Тень Трафальгара. Операция "Катапульта". Часть 2

 

ТРИНАДЦАТЬ МИНУТ ДЛЯ АНГЛИЙСКИХ ПУШЕК

 

Соединение "Н" в 17:30 совершило последовательный поворот и, имея эскадренную скорость 20 узлов, легло на боевой курс 100°. Кильватерную колонну возглавлял "Могучий Худ", как звали этот корабль английские моряки, за ним следовали "Резолюшн", "Вэлиант", "Аретьюза" и "Энтерпрайз". Строй тяжелых кораблей "обрамляли" две группы эсминцев: "Фолкнор", "Фоксхаунд" и "Фористер" в авангарде чуть позади боевой линии, "Кеппел", "Видетт" и "Эктив" - в арьергарде. Но орудия британских линкоров по-прежнему молчали. Еще одна, последняя на этот раз, задержка с открытием огня возникла из-за необходимости дать парламентерам возможность отойти на безопасное расстояние.

 

Огонь был открыт в 17:54 на пределе видимости с дистанции 86 кабельтовых. Каждый корабль пристреливался по цели самостоятельно. Управление стрельбой осуществлялось по данным визуального наблюдения и самолетов-корректировщиков(8). Хотя наблюдать падения снарядов в этих условиях труднее, нежели пристреливаясь по противнику в открытом море, накрытая единожды неподвижная цель уже не требует существенных поправок стрельбы. Первый британский залп лег близким недолетом, второй попал в мол, третий дал поражение. По определению английского историка Рональда Бэссета, французские корабли в этот момент представляли собою "отличную мишень, по которой было просто невозможно промахнуться".

 

Британские корабли, как пишет об этом участник боя младший лейтенант Рональд Филлипс, помощник командира "Худа", стреляли "размеренно и неторопливо". С мостика линейного крейсера, а еще более отчетливо с борта парламентерского катера, находившегося в момент начала бомбардировки примерно в миле мористее сетевого заграждения, были видны попадания снарядов во французские линкоры, сильнейший взрыв на одном из них, а также прямое попадание в "большой эскадренный миноносец".

 

Впервые со времен Ватерлоо англичане и французы обратили оружие друг против друга. Сколь не отвратительной казалась английским морякам идея громить своего бывшего союзника, большинство их приняло с облегчением сигнал "ANVIL", означавший открытие огня. В их числе был старший артиллерист "Резолюшна" лейтенант-коммандер Эддисон. Измученный, как он вспоминал после, многочасовым ожиданием в раскаленном солнцем посту управления огнем на фор-марсе и терзаемый тревожной мыслью о неизбежности кровавой развязки, этот офицер подобно многим другим уверенно приступил к исполнению своих обязанностей. Экипаж линкора уже имел немалый боевой опыт: "Резолюшн" участвовал в Норвежской кампании. И потому окружившие эскадру разрывы цветные всплески - розовые, голубые, желтые и зеленые - ибо французские корабли применяли специальные пристрелочные снаряды, почти не отвлекали его моряков от дела, если бы не сознание, что их противник теперь никто иной, как бывшие братья по оружию - французы.

 

В Мерс-эль-Кебире же падение первых британских залпов в мол с огромными столбами воды, гравия и цементной пыли вызвало не ярость, а скорее обескураженность и досаду. Большинство французов, как и их командующий, до последнего отказывалось верить, что англичане на это способны. Ответный огонь был интенсивным, но неточным. Французы дважды брали британские корабли в вилку и не добились ни одного попадания. Потери Соединения "Н" во время боя свелись к двум раненым осколками на борту линейного крейсера. Наибольшую угрозу для эскадры Сомервилла представляла даже не корабельная, а береговая артиллерия.

 

Позже адмирал Жансуль назовет действия французских береговых батарей "замечательно эффективными": "Это возможно удивило англичан, считавших их разоруженными". Артиллеристы форта Сантон избрали в качестве цели британский флагман и выпустили по нему в общей сложности около трех десятков 194-мм снарядов; батареи на противоположном конце Оранской бухты обстреляли эсминец "Рестлер". Крейсер "Аретьюза" сразу же открыл ответный огонь по берегу, но мало что смог сделать. "Энтерпрайзу" последовать его примеру помешала недостаточная дальнобойность устаревших орудий Mk.XII. Эскадренные миноносцы в контрбатарейной борьбе также не участвовали.

 

Данные вахтенного журнала линейного крейсера "Худ":

 

17:58 Береговые батареи открыли по нам огонь. Пять хорошо заметных вспышек. Все самолеты на 20° к N.

 17:59 Розовый всплеск от падения снаряда приблизительно в 3 каб. по правому траверзу.

 18:00 Рикошет [осколочный, - Авт.] по мостику.

 18:00 1/2 Еще разрыв по правому траверзу и рикошет по мостику.

 18:01 Отдан приказ поставить дымовую завесу. Задержка выполнения приказа.

 18:01-18:02 Следуют падения снарядов справа по носу и траверзу. Большинство с рикошетом по мостику. Самый близкий всплеск менее, чем в 1 каб., но большинство примерно в 1 1/2 каб.

 18:02 1/2 Эскадренный миноносец справа по носу обстрелян береговой батареей. "Резолюшн", "Вэлиант" и наш корабль меняют курс в направлении от гавани.

 18:03 Башня А вне углов обстрела орудий. Один залп башнями X и Y.

 18:04 Дымовая завеса становится эффективной. Приблизительно в это же время наш корабль взят в вилку береговой батареей.

 18:05 Большой всплеск, предположительно от 14" снаряда, за кормой "Резолюшна".

 18:06-18:07 Береговые батареи все еще обстреливают нас. Приказ 4" калибру открыть огонь по ним. Приказ не выполнен, ввиду опасности возможного воздушного удара".

 

Бомбардировка была прервана поворотом "все вдруг". Придя на курс W, британское соединение в 18:08 возобновило огонь. На этом галсе он был перенесен дальше от мола. Однако из-за ухудшившейся видимости и перемещений противника стрельба стала неточной.

 

За вычетом времени, потраченного на поворот, канонада длилась всего 13 минут. В 18:12, после тридцать шестого залпа, орудия линкоров замолчали. К этому моменту всю гавань застилал дым, что, как отмечено в адмиралтейском отчете, делало "практически невозможным наблюдение с кораблей за результатами стрельбы, а корректировку ее с самолетов очень затруднительной". Оставалось вести стрельбу по площадям. Но в данном случае этот метод, широко применявшийся англичанами при бомбардировке итальянских портов и береговых укреплений, был неприемлем, ибо из-за большого разлета снарядов неизбежно повлек бы жертвы среди мирного населения на берегу.

 

В сложившейся ситуации Сомервилл решил дать французам передышку, чтобы те "могли беспрепятственно покинуть свои поврежденные и тонущие корабли". Однако не все из них оценили такого джентльменского поступка. Береговая артиллерия продолжала обстреливать британскую эскадру, даже после того, как Жансуль просигналил Сомервиллу: "Прошу прекратить огонь". Орудия британских линкоров уже молчали, а залпы французской батареи, поначалу падавшие большими недолетами, стали ложиться все точнее.

 

Соединение "Н" поставило дымовую завесу и в 18:20 отвернуло на WNW. "Арк Ройял" получил приказ поднимать в воздух бомбардировщики для нанесения воздушного удара. В 18:25 с палубы авианосца стартовали шесть "суордфишей" 818-й эскадрильи(11) с четырьмя 250-фнт полубронебойными и восемью 20-фнт осколочно-фугасными бомбами каждый и три "скьюа" 803-й эскадрильи в качестве воздушного прикрытия. Но вот орудия форта Сантон замолчали, и французский береговой сигнальный пост репетовал сигнал своего адмирала с просьбой остановить избиение. "Если я не увижу Ваши корабли тонущими, - ответили с "Худа", - я буду вынужден повторно открыть огонь".

 

Корабли Сомервилла шли в кильватерной колонне, с пятикабельтовыми интервалами между мателотами. Солнце клонилось к закату. Дневная жара постепенно стала спадать. Дул легкий освежающий бриз. Все взгляды были прикованы к светлой линии волнолома, что уже просматривался сквозь стелящийся дым. Однако требовался бинокль, чтобы разглядеть надстройки французских кораблей и далекие очертания доков и кранов в Мерс-эль-Кебире. Когда дым над гаванью немного рассеялся, удалось обнаружить только два французских линкора в ее глубине. Третий, очевидно, затонул. На месте его гибели сновали катера и шлюпки. Но куда делся четвертый? Он был уже в открытом море...

 

Часы, потраченные англичанами на бесплодные переговоры, не прошли даром. Французы успели подготовиться к выходу, а рейдовые тральщики незаметно для противника открыли проход в сетевом заграждении южнее места, минированного британскими самолетами.

 

Линкоры и авиатранспорт стояли в Мерс-эль-Кебире причаленными кормой к молу, что являлось обычным вариантом швартовки в мирное время. В военно-исторической литературе Жансуль, как правило, критикуется за такую "несуразную расстановку, сделавшую его корабли практически бессильными" и, в особенности, их размещение кормой к неприятелю, что затрудняло действие артиллерии "Дюнкерка" и "Страсбура" (напомним, что их четырехорудийные башни главного калибра находились в носовой части). Однако сомнительно, чтобы на тесном мерс-эль-кебирском рейде можно было найти хоть какое-нибудь приемлемое размещение эскадры. Свободно маневрировавший неприятель неизбежно избрал бы такой пеленг стрельбы, чтобы максимально затруднить французам ведение ответного огня. Спасение было вне гавани.

 

Жансуль отдал распоряжение линкорам начать движение сразу после открытия противником артиллерийского огня и покидать рейд в следующем порядке: "Страсбур", за ним "Дюнкерк", "Прованс" и "Бретань". Лидеры - во французском флоте их называли "контрминоносцы" - 2-й легкой эскадры, стоявшие на бочках в западной части рейда, получили приказ выходить из гавани самостоятельно, по способности. Решение французского командующего во чтобы то ни стало прорываться в открытое море было правильным, однако назначенный им порядок боевой линии нельзя признать удачным. "Дюнкерк", занимавший место в самой глубине рейда, да еще и замешкавшийся с отдачей швартовых, задерживал старые линкоры. Портовый буксир, помогавший "Дюнкерку" сняться с якоря, получил повреждения и вынужден отойти, когда залп 381-мм снарядов попал в мол. Флагманский линкор беспомощно застыл. Это определило судьбу "Бретани" и "Прованса".

 

"Бретань" не успел двинуться с места, когда в 17:57 был поражен третьим залпом "Резолюшна". Все три 381-мм снаряда легко пробили броню линкора. Один разорвался в отсеке кормовых машин, другой - в районе средней орудийной башни, вызвав взрыв боеприпасов в 138-мм батарее. Но этот взрыв, хотя и нанес значительные повреждения, не стал фатальным. Судьбу корабля решил снаряд, попавший в район кормовых башен. В артиллерийских погребах главного калибра возник пожар, который быстро охватил всю кормовую часть и привел к взрыву, значительно более сильному, нежели первый. Линкор начал быстро крениться на правый борт, угрожая опрокинуться. Поступил приказ экипажу покинуть боевые посты, но далеко не все успели его выполнить. Позже еще один британский снаряд разорвался у основания треногой мачты. В 18:07 корабль перевернулся и затонул. 977 членов экипажа "Бретани" погибли или пропали без вести.

