Что лучше: Платить посреднику или иметь дело с госчиновником?

 Романтика полей и гул заводских цехов уже давно не привлекают наших граждан. Молодые люди стремятся работать не у станков и не в конструкторских бюро, а в госорганах, в сферах управления, маркетинга и продаж, в крупных компаниях-монополистах.  

Предприниматели также предпочитают заниматься не производственным, а торгово-посредническим бизнесом, «оказанием услуг». У нас наблюдается устойчивое сокращение доли предприятий в сфере производства машин и оборудования (с 1,6% в 2006-м до 1% в 2010 году). В то же время в сфере торговли их число за прошедший год увеличилось на 2,7% и достигло 37,6% (более трети всех предприятий). Количество предприятий, занимающихся недвижимостью, арендой и предоставлением услуг увеличилось за год на 7,6%, в сфере управления ЖКХ — на 19,2% (http://www.fas.gov.ru/about/list-of-reports/list-of-reports_30042.html).

Во многих городах России корпуса некогда могучих советских заводов превращены в торгово-развлекательные комплексы.

Понятно, что это обусловлено отсутствием эффективного государственного управления экономикой и недееспособностью антимонопольных органов. Зачем стоять у станка или заниматься бизнесом в машиностроении, если, например, стоимость малюсенькой чашки кофе в некоторых аэропортах начинается от 300 рублей. Это ведь только развитых странах Европы и Америки прибыль в торговле составляет 4−8%.

Есть в России и такой чрезвычайно прибыльный вид бизнеса, как исполнение функций государственного органа. Положения о многих федеральных органах власти содержат пункт 6.4, дающий им право «привлекать в установленном порядке для проработки вопросов, отнесённых к установленной сфере деятельности, научные и иные организации, ученых и специалистов». Не удивляетесь, если в составе комиссии по проведению государственного контроля (надзора) Вы обнаружите представителей коммерческих предприятий, в том числе Ваших конкурентов. Это их бизнес.

Проводимая административная реформа привела не к декларируемому сокращению, а к усилению избыточного госрегулирования. В том числе с участием «особо приближенных» к госорганам коммерческих структур, платных посредников между бизнесом и властью. Несмотря на то, что Владимир Путин, выступая в 2009 году в Калининграде, призвал гнать таких посредников «поганой метлой». Общий объем «теневого» рынка посреднических услуг, как полагают аналитики, никак не меньше 150−200 млрд. долларов в год (http://www.vz.ru/economy/2009/10/27/342426.print.html).

К расцвету посреднического бизнеса приводит и активное насаждение саморегулирования (СРО) во всех сферах предпринимательской и профессиональной деятельности. Как заявил Дмитрий Медведев в июле 2011 года на встрече с предпринимателями в Пензенской области, «по-хорошему, государственным курсом должна стать замена государственного регулирования на активную деятельность саморегулирующихся организаций».

Сама идея саморегулирования вроде бы здравая. В США, Канаде и ведущих странах Европы на протяжении длительного времени эффективно действуют различные модели саморегулирования. Однако российские законодатели, внедряя саморегулирование, пошли своим путем. Разумная процедура общественно-профессионального регулирования у нас фактически подменена бюрократическим администрированием, выдачей допусков к выполнению определенных видов работ.

В полной мере это проявилось в строительной отрасли. В ней произошла замена бюрократического контроля госорганов на монополизм региональных элит, нередко аффилированных с госчиновниками. Переход к саморегулированию привел к росту коррупции за счет замены государственной коррупционной системы надзора на другую, еще более опасную — общественную, практически скрытую от контроля.

Институт СРО в строительной отрасли не решил ни одну из её застарелых проблем, не привел к повышению качества и безопасности выполнения работ и превратился, по существу, в форму узаконенного побора денег с предприятий. Вместо небольших госпошлин за выдачу лицензий предприятия несут тяжелое бремя финансовых расходов, платят в СРО примерно в 30 раз больше (компенсационные и ежегодные членские взносы, плата за получение допусков и т.д.).

Кому это нужно, нетрудно догадаться. Спекулируя на этой модной теме и используя непонимание отдельными предприятиями смысла введения института СРО, саморегулирование нередко продвигается не как замена лицензированию, а как бизнес отдельных лиц. Под предлогом «повышения безопасности» или даже с издевательскими высказываниями о «снижении административных барьеров для бизнеса».

В авангарде этой деятельности известные лица, бывшие работники органов государственной власти и различных окологосударственных коммерческих структур.

