КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС. Часть 2

КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС

часть 2 из 4

2. Жилье студенческое

 2.1 Введение

 На этом заканчивается история съема квартир моими родителями (но не история их квартирного вопроса!), и приведена она здесь в известном смысле как вступление к моему личному опыту, который, увы, никак не меньше. Жизнь в чужой квартире была для меня с детства практически единственной реальностью, я привык не привязываться к конкретным местам и даже полюбил переезды, благо по малости лет их трудности меня почти не касались. Однажды, когда я был еще довольно маленьким, родители в шутку заговорили со мной о моей будущей женитьбе, и на вопрос "А где же вы будете жить?" я, не задумываясь, ответил - "На частной квартире!". Родители снисходительно улыбнулись - так реагируют на уверенность своего чада в том, что он станет космонавтом, когда вырастет. Они полагали, что с годами жилищный кризис разрешится - если не в масштабе государства, то хотя бы в масштабе их собственной семьи. Жизнь, однако, показала, что это не так, а устами младенца глаголила истина - прямо со свадьбы мы с первой моей женой пешком отправились именно на частную квартиру...

Но с реалиями съема квартир в конце 80-х годов ХХ века мне пришлось познакомиться несколько раньше - скажем так, косвенно, на примере своих друзей.

В 1988 году я закончил школу и поступил на Биолого-почвенный факультет ВГУ. Подавляющее большинство моих однокурсников были приезжие, и вопрос жилья вставал для них уже в период абитуры, то есть времени сдачи экзаменов, которые длились что-то около месяца. Абитуриенты снимали совсем уж временное жилье - впрочем, по сути дела это были те же самые места, где потом снимали постоянное. Первому курсу мест в общежитии не предоставляли практически никогда (об этом нас предупреждали заранее), поэтому большая часть первокурсников проходила через частные квартиры.

Главный корпус ВГУ, где и проходило большинство вступительных экзаменов, стоял (и стоит) точно на месте, с которого начался Воронеж, на том самом холме, где была построена крепость. Прямо под окнами универа расстилаются живописные "низы" - улицы Фрунзе, Белинского, правее - Стрелецкий лог, вид на мост ВоГРЭС через водохранилище... Весь этот район представляет из себя частный сектор. Сдачей комнат внаем занимались в основном пенсионеры. Для них около вахты главного корпуса держали специальный журнал, куда они записывали адреса и параметры сдаваемого жилья, а уж потом от студентов (точнее даже - от их родителей) отбоя не было - спрос намного превышал предложение.

Здесь я снова прервусь и сделаю краткий экскурс в историю - 1988 год был временем расцвета перестройки, и ничто еще не предвещало того безвременья, которое воцарилось через каких-нибудь 2-3 года. Так что ситуация с ценами на жилье и продукты, со снабжением была примерно такая же, что и в годы съема квартир моими родителями. Поэтому начиналось все как встарь.

Как всегда, студентам найти жилье было в каком-то смысле легче, чем молодой паре с или даже без детей. И вот почему. Дети (даже еще не родившиеся) отпугивали хозяев начисто - поскольку чаще всего это была жизнь на общей кухне, то хозяину детские проблемы (стирки-пеленки и т.п.) были совершенно не нужны, да и не выгонишь вроде просто так, на улицу, с ребенком (якобы даже существовал такой неписаный закон, по которому ни один хозяин никого не выгонял зимой. Мой опыт показал, что, по крайней мере, к 1995 году этот закон канул в Лету - наступила жизнь "по понятиям"...). Кроме того, молодые семьи на частных квартирах жили более-менее самостоятельно, без особого присмотра со стороны родителей. Студенты же одиночки - совсем другая песня.

Особенно охотно старички и старушки с низов брали на постой студентов из сельской местности, у которых за спиной были родители "от сохи" - дело в том, что в большинстве случаев квартплатой дело не ограничивалось. Как уже было сказано, спрос был больше предложения, и конкретная старушка никогда не оставалась без клиентов, а потому могла выбирать. В принципе, на "низах" все квартиры были примерно одного уровня, потому и цены были одного порядка (койка в комнате на несколько человек стоила примерно 25 рублей в месяц), но если во время переговоров с хозяйкой родители (а именно они чаще всего устраивали своих чад на постой) давали понять, что картошку и соленья-варенья они будут привозить не только дитю-студенту, но и самой хозяйке - вопрос решался положительно. Приветствовались также родители, способные "достать" что-нибудь из области стройматериалов, готовые помочь с ремонтом - да мало ли нужд в хозяйстве в годы советского дефицита? Кроме того, студенты изначально селились ненадолго и у них практически не возникало проблем с пропиской. А вот семейная пара могла прожить такой срок, после которого по закону полагалось человека прописать.

