«Лучший предприниматель года» Светлана Самусенко: Мои магазины сожгли, семью арестовали

 


Предприниматели в Беларуси сегодня бесправны и беззащитны.

В Беларуси, где тотально нарушаются права человека, у них отбирают бизнес, конфискуют имущество и сажают в тюрьмы. И вступиться за них некому. Происходит это, в том числе, и по вине самих бизнесменов, которые, остерегаясь репрессий со стороны властей, стараются держаться подальше от политики. Но это их не спасает, а отстраненность от политики играет злую шутку. К сожалению, только потеряв все, бизнесмены приходят к выводу, что от политики никуда не деться. Только сменив власть в стране на демократическую, они смогут спокойно жить и зарабатывать.

Бобруйская предпринимательница Светлана Самусенко поняла все это на собственном горьком опыте. Женщина рассказала сайту charter97.org свою историю.

- Меня зовут Светлана Самусенко, Бобруйск, Беларусь.

Вся моя семья подверглась репрессиям на территории нашей страны после того, как мы приобрели собственность в 2005 году помещение самого большого магазина в нашем городе. Работниками УВД Бобруйского горисполкома была организована настоящая «охота» на семью с целью конфисковать этот магазин любой ценой. Сегодня я хочу рассказать об этой истории, о том, как благодаря «заботе» государства, моя жизнь и жизнь всей моей семьи разделилась на «до» и «после», рассказать о том ужасе, который не мог присниться даже в кошмарном сне, но оказался явью в «процветающей Беларуси».

На протяжении многих лет я и мой муж занимались предпринимательской деятельностью, с нуля создали три предприятия, в которых в общей сложности работало более 300 человек, были неоднократно номинированы на конкурс «Лучший предприниматель года». В 2005 году власти города предложили нам купить самый большой торговый объект в городе, предложение мы приняли - это и было началом нашей истории, точка в которой не поставлена до сих пор.

После того как мы заплатили деньги за данный объект недвижимости, закрыв при этом государственный просроченный кредит на открытие рабочих мест бывшего собственника и приняв в штат 48 человек на эти рабочие места, нам отказались передавать его в собственность, ссылаясь на то, что стоимость объекта стала больше. Мне стоило больших усилий доказать, что это не так, пришлось проводить дополнительную оценку, но только когда власти были поставлены перед фактом необходимости ремонта здания накануне «Дожинок 2006», мне были отданы документы, и здание от государства перешло в собственность нашей семьи.

Именно с этого дня на нашу семью открыли «сафари». В декабре 2005 года нам подожгли магазин, канистра бензина и факел на крыше, милиция даже не удосужилась заняться расследованиям, формально по факту поджога было заведено уголовное дело, но его вскоре закрыли. В 2006 год на предприятии почти каждый день проводились проверки, иногда доходило до того, что в один день было 3-4 проверки одновременно. Представители налоговой инспекции сначала бросали на пол накладные и составляли акт, что их нет, а когда утром приносили их в налоговую инспекцию, говорили, что их принесли только сегодня, при этом предприятие неоднократно незаконно лишали лицензии.

В ноябре 2006 года нам подожгли второй магазин, и никто не задавал вопрос, почему в маленьком городе жгут имущество одного собственника. За один день до пожара пришли работники межведомственной охраны, отключили пожарную сигнализацию, сославшись на неисправность, хотя до этого все работало исправно, а ночью случился пожар.

Милиция скрыла эти факты и уголовное дело вообще не завели, хотя магазин находится в многоэтажном доме, где живут сотни людей, идут коммуникации газа, а факт поджога и ущерба был на лицо. Никто не связал эти два пожара в одно уголовное дело, никто не искал виновных, зато в январе 2007 года начинается уголовное преследование моего мужа. Его обвиняют в том, что он якобы обманул одну частную фирму города Минска, и при этом никто не разбирается с тем, что этой фирмы нет в природе! Уверена, что в УВД об этом хорошо известно. Я неоднократно пыталась найти представителя этой организации, но безуспешно, судья сказал, что он с этим разбираться не будет! Вместо сотрудников УВД я провела независимое расследование и выяснила, что эта организация - фирма-»однодневка», которая якобы осуществила строительные работы на ОАО «Бобруйский гормолзавод». На самом деле там никто ничего не строил, две плитки оторвали, три приклеили, и завод стал должен более ста тысяч долларов несуществующей организации, даже привести документы в соответствие закону не сочли нужным: на договоре нет печати и подписи директора, не предъявлена счет-фактура по НДС, сметы завышены.