 

Однотипный "Прованс", ожидая своей очереди вступить в боевую линию, в 17:55 первым из французских кораблей открыл огонь. Он стрелял по "Худу" через стоявший рядом "Дюнкерк". Однако прицел был взят неверно, и залпы "Прованса" ложились большими недолетами, тогда как британские вскоре достигли цели. В 18:02 381-мм снаряд заклинил башню IV, взрыв другого снаряда повредил одно орудие башни III. В корме начался пожар, а в отсеках ниже ватерлинии открылась сильная течь. Наконец, "Прованс" дал малый ход и начал медленно двигаться вперед. Он продолжал вести огонь и успел израсходовать двадцать два 340-мм снаряда. Но после десятого залпа осколок британского снаряда, срикошетировавший от "Дюнкерка", угодил внутрь поста управления артогнем, повредив приборы и тяжело ранив артиллерийского офицера. Тот приказал башням продолжать вести огонь на самоуправлении, но никто не выполнил его приказа. Разгорающийся пожар постепенно подбирался к кормовым пороховым погребам. Их пришлось затопить. Потери экипажа линкора в бою были невелики - двое убитых и несколько раненых, однако полученные повреждения исключали возможность активных действий. Вода быстро распространялась по отсекам старого корабля. Это принудило державшего на нем флаг контр-адмирала Бузена и командира капитана 1-го ранга Барруа закончить плавание, приткнув линкор носом к отмели в южной части рейда.

 

Виновник роковой задержки - "Дюнкерк" - был прошит навылет бронебойным снарядом с линейного крейсера "Худ" как раз в тот момент, когда стал отходить от причальной стенки. Этот снаряд не взорвался, но сделал пробоину в кормовой части в 2,5 метрах ниже ватерлинии противоположного левого борта и вызвал затопление топливной цистерны. Орудия главного калибра "Дюнкерка" открыли огонь по британской эскадре в 17:58, вскоре к ним подключился вспомогательный калибр, которым французы пытались поразить барражировавшие над гаванью британские самолеты-корректировщики. За последующие десять минут линкор успел израсходовать около сорока 330-мм и полторы сотни 130-мм снарядов. Ни один из них не попал в цель. Зато британские залпы давали все новые попадания.

 

Едва дав ход 12 узлов, "Дюнкерк" был поражен залпом из трех снарядов. Первый ударил в крышу башни II (четырехорудийная главного калибра), покрытую цементированной броней толщиной 150-мм, высокоэффективной против отвесно падающих авиабомб, но излишне ломкой при сопротивлении снарядам, летящим по настильной траектории. Снаряд расколол часть броневой плиты и сам развалился на куски. Большая его часть срикошетировала и упала примерно в миле от корабля, у здания полицейского участка на набережной Сент-Андре (стоявший рядом "Прованс" также был задет осколками), но другой осколок, а возможно отломленный кусок брони, попал внутрь правой части орудийной башни, ударил в зарядный лоток и повлек воспламенение зарядов. Расчеты двух орудий погибли в дыму и пламени вспыхнувших пороховых картузов, тогда как левая "полубашня", отделенная продольной переборкой и имевшая собственную подачу боезапаса, почти не пострадала.

 

Второй снаряд попал в район башни III (двухорудийная вспомогательного калибра правого борта) и, пробив главную броневую палубу и две противоосколочные переборки, взорвался в отсеке кондиционеров и вентиляторов, выведя из строя весь находившийся там личный состав. Непосредственным следствием этого попадания стал пожар в перегрузочном отделении. Здесь загорелось несколько зарядных гильз, а затем взорвались 130-мм снаряды, загружаемые в элеватор. Вся прислуга отделения погибла. Взрыв произошел также у воздуховода в носовое машинное отделение. Пламя, горячие газы и густые клубы желтого дыма через бронированную решетку в нижней броневой палубе проникли в машинное отделение №1, где двадцать человек погибло и только десяти удалось спастись, а все механизмы вышли из строя. Задымление башни IV вынудило в ходе боя задраить носовые погреба вспомогательного калибра.

 

Третье попадание пришлось ниже главного броневого пояса в районе котельного отделения №2. Этот снаряд пробил все конструкции между обшивкой и противоторпедной переборкой, при ударе о которую взорвался. Взрыв разрушил нижнюю броневую палубу в районе машинного отделения №1 и котельного отделения №2, броневой скос над топливной цистерной, противоторпедную переборку и туннель правого борта для электрокабелей и трубопроводов. Осколки привели к аварии в котельном отделении.

 

Помимо значительных разрушений энергетической установки и выхода из строя части артиллерии, существенным последствием этих попаданий стало обесточивание системы центральной наводки. О выходе в открытое море теперь не могло быть и речи. Жансуль приказал править поврежденный флагман в западную часть бухты и передать англичанам по радио просьбу о прекращении огня. Этот сигнал был продублирован поднятием условленного "большого прямоугольного флага". Сине-полосатое полотнище, взвившееся на мачте "Дюнкерка", означало принятие условий британского ультиматума. В 18:13 линкор бросил якорь в гавани Сент-Андре на глубине 15 метров.

 

Гибель "Бретани" исключила из числа прорывавшихся и стоявший рядом авиатранспорт "Коммандан Тест". Его командир капитан 1-го ранга Лемэр, пораженный произошедшим, сразу же приказал застопорить машины и спускать на воду шлюпки. Это было во всех отношениях разумное решение. За пределами гавани тихоходный авиатранспорт имел еще меньше шансов уцелеть, чем внутри нее. Оставшись в порту, от сыграл главную роль в спасательных работах. Шлюпки "Теста" спасти 130 из 145 уцелевших моряков взорвавшегося линкора.

 

Англичане могли торжествовать, если бы не блестящий прорыв "Страсбура". Этот корабль, кормовые швартовы и якорная цепь которого были отданы еще до начала бомбардировки порта, начал движение одновременно с первыми британскими выстрелами и как раз вовремя, чтобы не попасть под залп, накрывший место его стоянки. Осколки перебили на "Страсбуре" сигнальный рей, фалы и продырявили дымовую трубу. Последующие британские залпы ложились хорошо по направлению, но были неточны по дальности. В 18:08 "Страсбур", имея скорость 15 узлов, вышел на главный фарватер и, воспользовавшись как прикрытием густым ползущим дымом, выскользнул в Оранскую бухту, где его уже поджидали пять "контрминоносцев". "Командир линкора капитан 1-го ранга Коллине, - восторженно описывает этот прорыв Л. Гаррос, - сконцентрировал все свое внимание на сетевых заграждениях, к которым, во избежание подрыва на мине, он должен был пройти "впритирку". И все это под ужасающий грохот разрывов снарядов. Сумеет ли он? Он прошел! Орудия башен "Страсбура" были направлены в сторону врага, к сожалению, не видимого за дымовой завесой". По воспоминаниям служившего на линкоре старшего лейтенанта Моте, его корабль все же дал два двухорудийных залпа по британской эскадре, но офицер, управлявший огнем главного калибра, взял откровенно неверный прицел.

 

Корабли 2-й легкой эскадры, за исключением "Керсена" и "Тигра", запутавшихся якорными цепями и потерявших на этом несколько минут, покинули место своей стоянки, не дожидаясь первого британского залпа, и, ведомые контр-адмиралом Лакруа на "Могадоре", устремились к выходу. Лидеры, включая "Керсен", силовая установка которого находилась в аварийном состоянии, легко проскочили мимо противоторпедных сетей и британских мин. Не повезло лишь одному флагману. Находясь уже на главном фарватере, "Могадор" снизил ход и отвернул, чтобы не столкнуться с пришедшим из Орана буксиром, и как раз в этот момент в его корму угодил "шальной" 381-мм снаряд (ни один из британских линкоров не стрелял непосредственно по французским эсминцам). Тотчас корабль содрогнулся от мощного взрыва - сдетонировали шестнадцать 200-кг глубинных бомб, расположенных на стеллажах перед бомбосбрасывателями. Погибло 42 человека. Кормовая часть по самое основание шельтердека отломилась. Изуродованный взрывом лидер выбросился на отмель. Возникший пожар на нем удалось потушить с помощью портовых судов.

 

У Орана "Террибль" и "Вольта" имели кратковременные стычки с "Вортиджерном" и "Рестлером". Англичане, поставив дымовую завесу, легко уклонились от боя. Но вот залпы "Страсбура" и береговых батарей, в том числе трех 240-мм орудий, установленных на мысе Канастель, представляли уже серьезную опасность. "Рестлер", по которому, согласно докладу его командира, было выпущено более сотни снарядов, совершил энергичный маневр уклонения, а затем по приказу с "Худа" отошел на безопасное расстояние от порта.

 

Следующей мишенью вырвавшегося на волю быстроходного линкора вполне мог оказаться "Арк Ройял", замеченный в направлении на NNW в пределах досягаемости орудий главного калибра. Но Луи Коллине не собирался соперничать со славой "Шарнхорста" и "Гнейзенау", за месяц до того "раскатавших" в Норвежском море злосчастный "Глориес". Довольно того, что он уведет свой корабль невредимым...

 

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

 

Для всех, находившихся на мостике "Худа", бегство "Страсбура" явилось полной неожиданностью. Когда в 18:20 экипаж самолета "Суордфиш", совершавшего противолодочное патрулирование, первым забил тревогу, его донесение никто не воспринял всерьез, но через десять минут пришло повторное донесение от воздушного разведчика: "Всего в море присутствуют следующие силы: один корабль типа "Дюнкерк" и восемь эсминцев восточнее Оранской бухты". Это заставило командующего Соединением "Н", наконец, осознать свою ошибку. Занятое им положение к NW от Мерс-эль-Кебира было чрезвычайно невыгодным.

 

Позже в ходе разбора операции Сомервилл объяснял свой поворот на WNW и прекращение стрельбы следующими обстоятельствами:

 

1. поскольку выход из гавани был минирован, не принималось в расчет, что какой-то французский корабль сумеет уйти;

 2. просьба Жансуля о прекращении огня и сильные взрывы в порту создали впечатление, что французские команды полностью деморализованы и оставляют свои корабли; стремление закончить операцию без жертв как со стороны французов, "храбрых, но плохо руководимых", так и своих кораблей от воздействия береговых батарей и подводных лодок;

 3. в резерве у англичан оставалась палубная авиация, которая в случае необходимости могла довершить разгром.

 

Когда британский командующий, наконец, разобрался в том, что произошло, дистанция между его флагманским линейным крейсером и "Страсбуром" составляла уже около 15 миль. Французский линкор и сопровождавшие его корабли развили полный ход.

 

Любопытно отметить, что еще в конце XIX в. русский генеральный штаб дал следующую оценку недавно приобретенному французскому союзнику: "львы в атаке, зайцы в отступлении". 3 июля 1940 г. это определение было подтверждено если не целиком, то хотя бы наполовину. Никто не ожидал от удиравшего француза такой прыти. Сомервилл устремился в погоню с "Худом", крейсерами и эсминцами, оставив тихоходные "Резолюшн" и "Вэлиант" позади без какого-либо противолодочного прикрытия. Тем самым французским подводникам представилась возможность отличиться подобно тому, как позже это сделали их коллеги, у Дакара. Но подводные лодки из Орана запоздали с развертыванием. Не имела успеха и дежурившая в этом районе британская субмарина "Протеус". Она пыталась выйти в атаку на "Страсбур", но была отогнана "Линксом" и "Тигром". Поднятые с "Арк Ройяла" в 18:25 шесть бомбардировщиков "Суордфиш" 818-й эскадрильи были также перенацелены с Мерс-эль-Кебира на преследование "беглого" линкора. Таким образом, Коллине удалось не только спасти свой корабль, но и полностью отвлечь внимание англичан от Мерс-эль-Кебира.

 

В этой суматохе, казалось, уже никто не помнил о катере с парламентерами. Эсминец "Фоксхаунд" еще до начала бомбардировки был отозван к линкорам и не смог забрать его, и теперь маленькому суденышку предстояло самостоятельно добираться до своих, причем топлива оставалось в обрез. Но удача сопутствовала Холланду и его товарищам. В 19:14 катер, покрывший за два часа расстояние в 15 миль и израсходовавший все топливо, был замечен с "Худа", и эсминец "Фористер" поспешил принять на борт его пассажиров и экипаж.

 

Между тем, орудия британских кораблей вскоре снова заговорили. Лидеры "Вольта" и "Террибль", стремясь задержать преследователей, вышли в торпедную атаку на "Худ". Дистанция боя составляла 60-90 кабельтовых. Британский флагман уклонился от посланных в него торпед, отвернув на N. Англичане отражали атаку главным калибром "Худа", "Аретьюзы", "Энтерпрайза", а позже и "Вэлианта" и отметили три не подтвержденных попадания в противника.

