"права человека"

С начала «контртеррористической операции» на территории Чеченской Республики количество без вести пропавших, похищенных и насильственно увезенных граждан по базе данных неправительственных правозащитных организаций и государственной системы правозащиты составляет около трех тысяч человек. При этом ни прокуратура Чеченской Республики, ни другие правоохранительные органы никогда не учитывали насильственные действия в отношении женщин и детей. Мы впервые занялись мониторингом данного вида преступлений, потому что были абсолютно уверены в том, что при каждом похищении человека, все члены его семьи, как правило, подвергались насильственным действиям – грабежам, насилию, разбою. Таких ярко выраженных случаев прямого насилия у нас насчитывается порядка 740.

Если вспомнить о тех злодеяниях, которые творили, скажем, пираты, в средние века, или фашисты в своих концлагерях, это можно еще как–то подсознательно понять и попытаться осмыслить. Ведь обычно это происходило между какими-то враждующими сторонами, государствами, абсолютно разными культурами или, скажем, вероисповеданиями. Но то, что было сотворено с жителями Чеченской Республики, не поддается никакому логическому объяснению. Граждан нашей республики систематически, жестоко уничтожала, издевалась над ними, вроде бы своя, родная власть, своя страна. То, что происходило здесь, делалось от имени того государства, гражданами которого мы собственно являемся.

Поэтому-то все это вдвойне тяжелей переносить, и морально, и духовно, и физически, Под лозунгом освобождения жителей Чеченской Республики от религиозного экстремизма, терроризма, бандитизма, населению, по сути дела, был нанесен совершенно жестокий, ничем неоправданный и незаслуженный удар со стороны федеральных органов власти.

Почему так произошло? Ведь необязательно давать письменный или устный приказ на совершение злодеяний на части территории России. Можно элементарно не наказывать виновных и это создаст соответствующий настрой и чувство вседозволенности у тех, кто «наводит конституционный порядок», или проводит «контртеррористическую операцию». Фактически с самого начала боевых действий в Чеченской Республике во главу угла была поставлена безнаказанность. То есть, представители органов власти, будь то военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов или спецслужб, могли совершать здесь сколько угодно преступлений, могли издеваться над людьми, убивать, незаконно задерживать и подвергать пыткам жителей республики, включая женщин и детей, и никакого наказания за свои действия они не несли. Вот это и есть самое страшное. Когда военные чувствуют абсолютную вседозволенность и безнаказанность.

Зимой 2000-го года «федералы» совершили массовое убийство жителей селения Алды. Их жертвами стали десятки ни в чем неповинных людей, среди которых были старики, женщины и дети. И никто не был за это наказан. А перед этим было совершено аналогичное преступление в Самашках, еще в «первую чеченскую войну». То есть существовал прецедент, когда массовая расправа над безоружным населением не имела никаких последствий для тех, кто руководил этой «операцией», отдавал или исполнял преступные приказы.

Вероятнее всего именно поэтому они совершенно спокойно, особенно в течение первых двух-трех лет «контртеррористической операции» на территории Чеченской Республики похищали, осуществляли внесудебные казни и пытали людей. Причем делали это так, что наверное им позавидовали бы даже гитлеровские фашисты, поскольку в отношении жителей республики применялись самые дикие, самые изощренные и ужасающие методы пыток.

Результатом всей этой безнаказанности стало то, что сегодня мы имеем тяжкие преступления, совершенные в отношении гражданского населения. Имеем грубейшие нарушения Конституции Российской Федерации и норм международного права, поскольку Россия является членом Совета Европы, и взяла на себя определенные обязательства. Следует отметить, что если бы осенью 1999-го года было признано, что в Чеченской Республике идет война, то в этом случае сработало бы международное право. Но то, что происходит на территории одной страны, обычно не называют войной. А «контртеррористическая операция», согласно Закона «О борьбе с терроризмом», не может вестись с применением ракет «земля-земля», авиации, или, скажем, тяжелого вооружения. Здесь действуют такие понятия как «квартира», «дом», «улица», но не более. В Чечне же была самая жестокая война, причем война без правил. Вооруженный человек делал здесь все, что хотел, и не отвечал за творимый им произвол.

Всем известно так называемое «дело полковника Буданова», с огромным трудом доведенное до суда. Фактически, эта тварь в военной форме отделалась легким испугом. На самом деле мы же все понимаем, что произошло там, в Танги-Чу. Буданов должен был получить как минимум пожизненное заключение, поскольку в Росси действует мораторий на смертную казнь.

Или вот «Кадет» – Лапин. Ведь до сих пор не найден похищенный и зверски убитый им Зелимхан Мурдалов. А ведь и Лапина не судили за похищение и убийство человека. Его осудили «за превышение должностных полномочий». В ВОВД Октябрьского района Грозного, где служил этот самый «Кадет» творились ужасающие вещи. Есть данные о хладнокровном расстреле и последующем сожжении трупов расстрелянных жертв, в числе которых была женщина с явными признаками беременности. Есть факты отрезания ушей у задержанных, и многое другое. Но посадили одного только Лапина.

Можно взять дело преступной группы капитана Ульмана. Спецназовцы под его командованием расстреляли группу безоружных мирных жителей, в числе которых была беременная женщина, многодетная мать. После этого они сожгли их трупы. И это дело все никак не могут довести до суда. Хотя и общественность Чечни, и президент республики, и председатель правительства обращались по этому поводу практически во все федеральные инстанции, вплоть до Конституционного суда России.

