Всё-таки Гайдпарк порой дарит замечательные встречи

* * *

Поэту много ль надо?

Поэту много ль надо? Да немножко -
Увидеть, что добро в миру царит -
Что к детской растопыренной ладошке
Кленовый лист сорвавшийся летит
Такой же растопыренной ладошкой!

* * *
Трудное дело

В сердце стучит (как зашла - не выйдет!)
Злобы тупая прыть.
Плёвое дело - всех ненавидеть,
Трудное дело - любить.

Тянет магнитом к неважной славе -
Стать палачу под стать.
Плёвое дело - казнить и "вправить",
Трудное дело - прощать.

Жизнь такова - что ни день, то веха…
Местью ли жизнь столбить?
Плёвое дело - не быть человеком.
Трудное дело - быть!

* * *
Жизни смысл

памяти Эдгара Эгадзе

От актёра волей Мельпомены
Что-то есть у каждого в груди.
Наша жизнь - возвышенная сцена
И спектакль о Смерти и Любви…

Жизни смысл игрою не разменен.
В жизни жить - не просто роль играть -
Нам Л ю б и т ь на этой нашей сцене,
И на этой сцене У м и р а т ь !

* * *
Я Вас люблю за Вашу непохожесть

жене моей,
любимой бесконечно
(20 лет спустя)

Меня признаться, как т о г д а , в любви,
Ты попросила, будто между прочим.
Волнуюсь от возвышенного "Вы",
Боюсь, что мой ответ не будет точным…
. . .
Я Вас люблю за доброту руки,
Коснувшейся моей горячей кожи.
Касания нежны и так легки…
Я Вас люблю за Вашу непохожесть.

Я Вас люблю за взгляды Ваших глаз,
В них неземная сущность нашей встречи.
И час мгновеньем кажется для нас,
И день иным событьем не отмечен…

Я Вас люблю за нежности порыв
Одним движеньем (чуть заметным) тела,
За голоса волнующий призыв…
Я Вас люблю за эту Вашу смелость.

Когда "сомненья" дарите свои
(Скрывая "безразличием" волненье) -
Что, мол, "на свете нет вообще" любви,
Я Вас люблю за Ваше "убежденье".

Я Вас люблю за Ваш талант любить,
Любовь и страсть ничем не разделяя.
За то, что Вам дано святою быть,
Грехи других беспечно отпуская…

Я Вас люблю за искренность и грусть
Прошедших, но живых воспоминаний.
Я Вас люблю за Ваше: - "Ну и пусть!"
За не отказ Ваш от ошибок ранних.

В сравнении с любовью, всё - ничто!
По невозможной формуле несложной
Я Вас люблю: - за всё, и … ни за что!
Я Вас люблю б о ж е с т в е н н о безбожной…
. . .
Быть может, чувств забытый свет прольют
Мои непозабытые признанья…
Вот лишь немногое, за что я Вас люблю!
Я Вас л ю б л ю , небесное созданье!

* * *
Неслышные

Неслышные, пушистые, летят снежинки чистые,
Кружатся заворожено, замедленно, как жизнь…
А в тишине со скрежетом опять лопатой режет лёд
С безжалостной прилежностью приехавший киргиз.

Зовут как? - "Алик. Город Ош. Работы дома не найдёшь..."
Он смотрит настороженно… И это - тоже жизнь.
Улыбка - для прохожего. Уборка - как положено.
С утра скребёт простужено. Чтоб выжить и прожить…

Неслышные, пушистые, летят снежинки чистые

* * *
Наступление

Под барабанный, страстный бой капели
Весна, потягиваясь, щурит солнца глаз.
Из-за кордона южных параллелей
Как будто в нехоть одаряет нас.

Сугроб ползёт, меняя очертанья,
Вжимаясь в землю, как чужой солдат.
А по нему, в упор, смертельной бранью
Шрапнелит дождь который час подряд.

Пробил снега до черноты бугорной -
Корой берёзок смотрятся дола.
Грачами избы стаею соборной
Расселись по ранжиру вдоль села.

Теплынь сквозит и простужает сразу.
Шумит капель с насупившихся крыш.
"Ах, ёш-те!" - вздохом оборвало фразу.
Что говорить?! Ждёшь, смотришь и… молчишь.

* * *
Москва

Когда поутру дворник смирный
метлой вышаркивает пыль,..
Когда шурша асфальтно-шинно
несётся вдаль автомобиль,..

Когда, летя навстречу, манит
зубчатость челюсти Кремля,
и злато-купол злато-пламень
дарит как царь, взамен рубля,..

Когда на набережной краем
зардеет латанный гранит,
и солнце в крышах засверкает
и мир Жар-птицей озарит,..

И "…утро красит нежным цветом…",..
И день встаёт: "Иду на Вы !..", -

Ты вдруг становишься поэтом -
безвольным пленником Москвы.

* * *
Три беды на Руси

Три беды на Руси. Три дорожки-реки:
мамка-лень, рвань-дороги и пьянь-дураки.
Дураки не спешат починить рвань дорог,
против - матушка-лень (делать что-нибудь впрок),

Ведь дорога - тяжка она, или легка
только средство, не цель, даже для дурака.
Цель пусть даже близка, пусть хоть - завтрашний день,
но сегодня о цели и думать-то лень.

Три беды на Руси. Три великих реки -
лень, дороги и пьянь: мастера-дураки.
Нет, Россию умом не понять - на хрена
ей такие во всём и на всё мастера?

А любого спроси, так он выпить готов -
За Россию, чтоб не было в ней дураков.. . .
Камень в землю зарыт: "влево… вправо… пойдёшь…
прямо… ". Стёрто совсем. Ни хрена не прочтёшь

* * *

Ну, здравствуй, Париж! Я здесь не был все 70 лет,
Родившись в Москве, в первомайский парад "под фанфары".
Как ждал ты меня через годы и тысячи бед,
Сквозь тысячи дней, под шансон и аккорды гитары!

Ты чист, и умыт, всем приятен твой лоск мостовых,
Дома и соборы плывут по глубокому небу,
Бьёт солнечный дождь с куполов близ каштанов густых…
Ах, как же давно, старина, у тебя я здесь не был.

Таких же, как я, запоздавших к тебе, и не счесть,
Ты светел улыбками встречных, чуть сдержанных тоже.
Кофейный, густой аромат зазывает присесть
К свободному столику тысяч бистро для прохожих.

По берегу Сены полно, как грачей, парижан -
Расселись у самой воды, обрамлённой гранитом,
И машут руками туристам из множества стран,
Плывущим на суднах прогулочных с первым визитом.

А там вдалеке, за застёжками многих мостов,
Взметнувшись порывом, застыла задумчиво башня.
Ажурной красавицей Эйфеля - символ без слов
Парижа и Франции. Вызовом небу бесстрашным.

Парижских дворцов и соборов торжественный вид
Потерянных в прошлом, и счастливо найденных нами ж.
И гордость вселенская в сердце щенком забомжит,
И в горле комок. Я с тобой, мой Париж! Ты же знаешь!