 

Данные вахтенного журнала линейного крейсера "Худ":

 

"19:35 Крейсер "Аретьюза" донес об обнаружении корабля под берегом.

 19:37 Неопознанный корабль изменил курс на нас.

 19:38 Крейсеры открыли по нему огонь.

 19:39 Он (неприятельский эсминец) открыл огонь.

 19:40 Мы открыли огонь 15" калибром. Имелись некоторые сомнения, не свой ли это эсминец.

 19:41 Доклад о торпедах по правому борту. Большой всплеск (белый) от падения снаряда примерно в полумиле впереди нас. Наш корабль уклоняется влево.

 19:42 Крейсеры все еще стреляют, на неизменном курсе.

 19:43 Доклад от офицера управления огнем зенитной артиллерии - 6 самолетов замечены в секторе "С".

 19:45 "Аретьюза" сигналит ратьером.

 19:47 Вновь легли на первоначальный курс".

 

Еще более жаркая схватка завязалась в воздухе. Три истребителя "Скьюа" 803-й эскадрильи, поднявшиеся для сопровождения ударной группы бомбардировщиков 818-й эскадрильи, сцепились с появившимися, наконец, в воздухе французскими истребителями. По донесениям английских пилотов, шестерка самолетов Кертис Р75А "Хок" попытались напасть на корректировщик, барражировавший на правой раковине "Арк Ройяла". Англичанам удалось отогнать "хоки" ценой потери своего самолета. Французские пилоты впоследствии утверждали, что они вообще не открывали огня, а только "маневрировали с целью наблюдения", а британский самолет врезался в воду при неудачном развороте, пытаясь их атаковать. Как бы там ни было, пилот петти-офицер Риддлер и стрелок-радист матрос Чаттерли погибли. Оставшиеся два "скьюа" продолжили эскортировать бомбардировщики.

 

Первый воздушный удар по "Страсбуру" состоялся около 18:45. По донесению командира 818-й эскадрильи лейтенант-коммандера П.Г. Сидни-Тёрнера, линкор в тот момент сопровождало одиннадцать или двенадцать миноносцев, один из которых сильно отставал и, возможно, шел на буксире у другого. Это, по-видимому, был "Керсен". Комэск не ошибся и в том, что французский отряд усилился у мыса Канастель за счет присоединения шести миноносцев из Орана. Но не все "эскортеры" в дальнейшем смогли поддерживать взятую Коллине эскадренную скорость 28 узлов, а позже даже 25 узлов.

 

Сидни-Тёрнер рассчитывал, что ведомые им самолеты достигнут максимального результата, если неожиданно спикируют на противника со стороны заходящего солнца и, снизившись до 1200 м, будут осуществлять бомбометание с 10-секундными интервалами, проносясь вдоль диаметральной плоскости линкора от кормы к носу. Но внезапной атаки не получилось. Со "Страсбура" вовремя заметили британские бипланы, выходящие в атаку двумя звеньями с высоты 3500 м, и переложили руль круто на борт, уклоняясь от бомб. Англичане по возвращению доложили об одном или двух предположительных попаданиях. Впрочем, даже если бы так получилось на самом деле, их бомбы для бронированного гиганта были бы подобны комариному укусу. Зенитный огонь линкора и кораблей охранения, хотя и открытый с некоторым запозданием, оказался настолько сильным, что два пораженных им "суордфиша" не сумели дотянуть до своего авианосца. Их экипажи спас эскадренный миноносец "Рестлер".

 

Эскортировавшие ударную группу "скьюа" имели стычки с французскими "хоками" и "моранами". Впрочем, обошлось без потерь с обеих сторон. Летчики утверждали, что повредили несколько французских самолетов, тогда как на обоих "скьюа" были заклинены по три пулемета. По французским данным, шестерка Р75А из состава авиагруппы GC II/5 (ведущий - капитан Монресс), разделившись на два звена, осуществляла патрулирование над Ораном, когда на пути одной из троек встретились два "скьюа". Противники сначала сошлись в лобовой атаке. Англичане сумели повредить самолет лейтенанта Тремоле, и тот покинул схватку, продолжившуюся далее без особого успеха кого-либо из соперников. Французы имели превосходство в скорости и маневренности, англичане - боевой выучке, и их машины могли защищать хвост. В итоге, хотя сержант Легран и заявил после стычки о победе (восьмой на боевом счету аса), оба "скьюа" благополучно вернулись к своему авианосцу. Уже перед самой посадкой им встретился еще один воздушный противник - трехмоторная летающая лодка Бреге "Бизерта" из состава эскадрильи Е2. Истребители, немедленно выпустив в гидроплан остатки своего боезапаса, подожгли на нем один мотор. Позже этот самолет разбился неподалеку от Орана.

 

В последующий промежуток времени (19:50-20:50) британское корабельное соединение, в свою очередь, подверглось удару с воздуха. Правда, атаковавшие его французские истребители, вооруженные легкими бомбами, могли представлять определенную опасность разве что для эскадренных миноносцев. Несколько бомб упали в воду в непосредственной близости от злополучного "Рестлера", обдав эсминец фонтаном брызг. Отдельные самолеты пытались обстреливать палубы и надстройки британских кораблей из пулеметов. И это все, что смогли предпринять французские авиаторы. Имей они боеготовые бомбардировщики, дело, возможно, обернулось бы иначе.

 

Однако список французских самолетов, круживших в этот день над британской эскадрой, тем не исчерпывается. Четыре бортовых разведчика-корректировщика "Луар-130", заранее выгруженные на воду с "Дюнкерка" и "Страсбура", с началом боя поднялись в воздух и попытались обеспечить целеуказание своим кораблям. Один самолет быстро получил повреждения от огня британских зениток, но сумел в сумерках дотянуть до авиабазы в Арзеве, другой не в силах отделаться от "опеки" истребителей британского воздушного патруля вынужден был приводниться, а затем вернулся в Мерс-эль-Кебир. Остальные два продолжительное время наблюдали за эскадрой Сомервилла. Они неоднократно атаковывались как британскими, так и по ошибке своими истребителями, но оба, в итоге, уцелели. Именно один из них сообщил на "Страсбур" ободряющую весть о том, что линейный крейсер "Худ" в 20:25 прекратил преследование и лег на противоположный курс. Этот самолет уже глубокой ночью совершил посадку в Арзеве.

 

"Все корабли шли с их предельной скоростью до 20:20, когда я принял решение прекратить преследование, - записал Сомервилл. - К этому моменту "Страсбур" и одиннадцать эсминцев находились в 25 милях впереди "Худа". На основании полученных донесений, я предполагал, что эскадра из Алжира, включавшая несколько крейсеров и эсминцев, соединится со "Страсбуром" примерно в девять вечера. Я считал, что ночной контакт и бой в этих условиях неоправданны". Из британских кораблей только один - "Вэлиант" - был оснащен радиолокационной станцией, да и то весьма несовершенного типа "279" (установлена на корабль в декабре 1939 г. в ходе модернизации на казенной верфи в Девонпорте).

 

Перспектива продолжения преследования оценивалась командующим Соединения "Н" пессимистично:

 

1. немного шансов обнаружить "Страсбур" в ночных условиях;

 2. Соединение "Н" находится в невыгодном положении, т.к. его корабли хорошо заметны на фоне заката;

 3. эскадренная скорость слишком высока, поэтому эсминцы не способны свободно маневрировать;

 4. на эскадренных миноносцах типа "V/W" топлива осталось на 3 часа погони;

 5. линейный крейсер "Худ" не может эффективно поддержать легкие силы в ночном бою, и в этом случае [с учетом алжирского подкрепления] численное превосходство перейдет к противнику;

 6. вероятные потери британских кораблей в бою неоправданны даже с учетом опасности последующего захвата ушедших французских кораблей державами "оси";

 7. линейные корабли "Вэлиант" и "Резолюшн" остались без охранения эсминцев".

 

Адмиралтейство, которое Сомервилл известил о том, намерен в течение ночи находиться в районе к W от Орана с тем, чтобы на рассвете нанести воздушный удар по Мерс-эль-Кебиру, по-видимому, сочло эти доводы убедительными.

 

Последней надеждой Сомервилла были шесть торпедоносцев 820-й эскадрильи, взлетевшие с "Арк Ройяла" в 19:50. Ведомые лейтенант-коммандером Г.Б. Ходжкинсоном, они в 20:55, через 20 минут после захода солнца, внезапно атаковали французский линкор двумя звеньями, зайдя на него со стороны темной береговой линии. Французы так и не успели открыть заградительный огонь из универсальных орудий, и только два концевых "суордфиша" попали под огонь зенитных пулеметов эсминца, державшегося на правом траверзе "Страсбура" и еще один уже на отходе, в семи милях позади линкора, был обстрелян группой отставших кораблей.

 

Летчики отметили сильный взрыв у кормы "Страсбура", что могло быть расценено как попадание. В действительности торпеда взорвалась примерно в 25 м от корабля и не нанесла ему повреждений. Недаром на флоте с недоверием относились новому взрывателю "Дуплекс". Сгустившаяся темнота и импровизированная дымовая завеса, стелившаяся густыми клубами из пробитой трубы линкора, не позволяли достоверно определить результаты атаки. Англичанам было предпочтительнее думать, что они поразили цель торпедой, французам - считать, что вылазка не прошла для противника безнаказанно. На деле ни одна из сторон не понесла урона.

 

Французское соединение по-прежнему уходило на большой скорости и поддерживало ее до тех пор, пока в 21:15 в одном из котельных отделений "Страсбура" не произошла авария. Погибло пять котельных машинистов, а скорость корабля снизилась до 20 узлов. Однако уже через 45 мин удалось увеличить ход до 25 узлов.

 

Все шесть "суордфишей" в 23:10 совершили успешную ночную посадку на палубу авианосца, и тот получил приказ присоединиться к эскадре в точке 23°12'N и 1°48'W, тогда как Коллине, разминувшись в темноте с алжирским подкреплением, решил идти в Тулон в сопровождении "Вольты", "Тигра" и "Террибля". Остальной его эскорт по дороге отстал.

 

В 22:50 радисты "Худа" приняли послание из Мерс-эль-Кебира, адресованное командующему Соединением "Н": "Боевые корабли в Мерс-эль-Кебире выведены из строя. Экипажи эвакуируются". Вполне понятно, что Сомервилл отнесся к этому сообщению с недоверием и распорядился с рассветом подготовить ударную авиагруппу. Однако вмешалась погода. В начале суток 4 июля сгустился такой туман, что с "Арк Ройяла" приказали охранявшим его эсминцам держаться позади, чтобы вдруг не попасть под форштевень авианосца. К 04:00 туман немного рассеялся. Двенадцать "суордфишей" с шестью 250-фнт и девять "скьюа" с 500-фнт полубронебойными бомбами каждый выстроились на полетной палубе, готовые к действию, но в 04:20 корабль попал в новую полосу густого тумана. Это утвердило вице-адмирала Уэллса в мысли о невозможности воздушного удара. Сомервилл не спорил с ним и довольствовался полученным накануне от французов заверением в успехе своей миссии. В 19:00 4 июля он привел корабли в Гибралтар.

 

Их недавний противник "Страсбур" и сопровождавшие лидеры двумя часами позже вошли на рейд Тулона. Сюда же прибыл отряд кораблей контр-адмирала Марки и небольшой миноносец "Пурсюивант", отличившийся в охранении линкора, издали обнаружив британские ударные самолеты, что позволило Коллине своевременно совершить маневр уклонения. Семь миноносцев из Орана: "Борделе", "Брестуа", "Булонэ", "Тифон", "Торнад", "Трамонтан" и "Тромб" перешли в Алжир. Остальные корабли, в том числе авиатранспорт "Коммандан Тест", укрылись в Бизерте.