Все это нашло отражение в актах КРУ и института криминалистики при МВД РБ, только ни следствие, ни суд не стали читать эти акты. Договор уступки требования, на котором мой муж поставил свою подпись, не предполагает оплату по Закону, но суд признал его виновным в неоплате и лишил свободы сроком на 5 лет с конфискацией имущества. На мою жалобу в Генеральную прокуратуру с просьбой провести проверку об осуществлении строительных работ, пришел ответ, что проверка начата, прошло 4 года, только ответа о результатах проверки так и нет. А дальше - больше: сразу же было арестовано принадлежащее нашим организациям имущество и оказался совсем не важным тот факт, что это имущество не принадлежало нам лично, а ст. 52 ГК гласит, что имущество юридических лиц не подлежит конфискации по иску к собственнику.

Этими арестами была сорвана работа 3-х предприятий, так как многие объекты были под залогом у банка, более 300 человек остались без работы. Неоднократные ходатайства адвокатов восстановить Закон остались без ответа, на мои жалобы из прокуратуры пришли отписки.

Доходило до абсурда: при виде моей машины у центрального входа прокурор сбегал из прокуратуры через служебный вход, а его секретарь отказывалась принимать заявление, ссылаясь на то, что в прокуратуре нет книги учета входящей документации и ее уволят. Все заявления, отправленные заказными письмами с уведомлением о получении, в прокуратуре получены, но ответов на них нет до сих пор.

После одной из таких жалоб в Могилевскую областную прокуратуру на меня завели уголовное дело по ст. 400 УК РБ (заведомо ложный донос) и закрыли его только за деньги, полученные в качестве взятки, явное вымогательство в органах УВД. После прекращения этого уголовного дела никто не стал проверять обстоятельства жалобы, раз уж она не оказалась ложным доносом. При этом постоянно шли требования переоформить учредительные документы предприятий на указанных лиц, в этом случае уголовное дело против мужа обещали закрыть, то есть УВД выступало орудием рейдерского захвата.

21 апреля 2008 года команда из 7 человек ворвалась в магазин с угрозами ареста и давления со стороны госорганов (налоговая, УДФР, санстанция), если я не переоформлю предприятие и не отдам магазин. В качестве главного устрашения меня обещали отдать на растерзание начальнику УВД города. При этом было сказано, что мой муж будет сидеть 10 лет, а я должна делать то, что мне прикажут.

Мне сказали, что руководство страны таких, как я в тюрьму не сажает, но нужно работать на их условиях, в качестве работы предлагалось отмывание денег с предприятий мясо-молочной промышленности. После моего отказа принять их условия «работы» и подачи иска в суд о снятии арестов с имущества, так как оно является собственностью юридического лица и не подлежит конфискации по иску к одному из супругов, мне тоже организовали уголовное дело, причем оно заведено 29 апреля 2008 года, и именно эту дату называли рейдеры, как окончательный срок передачи моей организации другому собственнику.

14 января 2009 года я также была осуждена к лишению свободы. Уголовное дело возбудили по факту неуплаты мной налогов, начисленных во время проверки ИМНС и уплаченных в тот же день, то есть ст. 243 УК РБ (неуплата налогов) вменили к уплате при выплаченных налогах и имеющейся справке ИМНС. Далее к этому уголовному делу присоединили эпизод, который основан на показаниях проворовавшегося завмага (установлен факт недостачи), «я не помню, но мне кажется, что Самусенко не доплачивает налоги».