А ночь незаметно и властно накроет дома,
И окна зажжёт, и огни разольёт по бульварам.
И снова улыбок сидящих в кафе полутьма,
И свет от улыбок прохожих на улицах старых.

А утром в Париже недолгая, робкая тишь
Вуалью невидимой всюду и всё покрывает,
Несмело шепча: мой Париж, мой Париж, мой Париж… ,
Уже в предвкушенье восторгов щенячьего мая.

* * *

Да будет Свет! Да выключится Тьма!
Зачем её Господь включил когда-то?
Задачка для пытливого ума
Любого homo sapiens-собрата...
. . . .
На то Господь р а з у м н ы м дал умы,
Чтоб... были в ы к л ю ч а т е л я м и Тьмы.
И уточню намеренно не сразу:
Не Вера "выключает" Тьму, но - Разум!

А Вера, в противлении тому,
В свой храм приводит присвечную тьму,
Внушая чадам, неразумным в этом,
Чтоб древний мрак её считали светом.

* * *
Принцип определённости
(триптих)

НЕ ВЕРЬ.

Когда, избрав меня на "белый танец",
Сулит девица Слава "высший свет",
Я отвечаю: - Извините, занят! -
Мне дама Вечность не сказала "нет".

НЕ БОЙСЯ.

Читая жизнь намеренно нестрого
И прячась от решения проблем,
Мы, вопреки святой задумке Бога,
Рождаясь в с е м, становимся н и ч е м.

НЕ ПРОСИ.

Мы все - Случайность. Сутью - Дети.
Талдычим: - Господи, прости! -
С клеймом на лбу: "На этом свете -
Не верь, не бойся, не проси!"

* * *

Маска Скорби, монумент, г. Магадан (скульптор Эрнст Неизвестный и архитектор Камиль Казаев, 1996 год)

Но, почему же "Маска"? - спросил я у творца.
Бетонная бесстрастность у "Скорби" без лица!

Конструктора бетона смутил простой вопрос -
Он, несколько смущённо, "Не знаю" - произнёс.
"У Эрнста мыслей бездна. В далёком том году -
Мне толком неизвестно, что он имел ввиду… "

Ну, что ж, и я не знаю, не понял до конца,
За что в Колымском крае у "Скорби" нет лица?

Скрывает "Маска" "в лицах" притворность скорби чувств.
В глазницах, как в гробницах, - грибница попс-искусств.
Насестом масок магов, как в мозг, впечатан крест,
Апофеоз Гулага чтоб виден был окрест.

У "Маски" тонкогубой - чуть высунут язык,
Им дразнит тех, беззубо, кто в смысл её не вник.

Лишь "на задворках" просто: видна фигурки горбь -
Сравни с бетонным монстром - сколь махонькая Скорбь!
И сколь великий Заступ лопаты гробовой -
Воткнутой в землю "Маски"… На вечный ли покой?..

* * *

* * *
У памятника на Тверской

Всё как всегда. Свет облачный притушен.
И "наше всё" - "великий Берендей",
Сняв шляпу, размышляет в сквере Пушкин
Над грустным муравейником людей.

Всё как всегда. "Очей очарованье"
Торопит хлад: "Пора, мой друг, пора..."
Всем листьям, по законам мирозданья,
Спланировать с вершин на дно двора.

Но в этот год, в стране безвинно "этой",
Зелёный лист не думает желтеть.
Застряло время на больной планете
И не спешит одеть деревья в медь.

Их ветви вновь с родительским упорством
Протягивают листья к облакам
С бессмысленным своим противоборством,
Как мы - надеясь вопреки годам

На чудо вечности, наперекор законам,..
Подспудно зная: будет, как всегда,..
Что триллерно и многотриллионно
Смерть снова подтвердит законы: "Да!

Всё как всегда…"
. . .

И занавес опущен.
И бронзою обузданный балдей,
Как доллар зеленеет в сквере Пушкин
Над глупым муравейником людей..

* * *
Осенняя пора

Осенняя пора - вот всё, что мне осталось.
Кленовый лист кружит над пропастью двора...
А для меня моя прогулочная старость
Ледком осенних луж хрустящая пора.

Над осенью плывут кленовых листьев ноты,
Срываясь в кружева со скрипочки судьбы.
А для меня звучит их реквием полёта
Призывом, что пора в небытие убыть.

Я знаю, что в тебе борьба игры и чувства,
И что тебе самой не разрешить их спор.
А для меня твоё волшебное искусство
Упущенным годам упрёк и приговор.

Ты голосом любви, чарующим всё странней,
В поклонниках своих восторженность зажгла.
А для меня алмаз, сверкнув игрою граней,
В огне прошедших лет сгорел уже дотла.

Лишь память загрустит аккордным перебором,
Струится странность струн, и в резонанс - строка.
А для меня во всём - щемящий хруст укора
Стекла осенних луж - некрепкого ледка.

* * *
В чистом поле жизни проходящей

В чистом поле жизни проходящей
Кони-страсти рвут меня на части
Я привязан к тем коням ретивым
Путами судьбы на казнь разрывом…

Страсть любви, что дикой кобылицей
К Югу, к морю мчать меня стремится,
Увлекает, чтоб в зелёных травах
Тешиться греховною забавой…

Страсть ума, страсть к поиску ответов
Тянет на Восток в края рассветов.
Конь могучий требует признанья
Силы и судьбы предначертанья…

Страсть побед и почестей и власти
Жеребцом на Запад рвётся в страсти.
Раздувает ноздри, бьёт копытом
И косит очами ненасытно...

Страсть к покою мерином сонливым
К Северу влечёт неторопливо,
Тянет (рвёт узду не отступая)
До земного и иного рая…

Каждый рвёт своё остервенело,
Но моё неразделимо тело,
Юность, зрелость, молодость и старость
Странно всё во мне перемешалось.

Под ногами нет опоры - глина,
Вязкая, тупая бытовщина.
Неизвестно, сколько казнь продлится.
Всё стоит, и всё куда-то мчится...

В чистом поле жизни проходящей
Кони-страсти рвут меня на части...
Промыслом судьбы необъяснимой
Страсти делят то, что неделимо

В чистом поле жизни проходящей

* * *
Монолог не Гамлета

Когда ты пьёшь - становишься великим.
У нас вообще - великая страна.
Не шита лыком. И не вяжет лыка
По будням и по праздникам сполна.

Когда ты пьёшь - становишься свободным.
У нас вообще - свободная страна.
Годна для всех - пригодных и негодных
Защитников отчизны и вина.

Когда не пьёшь - становишься несчастным.
У нас вообще - несчастная страна:
Разодрана иудами на части,
По-пьяни, в беловежьи времена.

Когда не пьёшь - становится неясно.
У нас вообще - неясная страна:
Для всех иных - ужасна и прекрасна,
А для своих - гулящая жена.

И пьёшь - не пьёшь, всё жизнь идёт напрасно…
У нас вообще - пить, это значит - быть.
Без Гамлета и без бутылки ясно,
Что нет вопроса - пить, или не пить.

