я, что будет возрождение, Позор Цусимы, Выстрел Октября И Черный Флаг на мачте - символ пробуждения.
Комментарии