 

Авизо "Риго де Жануйи" по выходу из Орана пытался было сопровождать "Страсбур", но быстро отстал и вернулся назад, а затем направился в Алжир, но на подходе к порту, в 6 милях NW от мыса Матифу, был потоплен подводной лодкой.

 

Корабли ВМФ Великобритании, принявшие участие в операции

против кораблей французского флота в Мерс-эль-Кебире 3 июля 1940 г.

 

Соединение "Н" (командующий - вице-адмирал Сомервилл)

Линейный крейсер: "Худ" (флаг вице-адмирала Сомервилла, командир - кэптен Гленни)

Линкоры: "Резолюшн" (командир - кэптен Бевир), "Вэлиант" (командир кэптен Роулингс)

Авианосец: "Арк Ройял" (флаг вице-адмирала Уэллса, командир - кэптен Холланд)

Легкие крейсера: "Аретьюза" (командир - кэптен Грэхэм), "Энтерпрайз" (командир - кэптен Аннесли)

8-я флотилия эскадренных миноносцев (командир - кэптен де Салис)

Лидер: "Фолкнор" (командир - кэптен де Салис)

Эсминцы: "Фоксхаунд" (командир - лейтенант-коммандер Питере), "Фирлесс" (командир - коммандер Харкнесс), "Фористер" (командир - лейтенант-коммандер Тэнкок), "Форсайт" (командир - лейтенант-коммандер Лэмберт), "Эскорт" (командир - лейтенант-коммандер Босток)

13-я флотилия эскадренных миноносцев (врио командира - лейтенант-коммандер Хейвуд-Лонсдейл)

Лидер: "Кеппел" (врио командира - лейтенант-коммандер Хейвуд-Лонсдейл)

Эсминцы: "Видетт" (командир - лейтенант-коммандер Броклебэнк), "Вортиджерн" (командир - лейтенант-коммандер Хоулет), "Рестлер" (командир - лейтенант-коммандер Кэррей), "Эктив" (командир - коммандер Тернер)

Из состава 1-й флотилии подводных лодок

Подводные лодки: "Протеус" (командир - лейтенант-коммандер Гордон-Дафф), "Пэндора" (командир - лейтенант-коммандер Линтон)

Состав палубной авиагруппы авианосца "Арк Ройял" (командир - коммандер Трейлл)

Истребители

 800-я эскадрилья (командир - лейтенант Смитон) - 12 Блэкберн "Скьюа"

803-я эскадрилья (командир - лейтенант Брюен) - 12 Блэкберн "Скьюа"

Торпедоносцы

 810-я эскадрилья (командир - капитан морской пехоты Ньюсон) - 12 Фейри "Суордфиш"

818-я эскадрилья (командир - лейтенант-коммандер Сидни-Тёрнер) - 9 Фейри "Суордфиш"

Корректировщики

 820-я эскадрилья (командир - лейтенант-коммандер Ходжкинсон) - 9 Фейри "Суордфиш"

 

Корабли - участники прорыва линкора "Страсбур"

 

Линкор: "Страсбур" (командир - капитан 1-го ранга Коллине)

Лидеры: "Тигр" (командир - капитан 1-го ранга де Форес-Дивон), "Линкс" (командир - капитан 2-го ранга Ле Минтье), "Керсен" (командир - капитан 2-го ранга Ребюффель), "Террибль" (командир - капитан 2-го ранга Бонно), "Вольта" (командир - капитан 2-го ранга Жаккине)

Миноносцы: "Борделе" (командир - капитан 2-го ранга де Бургоэн), "Пурсюивант" (командир - капитан 3-го ранга де Мец), "Тифон" (командир - капитан 3-го ранга Жоанэн), "Торнад" (командир - капитан 3-го ранга Дельбрей), "Трамонтан" (командир - капитан 2-го ранга Мюргэ), "Тромб" (командир - капитан 2-го ранга Лепотье)

 

ДЕЙСТВИЯ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

 

Обе стороны в ходе описываемых событий вывели на позиции свои подводные лодки, но лишь одной из них удалось добиться успеха.

 

Два дивизиона французских субмарин имели пунктом базирования Оран. Их экипажи в соответствии с условиями перемирия, приступили к разоружению своих кораблей, однако к утру 3 июля все четыре лодки 14-го дивизиона ("Диан", "Данаэ", "Эридис" и "Ариан") находились в относительно высокой готовности, хотя последняя формально уже числилась в 72-часовой готовности. Однако торпедные аппараты были разряжены, а торпеды выгружены на берег. Техническое состояние двух лодок 18-го дивизиона ("Ореад" и "Псише")(21) исключало их активное использование.

 

После объявления в 10:15 боевой тревоги 14-му дивизиону потребовалось всего несколько часов для достижения полной боеготовности, о чем "Диан" и "Эридис" доложили уже в 14:30, а "Ариан" и "Данаэ" - в 16:00. Полчаса спустя все четыре лодки встали на якорь на внешнем рейде Орана в ожидании приказа из Мерс-эль-Кебира. Он был получен в 17:51, за три минуты до открытия англичанами огня: выйти в море и развернуться в завесу в районе к W от мыса Эгюй и атаковать британские корабли. Однако это приказ оказался невыполним. Шедшие в надводном положении подводные лодки были обнаружены и атакованы с воздуха на траверзе мыса Канастель. Бомбы, сброшенные "суордфишем" противолодочного патруля, не нанесли повреждения, но заставили погрузиться, что исключало своевременное достижение назначенной позиции (ее удалось достигнуть лишь с наступлением полной темноты). Продолжая движение под перископом, французские подводники могли лишь с тоской провожать глазами "Резолюшн", величаво прошедший вне досягаемости их торпед.

 

Всю ночь лодки патрулировали в надводном положении, а с рассветом снова ушли под перископ и в ожидании возможного возвращения противника оставались на позициях до вечера, а затем вернулись в Оран.

 

Реакцией французского адмиралтейства на британскую атаку Мерс-эль-Кебира стал приказ подводным силам патрулировать подходы к основным ВМБ Тулон, Касабланка, Дакар и сопровождать свои суда на подходах к Тулону.

 

Для действий у африканского побережья из Тулона в начале суток 4 июля было выслано две группы подводных лодок:

 - группа "А", состоявшая из трех больших лодок ("Архимед", "Конкеран", "Эспуар"), получила приказ образовать завесу в 20 милях восточнее острова Альборан;

 - группа "В", состоявшая из шести 600-тонных лодок ("Венус", "Ирис", "Паллас", "Серее", "Сирен", "Сюльтан"), - патрулировать в районе между Ораном и Алжиром.

 

Им предписывалось атаковать любой обнаруженный британский корабль, а по окончании миссии идти в Оран. Однако уже вечером тех же суток поступила новая вводная: в открытом море на англичан первыми не нападать, но атаковать любой британский военный корабль, находящийся в пределах 20 миль от французского побережья.

 

Никаких контактов с противником в ходе выполнения этих задач отмечено не было. 5 июля, по приказу из Тулона, подводные лодки ушли на базу. Однако, как показали дальнейшие события, оставлять боевые позиции было преждевременно. В тот же день британский разведывательный самолет появился над Мерс-эль-Кебиром, в связи с чем "Диан" и "Данаэ", две наиболее боеспособные оранские лодки, получили приказ 6 июля быть готовыми выйти в море. Повторный британский удар состоялся раньше, чем этого ждали французы, к тому же на этот раз эскадра Сомервилла не стала приближаться к Мерс-эль-Ке-биру, а нанесла удар издалека и вновь избежала подводной угрозы.

 

Британский флот в операции "Катапульта" был представлен двумя субмаринами, управление которыми осуществлялось из штаба адмирала Норта в Гибралтаре. В 21:50 3 июля обе получили приказ атаковать любое обнаруженное французское судно. У Алжира занимала позицию подводная лодка "Пэндора". На следующее утро, в 10:26 4 июля, патрулируя под перископом, она заметила в 1 миле от берега три французских эсминца, идущих курсом 65°, но не смогла сблизиться для атаки.

 

Около трех часов дня произошла еще одна встреча. "В 13:58 G.M.T., - записал в вахтенном журнале командир лодки лейтенант-коммандер Дж. Линтон, - я обнаружил крейсер типа "Галисоньер" и немедленно лег на боевой курс". Взаиморасположение двух кораблей благоприятствовало атаке. В 14:07 с дистанции 19 кабельтовых субмарина выпустила четыре торпеды. Согласно донесению Линтона, результатом атаки стали два достоверных и одно вероятное попадание. Атакованный корабль "сразу же потерял ход и загорелся, а в 15:32 затонул кормой. Через несколько секунд произошел очень сильный взрыв, возможно, кормового погреба боезапаса". Три четверти часа спустя "Пэндора" подверглась безрезультатному преследованию со стороны прибывших в район атаки французских кораблей и гидросамолетов.

 

Так был потоплен авизо "Риго де Жануйи". В Лондоне сообщение об успехе Линтона вызвало неудовольствие, ибо этот акт мог быть расценен французами как начало прямых военных действий между двумя странами, к чему здесь никто не стремился. В довершении, ночью на 5 июля несколько бомбардировщиков "Мартин-167F" ВМФ Франции по приказу Дарлана нанесли удар по пункту базирования Соединения "Н". Хотя эта французская "акция возмездия" ни шла в никакое сравнение с последующими воздушными налетами 24-25 сентября 1940 г. (в ответ на Дакарскую операцию), когда несколько десятков бомбардировщиков ВВС и ВМФ Франции обрушили на порт 123 т бомб, потопили мобилизованный траулер "Стелла Сириус" и повредили несколько судов, ситуация требовала от адмиралтейства более взвешенных действий. Контр-адмирал Том Филлипс, заместитель начальника Морского штаба, посетил руководителя французской военно-морской миссии вице-адмирала Орендаля и выразил ему свое сожаление по поводу случившегося в Мерс-эль-Кебире и трагического инцидента с торпедированием авизо. Последний, по его словам, произошел из-за ошибки Королевского флота, не уведомившего вовремя свои подводные лодки об ограничении на атаки французских кораблей.

 

Согласно решению военного кабинета, принятому утром 4 июля, британским кораблям при встрече с французом действительно надлежало сначала сблизиться, изложить ультимативные условия, аналогичные мерс-эль-кебирским, и лишь в случае его отказа подчиниться - потопить. Командиров обеих субмарин об этом не известили. На следующий день в Гибралтаре получили еще более жесткий приказ адмиралтейства, датированный "20:05 4 июля": атаковать французские суда только в том случае, если они нападут первыми. Подводным лодкам Норт отдал соответствующий приказ только в 23:16, а те приняли его по радио лишь в начале суток 6 июля.

 "Пэндора", продемонстрировавшая выдающуюся меткость торпедной стрельбы с большой дистанции, в течение 5-6 июля продолжала патрулировать у Алжира, а 7-го числа была отозвана в Гибралтар.

 

Действовавшая у Орана подводная лодка "Протеус" после безуспешной попытки атаковать "Страсбур", в соответствии с полученной 21:50 3 июля инструкцией перешла в район мыса Эгюй. Около 15:00 4 июля она имела контакт с авиатранспортом "Коммандан Тест". Атаке помешал туман. В 23:00 5 июля лодка была перенаправлена в район мыса Хамис, в 65 милях к О от Орана, где в 18:34 6 июля вновь встретилась с "Комманданом Тестом", следовавшим в охранении двух миноносцев. Приняв во внимание полученный в 03:40 приказ адмирала Норта, командир лодки лейтенант-коммандер Гордон-Дафф оставил этот контакт без внимания. Вскоре по приказу из штаба субмарина оставила свою позицию и убыла в Гибралтар.

 

"Риго де Жануйи" оказался, однако, далеко не последней жертвой англо-французского конфликта. Наложив жесткие ограничения на атаки случайных французских кораблей в море, британский военный кабинет остался тверд в своем намерении довести "Катапульту" до конца.

 

ВОЗДУШНЫЙ УДАР 6 ИЮЛЯ 1940 Г.