* * *
За перелеском

Юрию Куксову

За перелеском перепутье всех дорог.
Я не хотел бы уходить из перелеска.
Вдали от вороха забот и от тревог
Свободней жить, и дышится прелестней.

Здесь вольной птахой подпевает ветерок,
Согласно в лад листвой шумит берёзка.
Комарьим маревом колышется тенёк,
Звенит кузнечик дискантом подростка.

В болотце высохшем, ступая в шубы мха,
Пройдусь спокойным журавлиным шагом,
Куст отклоню подальше от греха, -
И свежесть охмеляет пряной брагой.

Замру на миг, как будто затаясь,
И сущность этой жизни принимая,
Забуду вдруг, что есть на свете грязь,
Открыв, что истина проста, и тем святая:

На перепутье всем поможет Бог
Несложным выбором, для каждого посильным.
Ну, а по мне - дороже всех дорог
Приятельская суть шелков ковыльных.

* * *
Олениха

Среди тонкого краснотала
У развилки болотных троп
На боку олениха лежала,
В кочку плотно впечатав лоб.

В небо взгляд устремил прощально
Незакрытый, недвижный глаз
Со вселенской со всей печалью
Прямо к Богу и мимо нас…

Кровь спеклась возле ран. Картечью
Продырявило густо бок
Человеческое бесчеловечье…
А, всего-то - нажат курок…

* * *
Зарево закатной сказки солнца

Зарево закатной сказки солнца
Разлилось, как в паводок река.
Изб притихших медные оконца
Заиграли в бликах озерка.

Рябью размышления застыло
Озера открытое чело.
Тишиною - дум не разрешило,
Ветерком - прогнать их не смогло.

Акварельным золотом покрылся
Одинокий заозёрный холм…
Тихий ад дневных забот забылся,
И манит призывно чей-то чёлн,

Чтоб по плёсу озера и неба
Вдруг, решившись, насовсем уплыть -
Навсегда убыть от быта в небыть,
И запомнить всё, и всё забыть.

Ветерок душе приносит крылья.
Полететь?.. Иль парусом крепить?..
Разменять всесилье на бессилье,
Чтобы всех понять и всем простить?..

Вдруг тревога отблесков закатных,
Полыхнув, уходит из окон…
И поплыл торжественно и внятно
В вечность вещий колокольный звон…

* * *
Роса

По кромкам листьев поразвесила роса
Серебряное чудо капель-бус.
И бусинки вместили небеса,
Поля, леса,.. да, что уж там, - всю Русь.

Невинности нахлынувшей слезой,
Слезой восторга от восхода солнца,
Роса сияет чистой бирюзой,
Сверкает свежевымытым оконцем.

В ней отразилась сути простота -
Что мир - всего одна большая капля,
И смысл её - святая чистота,
Но ею грешный мир проймёт навряд ли…

Всем хочется быть чистым, без прикрас,
Быть капелькой росы, вместившей свет...
Напоминаньем этим каждый раз
Росы безгрешность дарит нам рассвет

* * *
Раскаты

Рассыпал гром горох раскатов,
И мокро всё, да дождь - не в лад…
Дождинки с тучки клочковатой
Лениво лики луж щербят.

И зонт какой-то неуместный -
Крылом взмахнёт, да сникнет вновь.
Случайность вдруг капЕлькой пресной
Губам напомнит про любовь -

Любовь сквозь грозы, слёзы, грёзы
Надежд, не сбывшихся вполне,
И всё замкнувшую на прозу -
На поиск истины в вине.

* * *
Быть лёгким на слова

Быть лёгким на слова - не радость, а беда,
За ними прячет правду жизнь без смысла,
Кругами на воде расходятся всегда
Рассыпанные в прах слова и числа.
Объёмные слова звучат ни для кого,
Мы в плоскости живём и существуем,
Микроном на З е м л е, мгновением В с е г о,
Материи случайным вздохом всуе.

Ни бог, ни чёрт, а мы - тщеславные плоды
Молекул в их движении мгновенном,
Вцепившихся в века метафорой воды,
Себя назвавших громко жизнью бренной.
Ну, да, всего лишь миг. Ну да, всего лишь раз.
Ну, да, из уст в уста, не по-другому.
Живут, как мы, слова. Живут давно за нас,
И властвуют над нами вечным словом.

У них, как и у нас, судьба лететь в века,
Для них мы промежуточный носитель.
И числа, и слова, служители пока,
И скоро ждёт их новый повелитель.
Когда родится он (а роды там и тут) -
Искусственный, во всём искусный, разум,
Тогда, как старый хлам, слова нас предадут,
Не мы, - они им завладеют сразу.

В отличие от нас, у них бессмертен штат.
Мы станем лишь расходным материалом.
Не нужен никакой им "золотой миллиард",
И в слугах обойдутся самым малым.
Пришествием программ отметится Земля.
При Разуме Искусственном и строгом,
Вернётся всё к нулю. Всё на круги своя.
И будет мир. И станет слово Богом.

* * *
Осень

Дождь наконец-то хлынул проливной
Слезами праведными. Осень прорвало.
Храбрилась. А теперь с тоской шальной
Пустилась в слякоть мелочно и зло.

Промокла доверху, как нынче вся страна.
Лип старых глянцевая влажная кора.
Играет с фонарём в полутона -
В печальную поэзию двора.

Последние листы срывает дождь,
Деревья оголяя без стыда.
Какой там стыд! И им кого проймёшь!
Вот лето кончилось - беда, так уж беда…

Надежд и выбора судьбы, как прежде, нет.
Друзья уходят. Рвутся цепи уз.
И осень поздняя - мой нынешний портрет,
Исполненный мазками мокрых муз.

* * *
Кащеева осень

Нам в тихом лесу бесприютно светло,
Вторгаемся хрустом по хрупким разбросам.
Лесные овраги листвой занесло.
Их серым плащом укрывается осень.

На год отложила охряный наряд,
А снега у холода всё не до просит.
Там где-то в пути под отстал снегопад,
И ждёт, и хандрит престарелая осень.

Давно неказистый, не царственный вид,
И ветер лишь стоны, да всхлипы доносит…
Почти отошла, лишь костями трещит
Усталая серость. Кащеева осень.

* * *
Холодная осень

Холодная осень косыми дождями
До края заполнила блюдечки луж.
В них рябью дрожат отражения зданий
Предвестием зимних безжалостных стуж.

По луже плывёт с бесполезной отвагой
Последний сорвавшийся с дерева лист.
И мы в этом мире, как листья-бродяги,
А жизнь - безнадежный наш подвиг и риск.

Казалось всегда: жизнь - частица Вселенной,
Но осень подводит печальный итог,
Что жизнь наша лужей была неизменной,
А мы в этой луже плывущий листок.

И если, судьбы повинуясь капризу,
Случайный прохожий листочек найдёт,
То он, по прожилкам - по линиям жизни,
Судьбу на ладони листочка прочтёт.

Проникнется дрожью прошедших рассветов,
Как шепчутся листья услышит, и птиц,
Почувствует снова дыхание лета,
Представит черты вдруг исчезнувших лиц.