Мы, например, совместно с НПО (неправительственные организации) собрали около 50 тысяч подписей с требованием судить Ульмана в рамках Закона.

Но, удивительное дело, как только ставится вопрос о наказании военных или сотрудников правоохранительных органов России, которые совершили тяжкие преступления против жителей Чеченской Республики, тут же начинается давление на суд, срабатывает «телефонное право», поднимают голову всевозможные «бритоголовые», шовинисты и националисты всех мастей. А как нам перенести то, что здесь творили нелюди в масках по отношению к нашим старикам, женщинам, детям? Если брать ситуацию в Чеченской Республике в целом, то надо признать, что мы имеем дело с хорошо налаженной машиной народоубийственной войны на части территории Российской Федерации.

За эти годы к нам обратились тысячи людей. Обращаются и сами пострадавшие, и их родственники и близкие. Каких-то только чудовищных вещей нам не довелось услышать за это время! Меня больше всего потряс рассказ об одной из узниц лагеря Чернокозово, 14-летней девочке (из этических соображений я не буду называть ее фамилии). Военные, которые там «работали» периодически увозили ее с собой на какие-то свои «операции». Насильно усаживали в БТР и уезжали. После своего возвращения эту девчушку, избитую, изнасилованную, истекавшую кровью снова забрасывали в камеру. Это было, если мне не изменяет память, зимой 2000-2001-го года. Было немало случаев, когда перед мужем, перед отцом солдаты насиловали женщин. В Мескер-Юрте, например, был случай, когда, не выдержав такого позора, от осознания своей собственной беспомощности и бессилия умер от разрыва один из стариков, на глазах которого мрази в форме издевались над женщиной. Случаев насилия над женщинами даже не десятки, а сотни. Но есть вещи, о которых в силу нашего менталитета люди пока не говорят. Ведь по большому счету «дело Буданова» стало достоянием широкой общественности случайно. И из этого дела был убран пункт обвинения в изнасиловании девушки, ставшей жертвой полковника-садиста. А о многом из того, что здесь творилось, мы попросту никогда не узнаем.

Хотя у нас есть даже случаи насилия над мужчинами. Это страшно, очень страшно. Но это тоже было. Происходило это во временных отделах Гудермеса, и в других ВОВД такие случаи имели место. Так что унижали здесь людей как могли. Я не исключаю, что была, стояла такая задача – сломить дух народа. Полностью. Чтобы люди превратились в безвольных и послушных животных. Чтобы и думать не смели о том, чтобы как-то протестовать, сопротивляться насилию и произволу.

А какое сопротивление военным могли оказать мирные граждане, женщины, дети? Они могли просто требовать соблюдения Конституции страны на части территории Российской Федерации. Если федеральная власть считает, что мы являемся гражданами Российской Федерации, то в отношении граждан России чеченской национальности должны соблюдаться как нормы отечественного, так и международного права.

Если у кого-то был задержан сын, брат, отец, дочь, мать, никто ведь не требовал, чтобы его сиюминутно освобождали, не говорил, что задержанный ни в чем не виноват. Родственники этих людей обычно добивались, чтобы им сообщили, кем задержан тот или иной человек, за что задержан, где находится и в чем его обвиняют. Потерпевшая сторона имеет полное право это знать. Это общепринятая практика во всем мире, даже при ведении таких войн, которые были на территории Чеченской Республики.

У нас до сих пор сотни человек считаются пропавшими без вести, исчезнувшими бесследно. Никто не знает, что стало с этими гражданами, где они находятся, живы они или же нет. Пройдет 5, 10, 15 лет, но мать всегда будет ждать сына, дети – отца, жена – мужа. Поэтому война закончится в душах людей, только в том случае, если человек который числится без вести пропавшим либо будет найден живым, либо будет похоронен согласно нашим обычаям в том месте, где родственники посчитают нужным.

Мне бы очень хотелось, чтобы правда о том, что здесь происходило все эти годы, о нарушениях прав и свобод человека, насилии над мирным населением, стала достоянием широкой общественности. Чтобы подрастающее поколение знало о том, что творилось над жителями Чеченской Республики. Чтобы следы многих жестоких преступлений не были заметены, как этого хотелось бы некоторым высокопоставленным чиновникам из различных органов власти, в том числе и Генеральной прокуратуры. Чтобы ни одно совершенное здесь преступление не осталось безнаказанным. Иначе здесь снова может что-то произойти. Получится, что все, что здесь делалось – было сделано правильно. И ярлык чеченец – бандит, который на нас «навесили» в последние годы, это позорное клеймо, нам никогда не удастся стереть.

Я, как Уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике, подготовил специальный доклад «Насилие в отношении женщин и детей», и, когда парламент вернется после каникул, скорее всего на заседании обеих палат, я его зачитаю. Мы должны поставить перед органами государственной власти одну задачу – нам нужны конкретные обвинения в адрес конкретных людей. Либо обвинения должны быть с человека сняты, либо должна быть доказана его виновность. Третьего не дано.

Главное же сейчас, это добиваться от федеральных властей создания государственной комиссии по розыску без вести пропавших, выявление мест нахождения насильственно увезенных граждан Российской Федерации на территории Чеченской Республики, установление виновных в совершение
преступлений и их наказание. Нужен указ президента России о создании межведомственной комиссии, которая будет заниматься расследованием причин, приведших к массовым похищениям людей и внесудебным казням граждан и привлечением к ответственности всех виновных в совершении этих деяний. Только в этом случае мы можем быть уверены в том, что больше ничего подобного здесь не повторится.