 

Следующим объектом удара намечался Дакар. По возвращении в Гибралтар вечером 4 июля Соединение "Н" получило приказ срочно пополнить запасы топлива и снарядов и быть готовым к выходу уже в 05:30 следующих суток. Однако обстоятельства заставили адмирала Сомервилла снова повести свои корабли к Мерс-эль-Кебиру. Повторную атаку в значительной мере спровоцировало пропагандистское коммюнике, обнародованное 4 июля вице-адмиралом Эстева. В нем говорилось, что повреждения "Дюнкерка" незначительны, и корабль скоро может быть отремонтирован.

 

В 03:08 5 июля Сомервилл получил от Адмиралтейства новую вводную: "Если флагман Соединения "Н" не уверен в том, что "Дюнкерк" выведен из строя более, чем на год, линкор подлежит окончательному уничтожению путем бомбардировки. Эта операция имеет приоритет по отношению к действиям против линкора "Ришелье" в Дакаре". Выход в море пришлось отложить до вечера, и штаб "форс эйч" лихорадочно приступил к разработке плана повторного нападения.

 

Жансуля, по воспоминаниям Дюфэ, коммюнике привело в неистовую ярость. Командующий Атлантическим флотом, теперь уже бывший, ибо только что получил приказ Дарлана сдать пост вице-адмиралу Эстева, прекрасно понимал, каков будет британский ответ на это хвастливое заявление его преемника. Сам Жан-Пьер Эстева вряд ли задумывался о возможных последствиях и, к тому же, явно лукавил. Повреждения "Дюнкерка" хотя, возможно, и не требовали двенадцатимесячного ремонта, как того желали в Уайтхолле, были внушительными.

 

На линкоре по-прежнему могли действовать только кормовые [машинное (№2) и котельное (№3)] отделения. Электропроводка правого борта оказалась повреждена. Это привело, в частности, к временному прекращению подачи электроэнергии в корму. Аварийные партии пытались восстановить электропитание, вводя в действие другие цепи. До тех пор, пока не удалось включить электросеть левого борта, рулем можно было управлять только вручную. Из-за обесточивания не действовали системы управления огнем артиллерии главного и вспомогательного калибра. Одна из башен главного калибра осталась невредима и ее запитали от запасного 400-кВт дизель-генератора, но другая - наполовину разрушена и полностью обесточена. Гидравлические механизмы открывания и закрывания броневых дверей вышли из строя из-за повреждения клапанов и накопительной цистерны. Башня III (вспомогательного калибра правого борта) сильно пострадала от пожара в перегрузочном отделении и взрыва снарядов в элеваторе. Уже около 21:00 в элеваторе башни прогремели новые взрывы. Элеватор башни IV (вспомогательного калибра левого борта) тоже вышел из строя.

 

Всего четыре британских тяжелых снаряда сделали современный линкор практически небоеспособным. Правда, корабль сохранил плавучесть. Пробоину в районе котельного отделения № 2, вызвавшую затопление нескольких топливных цистерн и пустых отсеков правого борта, быстро залатали. К тому же, "Дюнкерк" находился в гавани. Это неудобство боевой диспозиции сделалось теперь преимуществом, которое французы решили сполна использовать. Примерно в 20:00 3 июля буксиры "Эстрель" и "Котантэн" вместе с пришедшими из Орана сторожевыми кораблями "Тер-Нёв" и "Сетуаз" подтянули линкор к берегу, где он сел на мель. Большая часть экипажа корабля сошла на берег. Для производства ремонтных работ на борту оставили около 380 человек.

 

Именно таким застали "Дюнкерк" англичане ранним утром 6 июля 1940 г. Сторожевой корабль "Тер-Нёв" с вечера пришвартовали к его правому борту для приема раненых и гробов с телами погибших моряков. "Тер-Нёв" представлял собой мобилизованный океанский траулер тоннажем в 780 брт, спущенный на воду в 1921 г. Его вооружение состояло из двух 100-мм орудий и он имел на борту сорок две 35-кг глубинные бомбы. Несмотря на отсутствие в них взрывателей, эти бомбы в случае британского нападения представляли несомненную опасность для линкора. Но недавний взрыв на "Могадоре" мало чему научил французов. Командир линкора капитан 1 -го ранга Анри Сегэн и его офицеры не позаботились об устранении угрозы, равно как и о постановке дополнительных противоторпедных сетей. Этому мешали портовые суда, по разным надобностям то и дело подходившие к борту линкора. Зенитчики "Дюнкерка" находились на берегу, и корабль был совершенно не готов к отражению воздушного налета, как и ПВО базы в целом. Дело в том, что адмирал Жансуль уже сдал свои полномочия и убыл со штабом в Оран, новый командующий флотом Эстева находился в Бизерте и слабо представлял себе обстановку в Мерс-эль-Кебире, где царили всеобщая неразбериха и подавленность.

 

Замысел британской операции, получившей кодовое наименование "Левер" ("Рычаг"), принадлежал вице-адмиралу Лайонелу Виктору Уэллсу. Раздосадованный недостаточным участием подчиненных ему воздушных сил в предыдущей акции, он настаивал на том, чтобы в первую очередь задействовать палубную авиацию и лишь в случае ее неудачи применить артиллерию линкоров.

 

Первоначальный британский план предусматривал нанесение по Мерс-эль-Кебиру еще одного артиллерийского удара, но на этот раз с использованием фактора внезапности и большими предосторожностями в отношении возможного французского противодействия. Особенно детально в нем прописывалась борьба с береговыми батареями. Эту задачу возложили на вспомогательный калибр линкоров, главный калибр "Аретьюзы", эсминцев и истребители-бомбардировщики "Скьюа". Авианосная группа в составе "Арк Ройяла", "Энтерпрайза" и трех эсминцев должна была оставаться в 80 милях к W от Орана. Начало обстрела назначили на 09:00 6 июля.

 

Пока штабисты Сомервилла трудились над этим планом, на "Арк Ройяле" разрабатывали свой. Решающим аргументом, склонившим британский Морской штаб в пользу плана Уэллса, стало стремление избежать жертв мирного населения Мерс-эль-Кебира и предотвратить собственные потери. В обоих отношениях артиллерийский удар выглядел менее предпочтительным. По данным авиразведки англичане знали, что "Дюнкерк" стоял на мели в глубине гавани - вблизи жилых кварталов города и под прикрытием орудий форта Сантон. Часть британских снарядов, в отличие от авиационных торпед, неизбежно должна была обрушиться на гражданские объекты на берегу, тогда как самим британским кораблям пришлось бы находиться в пределах досягаемости французской береговой артиллерии.

 

Эскадра Сомервилла уже находилась в море, когда Адмиралтейство в 02:50 6 июля уведомило его о своем окончательном решении. На подготовку налета оставалось всего два с половиной часа. И этого оказалось вполне достаточно!

 

План воздушного удара был следующим: атаковать линкор с разных направлений - первая волна в составе шести торпедоносцев 820-й эскадрильи с правого борта, вторая и третья волны, каждая по три торпедоносца 810-й и шесть истребителей 803-й эскадрильи, - с левого борта. Поскольку акваторию порта защищали волнолом и сети, экипажи "суордфишей" получили приказ производить торпедометание с минимальных дистанций, невзирая на зенитный огонь. Но сработают ли торпеды, сброшенные в мелководной гавани? В скалистом Тронхейме-фьорде они зарекомендовали себя не с лучшей стороны. Как-либо технически решить проблему "мешка", который делала торпеда при входе в воду, не оставалось времени. Доверившись провидению, англичане оснастили самолеты торпедами с регулировками: скорость - 27 узлов(23), глубина хода - 4 м. Взрыватели "Дуплекс" настроили на контактное действие.

 

На случай провала торпедоносцев в резерве у Уэллса оставались 800-я и 818-я эскадрильи - для вылета с бомбами.

"Дюнкерк" рассматривался в качестве единственной цели. Старый "Прованс" мало заботил англичан. Возможно, впрочем, из-за многочисленных пожаров его посчитали полностью выведенным из строя.

 

Из 17 британских кораблей, принявших участие в предыдущей акции, два - линкор "Резолюшн", скорость которого ограничивалась 20 узлами, и один эскадренный миноносец - остались в базе. Соединение покинуло Гибралтар около 20:00 5 июля и, дабы ввести в заблуждение всех, наблюдавших его отбытие, первоначально взяло ложный курс W и только с наступлением полной темноты повернуло на О(24). Переход осуществлялся на скорости 23 узла, максимум, что мог развить "Вэлиант", самый тихоходный из кораблей. В 05:15 "форс эйч" пришло в точку, назначенную для запуска самолетов (36°19'N 2°23'W, примерно в 90 милях от Орана).

 

Шесть "суордфишей" первой волны под командованием лейтенант-коммандера Ходжкинсона поднялись в воздух в 05:20. Маршрут их полета: от места взлета к острову Хабабие, далее на высоте 6400 м на ONO, удерживаясь на расстоянии 15 миль от береговой линии, с таким расчетом, чтобы внезапно атаковать цель со стороны солнца с первыми его лучами.

 

В 06:28 торпедоносцы пронеслись над внешним молом, зайдя с правой раковины "Дюнкерка". Они практически не встретили зенитного противодействия (лишь одна машина была слегка задета на отходе), но и сами "сработали" практически вхолостую. Хотя по донесению командира эскадрильи, четыре из шести торпед, сброшенных с дистанций 700-800 м, поразили линкор, реально в цель ни одна не попала. Торпеды взрывались при ударе о грунт, вздымая высокий водяной столб, или о мол пристани Сент-Андре в непосредственной близости от корабля, засыпав его носовую оконечность обломками арматуры и камнями. С воздуха это казалось прямыми попаданиями. Да и на самом "Дюнкерке" многим тоже!

 

Лейтенант Морис Пуц, служивший на "Дюнкерке", вспоминает, что его разбудил сигнал воздушной тревоги. Затем последовало несколько взрывов со стороны правого борта. Быстро одевшись и выбежав на палубу, он застал сцену "неописуемого беспорядка и паники". Люди в ужасе покидали корабль. Одни из них пытались перебраться на пришвартованный борт о борт "Тер-Нёв", другие прыгали прямо в воду.

 

Сам линкор, если не принимать во внимание тяжелых увечий моряков из числа работавших на баке, в ходе атаки первой ударной волны практически не пострадал, но на "Тер-Неве" от близких взрывов оказался затоплен ряд отсеков. На его корме, забитой людьми с "Дюнкерка", происходила большая давка, тогда как машинная команда отчаянно пыталась дать ход, чтобы отвести теряющий плавучесть траулер подальше от линкора.

 

Составлявшие вторую ударную волну три "суордфиша" 810-й эскадрильи под командованием капитана морской пехоты Ньюсона стартовали с палубы "Арк Ройяла" в 05:45 и осуществляли перелет к цели на высоте 1800 м. Данное им истребительное прикрытие оказалось излишним, т.к. к 06:47, когда торпедоносцы, заложив вираж, очутились над гаванью, французских истребителей в воздухе по-прежнему не наблюдалось.

 

Ньюсону предписывалось атаковать "Дюнкерк" с левого борта, но его звено натолкнулось на зенитный огонь с "Прованса". Быстро оценив обстановку, капитан отвернул и, пройдя со своим звеном вдоль мола на бреющем полете, лег на тот же боевой курс, что и самолеты первой волны. Однако применить оружие не смог. Торпеда не отделилась от самолета. Два других торпедоносца зафиксировали прямые попадания. На отходе летчики наблюдали мощнейший взрыв. Столб дыма и пламени взметнулся на высоту 200 метров. Похоже, они поразили пороховой погреб - теперь уже никто не мог сомневаться в том, что линкору предстоит долгий ремонт.