В прочтении смутном, по-своему сложном,
Поймёт ли, простит ли чужие грехи?
И может к осенним листочкам подножным
Добавит свои неплохие стихи.

* * *
Осколок

Пусть никогда нам не приносит ссоры
Его каймы неровный острый край -
Осколок счастья мне так нежно дорог,
Что хоть его оставь, не разбивай!

* * *
Быть собою

Быть собою совсем не просто
В ежедневности ада-рая.
Быть собою - большая роскошь.
Я себе её - позволяю.

* * *
Вдруг

светлой памяти Эдгара Эгадзе

Вдруг!
Мгновением и молнией - Вдруг!
Миг ошеломления - Вдруг!
Обрушилось пропастью - Вдруг!
Придавив многотонностью - Вдруг!
Замерзающим криком - Вдруг!
Немотою орущей - Вдруг!
Застывающей правдой - Вдруг!
Бесконечной неправдой - Вдруг!
Спокойной нелепостью - Вдруг!

Вдруг из жизни ушёл мой друг…
В невдруг!.

* * *
Я уйду

Я уйду из жизни незаметно,
Как уходят тихо за порог.
Хорошо бы тихим утром летним,
Чтоб встревожить никого не смог.

Ни к чему излишние тревоги.
По-английски - взять и ускользнуть
На необъяснимые дороги
В этот недалёкий дальний путь.

Много ль нам из нашей жизни надо? -
Ничего ж туда не унесём.
Жизнь - беда, лишь изредка - награда,
Виноват ты, или ни при чём.

Впрочем, эта долгая тирада -
Исповедь-мечта без берегов…
Ничего действительно не надо,
Даже этих, слишком лишних слов.

* * *
Журавли

Мы не знаем зачем, почему
лишь в прозрачную, позднюю осень,
Клином горестным быстро летят
под звенящий курлык журавли…
Я почувствовал будто опять
предан и по-сиротски подброшен
Всем печалям осенних невзгод
одинокой продрогшей земли.

Пролетели, курлыча навзрыд,
по стремительной линии точной,
Высь бездонная нам принесла
их прощальный, стихающий крик.
Горизонт поглотил в облаках
журавлиные нервные строчки
И журчащую песню с небес
за минуту к которой привык…

Не успел разгадать я, о чём
журавли в этой песне молили...
Может, грешной виною томясь,
попытались прощенья просить?
Может, наши надежды с собой
навсегда в никуда уносили?
Унеслись ничего не сумев
торопясь и взахлёб объяснить…

* * *
Уста в уста
(Четвёртое отречение)

- Путь земной пройдя меж зла и блуда,
Говорю: - Люблю тебя, Иуда!
Возражать и сетовать не надо.
Ты - мой крест, и ты - моя награда.

Отвечал Иуда: - Аллилуйя!
Я последний, кто тебя целует.
Ты последний, кто меня целует.
Господи, помилуй! Аллилуйя!

Выкуп твой готовил я для стражи,
Деньги те вменили мне продажей.
"Трижды предал" - лишь апостол-камень!
Истины никто не знает... Амен!!

- Что есть Истина? - учитель смотрит строго:
Каждому - своё, но божье - Богу!
Истина - всё то, что рядом с нами!
Жизнь - есть Истина! И смерть, конечно.
Амен!

- Йешуа!
"Распни !! " - воскликнут люди!
Кто поверит твоему Иуде ?!

И на шелест-шёпот: - Все там будем!..
Обречённо шёпот смолк
иудин…
………………………………………………

Путь на небо Йешуа был труден.
Первым вслед стал лёгкий путь иудин.
Ну, а Пётр (за что, судите сами!)
Был распят как нечисть: вверх ногами.

Впрочем, чтоб судимыми не быти,
Никого на свете не судите!
Путь всех тех, кто этим делом грешен,
На круги своя...

"Камо грядеши ? "

* * *
Мы

"Мильоны нас. Нас тьмы, и тьмы, и тьмы…"
"Да, скифы мы. Да, азиаты мы
С раскосыми и жадными очами..." А.Блок

Мы все из прошлого, потомки динозавров,
Зубами рвущие друг друга на куски.
Мы - обезьяны, бьющие в литавры,
Мы - троглодиты, пьющие с тоски.

Для нас давно нет ничего святого
Опричь религиозной кутерьмы.
Мы в зеркало глядим буйноголово
И ржём, глумясь: Гляди-тка, это - мы!

Чудим во всём, чем далее, тем странней,
Давя по капле из себя раба
(раба культуры, жаждавшего знаний).
Слезою пьяной сетуем: Судьба!

Скулим, что в мире нет для нас иного,
Другого жребия, не нищенской сумы,
И в зеркало глядим тяжеголово,
Смирясь с неправдой. С тем, что это - мы.

* * *
Наши строчки и жизнь

Юность страстная ночью
Дарит впрок и не впрок
Ад ненайденных строчек,
Рай написанных строк

Наша молодость срочно
Гонит "правды" поток -
Шум ненайденных строчек,
Бум написанных строк.

Зрелость принципам точным
Свой приносит оброк -
Миф ненайденных строчек,
Блеф написанных строк.

Старость выдаст бессрочный
Жизни нашей итог -
Рай ненайденных строчек,
Ад написанных строк.

* * *
Жизнь

Рожденье. Детство. Юность. Зрелость.
А, что ещё? Ах, да. Грехи -
Любовь. Измена. Трусость. Ленность.
И Грех грехов моих - Стихи...
Исповедь
. . . . . . . . . . . ."Мы Те, кто отоспится на кресте
. . . . . . . . . . . . как в детстве…. - широко раскинув руки… "
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Е. Аверина)
Не всё так просто, просто мы не Те
Заложники бог весть какой науки.
Мы - формулы на фиговом листе,
Не взявшие друг друга "на поруки".

Жизнь в нашенской позёмной простоте -
Сквозняк от неуёмности и скуки…
И нам не "… отоспится на кресте,
как в детстве…. - широко раскинув руки…"

Мы все - Гомеры, с первого "Агу!",
С невнятностью банальных, внятных истин,
С переоценкой собственных "Могу!",
С талантом верить, где сто грамм, там триста.

"Мы - Николай II,.. и прочия,.. -чия,.. ",
Мы - как будильник. Мы - переизбытны.
Из бытия небытия бездарных "я"
Лишь цокаем: "тик-так", рифмокопытным.
. . . .
Я - литератор. Изредка - поэт
В случайных, даже в сверхслучайных, строчках.
И муза честно говорила: Нет!
Моим стихоподельным заморочкам.

Ведут ступеньки строчек к звёздам ближе,
Но дальше шага, как слепой, не вижу...

Сквозь ржавь цепей скрипящих - строчек прыть,
На голубом бельме дневного неба
Звёзд "днём с огнём" не видел (нечем крыть!),
И в облаках ночей кем был, тем не был.

Какой, там - Космос, Знание и Вера?!
Мы под бельмом небес - слепцы-Гомеры.

Ни жизнь, ни день, ни ночь не виноваты…
Всё просто. Просто мы - не те щенята.

