Исповедь блаженного идиота

Остановиться, оглядеться…

В самом деле, не пора ли нам здесь в российском виртуальном Гайдпарке притормозить в суетном осуждении нас самих, изменить тональность  речей и реплик, повернуть наши мысли к жизнелюбию, к чему-то животворящему?

Как будто самое время. А что животворит?

Послушаем…

Исповедь блаженного идиота

Остановись, мгновение, может быть, ты прекрасно?

Ну как же, остановилось - было да сплыло. Не удивительно, это наш Мир, он мимолетен, он сумма мгновений, одно за другим; каждое - ничто. Потому что над Миром и в нем самом довлеет Люцифер - власть Времени. Этот Мир не существовал бы вовсе, если бы сумма не уходила за горизонт. Что-то заставляет эти мгновения  рождаться снова и снова, возобновляться, и это «что-то» определенно не Время. Похоже, что оно от неизвестной мне Жизни, ведь только жизнь имеет талант возобновления.

Но разговор о другом. Печаль моя в том, что это кино бытия с его светящимися клубочками людей никак не может совместить со мной частоту своих кадров. Иначе как мне разглядеть его чары? Никак. Оттого вся сумма мгновений становится суммой моих разочарований, и только.

Я же хотел увидеть любимого себя в этом кино. Так полжизни и терпел, маялся в муках неадекватности Мира моей потребности видеть его красоту вместившую меня. Но однажды меня осенило, и я как фанат фантастического кино отбросил в уме эту печалящую власть Времени.

Я вообразил наш Мир  остановившимся.

И вот же чудо! Прокрутив в уме возомненную мной Стабильность, я впал в необъяснимый, воистину идиотский восторг. Еще бы, эта Стоп-реальность ожила и любовно экспортировала мне все, что из себя представляла. Я как бы нечаянно открыл краник, из которого струей понимания полилась неизвестная мне радость бытия, и это было фантастикой, удовольствием, мотивированным ничем. Ничем, кроме моей мечты, чтобы Мир делился со мной своей радугой красок.

Ручей или тоннель тихой радости понимания, вот же, не иссякает. Не удивительно, ведь я запретил время, а с ним и всякое исчезание.  Я свыкся с ручьем и стал служить ему, поставил на службу ему свое воспаленное воображение. Ты, наверное, свихнулся!  – сказали мне с деланным сочувствием. Как хотите, так и понимайте, - мог бы я сказать, – но я умираю в вашем Мире от скуки, потому что бессовестно очарован другим; я ползу воображением по буграм и ямам моего Мира и нахожу его компанию предпочтительной. 

Мог бы сказать, но молчу.

Потому что я действительно тронутый, ведь выдуманного мной Мира… нет.

Все же тронутый, да «не совсем». Большей своей частью я стою на Земле, оттого реально комплексую. Естественно, нуждаюсь в реабилитации. Мне мерещится, будто неизвестная мне законность воображенного может утвердить мою адекватность, оправдать мою незаконную тихую радость всего-понимания. Я бросаюсь что-то понять в причинности случившегося, в нормальнсоти моего разговорившегося «кино». Ищу ее - и не нахожу. Наконец, меня озаряет: вот, я внаглую остановил Мир и возрадовался его пейзажам. Но может быть, что-то такое существует в действительности, и я ему нечаянно навязался? Не может быть, чтобы мое деревенское воображение так поскользнулось, чтобы возрадоваться небывалому!

Я ставлю факты в ряд на свой «рентген». Я выставляю их как карточную колоду, но стоймя, и тут начинаю понимать, что картам не устоять без подпорок, альтернативных валетов с королями. Как «да» не существует «без нет», как холод без тепла, как плюсы без минусов, как добро без зла, как черное без белого, как вещь без ее тени,  как прямое без обратного, как «так» без «не так»…  Я все веду и веду этот список, пока не прихожу к крайности: … как время без пространства. Уж не пространство ли подпирает пнутое мной время, когда то перестает заводить свои часы? Дальше-больше: не напоролся ли я в этом пространстве на  ряд анти-валетов, на реальное, невыдуманное, сплошь бытийное «не так, анти-так!?» Если напоролся, то это не иначе, как тоже Мир, причем, тот самый остановленный мир, которому я возрадовался! Остановив время, я вышел к этому новому нечаянно-негаданно, а он того и ждал,  и теперь делится со мной своей радостью, показывает мне всю правду о нем, какую я затребую. Отсюда и мое помешательство: показали дураку чертоги царские, он и поплыл…

Делать нечего, я строю в уме мой анти-валетный ряд, зеркальный Мир. Я тужусь одеть его в сюртучок, привести к божеской реальности, превратить из моей галлюцинации в правду для всех. Я беру из ряда карту - одно из пониманий - и нахожу его, понимания, зеркальную суть, форму тень, -  словом, альтернативу. Я размазываю мое понимание по территории Мира, а затем собираю в обратном порядке, вывороченным наизнанку, как бы назло обычному пониманию. Я проделываю такое с одним, другим, третьим представлением  о Мире вещей, затем складываю еще тепленькие перевертыши в единое - без провалов и промежутков. И вот, проявляется пейзаж. Постепенно он располагается в логические или геометрические формы. Здесь-то и начинается мое помешательство, мой вяло текущий восторг. Потому что дальше мой пейзаж продолжает себя сам.  Мне остается лишь успевать за ним, фиксировать в уме вулканическое извержение его раскрывшейся Тайны.