 

Таким с высоты виделся результат атаки второй волны. Реально случившееся внизу не поддается детальной реконструкции. Доподлинно известно лишь то, что обе торпеды взорвались, не дойдя до "Дюнкерка", зато "Тер-Нёв" был потоплен. Некоторое время спустя в корме затонувшего траулера произошла детонация глубинных бомб, непосредственной причиной которой было не торпедное попадание; остается предположить, что противолодочный боезапас траулера, без малого полторы тонны тротила, взорвался от некого последующего гидродинамического или ударного воздействия. Более конкретные объяснения причин детонации относятся к области домыслов. Французы не создавали по этому происшествию следственной комиссии, да и она, как показывает опыт многих "таинственных взрывов", не всегда способна установить истину. Сохранившиеся воспоминания очевидцев дают мало ясности.

 

Для "Дюнкерка" взрыв глубинных бомб обернулся тяжелыми повреждениями. Лейтенант Пуц в момент начала атаки второй волны помогал эвакуировать на "Тер-Нёв" старшину со сломанным бедром. Этого несчастного пришлось буквально бросить с высокого борта линкора на палубу траулера, после чего все ринулись к палубному люку, т.к. британский самолет стремительно несся на их корабль. Далее раздался "самый мощный взрыв, который он слышал в своей жизни". Затем на ступила полная тишина. Ни звука, ни стона... Непроницаемая мгла черного дыма, гари и водяных брызг, окутавшая корабль, усугубляла ощущение ирреальности происходящего. Из этого оцепенения их вывел рев моторов самолетов третей ударной волны. Взлетевшая в 06:20, она не заставила себя ждать. Пролетев в 06:50 над мысом Фалькон на высоте 3600 м и обогнув форт Сантон с юго-запада, звено, ведомое лейтенантом Д.Ф. Годфри-Фоссом, "вынырнуло" на левом траверзе "Дюнкерка" и примерно в 06:55 произвело сбрасывание торпед с дистанции 600-700 м. Одна торпеда попала в линкор, но не взорвалась, вторая - ушла в сторону, третья, сброшенная "суордфишем" младшего лейтенанта Р.Б. Пирсона, буквально разнесла в клочья буксир "Эстерель", находившийся в 70 м по левому борту "Дюнкерка".

 

Два звена "скьюа" под командованием лейтенанта Дж.М. Кристиана вступили в бой с появившимися, наконец, в воздухе французскими истребителями. В британских донесениях фигурируют "хоки", "мораны" и "девуатины" с французскими опознавательными знаками. Реально им, по-видимому, противостояли только истребители Р75А из состава GC II/5 под командованием майора Гюгэ. Английские летчики отметили также, что французы, хоть и имели численное превосходство, вступали в бой неохотно. Большинство из них предпочли бы сейчас продолжать сражаться вместе с англичанами против немцев. Тем не менее в результате получасовой схватки одному "скьюа", изрешеченному пулеметной очередью, пришлось садиться на воду. Его экипаж принял на борт миноносец "Видетт". Самолет младшего лейтенанта Пирсона едва не сбили истребители, но, несмотря на сильные повреждения, он завершил полет благополучной посадкой на палубу авианосца. Некоторые машины из состава второй и третьей волн получили повреждения от зенитного огня.

 

Едва ли кто-то из моряков британской эскадры, вернувшейся в Гибралтар в 18:30 тех же суток, мог радоваться результатам успешно проведенной операции. Англичане уничтожили две малых единицы. Линейный корабль получил тяжелые повреждения. Последствия детонации глубинных бомб на затонувшем рядом с ним траулере оказались очень серьезными. Палуба линкора в районе орудийных башен была завалена искривленными и зубчатыми листами металла вперемешку с убитыми, ранеными и гробами и, по свидетельству очевидца, напоминала "чудовищное кладбище старых автомобилей". В обшивке правого борта зияла пробоина длиной около 20 м. Несколько броневых плит пояса сместились, а вода заполнила систему ПТЗ. Силой взрыва стальная плита выше броневого пояса была оторвана и заброшена на палубу, похоронив под собой несколько человек. Противоторпедная переборка на протяжении почти 40 м оторвалась от креплений, а отсеки за ней заполнились водой вперемежку с мазутом. Другие водонепроницаемые переборки оказались разорваны или деформированы. Появился сильный крен на правый борт, и корабль осел носом так, что вода поднялась выше броневого пояса. Не будь "Дюнкерк" посажен на мель, он бы, по всей вероятности, опрокинулся. Однако его повреждения могли оказаться еще более тяжелыми, если бы за детонацией глубинных бомб последовал взрыв в близко расположенных артиллерийских погребах. Ремонт линкора продлился до февраля 1942г.

 

Удар по Мерс-эль-Кебиру 6 июля 1940 г. унес жизни еще 154 французов, доведя число убитых на "Дюнкерке" до 210, а общее число жертв до 1297. Французский флот потерял убитыми и пропавшими без вести 47 офицеров, 549 старшин и 701 матроса. 14 офицеров, 145 старшин и 192 матроса получили ранения и травмы.

 

Корабли Сомервилла продолжали нести интенсивную военную службу. Утром 8 июля "форс эйч" вновь вышло в море и, взяв курс О, вскоре достигло долготы Мерс-эль-Кебира. Но теперь путь эскадры лежал в Центральное Средиземноморье: в качестве ее целью значились объекты на итальянских островах Сардиния и Сицилия. Атака Дакара состоялась уже без участия Соединения "Н" - силами кораблей Южно-Атлантической станции. Однако черная полоса действий против французского флота для него миновала лишь на время. Впереди была операция "Менэс", правда, руководство ей осуществлял другой адмирал.

 

ИТОГИ И ВЫВОДЫ

 

Артиллерийский удар ВМФ Великобритании по Мерс-эль-Кебиру 3 июля 1940 г. явился наиболее крупным на европейских морских театрах боевым столкновением линейных сил - как по составу противоборствующих сил (три линкора против четырех), так и тактическому результату (один линкор потоплен, два повреждены), хотя по своей ожесточенности безусловно уступал последующим схваткам британских и германских линкоров в Атлантике. Мерс-эль-Кебир не стал "вторым Трафальгаром", ратным триумфом одной и крушением славных надежд другой стороны. Как будто символизируя угасание двух великих морских наций, это боевое столкновение явило собою странный пример противоборства флотов не воюющих друг с другом государств.

 

Последующий 6 июля воздушный удар открыл боевой счет палубной торпедоносной авиации в борьбе с крупными боевыми кораблями. Правда, атака производилась в условиях, лишь частично отвечающих определению "боевых": по неподвижной цели, практически не прикрытой средствами ПВО, где главным препятствием торпедометанию стало мелководье гавани. Два последовательных удара, нанесенных Соединением "Н" по Мерс-эль-Кебиру 3 и 6 июля в рамках стратегической операции "Катапульта", хотя не имели общего оперативного плана, были взаимоувязаны по составу действующих сил, объекту, месту и времени, и поэтому могут с некоторой долей условности рассматриваться как единая операция, осуществленная в два этапа.

 

Историография характеризует исход "Катапульты" как тактическую победу англичан в каждом из пунктов ее проведения, в том числе у Мерс-эль-Кебира, с довольно спорным стратегическим результатом, ибо у многих вызывает сомнения, во-первых, ее военно-политическая целесообразность, во-вторых, адекватность достигнутого. "Все современные французские корабли, - резюмирует один из авторов, - уцелели и укрылись в своих базах. То есть, та опасность, которая, с точки зрения британского адмиралтейства и правительства, существовала со стороны бывшего союзного флота, осталась". Более того, разгромив французский флот в Мерс-эль-Кебире, англичане, как считается, создали благодатную почву для коллаборационизма во Франции, не говоря уже о моральной стороне дела. Тулонское затопление 27 ноября 1942 г. приводится в качестве наиболее веского доказательства верности французов своему обещанию не сдавать флот немцам, тогда как анализ немецких документов показывает, что угрозы захвата кораблей в 1940 г. не существовало, а осуществление плана "Аттила" в 1942 г. в значительной степени спровоцировали сами англичане и американцы.

 

Однако, если исключить оценку ситуации "задним числом" и рассмотреть ее с позиций британского военного кабинета, она предстает в ином свете. В то время англичане не знали истинных намерений противника. Не могли их удовлетворить и заверения, которые давала французская сторона, поскольку та только что уже нарушила свои обещания, данные на заседании союзнического верховного совета 28 марта 1940 г. Необходимость устранения угрозы французского флота, пусть даже с применением крайних мер, диктовалась самой "стратегией морского государства". В данном случае мы имеем хрестоматийный пример "взаимонепонимания" двух стратегических школ. Англичане считали наиболее важным элементом национальной обороны защиту морской торговли посредством обеспечения господства на море, тогда как немцы готовились вторгнуться непосредственно на Британские острова. Поэтому балансу морских сил, столь существенному для британской стороны, в планах немецкой не придавалось большого значения.

 

После провала миссии Александера, Ллойда и Паунда потеря союзника стала безвозвратно свершившимся фактом. На уровне "большой стратегии" операция против Мерс-эль-Кебира констатировала этот факт и никак принципиально не изменила сложившейся военно-политической ситуации. Однако англичане продемонстрировали всему миру и, прежде всего своему будущему заокеанскому союзнику, решимость вести борьбу с нацистской Германией до конца. "Несколько месяцев спустя, - пишет американский историк Алистер Хорн, - Гарри Гопкинс, пользовавшийся полным доверием президента США, сообщит, что это драматическое нападение на французский флот более всего убедило Рузвельта в намерении Черчилля (и Великобритании) продолжать войну".

 

Военно-стратегический результат "Катапульты", если рассматривать его в соответствии с принятой англичанами военно-морской доктриной и учитывать, что именно линкоры, а не весь французский флот являлись главным объектом воздействия, представляется вполне благоприятным: из девяти французских линкоров четыре выведены из строя, либо уничтожены в Мерс-эль-Кебире и Дакаре, два захвачены в портах Британии, один разоружен в Александрии, один недостроенный, хотя не подвергся удару, надолго застрял в Касабланке. И лишь вследствие конкретного тактического просчета при нападении на Мерс-эль-Кебир, у французов остался один боеспособный линейный корабль. Таким образом, размер линейного флота Франции сократился до одной боеготовой единицы. Наибольший урон ему был нанесен в ходе операции против Мерс-эль-Кебира (см. таблицу).

 

Результаты операции "Катапульта" в части действий против

 линейных кораблей ВМФ Франции, 3-8 июля 1940 г.

№ п/п            Название корабля               Местонахождение               Результат

 

1                    "Дюнкерк"                          Мерс-эль-Кабир                  Поврежден

 

2                    "Страсбур"                          Мерс-эль-Кабир / Тулон     -

 

3                    "Ришелье"                           Дакар                                  Поврежден

 

4                    "Жан Бар"                            Касабланка                          -

 

5                    "Бретань"                             Мерс-эль-Кабир                Потоплен

 

6                    "Прованс"                            Мерс-эль-Кабир                 Поврежден

 

7                    "Лоррэн"                              Александрия                       Разоружен

 

8                    "Курбе"                                 Портсмут                              Захвачен

 

9                    "Париж"                                Плимут                                 Захвачен

 

 

Поставленная оперативно-тактическая задача Соединением "Н" в ходе акций 3 и 6 июля 1940 г. была в значительной мере выполнена. Отсутствие тактической внезапности компенсировалось использованием оперативной внезапности и слабой боеготовностью противника. Но один из современных французских линкоров все же уцелел и смог укрыться в базе, недоступной для британского воздействия. Основными причинами этого промаха явились недостаточная решительность наступательных действий и недооценка боевого потенциала французского флота. Сам Сомервилл недвусмысленно прокомментировал достигнутый результат в откровенном письме своей жене, написанном сразу же по возвращении на базу: "Боюсь, я должен получить колоссальную выволочку от Адмиралтейства за то, что позволил линейному крейсеру скрыться. На самом деле, не удивлюсь, если меня тотчас снимут с должности". Вполне понятно, что просчеты, допущенные при планировании и проведении операции, не могли быть целиком поставлены в вину командующему соединением, вследствие давления над ним факторов политического и морального характера. Что же касается эскадры в целом, то ее личный состав безусловно выказал высокое ратное мастерство, особенно с учетом того, что подготовка операции была осуществлена в исключительно короткие сроки, а корабли, наспех собранные из состава разных соединений, не успели приобрести сплаванности. В Адмиралтействе смогли все это оценить. Сомервилл сохранил свой пост, а в 1942 г. его назначили командующим Восточным флотом.