И нам не отоспится той расплатой,
Как в детстве в конуре, раскинув лапы.
На даче у поэта Владимира Фирсова

Казалось бы, такая малость:
Без окон лоджия-балкон,
Но здесь так и предполагалось, -
Чтоб ты был "в думы погружён"…

Чтоб вышел на балкон,.. и замер -
Насколько видится окрест,
Россия-матушка коврами
Лежит, родная, до небес…

За далью - даль, за полем - поле,
За перелесками - лески…
Шоссе мелькает с пузом голым
Через бугры, через мостки…

Вон там (а как без них?) церквушка -
Разорена, но под крестом
(сверкнувшим с маленькой макушки
счастливо найденным ключом).

А там, вдали, - стада пасутся,
А там - комбайна сытый грай.
Совсем вдали - селений блюдца
С дымком, плывущим через край.

За полем справа - водоёмчик
Блестит отточенным ножом
И в ножны леса прячет кончик…

Прозрачно всё. И всё - путём.

И ты стихаешь: - Боже правый! -
Ну как глазами всё обнять?!
Вот - Русь моя, моя держава!
Мой дом и кров... (ядрёна мать!).

Здесь Бог простёр свои объятья
В просторах неба и земли,
Здесь облаков - небес собратьев -
Плывут ладьи и корабли.

Не сосчитать их, не измерить -
Им "несть числа". Благую весть:
"В Россию н у ж н о только в е р и т ь "
Поймёшь н у т р о м ты только здесь.

Ведь только здесь, над облаками,
За караваном наших грёз
Ум неразумными мечтами
Нас над Вселенными вознёс.
. . .

Вознёс и… приземлил нещадно:
"К столу, обедать!!" - раздалось.
Уже? Так быстро? Ну и ладно.
Нельзя перечить. Я же - гость

* * *

Со старой фотографии глаза
Глядят на нас спокойно, без надежды.
Глаза в глаза... Опять глаза в глаза,
Из вечности, живые, как и прежде.

Мы снова распахнули мир для них,
Поймав их взгляд ответным нашим взглядом.
Вот этих отношений непростых
Им, также как и нам, для жизни надо.

Мы - боги фотографий в этот раз, -
В руках сейчас их жизнь и их неволя…
Щадим их, понимая, что и нас
Харон-фотограф стикснет поневоле.

Легко их повернуть наоборот…
………
С банальной эпитафией брадатой
Жизнь так и нас, когда-то, отвернёт:
"Такой-то божий раб, и снят тогда-то"

* * *
Главный вопрос философии

" И Случай, бог-изобретатель,
всему причина и Создатель " А.С.Пушкин

Бывает так: рассыпешь горсть монет -
Одна из них покатится далёко,..
И вдруг поймёшь, что "просто-бога" - нет,
Пусть это и звучит почти жестоко.

Здесь - Случай-бог, вершитель всех судеб,
Что для монеты, что для прочих судеб.
Вершитель наших праздников и бед:
Ч т о, к а к - он предпочтёт - т о, т а к - и будет.

И гладь морскую, и девятый вал,
И десять правил найденных скрижалей...
И эти строчки Случай-бог послал.
Они и здесь с л у ч а й н о прозвучали -

Лишь С л у ч а е м, не промыслом Творца,
Досель не всеми понятым ответом: -
В событиях начала и конца
Над в с е м не "Кто", а "Что". И здесь,.. и где-то.
_ _ _

В созвездии других Великих "Что",
(Пространств, Законов, Времени, Материй).
Рождал порой бог-Случай ф о р м ы "Кто".
(Попыток мириадов не измерить!)

В семье Великих "Что" в любви могуч,
Бессмертен, как и Все, и между прочим,
Бог-Случай, хоть и слеп, но вездесущ,
Семяобилен и настойчив очень.

Родил шедвр - того, кто "слово рек",
Разумного Творца, закономерно
Познавшего себя: " Я - Ч е л о в е к !
Я - самое с л у ч а й н о е Вселенной !
_

Лишь т о л ь к о Я создам ещё Творца
Разумного, бессмертного с рожденья,
Искусственного Разума бойца
За интеллект земного населенья,

За здравый жизни смысл живых людей,
Зомбированных напрочь смутной верой..."
(Философов вопрос мог быть сильней,
И не вопросом Главным, а примером)
_

Но, может быть, в компьютерных сетях
Вопросов философии не трогать?
Ведь, интеллект и с к у с с т в е н н ы й , вдруг - Ах!
И "в судный час" себя объявит Богом!

Тому так и поверим (в кой-то раз!).
Мы будем жить "в грехе" и с жаждой "рая",
(Под "промыслом" программ!), и в добрый час
"Что" - станет "Кем" !.. Уже над нами станет!

* * *
Сначала было…

"Лень-матушка раньше нас родилась."
(народная поговорка)

Сначала было Слово. Слово - Бог.
И это слово в темноте звучало.
Немало с той поры прошло веков,
Но в той же темноте лежит Начало.

А Истина, по-моему, проста:
(Читатель мой, прости, что тривиально!)
Вторичен разум, но первична - темнота,
Которая, увы, нематериальна.

Всё так. Но, если Истина свята,
Твердит нам разум, - вовсе не случайно
Была сначала (безначально!) - Немота.
…
Почтим её минутою молчанья!

Она ушла. Ах, современник мой!
Вне Немоты грядёт твоё призванье -
Сменить в себе борьбою непростой
Лень Веры на сизифов свет Познанья.

Сначала было Слово… , или - Немь?
Но нулевым божественным этапом,
Боюсь-таки, была сначала - Лень,
Суть - смертный грех!
…
За сим - снимаю шляпу!

Смиряю пыл свой праведный тотчас…
(Наш смертный грех задолго был до нас… )

* * *
Я снова ухожу

Я снова ухожу в далёкое "с е г о д н я",
Покинув дом родной - неблизкое "в ч е р а"…
Чтоб снова день за днём вариться в преисподней,
В которой навсегда остаться бы пора.

Всё просто, как штаны пожарника с брандспойтом.
И серо, как штаны, и сшито на века…
Всего лишь шаг шагнуть. Всего лишь шаг. Всегой-то.
И кепочкой махнуть. И пробурчать: "Пока!"

* * *
Ушёл старик
20.10.06

Ушёл старик восьмидесяти лет…
Он задержался здесь, на этом свете,
Давно ненужный внукам или детям,
Задвинутый в свой угол, как в буфет.

В 13 лет - война, в 17 - фронт,
Ещё 7 лет - армейского служенья,
И алкоголь - греховное спасенье
От всех детей и жён со всех сторон.

Лишь государство помнило о том,
Что он давным-давно на этом свете
Не должен был ни внукам и ни детям,
И каждый праздник помнило о нём.

Он дал им жизнь. Всего лишь жизнь. Пустяк.
Наверное, пустяк, раз так сурово
Его казнили всласть недобрым словом,
Во всём виня разэдак и растак.

Теперь его не стало навсегда.
Он жил уже как божий одуванчик,
И как свободу поднимал стаканчик
(По нынешним понятьям - ерунда!)