Да, кстати, спохватитесь вы, а как же знаменитый институт прописки? Объясняю. Законов никто не отменял. Теоретически студентов должен был обеспечивать жильем университет, но общага - не резиновая, поэтому первокурсников там только ПРОПИСЫВАЛИ (законная временная прописка), а уж жили они где придется. Позже, в голодноватые девяностые, этот вопрос из простой формальности станет жизненно важным - талонами город обеспечивал только по месту прописки, а по ним в те годы шли даже крупа и зловонное хозяйственное мыло. Но это в будущем, а пока - 1988 год, абитура.

Мой товарищ Алексей Л., по его рассказу, поселился в нормальной городской квартире у какой-то женщины. Съездив на выходные домой и вернувшись, он обнаружил свои вещи на лестничной площадке - что-то у хозяйки изменилось, и она его выселила.

Лариса Л. сняла угол на "низах", у бабушки. С наступлением сумерек бабушка приходила и гасила в комнате свет - нечего электричество тратить. На просьбу дать ей хотя бы возможность погладить белье хозяйка отвечала - а ты вон гладь у окна, там луна светит...

Поначалу такие истории воспринимались всего лишь как отдельные неудачи и недостатки - самое главное что мы все поступили, мы учимся, нам по семнадцать... Да, тем временем мы поступили, и по "низам" прошла вторая волна переселений - уже на более постоянные квартиры, минимум на год. Тут уж родители были более внимательны - не все равно, где и с кем будет жить любимое чадо, да и хозяев неплохо бы задобрить, чтобы приглядывали за сыночком-дочкой - все же большой город, сОблазны... Итак, где же поселились мои однокурсники?

Уже упомянутый Алексей поселился еще с двумя студентами прямо около универа. Во дворе хозяйского дома стояла шаткая, с низким потолком, времянка. Длинный коридор с земляным полом тянулся кишкой, сначала была комната студентов, за ней - в такой же комнате жили несколько азербайджанцев - торговцев с рынка, а последними жили... хозяйские свиньи. В комнате жильцов помещались три кровати, вешалка, раковина для умывания. Все.

Юлия Ш. сняла комнату в городской квартире - было их там то ли две, то ли три девочки в комнате, в другой жила хозяйка. Совершенно нормальные условия, только одно требование - дверь в комнату девушек ВСЕГДА должна быть открыта. Излишне говорить, что ни о каких визитерах речи быть не могло.

Слышал я историю, как несколько ребят жили у старушки, с общей кухней. Кухней им пользоваться не возбранялось, но с одним условием - ВСЕ СРАЗУ. А не так, что один пришел - чай согрел, другой через полчаса - пообедал... Во всем должен быть порядок, разве не так?

Еще одна моя однокурсница жила с подругами у старичка-хозяина. Всем девушкам писали письма родители, кому-то парни - кто учился в другом городе, кто служил в армии... Девушки заметили, что письма к ним приходят вскрытые. Спросили у хозяина - тот даже не понял, в чем проблема - да, это он их вскрывает и читает. Мотив: "Должен же я знать, чем вы живете!"...

Одна девушка рассказывала, что жила она у старушки на паях еще с одной молодой женщиной - может, даже и не студенткой. Напарница ее была характера спокойного, а вот хозяйка, наоборот, ужасно въедливая. Как выяснилось, беда в том, что у напарницы было слабое сердце - однажды она не выдержала придирок хозяйки и умерла. Рассказчица в тот же день переехала на квартиру, где жили мои знакомые (там я эту историю и услышал).

 2.2 Алексеевна

Мой личный опыт в области жизни на частных квартирах начинается с сентября 1990 года, когда, поженившись, мы сняли комнату у старушки по имени Валентина Алексеевна Ершова (в дальнейшем - просто Алексеевна), по ул.

Шевченко, дом 17. Старушка эта владела половиной дома - верхний этаж (3 или 4 комнаты) и полуподвал, где размещались кухня и отдельная комната на сдачу. Эту комнату она постоянно сдавала студентам - то девочкам, то мальчикам (хотя обычно конкретный хозяин специализируется на каком-либо одном из полов, поскольку у каждого свои причины - девочки спокойнее, зато к ним кавалеры таскаются...).