 

Труднее дать объективную оценку тактическим действиям французской стороны. Само руководство ВМФ Франции воздержалось от каких-либо комментариев. Написанный Жансулем отчет о бое остался без внимания свыше. Сам адмирал в августе того же года был назначен инспектором морских сил, что являлось фактически почетной отставкой. Никто из военно-политического руководства страны никогда не пытался обсуждать с ним произошедшее, хвалить или порицать.

 

В любом случае, французы проявили в этом бою большее упорство и предприимчивость, чем ждали от них англичане. Дерзкий прорыв части кораблей в море заслуживает восхищения, но их последующие действия трудно признать удачными. Отсутствие "позитивного" боевого результата можно в какой-то мере отнести на счет нежелания французских моряков сражаться с бывшим союзником, но сам маневр отрыва от противника и отход "Страсбург" нельзя назвать иначе, как беспорядочным бегством. Возглавивший отряд капитан 1-го ранга Коллине не сумел соединиться с алжирской эскадрой и растерял по дороге большую часть сопровождавших эсминцев, приведя в Тулон только четыре из двенадцати вымпелов, собравшихся под его началом в Оранской бухте.

 

Политический и моральный аспекты мерс-эль-кебирской операции скрадывают ее непосредственно военное содержание. Однако это может лишь отчасти служить объяснением невниманию, проявленному к описанным событиям отечественными военно-морскими специалистами. Подлинная причина состоит, по-видимому, в самой организации и методологии военно-исторических знаний, где сбор исторических фактов считается научно-вспомогательной деятельностью. Поэтому военные историки, в большинстве своем, не утруждают себя этим. Другой чертой официальной отечественной историографии является нарочитое невнимание к зарубежной истории. Один из примеров - повторный удар по Мерс-эль-Кебиру 6 июля 1940 г. Тщетно пытаться узнать о нем из вышедших в нашей стране официальных исторических трудов. Сама же "военная история" как дисциплина фактически сведена к "истории военного искусства". Большие надежды связывались в свое время с так называемой "любительской историей", но она пошла по легкому пути "авторизованного" перевода. И здесь Мерс-эль-Кебир тоже довольно показателен, ибо обе наиболее подробные русскоязычные любительские публикации по теме ("Дюнкерк" и "Страсбург" С.В. Сулиги и "Африканский восход" А.И. Подопригоры) имеют очевидное сходство: первая с 2-й главой книги Дулина и Гарцке, вторая со статьей в "La Fana de l'Aviation".

 

С точки зрения прикладной военно-исторической науки бомбардировка Мерс-эль-Кебира являлась операцией по уничтожению кораблей противника в базе, довольно нетипичной и малопоучительной, поскольку атака, во-первых, выполнялась устаревшим к началу Второй мировой войны способом артиллерийского удара; во-вторых, вследствие политических обстоятельств, проходила в условиях низкой боеготовности обороняющейся стороны; в-третьих, атакующая сторона сама допустила множество ошибок и просчетов. К ним относятся:

 

- слабая организация оперативной и тактической разведки;

 - пренебрежение фактором тактической внезапности;

 - слабость главного удара (использовано около 5% штатного боезапаса главного калибра);

 - отсутствие обеспечивающих ударов по береговым батареям, аэродромам и объектам портовой инфраструктуры;

 - отсутствие нейтрализующих действий в отношении других французских ВМБ;

 - провал в организации блокады базы на случай прорыва кораблей противника в открытое море;

 - отсутствие четкого взаимодействия надводных кораблей и подводных лодок;

 - недостаточно целенаправленное и массированное использование палубной ударной авиации.

 

Да и по своему результату (из одиннадцати французских кораблей основных боевых классов, находившихся в гавани, потоплен всего один, повреждено три) Мерс-эль-Кебир должен рассматриваться скорее в качестве "антипримера" подобного рода операции. Не выдерживают никакой критики и действия обороняющейся стороны...

 

Однако, на наш взгляд, изучение военной истории с таких позиций имеет сугубо узкоспециальный смысл и совершенно неприемлемо для исторического исследования, имеющего иные нежели чисто военно-прикладные цели. Тем более, что, по мере отдаления от нас по времени событий Второй мировой войны, на первый план все отчетливее выступают познавательная и мировоззренческая функции исторической науки, требующие соответствующих методологических подходов. И здесь более правильным было бы изучать войны прошлого с точки зрения современных им принципов военного искусства (естественно, при условии критического отношения к последним) или хотя бы с учетом конкретного исторического контекста.

 

Отечественные военно-морские специалисты не нашли в ударе по Мерс-эль-Кебиру ничего примечательного. Иной представляется эта операция с точки зрения британской военно-морской теории. Два классических метода обеспечения (генеральное сражение и морская блокада) и два метода оспаривания "владения морем" (fleet in being и малые активные операции) накануне Второй мировой войны были дополнены еще одним - нанесением удара по пункту базирования флота противника. С первого взгляда в этом методе нет ничего принципиально нового. В парусную эпоху британский флот одерживал славные победы, сражаясь против кораблей, стоящих на якоре. Принципиальное отличие состояло в том, что с внедрением новых морских наступательных средств и существенным увеличением дальности действия оружия флоты получили возможность наносить удар внезапно, кратковременно и со значительного расстояния (корабельной артиллерией, авиацией) или скрытно (морскими диверсантами) и, как следствие, практически безнаказанно. Этот метод мог быть использован в морской войне одинаково успешно как более слабой стороной при нежелании вступать с противником в открытый бой, так и более сильной при нежелании оппонента бой принять. Единственное условие - наличие адекватных средств для нанесения удара. Наиболее перспективным было использование для таких операций палубной авиации.

 

О возможности нанесения авианосным соединением воздушного удара по ВМБ противника в британском адмиралтействе впервые заговорили в 1935 г., в связи с Абиссинским кризисом, когда штаб Средиземноморского флота разработал план воздушного нападения на главную базу ВМФ Италии Таранто. Явное преимущество этого метода перед артиллерийским ударом заключалось в том, что авианосная ударная группа остается за пределами дальности действия средств береговой обороны.

 

Тем не менее действия авианосной ударной группы во враждебных водах и особенно вблизи главной базы неприятельского флота, неизбежно сопряжены с повышенным риском, связанным с подводной, минной и воздушной угрозой. Еще более рискованным было нанесение артиллерийского удара по ВМБ противника. Хотя использование ударным соединением возросших дальностей стрельбы морских орудий, самолетов-корректировщиков, маневра, дымовых завес, благоприятствующих погодных условий и времени суток, неподвижность и скученность кораблей, обстреливаемых на якорной стоянке, ставило их в невыгодное положение, это не исключало полностью противодействия нападавшим корабельной и береговой артиллерии.

 

В этом отношении показательно, что план первого удара по Мерс-эль-Кебиру, предусматривал задействование всех трех возможных родов сил: корабельной артиллерии, палубной авиации и команд подрывников, тогда как при подготовке повторного нападения англичане сделали выбор в пользу наиболее перспективного средства нанесения удара по кораблям в базах - самолетов-торпедоносцев. Однако в ходе операции "Левер" палубной авиации удалось лишь косвенно добиться успеха. "Дюнкерк" оказался выведен из строя взрывом глубинных бомб на рядом стоящем траулере, а не непосредственно торпедой. Впрочем, уже в ходе следующей операции - при ударе по Дакару 8 июля 1940 г. - самолеты с авианосца "Гермес" поразили торпедой линкор "Ришелье". Этот успех британская морская авиация развила при налете на Таранто в ночь на 12 ноября 1940 г. Таким образом, мерс-эль-кебирская операция стоит одной из первых в череде таких воздушных ударов (см. таблицу).

 

Удары палубных самолетов-торпедоносцев по ВМБ противника

ВМБ              Тронхейм      Мерс-эль-Кабир       Дакар             Таранто    Перл-Харбор                                                                                                                                                

 

Дата           11.04.1940     06.07.1940                08.07.1940     11.11.1940     07.12.1941

 

Число авианосцев

                                 1                   1                             1                       1                          6

Число ударных

 самолетов    

                                16                  12                             6                    21          140 (1-я волна)

в т.ч. 

торпедоносцев    16                  12                             6                    11           40

 

Сброшено торпед 16(?)            11                             6                    11       37-38

 

Число торпедных

 попаданий*             -                    1                              1                    5         19-25

 

Процент торпедных

 попаданий               -                  9%                          17%               45%    Не менее  50%                                                                                                                          

 

Потоплено крупных

 кораблей                 -                    -                               -                    1                    4**

 

Повреждено крупных

 кораблей                 -                    1                               1                    2                    3

 

 

* Учтены только попадания торпед в крупные боевые корабли

 ** В т.ч. корабль-мишень (бывший линкор) "Юта"

 

Другим существенным элементом использования морской авиации (как палубной, так и корабельной) в наступательных целях явилась корректировка артиллерийского огня линкоров с воздуха. По первоначальному плану операции предусматривалось поднять самолеты-корректировщики за полчаса до начала бомбардировки гавани, чтобы дать воздушным наблюдателям время рассмотреть цели и установить надежный радиоконтакт с кораблями. Так и сделали, однако из-за неоднократных отсрочек силовой развязки они израсходовали топливо. В результате им пришлось уйти на посадку. С учетом большого объема других задач, возложенных на авиагруппу "Арк Ройяла" (разведка, противолодочное и противовоздушное прикрытие, постановка мин, нанесение воздушного удара по кораблям, истребительное прикрытие ударной группы) и того, что к ведению целеуказания, помимо трех бортовых гидросамолетов линкоров, предназначались "суордфиши" одной лишь 820-й эскадрильи, эскадра рисковала вступить в бой без воздушных корректировщиков. Они вновь появились в воздухе чуть ли не в последнюю минуту.

 

Было ли вообще нужно воздушное целеуказание? Избранная дистанция стрельбы сама по себе не требовала вмешательства воздушных корректировщиков, но видимость из-за стелившейся над водой туманной дымки оставляла желать лучшего. Кроме того, находившийся на линии огня форт Мерс и высокий мол ограничивали возможность наблюдать с кораблей знаки падений. Поэтому решение использовать самолеты-корректировщики представляется вполне логичным. Англичане использовали их и в последующих операциях против неприятельских баз.

 

Согласно адмиралтейским отчетам, в ходе произведенного ранним утром 9 февраля 1941 г. обстрела Генуи корабли Соединения "Н" успешно вели огонь по данным воздушных корректировщиков, однако при ночном набеге Александрийской эскадры на Триполи 21 апреля 1941 г. (гавань подсвечивалась осветительными бомбами) корректировка стрельбы линкоров с воздуха фактически потерпела провал из-за плохой видимости и трудности установления контакта с кораблями. Последним пришлось большую часть времени вести огонь по площади. Отчет об операции против Мерс-эль-Кебира не содержит никаких конкретных выводов на сей счет, но у нас есть основания считать вклад самолетов-корректировщиков минимальным. Это не означало неверность самого метода воздушной корректировки стрельбы, но, как и в отношении применения авиационных торпед против кораблей в гавани, заставляло совершенствовать способы реализации.

 

Тяжелая корабельная артиллерия явилась основным средством нанесения удара в ходе акции 3 июля 1940 г. Ее применение было коротким, но эффективным. Автору не известно точное число снарядов, израсходованное Соединением "Н" во время бомбардировки. Предположение, что британские линкоры вели огонь стандартными четырехорудийными, иногда двухорудийными, залпами дает нам примерно 120-140 выпущенных снарядов (доподлинно известно, что 56 из них - линейным крейсером "Худ"). Столь небольшой расход боезапаса вполне соотносится с одной из отличительных черт удара, как метода, а именно кратковременностью (в отличие от классического морского боя).