Кому-то на земном своём пути
Для совести он был тяжёлой гирей…
От нас, оставшихся до срока в этом мире,
Прими, дядь-Жень, последнее: - Прости.

* * *

На белом свете, как в ночи,
Две жизни, словно две свечи,
Горели рядом много лет…
Теперь угас их ровный свет…

Постой, прохожий. Помолчи.
Они светили! Две свечи…

* * *
Позвони

Мы глупей, чем прежде, и упрямей,
Всё не в том свою являя прыть…
Позвони, дружище, нашей маме!
Мне-то невозможно позвонить.

Не теряй, как я, судьбы мгновений…
Маминой заполни теплотой.
Позвони. И попроси прощений
Впрок. За всё, что сбудется с тобой.

Я опять с надеждою неясной
В старый фотоснимок посмотрю.
Так, как будто это не напрасно,
Вновь - с собой на снимке говорю.

Сам себе, своей причудой странен,
Повторяю (как не повторить!) -
Позвони, дружище, нашей маме,
Там. Ведь здесь мне ей не позвонить…

* * *
Жизнь проходит мимо

Распустили косы ивы да берёзы.
На колени встали прямо над водой.
Им бы быть в невестах, а они ни с места.
Навсегда недвижны - с места ни ногой.

Головы склонили. Видно не забыли
Прошлых поколений горестной судьбы.
Распустили косы ивы да берёзы,
Мира недвижений грустные рабы.

Только добрый ветер всё тому не верит,
Их не оставляет, шевелит листвой.
То расскажет сказку, то ободрит лаской,
То, сердясь, за косы тянет за собой.

Лет уже немало всё стоят устало…
Дождь их поливает, побивает град…
Жизнь проходит мимо их беды незримой
И не вспоминает, что они стоят…

Когда-нибудь, разбуженный апрелем

Когда-нибудь, разбуженный апрелем,
От сна милионнолетнего очнусь, -
Мальчишкой допотопных поколений
Во что-то первобытное вернусь...

Ещё шуметь ручьями будут воды
И ветер облака гурьбою гнать,
А я, дитём восторженным природы,
Начну "чив-чив" как птицы распевать…

И наперегонки вдоль речки мчаться
Со стаей льдин несущихся в воде,
И беспричинным смехом рассыпаться,
И тормошить всея и всё везде…

С берёзкой стану нежно обниматься,
И в небо первобытное вопить,
По мху и снегу куролесить танцем,
И ощущать, как много это - БЫТЬ !

Я вечерами зимними по будням
Мещанства обожаю простоту…
Но вдруг - шмыгну, восторг вдыхая грудью,
В свою машину времени - в мечту:

В … "Когда-нибудь, разбуженный апрелем … "

* * *
Грустно

Отгорели чувства, отмечтались грёзы.
Стало очень пусто, грустно и тверёзо.

Напрочь с бела света сгинули куда-то
Проблески рассвета, всполохи заката.

Серость беспробудно всё заполонила.
Стало очень трудно на земле постылой.

Русь бредёт куда-то первобытной прозой…
Наливай, ребята. Грустно быть тверёзым.

* * *
Обо всём

Юность - о девчонке и о стоге,
Молодость - о цели и дороге,
Зрелость - о заботе и тревоге,
Старость - о прошедшем и о Боге...

Все они, и обо всём что выше,
До сих пор моей рукою пишут.

* * *
Русская вера
(Андрей Широглазов Владимиру О. Сергееву)

Неравенство, небратство, несвобода -
извечный крест для русского народа.
И как бы мы себя ни били в грудь,
нам на роду написан крестный путь.
Вся наша жизнь - в окалине вранья.
Нас выдал Бог. Пыталась съесть свинья.
Но мы лишь крепче стискивали крест:
"Господь ошибся, а свинья не съест..."
Небесконечен свинский аппетит!
На этом наша вера и стоит.

Из грязи - в князи, из князей - под кнут.
На все про все - четырнадцать минут.
Прожил пятнадцать - подгадала дыба.
Костяшки в стол до хруста в пальцах: "Рыба!"
Крестовый покер, принцип домино...
Хозяин новый ходит в кимоно.
Мы рвемся в дверь, но, как всегда, у входа -
неравенство, небратство, несвобода.
А за душой - раскаянье и стыд...
На этом наша вера и стоит.

Мы не из тех, кто прячутся в кусты.
Вдоль всех дорог - кресты, кресты, кресты...
Бог - по углам, Голгофа - в голове,
Синедрион - в безбашенной Москве.
И как бы мы ни грезили о воле,
нам ничего не светит, кроме боли.
Кривится в вечном крике русский рот...
Но даже боль когда-нибудь пройдет.
Никто не вечен. Даже Вечный Жид.
На этом наша вера и стоит.

* * *
Русское со знание.
(Владимир Сергеев Андрею Широглазову)

"И Случай - бог-изобретатель,
Всему причина и - Создатель."
А.С.Пушкин

Путь воскресенья - тоже путь России.
Сначала лампочкой деревню осветили,
Неграмотность, бездомность, недород
Преодолели как-то без господ.
В тяжёлых родах новая порода
Рождалась новью русского народа.
С восьмидесяти "прОцентов" крестьян
В воздушный ринулись, и в звёздный океан.
Отбились от врагов. Россия новой силой,
Не верою , но Знаньем возродилась.

Ведь вера самого возвышенного рода -
Лишь средство что-хошь-деланья с народом.
(Власть без оружья - в этом суть идеи,
Где вера - дар данайский фарисеев).
А, "кимоно"? Да, хрен с ним, с "кимоном"!
Вот лишь бы "в проруби" не плавало "хитом"
Средь айсбергов и льдов акульих стран,
Там, где финансовый колдует океан.
Смотря на Запад, вслед за нью-Европой,
Закрыв глаза, не угодить бы прямо в ... штопор!

Мы не из тех, кто прячется в кусты,
И наши помыслы и действия просты.
Но наша вера не на том стоит,
Что у кого-то свинский аппетит,
Что за душой - "раскаянье и стыд",
Что в душах жил веками "Вечный Хит",
Иль вечный миф иных исповедАний,
Вдолбивших людям рабство покаяний.

Наш бог - Случайность. Вера - в правду Знаний.
Уж, не казни за вольность притязаний!

* * *
Упало зеркало

Упало зеркало. Разбилось.
И всё, что целым было в нём,
В осколке каждом отразилось.
Воспоминаньем. О былом.

О целом.

* * *
Цена истины

"Кто без греха, пусть первым
бросит в меня камень"

В толпе с камнями "праведных" полно…
Став первыми, легко отпричаститься.
Палачество "за истину" умно:
"Н и ч е й" - добивший к а м е н ь стал убийцей.

Реальны нереальностней миры,
Под камнями - любой уже бесправен.
В чём праведность условностей игры?
Д о б и в ш и й … А не твой ли это камень?

Смерть не права во всех своих правах.
Ж и з н ь - это всё! А истин суть - стограммна…
Не будь в толпе казнящих на паях…
И как насчёт того, чтоб встать под камни?!

