Монархисты и КПРФ

 Близятся выборы в Государственную Думу, выборы законодательных органов регионов. Участвовать или не участвовать в президентских выборах может быть для монархиста проблемой – многие видят в этом своего рода «легитимацию» Февраля и вообще демократическо-республиканской системы как таковой. В этом есть своя правда. Как есть она и в позиции тех, кто считает, что отношение к президенту как к временному Верховному правителю снимает остроту вопроса. Программа МПСР не только допускает, но и отдает предпочтение ситуации, при которой действующий Глава государства, ставший таковым без нарушения Конституции РФ, сам инициирует вопрос о переходе к монархическому типу правления. Отсюда можно делать соответствующие выводы. Но речь сейчас не об этом.

 

Речь о думских и местных выборах, участие в которых в любом случае никак не ставит под вопрос наших монархических убеждений. Не будем скрывать: в ситуации, когда наша партия не получила официальной регистрации, а, следовательно, не может выступать на этих выборах самостоятельно, но к ней существует значительный интерес, особенно в регионах, причем есть люди, искренне желающие нашего участия как в публичной политике, так и в местных делах, вопрос о политических союзах стоит для нас особенно остро. Точка зрения Президиума партии известна. Она такова: не принимать участия ни в каких союзах с ЛДПР ( партией «одного актера», неоднократно обманывавшего своих избирателей), а также с либералами-западниками ( «Яблоко», «Правое дело» и др.), наследниками и носителями идей «февраля», открытыми проводниками воли транснациональных корпораций и тех, кто претендует на создание «Мирового правительства». Но как быть с КПРФ?

 

Cкажем сразу. Мы, монархисты, являемся наиболее – и, возможно, единственными - последовательными противниками всего «левого дискурса» в целом, всего круга идей, так или иначе связанных с «перманентной революцией» как разрушением всех исторических преград на пути мировой диктатуры – религиозных, государственных, семейных. «Уже давно в Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества» - писал еще в 1848 году Ф.И.Тютчев. Сегодня положение нисколько не изменилось. Более того, ареной этого противостояния является не только Европа, но и весь мир. События на Украине, в Грузии, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии – тому свидетельство. Революции из «красных» и «коричневых» превратились в «цветные». Только Россия удерживает еще мир от глобального разрушения и перехода разрушенных обломков культуры – в самом широком смысле слова - под мировой диктат. Место Коминтерна сегодня занимает Фининтерн. Именно он и руководит – впрочем, и ранее руководил – всей «мировой революцией».

 

Исторический парадокс ( таких парадоксов вообще полна история, и Русская в особенности) заключается в том, что коммунистическая партия в России ( РСДРП – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС – КПРФ ) созданная как передовой отряд на пути тотального разрушения всего живого, духовного, русского в России, постепенно теряла свою глобалистскую, разрушительную направленность и превращалась, по сути, в охранительную структуру. Это процесс начался еще в 1924 году с призыва «рабочих от станка» и крестьян ( то есть коренных русских людей) в партию, достиг кульминации в 1937-38 гг во время уничтожения - по существу, контрреволюционного – т.н. «ленинской гвардии», а затем – после 1956 г. – был «спущен на тормозах» и привел к своего рода негласному идеологическому компромиссу между собственно коммунизмом и своего рода народным консерватизмом, выразившемуся в доктрине т.н. «реального социализма», глубинно противостоящего социализму «идеальному», социализму в духе идей Маркса-Ленина-Троцкого. Русский коммунизм обнаружил в себе те потенции, которые Константин Леонтьев считал залогом возможностью поворота «в духе Константина Великого». Но в двадцатом веке революционно-космополитическое начало все же одержало верх, и, по сути, через лозунг «больше социализма, больше демократии», привело к крушению уже и самого СССР как имперского государства, прежде всего Русского народа. Надежды того же Леонтьева, увы, не сбылись. Агенты «ничто, которое ничтожит», не прекращали своих «работ» ни на минуту.

 

Для монархистов, конечно, главным является вопрос об ответственности Компартии за ритуальное цареубийство июля 1918 года, за смерть Царя-Мученика и его Семьи. Эту ответственность, разумеется, вместе с мировым финансовым капиталом, еще в минувшие столетия поставившем себе целью уничтожение всех традиционных Империй, и со стремившемся к мировой власти Британским королевским домом делят такие руководители Компартии, как Ленин, Троцкий, Свердлов, Войков и др., но так или иначе ее нельзя вменить тем простым русским людям, которые пришли в партию после 1924 года. Эти люди даже менее виновны, чем политическая элита и духовенство старой России, сознательно отдавшие Царя на расправу в своих клановых интересах. Разумеется, «новые коммунисты» были носителями антимонархических взглядов, но часто по неведению, по причине вбитой им в головы лжи. В свою очередь, идейные, а часто и кровные, наследники цареубийц разрушали СССР в период перестройки и в 1991-93 гг.

 

Мы считаем историческое противостояние Белых и Красных исчерпавшим себя, тем более, что оно и прежде было прежде всего противостоянием сторонников двух разных стадий одного революционного процесса – «февральской» и «октябрьской». Свержение Царя-Мученика с Престола готовили и приветствовали и те, и другие. Мы одинаково против и «белой романтики», и «красной романтики». Гражданская война – общий национальный позор.

 

Сегоднящняя КПРФ, возникшая уже на переломе от советского времени в постсоветское, хотя и провозглашает свое преемство от РСДРП и РКП(б) ( что нас отнюдь не радует), выражает взгляды и чаяния именно этих «людей 1924-го», лишившихся формальной связи с многовековым прошлым, но все же сохранивших народный здравый смысл и смекалку, которые они передали своим детям и внукам, и которых – через оглупление и растление – стремится лишить русский народ сегоднящняя компрадорская верхушка и «ночные мастера» мировой революции и мировой диктатуры.