Стоило немалых трудов уговорить Алексеевну пустить на постой нас, молодую пару - несмотря на весь ее либерализм, семейные постояльцы в планы не входили. Переговоры шли долго и трудно - Алексеевна была незлая старушка и вот так впрямую отказать ей было сложно, но и соглашаться без дополнительных выгод было рискованно (причины описаны выше). Наконец она нашла ход, который блестяще описан у Стругацких в "Улитке на склоне". Не удержусь от цитаты:

"- Ремонт, - сказал он наконец. - Ремонт пора делать, обои все ободрались, потолок потрескался, полы перестилать надо... - Голос его окреп. - Так что место вы все равно очищайте. Сейчас мы здесь начнем делать ремонт."

Самое смешное, что говорила старушка буквально этими фразами, хотя Братьев, конечно же, не читала. И, разумеется, нам пришлось взвыть - конечно, Алексеевна, какие дела - все сами сделаем, покрасим-залатаем! И своими материалами... На том и порешили - делаем косметический ремонт и селимся с сентября месяца на год, не больше.

Условия жизни у Алексеевны были не хуже, а скорее даже лучше, чем у многих других хозяев. Наша комната находилась в полуподвале, но ни одна из стен не упиралась в землю, и сырости не было. Окна выходили в запущенный сад, особенно красивый теплой воронежской осенью. Удобства были частично во дворе (классическая скворешня), а частично в доме - был при кухне самый обычный совмещенный санузел - унитаз и ванная. Беда была в том, что уровень пола находился немного ниже уровня канализации, и смыв был несколько затруднен. Поэтому в ванной можно было стирать, но не мыться, а в унитаз можно было только писать.

Здесь я сделаю маленькую сноску - обратите внимание, что практически все описываемые квартиры на "низах" даже не предполагали наличия ванны, душа или чего-то подобного. И это считалось абсолютно нормальным, так как сами хозяева чаще всего жили в точно таких же условиях. При этом заметим, что в целом в России, особенно в молодежной среде, а тем более в студенческой, было принято в те годы одеваться весьма и весьма прилично - это могла быть недорогая одежда, но девочки всегда были в платьях, в юбках и блузках, при макияже, на мальчиках в повседневной обстановке нормально смотрелись костюмы, в крайнем случае - свитера и брюки со стрелками... Западного студенческого стиля "из-под пятницы суббота" тогда и в помине не было (как сейчас - увы, не знаю). А теперь представьте, каково было в таких условиях поддерживать свой туалет на нужном уровне. Мылись квартиросъемщики (если вообще было где) в тазиках по частям, раз в неделю ходили в городскую баню, старались как можно чаще ездить на выходные к родителям... В этом смысле у общежития был еще один неоспоримый плюс - там был душ, пусть и нерегулярно, но все же кое-как работающий.

Но вернемся к Алексеевне. Пользование общей кухней проходило у нас без особых трений: просто когда там возилась хозяйка - жильцы не высовывались, ну и она старалась нам не мешать. Холодильник был общий, нам в нем полагалась своя полка и угол в морозилке. Одной из немногих проблем было то, что периодически старушка принималась перекладывать содержимое холодильника (своего рода безобидная мания), и после такого "наведения порядка" было сложновато найти свои продукты.

В холодном коридоре старушка держала стратегические запасы продовольствия (стоял там, в частности, мешок с зернами пшеницы), а также мусорное ведро. Вечерами, когда в коридорчике окончательно темнело, на охоту выходили крысы - они шебуршались на полках, рылись в мусоре, при этом попискивали и противно скрежетали. Эти вечерние звуки природы мы, в честь хозяйки, называли "Ершовский соловей"...

Кроме нас, Алексеевна пустила еще одного жильца-студента наверх, в хозяйскую половину - нашего доброго знакомого Сержа А., студента физфака, и он стал нам как бы другом семьи. С ним - а точнее, с его мамой - связана следующая история. Даже две.

Первая - про унитаз. У Алексеевны был сын Леня - толстый солидный мужчина лет пятидесяти. Он навещал маму по выходным, при этом старушка пекла, варила и жарила, взлетала по крутой лестнице холодного коридора как птичка, таская кушанья наверх, сыну. У мамы Леня отдыхал от опостылевшей семьи, выпивал и закусывал в непринужденной обстановке, иногда делая кое-какую мужскую работу по хозяйству. Леня был известен тем, что в прошлый сезон по пьяному делу сожрал целую кастрюлю тушеной картошки, принадлежавшей жиличкам-студенткам, чем поставил бедную Алексеевну в крайне неловкое положение.