* * *
Три беды

Три беды на Руси. Три дорожки-реки:
мамка-лень, рвань-дороги и пьянь-дураки.

Дураки не спешат починить рвань дорог,
против - матушка-лень (делать что-нибудь впрок),

Ведь дорога - тяжка она, или легка
только средство, не цель, даже для дурака.

Цель пусть даже близка, пусть хоть - завтрашний день,
но сегодня о цели и думать-то лень.

Три беды на Руси. Три великих реки -
лень, дороги и пьянь: мастера-дураки.

Нет, Россию умом не понять - на хрена
ей такие во всём и на всё мастера?

А любого спроси, так он выпить готов -
За Россию, чтоб не было в ней дураков.
. . .
Камень в землю зарыт: "влево… вправо… пойдёшь…
прямо… ". Стёрто совсем. Ни хрена не прочтёшь…
Это наша страна
баллада об иудах

"Ваше время кончилось Ваша родина - не Россия. Ваша родина - Советский Союз.
Вы - советские ветераны, и вашей страны, слава Богу, уже 18 лет как нет" (из глумления от иуды, 2009)

"... он теперь в Россию возвратился. Многих уехавших …… туда тянет, как известно, не слабее,
чем козла - в огород, а преступника - на место преступления." ("Этюды любострастия", И. Губерман)

О демографической ситуации в России пишет сегодня Der Standard, утверждая,
что без иммиграции за 14 лет численность населения страны уменьшится на 12 млн человек.(24.03.10)

-
Это - наша страна, наши горы, и реки, и люди,
И поля, и леса, и тревожный российский рассвет…
Это наша беда, что так часто бал правят иуды
Из невнятных племён, для которых здесь Родины нет.

Это - наша страна, защитившая стольких немилых
И гонимых судьбой, и всегда недовольных, и всем,
Будто стала должна им за то, что от бед приютила,
А они (а, за что?!) никогда не должны ей ничем.

Потому и бегут, не забыв прихватить, что урвали,
Кто-то впрок задержался, пока ещё можно урвать,
Иногда, как за подвиг, иудам вручают медали,
Как былинных героев напутствуют их: - Исполать!

Точно знают иуды законов защиту пустую -
Издевательствам в прессе нигде не прописан запрет,
Вот и пишут, глумясь, что страны нашей не существует,
И что Родины нашей давно и практически нет.
- -
В мире нас узнают по беде: дураки и дороги,
По закону 3-х "д" уступивших дорогу во власть.
И не трогают лишь потому, что осталось не долго,
Силы нет у страны, да и нас, чтоб не дать ей пропасть.

Каждый экс-коммунист стал иудой, в расчёте на милость.
Только свистни рублём - снова веру продаст и предаст.
Это было для каждого личной "проверкой на вшивость",
Вон их сколько вернулось продажно-"едино" во власть!
- - -
В государственный строй рак вцепился, саркома с клешнями, -
Метастазы иуд прорастают в свою вертикаль,
А за нашу страну, как при Сталине - мы отвечаем,
Миллионами в год вымирая, и нас им не жаль.

Им, иудам, плевать, что идёт геноцид в нашу пору
В "лагерях" нищеты чуть не ста миллионов в стране,
Что бомжует страна, в каждом нищем, всем миром, всем мором,
Перед каждым прохожим вокзальным, своим и извне.
- - - -
Пир во время чумы исповедует рать у корыта,
От грехов причащаясь, и Господа славя за харч.
На страну наплевать, было б всё навсегда шито-крыто,
А болеть, так за спорт, за какой-нибудь "нашенский" матч.

Вот и все супер-игры: в беду, в бизнес-рвач и в прогнозы.
Вся духовность - в крестах, все стремленья - урвать и удрать.
И крестится едино, безбожно и сверх одиозно,
Демонстрируя раж, наша вся королевская рать.
- - - - -
За права человека тусуются марионетки,
За идею для всех равноправно-доступных корыт -
Для старушек, сейчас собирающих скорбно монетки,
Для бомжей, из-за нас потерявших устроенный быт.

Мы в ответе за всё - за страну, за беду, за медали.
Эти все старички на синдбадовской шее страны
Никогда за дела - за грехи свои не отвечали,
И всегда покрывали преступников, бывших до них.

Это наша страна, где грабёж узаконен как бизнес,
И чем больше награбил, тем более ты защищён!
И не надо иметь по семь пядей во лбу экспертизам,
Раз в самой Конституции собственность - главный закон.
- - - - - -
"Пипл схавает всё!" - стиль иуд-мародёров в "работе",
Уверяют с экранов, что "как и хотел наш народ" -
Олигархов "спасать" государственной стало заботой
Их удвоив число и мошну в самый кризисный год.

Обдирают страну нашу все, и всегда, и повсюду!
Ты куда, Двойка-Русь, закусив удила? Дай ответ!,
Почему до сих пор правят бал мародёры-иуды?!
Почему "День защитников" есть, а защитников нет?!

Это - наша страна, наши горы, и реки, и люди,
И поля, и леса, и тревожный российский рассвет…
Это наша беда, что за ваучер, будто иуды,
Мы продали страну, и для Родины нас как бы нет.
- - - - - - -
Что же будет потом, как закончат "мочить" нас "в сортире"?
Цель глумливо проста, всё старо, ни умно, ни хитро -
Чтоб народ стал пахать на иуд в перекроенном мире,
И в бою защищать мародёрской добычи добро.

Публикуют "доходы" их, взявших себя на поруки -
У иуд нынче просто: раз совести нет - нет вины.
Бой за тело России не кончен, и греются руки
Над дымящейся кровью расстрелянной в спину страны.

Примечание.
Закон 3-х "д" - "Дай Дорогу Дураку" - народное правило безопасности на наших дорогах

* * *
Чистые пруды

Когда на душе беспокойно и грустно,
Я к Чистым прудам причащаться иду.
Здесь стайки студентов, смеясь безыскусно,
Щебечущим гомоном снимут беду.

Стоят ли, сидят на скамьях и газонах -
Везде ералаш бесшабашных галчат.
Ни грусти, ни бед, ни вселенских законов,
А просто смеются, и просто галдят.

Невзгоды становятся призрачной тенью -
Беспечность накроет их мирной волной…
Идёшь по тропинкам иных поколений,
Иных представлений, России иной…

России, в которой от прежней - две трети…
Где наш современник по имени "Брут"
Из Чистых прудов от нечистых столетий
Сберёг лишь один, отгороженный пруд.

Здесь всем хорошо. Здесь искусство премьерно.
Но чтобы в России развеять беду,
Нет даже мещанской надежды, наверно,
Как нет лебедей в омертвевшем пруду.

* * *

Пойти туда, неведомо куда…
Пойти на встречу с юностью пропавшей,
Миражной, бесконечно не вчерашней, -
В надёжно чувствами забытые года.

Пойти за тем, неведомо зачем…
За прахом незабвенных ожиданий,
За призраком "не навсегда" прощаний,
Чтоб не остаться навсегда ни с чем.