Наиболее одиозной, пожалуй, является попытка ОАО «НТЦ «Промышленная безопасность» создать и поставить под свой контроль «Единую систему саморегулирования в области обеспечения безопасного ведения работ в промышленности, энергетике и строительстве». Директор этой коммерческой фирмы Владимир Котельников, используя Общественный совет при Ростехнадзоре, организовал разработку проекта Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Федеральные законы №116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» и №128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности» (размещен на сайте Ростехнадзора).

В нём предлагается сделать обязательным участие в СРО не только организаций строительной отрасли, но и всех экспертных организаций, предприятий-изготовителей технических устройств (кранов, лифтов, сосудов под давлением и т.д.), ремонтных, монтажных и других организаций. Более того, предлагается создать единственное в России Национальное объединение (союз) СРО.

Затем в Москве появился «Национальный Союз Саморегулируемых организаций в области промышленной безопасности» (ОГРН 1117799001650). Излишне говорить, кто именно его создал и возглавил.

Цели, преследуемые бывшим работником Ростехнадзора, нетрудно понять при рассмотрении пропагандируемых им условий членства в СРО экспертных организаций: необходимо установить «перечисление в фонд СРО в качестве регулярных членских взносов не менее 10% объема выполненных работ на этом сегменте рынка».

Это ассоциируется у нас с коллективизацией крестьянских хозяйств. Тогда, в связи со сложностью изъятия хлеба у миллионов единоличников, был взят курс на их добровольно-принудительную коллективизацию. А уж у колхозов, возглавляемых «своими» людьми, изъять хлеб было значительно проще. Так и здесь, проще собрать приличные суммы с СРО — за их аккредитацию, информационное обслуживание, методическое сопровождение, за разработку единых стандартов и общих правил саморегулирования и т. п., а не с тысяч предприятий.

Например, в настоящее время изготовители технических устройств, уплатив госпошлину 2000 руб., получают в Ростехнадзоре разрешения на их применение и далее не имеют обязательных платежей. По идее же бизнесменов, «особо приближенных» к госорганам, каждый изготовитель должен вступить в СРО, заплатив вступительный взнос, получить в СРО свидетельство о допуске к изготовлению технического устройства (очевидно, не бесплатно), а затем ещё и вносить регулярные членские взносы. Возможно, также не менее 10% от оборота этих предприятий-изготовителей.

Полагаем, что в данном случае, после издания приказа Ростехнадзора от 10.03.2009 №142 об упразднении Положения о ЕС ОС Ростехнадзора (РД-03-21–2007), предпринимаются попытки сохранить полукриминальный бизнес через СРО.

Старт коммерциализации государственного контроля (надзора) был дан в 1997 году Федеральным законом №116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов». Его принятие привело к обрастанию Ростехнадзора всевозможными коммерческими фирмами, но не улучшило ситуацию с аварийностью и травматизмом. После принятия в 2002 году более прогрессивного Федерального закона №184-ФЗ «О техническом регулировании», использующего прямо противоположные методы и способы формулирования и правового закрепления обязательных требований по безопасности производственной деятельности и устанавливающего иные механизмами их реализации, устаревший закон №116-ФЗ не был упразднен. Это привело к возникновении массы противоречий в законодательных актах, чем не преминули воспользоваться отдельные лица. Их попытки обложить предприятия различными поборами, выстроить свой бизнес на участии в исполнении функций государственного контроля (надзора), не прекращаются. При попустительстве антимонопольных органов.

Для пресечения или ограничения попыток отдельных лиц организовать поборы с предприятий можно привлекать правоохранительные органы. Например, Председателем СРО НП «Безопасность ПТО» в прокуратуру направлено заявление о незаконности аккредитации различных организаций ОАО «НТЦ «Промышленная безопасность». В действиях его директора Владимира Котельникова имеются признаки преступления по ст.159 УК РФ (Мошенничество), поскольку аккредитация — это функция органа государственной власти и не может проводиться коммерческой организацией. Следственные органы 8 раз выносили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по этому заявлению. Все они, как и в аналогичном случае: http://vladkorovin.livejournal.com/1899.html, отменены органами прокуратуры. Ростехрегулирование и Рособрнадзор подтверждают незаконность проведения аккредитации ОАО «НТЦ «Промышленная безопасность», что даёт основание надеяться на доведение этого дела до логического конца.

Продолжающаяся деградация промышленности, науки, образования и других институтов современной России не позволяет положительно оценивать политику и действия наших органов власти. Но, как показывает практика, лучше уж иметь дело с госорганами, чем с уполномоченными ими коммерческими фирмами, аппетиты который порой беспредельны. С ними нужно и полезно бороться всеми доступными способами, противодействовать «бизнесу» этих окологосударственных структур.

 

Владимир Коровин

http://vladkorovin.livejournal.com