С приближением зимы Алексеевна стала просить Леню организовать как-нибудь теплый туалет в доме - в ее ли, дескать, годы, на мороз по нужде бегать? Леня все тянул и дождался до самых холодов. Алексеевна тем временем свою часть подготовительной работы сделала - долго рассказывала Сержевой матушке, как бы хорошо бы вот туалет организовать всем на пользу, и та оказалась понятливой - купила на свои и привезла из дома, что в Орловской области, дефицитный в наших краях унитаз. (Напомним, что подобные подношения входят в обязательную "потребительскую корзину", которую хозяин получает помимо квартплаты). Наконец и Леня собрался с силами и выгородил в холодном коридоре будку клозета, установил унитаз. Да вот незадача - коридор-то и впрямь холодный, сколько минусов на улице - столько и там, померзнут трубы-то! Леня по профессии был кем-то вроде инженера-электрика, и придумал он такую штуку: установил обогреватель и термореле, которое включало спираль, когда температура опускалась до обозначенного уровня. Туалет заработал, и мы тут же прозвали его "Зимний сад". Проблема температуры, однако, оставалась - в самих трубах вода грозила замерзнуть, поэтому в особенно холодные дни Алексеевна кипятила пятилитровую кастрюлю воды и выливала ее в унитаз. В один неудачный день то ли обогрев "Зимнего сада " не сработал, то ли мороз был слишком силен, но фаянсовое колено не выдержало перепада температур при промывании кипятком и лопнуло. Мы заметили это первыми - в колене больше не стояла вода. Докладывать Алексеевне никто не хотел, потому что кто заметил - с того и спрос, дело известное. Поэтому мы стали "ходить на двор", как и раньше, чем Алексеевну весьма озадачили. Через несколько дней она сама обнаружила пробоину, смело сунув руку в колено. Так закончилась история "теплого сортира". В заключении унитазной темы надо отметить, что по весне городские власти принялись модернизировать канализацию на улице Шевченко, проложили новый коллектор, были поменяны трубы, ведущие к старому туалету в доме, и конец ремонта был увенчан фразой Алексеевны, которая вошла в анналы: "Ну вот, теперь унитазом можно пользоваться... НО ТОЛЬКО ЧИСТУЮ ВОДИЧКУ В НЕГО ЛИТЬ!".

История вторая - про день рождения. День рождения был у Сержа, в ноябре. Поскольку жил он на хозяйской половине, то матушка его сочла необходимым приехать в Воронеж и устроить просто-таки официальный праздник - наверху, для Алексеевны с Леней, ну и мы с женой были приглашены, "от народа", так сказать. Дело было в воскресенье, в обеденное время. Сидели чинно, как водится, поднимали тосты, вели светские беседы... Вдруг Леня поднялся, не дожидаясь дессерта, вышел в соседнюю комнату, и минут через десять промелькнул в коридоре уже одетый, с портфелем в руках. Хлопнула входная дверь. Матушка Сержа обескураженно спросила у Алексеевны: "А куда же... Леонид Васильич... кофию не пивши?". Старушка невозмутимо взглянула на часы и ответила: "Так он в это время ВСЕГДА В БАНЮ УХОДИТ"...

Как уже отмечалось, Алексеевна была довольно либеральной хозяйкой и в жизнь своих постояльцев особенно не вмешивалась. Впрочем, для порядка, она имела обыкновение заходить в комнату жильцов в их отсутствие - посмотреть, как и что. Однажды в воскресенье мы с женой поднялись необычно рано для выходного дня - часов в семь, чтобы съездить на Птичий рынок. Вернувшись часам к девяти, мы снова легли спать, по обыкновению заперев дверь изнутри. Через некоторое время сверху спустилась Алексеевна, повозилась на кухне, потом дернула нашу дверь. Та, естественно, не поддалась. Она с удивлением дернула еще пару раз, после чего сказала сама себе: "А я думала, никого нет...".

Нашим съездом с квартиры Алексеевна озаботилась еще до истечения годового срока, уже в конце лета. Больше всего она боялась появления потомства и связанного с этим шума и стирок - по ее глубокому убеждению, "предохраняются только проститутки", поэтому избавиться от нас она хотела как можно скорее. Кончилось тем, что она сама нашла нам квартиру - у своих же соседей, через дорогу, в доме номер 18. Вообще, отношение Алексеевны к квартирантам - все же редкость, и у меня от периода ее "хозяйствования" сохранились вполне нормальные воспоминания (конечно, только по сравнению с другими хозяевами). Так что в качестве первого опыта, для разгона - было в самый раз.