Найти там То, неведомое "что",
Что не даёт нам до сих пор покоя,
Что мы т о г д а забыли взять с собою,
Взамен забрав никчемное "ничто".

Найти бы там неведомое... Что?!

* * *
Россия

России горькая судьба
Страдать за каждую невзгоду:
За то, что не туда тропа,
Что нет управы на природу.

За то, что смутны времена,
И вор за вором снова грабит,
И чаша скорби вновь полна,
И чёрте кто по-новой правит.

Опять во всём её вина,
И каяться должна "за дядю".
Россия - гордая страна
Опущена до "Христа-ради".

Народ обманут, низведён
До быдла. До непрокормленья.
Покорно ждёт иных времён -
России самопробужденья.

"Умом Россию не понять",
Зачем себя в поллитрах мерит?
Зачем даёт себя продать,
Пока народ во что-то верит?

Россия - гордая страна
Забыла истины простые.
Ограблена. Оболгана.
Забыла, что она - Россия.
. . .
Жена прочла. Скривила рот,
Невольно подавив зевоту:
Ну, что же! С песнями! Вперёд!
Эх! Кабы мне твои заботы!

* * *
Мы

"Мильоны нас. Нас тьмы, и тьмы, и тьмы…"
"Да, скифы мы. Да, азиаты мы
С раскосыми и жадными очами..." А.Блок

Мы все из прошлого, потомки динозавров,
Зубами рвущие друг друга на куски.
Мы - обезьяны, бьющие в литавры,
Мы - троглодиты, пьющие с тоски.

Для нас давно нет ничего святого
Опричь религиозной кутерьмы.
Мы в зеркало глядим буйноголово
И ржём, глумясь: Гляди-тка, это - мы!

Чудим во всём, чем далее, тем странней,
Давя по капле из себя раба
(раба культуры, жаждавшего знаний).
Слезою пьяной сетуем: Судьба!

Скулим, что в мире нет для нас иного,
Другого жребия, не нищенской сумы,
И в зеркало глядим тяжеголово,
Смирясь с неправдой. С тем, что это - мы.

* * *
Здесь тихий мир

Здесь тихий мир моих стихов простых,
Где берегами - грусть моя и радость…
Лес, тишина и птичий гомон в них,
Рассвета свежесть и заката страстность…

Мир всех людей, и близких, и иных,
Чьи души временем кривым не исказились,
И в свитках бытия стихов моих
Присутствием своим отобразились.

В них жизнь моя, похожая на миф,
С неточным ритмом, смутной целью страстной,
С зеркальной простотой глагольных рифм,
С неброским шармом рифмы ассонансной.

Мой мир в мирах, в надеждах и судьбе,
Любовь отчаянная, омутное горе,
Дорога общая и преданность тропе,
Бессмысленность привитых "ай эм сори".

В них говорю на языке полей,
Пишу дождём пейзаж осенней рани,
Пою под крик прощальный журавлей,
Дышу туманами седых воспоминаний.

Смеюсь с разбуженным журчанием ручьёв,
Смущён дотошной вседозволенностью ветра,
Освистан им же. И под звон колоколов
Обласкан нежностью весенней первоцвета.

На языке любви признания дарю,
С восторгом юноши послушным воском таю,
И пламенем желания горю,
И в пепел все сомненья обращаю.

В стихах я откровенен до конца,
Не жажду ни страдания, ни славы,
Ни лавров, ни тернового венца,
А просто - счастлив в них и, может быть, по праву.

* * *
Отсекая всё лишнее

Стихи - это наши могильные плиты
С простейшим меню бытия.
На кладбище жизни обрывки событий
Ваяем, зубилом звеня.

Как Пушкин, свой памятник нерукотворный
(надеждой равняемся с ним!)
Себе воздвигаем продукт разговорный -
Скрижали долбим, и долбим…

Ваяем себя, прикрываясь Всевышним,
Из глыбы рассвета и тьмы…
И всё отсекаем, что кажется лишним.
А лишние, кажется, - мы.

* * *
А на нашем дворе

А на нашем дворе
Нет, как прежде, ватаг ребятишек.
Нет девчонок рисующих "классики",
Скачущих всласть.
Нет, как нет, на весь мир благородных
героев-мальчишек.
Здесь в нахалку авто
В тротуары натолканы в масть.

Где ж они, зёрна мельниц молвы
Все-языцых парадных ?
В Интернете сидят,
Он - теперешний двор навсегда.
В нём пиши, не пиши
Слов заборных задирной "взаправды".
Разве, лишь пожурят,
Точно так же, как было тогда.

А на нашем дворе
Одиноки скамейки и люди.
Встречным курсом плывут,
И всё мимо, и видно навек…

Может, вместо двора, дом построить,
Пусть пусто не будет?

Рядом строит уже
Монстр - такой же, как мы, человек.

* * *
Когда стихи

Когда стихи чтец превращает в бред,
Их искажая чтением и тоном,
Мои стихи м н е отвечают стоном.
И перед ними м н е держать ответ.

- Ты предал? - Нет! - Зачем же нас опять
Отдал пытать? Ведь, мы - живые строчки!
- Так, Вас живыми надо испытать!
- Но, не отдать глумиться и порочить!

Ответить что? И что ещё сказать,
Чтоб убедить их жертвовать собою -
Моим стихам, распятым над толпою,
Судьба с Голгофы - в пустоту кричать

И изнемочь пред бездной бессловесной,
Невольно повторив Его судьбу -
Быть похороненными замертво в гробу
И, лишь потом, как истина воскреснуть.

* * *
У икон

У икон суровые законы -
В сумраке мерцать, в сиянье свеч…
И мирян, с бессмертьем не знакомых,
От бессмертья впрок предостеречь.

* * *
Ель

Топор в лесу надсадно ухал.
Всем телом вздрагивала ель.
Лес затаился. И лишь глухо
(как старый дед он был несмел)

Лес защищался виновато
Далёким эхом. А топор
Звенел, кряхтел, крыл эхо матом,
Вершил смертельный приговор.

Ель, обречённо свесив ветки,
В ответ беспомощно крича,
Уже и вздрагивала редко
Под гулким стуком палача.

И вдруг неправдой невозвратной
О землю грох-ну-лась… Затем
Последним эхом гул раскатный
Прошёл. И стихло всё. Совсем.
. . .
Так мы уходим... В наше время
Ни крик, ни вопль - не оберег.
Топор-палач - младое племя
Породы той же: ч е л о в е к.

* * *
Резюме

Я старый. Мне давно уже за сорок.
За пятьдесят. За семьдесят уже.
Но вспыхиваю всё ещё как порох,
И до сих пор не худший из мужей.

И не впадаю в скоропись, как в ересь,
И не спешу навстречу декабрю,
Не тороплюсь подсчитывать потери,..
И до сих пор не тлею, а горю.

А потому, - неравнодушен к жизни -
Не скуп, не щедр - не кланяюсь грошу,
Не предаю себя, не плачусь ближним...
И до сих пор (как всем дай бог!) - пишу.

На страничку автора

Вверх

ТИТУЛ