На самом деле – пока еще – это большинство русского народа, его чернозем, его «черная сотня» ( в истинном смысле этого понятия). Эти люди все еще верят в труд и порядочность, все еще не готовы продать страну по частям, все еще не хотят подчиниться ( иногда не вполне осознавая, почему) мировой диктатуре, а их «преданность коммунизму» и порой «кондовое упрямство» есть прежде всего внутренняя невозможность предательства своих отцов и дедов. В этом они более благородны и, если угодно, аристократичнее потомков старинных фамилий, занимающихся лицедейством и шутовством. В человеческом отношении сегодняшние коммунисты – это следует прямо признать,- куда «доброкачественнее» очень многих. Во всяком случае, «доброкачественнее» тех «русских националистов», которые готовы торговать Русской землей, а о либералах и леваках и вовсе говорить нечего.

 

Идеология КПРФ эклектична. «Марксизм-ленинизм», за который эта партия держится, на самом деле только «из принципа», как в поговорке «назло мужу сяду в лужу», соседствует в ее программных документах, прежде всего в областях социальной и в значительной степени международной, с народным здравым смыслом, чувством реальности и земли под ногами. Идея социальной справедливости, которую отстаивает КПРФ, никак не связана с марксизмом. Она – плод многовекового народного сознания, ею полны русские сказки и песни. Она никак не связана и с республиканским строем. Напротив, Царь и есть Верховный страж справедливости в стране, в том числе справедливых отношений между трудом и капиталом. Он – над классами и сословиями. Партия российских коммунистов официально отказалась от «воинствующего атеизма», не только прекратила полемику по религиозным вопросам, но и прямо апеллирует к Русскому Православию, которое, возможно, понимает несколько иначе, чем духовенство и клерикальная интеллигенция ( не более ли даже в чем-то и ближе к пониманию народному?) . Становятся во многом приемлемыми даже некоторые теоретические работы руководителей КПРФ, такие, как, например, «Русская цивилизация» Владимира Никитина. А заявления о приверженности «делу Сталина» ( вместе с иногда нарочитым неприятием любого «предательства» ) говорит о своеобразном, чисто народном «криптомонархизме», который в силу сложившихся условий оказался направлен «не на тот объект» ( как бы ни относиться лично к И.В.Сталину и его исторической роли). КПРФ вообще действительно чисто народная, даже простонародная, партия – со всеми вытекающими из этого положительными и отрицательными чертами.

 

К экономической и социальной программе этой партии вообще трудно придраться. Здесь наши позиции почти во всем совпадают. Ведущая роль государственной собственности при допущении и разнообразных других форм, отказ от продажи земли в частные руки при одновременной свободе землепользования, наличие твердых социальных гарантий, государственное руководство наукой, культурой и здравоохранением, всемерная поддержка армии, забота о неимущих – где ни возьми. А это уже – даже без лишних слов – огромное поле для широкого и разнообразного сотрудничества на любых уровнях. Мы можем называть национально и государственно ориентированную экономику тяглово-трудовым строем, коммунисты – «русским социализмом.». Суть не меняется. Значит, мы должны забыть «споры о словах» и работать вместе.

 

Мы не собираемся отказываться от своей идеологии. Мы открыто говорим : для нас неприемлем – абсолютно – культ Ленина ( сохраняемый коммунистами, на самом деле, тоже, из желания «не быть предателями»), тем более неприемлемы негативные высказывания членов партии и даже некоторых ее руководителей об Императорским периоде Русской истории и Доме Романовых, об институте легитимной наследственной монархии вообще. А вот взгляды на то, «как обустроить Россию» сейчас ( именно сейчас, со сравнительно, может быть, недавнего времени) если не общие, то, во всяком случае, близкие. И мы, и они – за государственность, за общинные ( пусть они говорят «коллективистские») начала жизни, за широкое местное самоуправление, за устои семьи, передаваемые от отца к сыну – через поколения. Мы вообще считаем КПРФ не левой, а правой – в истинном смысле слова – партией Но мы говорим : это спор о словах. Давайте его оставим. Сохранение России важнее.

 

Мы понимаем, что социализм как общественно-экономически строй (хотя называем это иначе) действительно жизнеспособнее в России, чем экономический либерализм. Мы охотно признаем, что допетровская Московская Русь, являющаяся для нас своего рода «матрицей» Русской государственности, в цивилизационном отношении ближе к социализму – понимаемому, естественно, «не по Марксу» - чем буржуазное государство и «гражданское общество». Мы прекрасно помним, что даже за краткий период своего существование даже «полусоциалистическое» правительство Примакова-Маслюкова было самым успешным из всех правительств РФ за все ее существование. Поэтому мы считаем: до восстановления монархии наилучшим вариантом было бы сочетание жестко и однозначно правой (прежде всего в идеологии и внешней политике ) верховной власти и правительство ( управление прежде всего экономикой) с «социалистической ориентацией», которая в условиях России тоже является традиционной, а, следовательно, подлинно правой. Для этого фракция КПРФ в Государственной Думе должна быть многочисленной, сильной и дееспособной.

 

Поэтому мы не считаем возможное голосование монархистов за КПРФ на выборах Госдумы противоречащим нашим монархическим убеждениям.

В этом последнем нет никакого внутреннего противоречия. Ведь идея монархии сама по себе стоит выше всех партийных и социальных различий.

 

Владимир Карпец, член оргкомитета Монархической партии «Самодержавная Россия»