Несмотря на то, что Министерство налогов и сборов дало заключение, что налоги в данном случае посчитать невозможно, все мои жалобы в Верховный суд остались без удовлетворения, и мне пришлось 2 года и 7 месяцев провести в тюрьме только за то, что кому-то понравился мой магазин. При этом меня лишили права занимать руководящие должности, у мужа конфисковали даже единственное жилье, но при этом до сих пор насчитывают на него квартплату, деньгами предприятия закрыли придуманные иски.

После того как решением суда аресты с имущества были сняты, то есть фактически признаны незаконными, встал вопрос о компенсации ущерба юридическому лицу, который нанесла прокуратура своими действиями, и который надо возмещать из бюджета. Чтобы не делать этого и скрыть от общественности свои преступные действия, прокуратура начала преследование моей дочери, так как она была единственным членом семьи, оставшаяся на свободе (кроме моих родителей и младшего сына , которых в тюрьму не посадишь из-за возраста), и могла заявить о незаконных действиях властей.

Меня и мужа этапировали из колонии снова в СИЗО, подвергая пыткам в карцерах, требовали забрать иск из Генпрокуратуры, грозили посадить в тюрьму мою дочь, а сына забрать в детский дом, хотя до этого «заботливое» государство не интересовало, как целый год прожили дети одни без родителей.

Дочь вынуждена была уехать из страны, а сына пришлось увезти из города. Что должна была чувствовать я, находясь при этом в тюрьме! Весь этот кошмар проходил на глазах моих родителей, которых неоднократно вызывали в суд, дома проходили многочисленные обыски. Провожая внучку, мой отец плакал, понимая, что расстаются навсегда. Сердце старого человека не выдержало, и 15 августа 2010 года он не проснулся. Ни меня, ни мужа на похороны не пустили.

Через неделю, несмотря на ходатайство колонии и отсутствие нарушений режима, судом мне было отказано в замене наказания более мягким. Сколько же надо иметь жестокости, чтобы не отпустить мать к ребенку и матери, которые остались совсем одни. При этом на мою дочь завели уголовное дело по ст.427 УК РБ (подделка документов, используя служебное положение), хотя никакого служебного положения она не занимала, а лишь в январе 2009 года поставила свою подпись на накладной при отгрузке товара с одной нашей фирмы на другую нашу фирму, потому что я и муж были уже в тюрьме, к нам не пускали адвоката, дочке пришлось самой останавливать работу предприятий.

Эта статья не представляет большой общественной опасности, срок давности по ней 2 года, кроме того, в стране прошли 2 амнистии, по которым уголовное преследование против дочери должно быть прекращено, но и сегодня она числится в розыске, поэтому вынуждена скрываться от белорусской власти, которой не нужны на свободе свидетели их преступлений.

Жалобы в Генеральную прокуратуру остаются без ответа, вместо этого прокурор области и сегодня пытается конфисковать этот магазин, вынося постоянные протесты на решение суда о снятии его с конфискации, при этом ссылается на незаконные акты прокуратуры, вынесенные еще в 2007 году. Если прокурор области не видит разницы между имуществом юридического и физического лица и выносит протесты, попирая все нормы Закона, то по меньшей мере нужно поставить вопрос о соответствии занимаемой должности, а если он понимает, что подписывает незаконные протесты, то его действия подлежат классификации по ст. 424 УК РБ (злоупотребление властью). Из колонии я неоднократно писала об отказе от гражданства Республики Беларусь, вот только письма эти не выпускали. Обращение на имя Лукашенко попало... в прокуратуру нашей области, и ответов на него нет, и, я уверена, что и не будет. Что можно сделать и куда бежать гражданам Беларуси, если прокуратура, признанная следить за соблюдением законности, сама выступает в роли преступного захватчика!

Точка в этой истории еще не поставлена, но противостоять преступной государственной машине силами одной семьи нереально. Призываю мировую общественность и всех неравнодушных граждан Беларуси на помощь!