Вы спросите: как же так – Мир без времени, что же за власть в нем? Что диктует законы, чтобы этой, равнодушной ко времени, Несуетности существовать?

Я ничего не знаю заранее. Я только знаю, как искать ответ. Отвечая, я беру вещную власть, власть времени, и ставлю перед ней свою новую любовь: знак минус. Получаю туман: минус-время. Мне это не понять, и я сверяю эту тень с чем-то мыслимо существующим. Не сразу, но нахожу отгадку загадки, это - пространство. Вот же, пространство тоже может быть властью! Если так, то оно  вершит эту власть какой-то силой, каким-то арсеналом, воздушными энергиями. Ищу и силу пространства. Это уже попроще: какая здесь у нас вездесущая сила? Притяжение Земли и звезд, гравитация. Пристегиваю к гравитации знак минус и нахожу искомое: антигравитация. Я ставлю перед собой эту симпатичную минус-гравитацию и снова восторгаюсь, как все чудесно сходится:

время говорит «к себе» - пространство говорит «от себя»;

время говорит «плюс» - пространство говорит «минус»;

время говорит «да», пространство говорит «нет»;

время говорит «ничто», пространство говорит «все»;

время говорит «материя», пространство говорит «дух»; 

время говорит «я», пространство говорит «мы»;

время говорит «бей», пространство говорит «люби!»;

время говорит «власть разума» – пространство говорит «власть чувства»;

время говорит «я - смерть», пространство говорит «я – жизнь»…

Все складывается как в молодой любви. Лишь последнее - «я – жизнь» выпирает из логики, озадачивает:  как это – пространство равно жизнь? Ведь все живое здесь, в царстве материй, в просторах  времени! Истина у меня попискивает за пазухой заведомо, но все же я пытаюсь ее оправдать, приземлить. Мыслю: жизнь, она-то здесь, да не в своей тарелке. Здесь она скучает не на своем празднике, потому что праздник всего этого Мира Вещей - Смерть. Оттого логично,  что жизнь привходяща, спустилась с Неба, которое и есть Жизнь. Если это так, то мой новый Мир, в самом деле, живой. Не удивительно, что он со мной вот так.

Но как объяснить живучесть пространства, небесной пустоты?

Нормальному невозможно, но я умалишенный и для меня открыт краник. Подступаю к нему, жду растолкования. Вот и оно; мой труд - перевести небесный туман в слова.  Перевожу. Жизнь умостилась на кончике Пространства, подпала под власть слепой антигравитации. В своей живости Жизнь умудрилась переделать эту слепость в чувство любви. Любовь стала властью.  Но, чтобы быть еще и плотью, эта Жизнь не забыла и о силах Времени, задвинув их в персональную самодеятельность своих  подопечных, духов. Это задвинутое времечко и стало ее, Жизни вечной, подпольной, неформальной, магически самоявляющейся плотью. Как Материя подчинена смерть несущему Времени, так Вечность живая подчинена любвеобильному Духу. То, что я мыслю пространством, есть свечение Жизни, конкретно - ее живого Духа. Дополнивший себя плотью и временем, да еще неизбежным в плотском воплощении разумом, Дух становится Духом-Разумом,  магической сущностью –  Существом.

Это и есть мой и всей Жизни Бог.

В своей тронутости Небом или, если угодно, «продвинутости» к вселенскому знаку минус, я разговариваю с Вечностью, нещадно грузя воображение. Я прошу ее Бога отвечать мне на то и то. К примеру, хочу знать, что такое и для чего моя к Нему вера.

В тумане воображения нахожу просветление, мысли плавно складываются в пейзаж -  только что явленное понимание. Это и есть Его ответ.

Прочесть вам его?  

«Ты уже меня достал! – отвечает Бог, - значит, твое воображение уже стало верой. Коль что-то достает меня здесь на моих высотах, это определенно не чуждо магии, а вера - это и есть магия понимания, любовно-разумного соединения с великим Мной».

*****

Признаюсь: я где-то «около того» - сумасброд. Моя емкость для понимания всегда пуста, как будто бездонна. Оттого любопытство мое меры не знает.

Вот, меня распирает знать, что такое «темная материя» и какое отношение имеет к этой темноте Чернота невообразимая.

Я снова «облучаю» своей настырностью Небо. Ответ является, но мерцает, видимо Небо сердится. Стоит немалого труда ответ прочесть. «Ты хочешь знать и это? Потрудись, повоображай, разложи свой пасьянс из карточных теней. Может и поймешь, что темнота с чернотой это благой цвет смерти в непомерном, вредном для жизни бессмертии».

Как и вам, такое мне ясно чуть, и я вынужден делать то, что мне велят – воображать. И  складывать в пейзаж. Это совсем не трудно, ведь я очарован небесным умом и чтобы быть понятливым по-земному, как все, для того специально для меня открыт краник. Я могу черпать из небесной струи понимание как свое собственное, и никто не заподозрит меня в присвоении чужой собственности.

Я вхожу в этот свой тоннель, стою в нем недолго и выхожу беспричинным счастливцем, блаженным идиотом.   

Эврика, я все понял.