ТОРОПИСЬ ЖИТЬ - II

Я, почему-то, совершенно ничего не чувствовала. Просто сидела и смотрела на мертвое, уже ставшее близким лицо. Теперь оно снова было далеким и недоступным, как будто и не было всех этих дней общения, влюбленности, бурлящей жизни... Почему я не плачу, почему не разрываю криком безмолвную тишину? Внутри все окаменело, я будто отключилась, а вместе со мной - все мои чувства и эмоции.

   Горе нахлынуло вдруг и сразу, навалилось глыбой и придавило меня к земле. Следом вернулся уличный шум, крики людей, глаза начали различать окружающие предметы, лица... Я сидела на асфальте и не верила, что это происходит со мной, в моей жизни... Нет, нет, вы не имеете права у меня его отнять! Он мой, я только научилась жить.... Слезы хлынули из глаз, застилая чудовищный, жестокий, чужой мир вокруг меня, мир, в котором я снова была одна.
- Стоп! Снято!
   Костя открыл глаза и провел рукой по лицу, будто хотел избавиться от невидимой паутины смертельной маски. Он взял меня за руки и закрыл свои глаза моими ладонями, спрятал от меня и моего шока свой виноватый взгляд.
   Я постепенно начала приходить в себя... Вокруг бегали и смеялись люди, помощники разгоняли толпу, чтобы поток машин мог снова продолжать движение, какой-то мужчина подошел к нам, улыбнулся Косте:
 - Ты принят. С первого дубля вышло великолепно. Если твоя дамочка поверила, то зрители точно будут рыдать взахлеб над твоим трупом.
   Он протянул руку, помог встать мне, потом Косте, добавил, что будет ждать нас обоих завтра в полдень на студии, козырнул к непокрытой голове и растворился в толпе. 
   Я смотрела на Костю долгим, неверящим взглядом, пока до меня не дошла вся чудовищность его поступка... Размахнувшись, я изо всех сил врезала ему по левой щеке, крутнулась на каблуках, и побежала, расталкивая людей. Я неслась, не разбирая дороги, мне возмущенно что-то кричали вслед, сквозь эти голоса пробивался Костин голос, который умолял меня остановиться. 
   Не помню, как я очутилась дома... Я выпила целый стакан коньяка залпом, закашлялась и уснула прямо на кухонном столе, примостив усталую голову на изгибе локтя.
Проснулась я уже под вечер, затылок ломило, рука затекла от неудобной позы. А внутри было пусто, так пусто и тихо, как бывает перед штормом или, наоборот - после взрыва.
   Автоответчик светился сотней непринятых звонков, я прошла мимо него на балкон и вдохнула вечерний воздух. Пахло грозой, отблески далеких молний слегка подсвечивали темное небо. Дома было душно и скучно, я накинула плащ и решила пройтись. 
   На коврике у двери спал Костя. Он сидел, свесив голову на грудь и скрестив руки. Скрип двери разбудил его, он сонно моргнул, встал и потянулся вверх всем телом, да так и остался стоять, уперев руки в дверную коробку и перекрывая мне дорогу. Я посмотрела на его виноватое лицо, не выдержала и рассмеялась. 
   Костя схватил меня в охапку и закружил по лестничной площадке, нашептывая в ухо: я каскадер, автогонщик в прошлом, я так долго пытаюсь попасть именно к этому режиссеру - ты узнаешь его, он классный мужик, таких больше нет, мне дали возможность показать себя в кадре, извини, извини, я не должен был тебя так волновать, прости, завтра пойдем на студию вместе, я попрошу, он утвердит тебя на роль моей партнерши, мы будем сниматься вместе, жить вместе, выходи за меня? Прговорив все это скороговоркой, он поставил меня на пол и ждал моей реакции.
 - Выйдешь?
 - Выйду, но....
 - Что, милая?
 - Но только в том случае, если ты перестанешь балансировать, перестанешь ходить по лезвию... Судьба терпит твои выбрыки только до тех пор, пока они ее развлекают, как только они ей наскучат - она поставит тебе подножку. И это будет уже не кадр из фильма. Ты просто и банально погибнешь.
 - Обещаю тебе, что кроме как на съемках - больше нигде не буду дразнить судьбу... Выйдешь?
 - Да. Кстати, Нильс Бор имел в виду совершенно другое, когда говорил, что хорошая идея должна быть достаточно безумной.
 - Теперь твоя очередь объяснять мне, - улыбнулся Костя, и мы пошли вдвоем любоваться надвигающейся грозой...