Принцип безнаказанности

 

Четыре представителя российской золотой молодежи — Олег Иванов, 22 года, Норайр Давтян, 22 года, Армен Симонян, 19 лет, и Григорий Мельников, 23 года — в августе этого года получили совокупно 36 лет за групповое изнасилование девушки.

Вы спросите, как такое могло случиться и где были их отцы и прочие члены «партии жуликов и воров»?

Успокойтесь, это все произошло в городе Лондоне. К моменту вечеринки, устроенной Давтяном в своей роскошной квартире, герои наши находились в Великобритании всего две недели и забыли, что кровавый британский режим почему-то не любит, когда четверо молодых людей несколько часов насилуют в квартире беззащитную девушку, снимают все это на айфон, издеваются над своей жертвой и предвкушают, прямо в кадре, как будут показывать свой триумф друзьям в Москве. А еще присяжным не нравится, когда подонки в суде при наличии пленки говорят, что ничего такого не было, а шлюха сама дала.

Сильно подозреваю, что это была не первая девушка и не первое видео, но в России ребятам все сходило с рук. Возьмем известную историю сына спикера Саратовской областной думы Радаева (разумеется, члена «партии жуликов и воров»). Тогда сын Радаева и его друзья привели к себе в квартиру продавщицу из принадлежащего им киоска. Продавщица хотела уволиться, потому что ей не платили зарплату. Ее избили, зверски изнасиловали, тоже снимали все это на видео, глумились, говорили, что убьют, что она им должна 35 тыс. руб. за моральный ущерб, вызванный тем, что она уходит с места, где ей не платят. А потом, после того как муж женщины, встревоженный ее исчезновением, взломал с милицией квартиру, немедленно выяснилось, что девушка-то проститутка, что она оклеветала почтенного сына почтенной партии и т.д.

Вот бы Иванова-Давтяна в Саратовский суд! Уж он бы влепил этой проклятой малайке за клевету!

В начале этого года в провинции Хэбэй, в Китае, пьяный студент Ли Цимин сбил двух студенток: одну насмерть, другую покалечил. А потом заорал подскочившим полицейским: «Мой папа – Ли Ган!»

Ли Ган — на тот момент председатель местного комитета общественной безопасности.

Китай – не Англия (в Англии сыну министра не придет в голову в подобной ситуации орать, что он сын министра). Что было б, если бы этот момент не сняли видеокамеры, трудно сказать, но они сняли, и уже через несколько часов папа-Ли рыдал в прямом эфире, а потом упал на колени и принялся биться башкой об пол. Сыночку впаяли шесть лет. Фраза «Мой папа – Ли Ган» — стала фразой года в китайском Интернете.

Это я к тому, что если черта, которая отличает путинский режим от всех остальных – хоть демократических, хоть авторитарных, но рациональных режимов – это возведенная в принцип безнаказанность.

Этот принцип безнаказанности впервые ярко заявил о себе 22 сентября 1999 года, когда вскоре после взрывов домов на Гурьянова и Каширке обрюзгшее, обнаглевшее, еще недавно возглавляемое Путиным ФСБ запаниковало и не нашло ничего лучшего, как послать парочку офицеров ГРУ на их собственной машине заложить мешки с гексогеном в подвал дома в Рязани.

Планировалось, видимо, с триумфом «обнаружить» гексоген и «предотвратить» теракт, но вследствие бдительности жильцов и всеобщей паники мешки были обнаружены ментами. И когда офицеров ГРУ практически поймали с поличным, им не осталось ничего другого, как нести какую-то чепуху о том, что в мешках сахар и про «проверку бдительности».

Тогда единственное, что могло спасти репутацию режима и лично Путина – это немедленное увольнение Патрушева и гласный суд над всеми, кто был причастен к очковтирательству, переходящему в терроризм. Но дело замяли, и стало ясно, что Путин готов простить своим все.

Следующий раз этот принцип безнаказанности заявил о себе в октябре 2002, на Дубровке, когда обнаружилось, что один из организаторов теракта – Руслан Эльмурзаев – руководил службой безопасности явно крышуемого силовиками «Прима-банка», на инкассаторском броневичке которого, собственно, и перемещались террористы. После таких историй в царской России стрелялись, в императорской Японии вспарывали себе живот, а в демократической Америке – уходили в отставку. При Путине банк-помойку, через который финансировался теракт, обанкротили только спустя пару лет, и его хозяин-чеченец бил временного управляющего от ЦБ прямо в кабинете.

Беслан, где по залу с заложниками сначала выстрелили из огнемета, а потом два часа не начинали тушить пожар, уже стал просто вехой этого славного пути. И к 2008-2009 годам принцип неприкосновенности распространился уже на всех.

Каждый педераст, состоящий в «Единой России», каждая «мигалка», снесшая с дороги хоть старушку, хоть ребенка, знали: виновными будут объявлены убитые ими люди (как в деле вице-президента ЛУКОЙЛа Баркова), против семьи жертвы будет возбуждено уголовное дело (как в деле сына вице-премьера Иванова), а зверски изнасилованная сыночком «единоросса» девушка будет объявлена проституткой, даже если у сыночка в спальне будут громоздиться пленки с десятками подобных изнасилований.

А вы что хотели? Чтобы власть прогнулась перед вами, смердами?

Это – основной принцип власти. Ничто не является наказуемым, кроме попытки протестовать против беззакония. Прогнуться перед народом – это, с точки зрения Путина, проявить слабость. Это принцип лично Путина. Психологическая установка, превратившаяся в принцип управления страной.

У этой установки имеется только один недостаток. Он заключается в том, что каждый, кто знает о преступлении и помогает преступнику, становится соучастником. И это касается не только майоров и следователей. Не только Нургалиева и Патрушева. Это касается – в первую очередь – Путина.