 

Процент попаданий (8-9) в полтора-два раза превзошел тот, что мог быть достигнут в бою в открытом море на средних дистанциях, однако существенно уступал результатам учебных стрельб по неподвижным мишеням. Впрочем, принимая во внимание нахождение цели на фоне берега, наличие форта и высокого мола, затрудняющих наблюдение знаков падения, и задымленность гавани, аналогия с учебными стрельбами здесь едва ли уместна. Одиннадцать попаданий, достигнутых в этих условиях, позволяют говорить о стрельбе британских кораблей как о довольно меткой, хотя отдельные их залпы ложились с огромными отклонениями (вспомним случайное попадание в "Могадор"). Кроме того, на наш взгляд, при расчете процента попаданий было бы более правильным учитывать огонь только на первом галсе, исключив снаряды, без пользы потраченные эскадрой после поворота "все вдруг", когда из-за ухудшившейся видимости прицельная стрельба сделалась почти невозможной. Тогда полученный процент попаданий возрастает в полтора раза.

 

Французы же при формально равной огневой мощи не добились ни одного попадания. Те преимущества, которые давал нападавшей стороне метод удара по ВМБ, равно как и моральная подавленность французских экипажей или их нежелание наносить урон бывшему союзнику не могут служить этому исчерпывающим объяснением.

 

Каждый из британских линкоров пристреливался по цели самостоятельно. С учетом скученности целей в гавани, было бы логичным вести стрельбу подивизионно. Это, возможно, обеспечило бы большее количество попаданий. Однако, во-первых, корабли эскадры не имели опыта совместных стрельб, во-вторых, в ВМФ Великобритании того времени данный метод считался более пригодным для соединений легких кораблей. Кроме того, индивидуальная пристрелка обеспечивала более быстрое накрытие цели, к чему, вероятно, стремился британский командующий.

 

Исход артиллерийской бомбардировки Мерс-эль-Кебира подчеркивает роль управления стрельбой в морском бою. Эффективность артиллерийского огня в значительно большей мере зависела от совершенства ПУС, нежели от количества орудий. В современной любительской литературе и на интернет-сайтах модно сопоставлять тактические свойства различных линкоров, но стереотип морского боя, которому следуют "шиплаверы", имеет мало общего с реалиями Второй мировой войны. Их представления о морском бое как поединке "снаряда и брони" более соответствуют временам Лиссы и Ялу. К сожалению, описание ПУС, если и присутствует в монографиях, то сводится к простому перечислению имевшихся дальномеров и командно-дальномерных постов. Так, ни одна из ранее упоминавшихся публикаций о линкорах, сражавшихся в Оранской бухте, не дает представления о реальных возможностях их систем управления стрельбой.

 

Между тем при некотором углублении в этот вопрос выясняются интересные вещи. Установленные на "Дюнкерке" и "Страсбуре" стереоскопические дальномеры с оптикой Клаве по своим характеристикам превосходили британские монокулярные. Реализованный на французских линкорах метод синхронизированного дистанционного наведения орудийных башен ГК из командно-дальномерного поста был несомненно более перспективным, нежели консервативный английский "следи за стрелкой", но трудно реализуемым в условиях того времени. По дальности эта система работала хорошо, однако устройство электроприводов не обеспечивало на практике достаточной синхронизации вращающегося КДП и башни, из-за чего плохо отрабатывалось визирование и приходилось каждый раз дополнительно корректировать горизонтальные углы наведения. Это негативно сказывалось на точности стрельбы. Есть также основания полагать, что счетно-решающие устройства на этой паре линкоров уступали "британцам". Не говоря уже о старых кораблях типа "Прованс", наводка орудий главного калибра которых хотя и управлялась из центрального артиллерийского поста, могла лишь условно называться "центральной", поскольку требовала от расчетов орудийных башен постоянно отслеживать цель в прицел и самостоятельно вырабатывать недостающие углы наведения. В купе с упавшим моральным духом команд, это делает результат стрельбы французских линкоров в Мерс-эль-Кебире вполне закономерным.

 

Исход мерс-эль-кебирской бомбардировки продемонстрировал конструктивные недостатки "легких" линкоров. Задуманные как ответ на германские броненосцы, "Дюнкерк" и "Страсбур", по сути, являлись линейными крейсерами, с присущими этому подклассу преимуществами (сильное вооружение, высокая скорость, большая автономность) и недостатками (слабая живучесть). В любом случае, столь ограниченное водоизмещение не могло позволить их проектировщикам создать истинный линейный корабль, являющийся "олицетворением боевой мощи, которая может быть вложена в одну боевую единицу". В бою с любым полноценным "вашингтонским" линкором он был обречен на поражение. А между тем, именно к этому "легкому" подклассу (так называемый тип "Б") относились 16 из 24 советских линкоров, намеченных по первоначальному плану строительства "большого морского и океанского флота". Справедливости ради отметим, что окончательный вариант плана предусматривал постройку уже только больших линкоров типа "А". Аналогичные тенденции накануне Второй мировой войны имели место и в зарубежном военном судостроении.

 

Другим существенным конструктивным недостатком "Дюнкерка", выявившимся в ходе описанных событий, оказалось чрезмерное увлечение его проектировщиков электроприводами, вместо традиционных паровых и гидроприводов. В ходе боя это привело к массовому отказу важных механизмов из-за нарушения электропитания. Впрочем, с аналогичной проблемой столкнулись и англичане в ходе воздушно-надводного боя в Сиамском заливе 10 декабря 1941 г. на своем новейшем линкоре "Принс оф Уэлс", хотя его энергетика была устроена более консервативно.

 

Все это говорит за то, что накануне Второй мировой войны кораблестроителям так и не удалось привести конструкцию линкоров в соответствие с требованиями, предъявляемыми к этому классу кораблей теорией военно-морского искусства. Их боевая устойчивость оказалась мифом. Повреждения "Дюнкерка" это наглядно продемонстрировали. Хотя новые линейные корабли существенно превосходили по живучести своих предшественников - дредноутов (тех, как правило, губила взрывоопасность артиллерийских погребов и несовершенство ПТЗ), "ахиллесовыми пятами" новых линкоров являлись: открыто расположенные средства наблюдения и связи, система электроснабжения и слабо бронированные погреба башен вспомогательного калибра. Выхода из строя системы центральной наводки, вследствие одного-двух удачных попаданий в начале боя, становилось вполне достаточно для того, чтобы сделать могучий линейный корабль практически беспомощным. После этого ему только и оставалось как демонстрировать "чудеса непотопляемости" и медленно погибать под градом вражеских снарядов.

 

Еще более незавидно выглядели в бою с британской эскадрой старые французские линкоры, построенные в период Первой мировой войны. Их вертикальное бронирование проектировалось, исходя из требований боя с итальянскими и австрийскими 305-мм дредноутами, и не было в состоянии противостоять тяжелым снарядам на эффективных дистанциях боя, тогда как слабость горизонтального бронирования являлась общей чертой линкоров того времени. Стремление руководства французского флота сэкономить на полномасштабной модернизации этих кораблей, по сути, лишило их боевой ценности.

 

В противоположность французам, британские старые сверхдредноуты продемонстрировали себя пригодными сражаться с любым потенциальным противником в средиземноморских водах. Однако сомнительно, чтобы в схватке с новейшими итальянскими линкорами типа "Литторио" они выглядели столь же блестяще, о чем косвенно свидетельствует последующая трагическая судьба флагмана эскадры в бою в Датском проливе 24 мая 1941 г.

 

На фоне достижений других родов морских сил особенно "блеклым" предстает результат применения подводных лодок обеими сторонами. Он лишний раз подчеркивает нежизнеспособность популярных накануне войны в некоторых флотах, в т.ч. советском, теорий о тактическом взаимодействии соединений надводных кораблей и подводных лодок.

 

Потопление британской лодкой "Пэндора" французского авизо "Риго де Жануйи" должно рассматриваться скорее как досадный инцидент, нежели победа, хотя экипаж субмарины продемонстрировал в этом боевом эпизоде высокую выучку, характерную для британского подводного флота в целом. Злополучный авизо, в случае захвата его немцами, не представлял бы существенной опасности для британского морского могущества. Однако, как это ни парадоксально, именно подобные корабли (миноносцы, сторожевики) составили ядро германского "трофейного" флота, действовавшего на Средиземном море в 1943-1945 гг.

 

Ограниченное применение британской стороной своих легких сил в ходе операции вполне соответствовало принятым ею канонам военно-морского искусства, согласно которым главной задачей "флотилии" считалось обеспечение действий линейных сил. Кроме того, наличие мола и сетевого заграждения обуславливало невозможность приме нения эсминцами торпедного оружия. Однако, продолжи "форс эйч" преследование "Страсбура", в ночном бою роль легких сил могла быть более весомой.

 

Существенным и довольно неожиданным для англичан фактором мерс-эль-кебирской бомбардировки оказалось противодействие береговых батарей. В обычных военных условиях угроза, исходившая от этих старых французских пушек, едва ли могла рассматриваться всерьез. Снаряды 194-мм и 240-мм орудий, установленных в батареях Сантон и Канастель, были по-настоящему действенны только против легких крейсеров и эскадренных миноносцев. А те легко могли избежать попаданий посредством маневрирования. Однако, похоже, Сомервилл, стремясь сохранить боевой потенциал Соединения "Н" для будущих сражений с истинным противником - державами "оси" - считал чрезмерным даже самый небольшой риск повреждений, а тем более потерь в личном составе, которые могли отрицательно сказаться на боевом духе его подчиненных, и без того удрученных поставленной им боевой задачей. Поэтому вице-адмирал так "чувствительно" реагировал на становившуюся все более точной стрельбу береговых батарей. Впрочем, полностью избежать потерь не удалось. Пять палубных самолетов были уничтожены в ходе описанных событий, экипаж одного из них погиб. Однако эти потери не шли в никакое сравнение с теми, которые понес французский флот.

 

Непосредственным следствием британской атаки стал перевод большинства уцелевших французских кораблей в Тулон. Сюда же в ноябре 1940 г. пришел "Прованс", а феврале 1942 г. отремонтированный "Дюнкерк".

 

Вместе с тем "Катапульта" не спровоцировала широкомасштабных военных действий между Великобританией и Францией. Руководство последней благоразумно рассудило, что такая война не сулит ничего кроме неприятностей, и воздержалось от сколько-нибудь серьезных ответных мер. Вызывает возражение и устоявшееся мнение о тотальной англофобии и прогерманских настроениях во Франции как следствия мерс-эль-кебирской "бойни". Вопреки политической позиции, занятой правящей верхушкой и высшим офицерством страны, многие младшие офицеры и рядовые французы по-прежнему относились к англичанам с восхищением (после окончания войны маршал Петен и преданные ему военачальники были отданы под суд и осуждены). Британское правительство, в свою очередь, сразу же после нападения на Мерс-эль-Кебир заявило, что считает инцидент исчерпанным и 12 июля распорядилось прекратить "охоту" на французские корабли. Дипломатические отношения между бывшими союзниками были разорваны, но неофициальные контакты между правительствами двух стран продолжались на фоне то и дело предпринимаемых локальных военных акций. В сентябре британские силы повторно атаковали Дакар, военно-морскую базу и столицу Французской Западной Африки (операция "Менэс"), предприняв безуспешную попытку овладеть этим важным портом. В ноябре войска Свободной Франции высадились в Габоне, завершив тем самым начавшуюся еще в июле кампанию по установлению контроля над территориями Французской Экваториальной Африки.

 

Примечательно, что эскалация англо-французского конфликта слабо сказалась на французском торговом судоходстве в районе Средиземного моря и африканского побережья Атлантического океана. Как до начала операции "Менэс", так и после нее французские транспорты почти беспрепятственно проходили Гибралтарский пролив. Первый пробный конвой был проведен из Касабланки в Оран 7 сентября 1940 г. С этого момента и до ноября 1942 г. через Гибралтарский пролив в обоих направлениях проследовало 540 французских конвоев, включавших 1570 судов.