Служебный роман

   У нас в 8-й роте, в училище, был комсорг Сергей Кныш. Широкие плечи,
крестьянское происхождение, немного ума, что еще нужно комсомольскому
вожаку? Он даже занимался, прости Господи, бодибилдингом - отжимался от
стенки. Попал с нами на Север, в Якутию, на полугодовую практику. Его
засадили на какую-то шаланду вместе с Сергеем Крамарчуком.

   У них на борту была дэвушка. Красивая и взрослая. Нам тогда было по 18 лет,
а ей - 24. Коса до колен, кожа, автоматическая трансмиссия, все навороты.
Умная, что, конечно, не способствовало приближению к ней мусчин. Но ей и не
надо вроде было - у нее был муж, лейтенант не то погранцов, не то еще
каких-то войск, в общем, военный. И он служил, а она работала поваром.

   Кныш в силу ядрящихся корней хотел было за ней приударить, но не ведал, как.
А маленький молдавский Крамар в силу своей стеснительности был ей приятен.
Разговоры она с ним разговаривала, чаи пила. А в сторону большого Кныша -
вот никак.

   Кныш выходил из себя, и пускался во все тяжкие. Приходил к ней и рассказывал
косноязыко разные гадости про Крамара. Она же его мягко осаживала, видя его,
бедного, насквозь. Он опять, мол, все, кого сюда прислали на практику,
просто негодяи и враги всего прогрессивного, двоечники и неудачники - так
посмотри же и одумайся, с кем ты чаи хороводишь?! А она ему: ведь если все,
кого сюда послали, редиски, то и ты сам того же поля ягодица. Подумай, ты
ведь сам о себе говоришь.



   Кныш стал одержим идеей ограждения ее от другого, неприятного ему, и стал
преследовать ее, провожая и встречая даже из туалета. На маленькой шаланде,
где 10 человек, это уже опасный сигнал. Капитан внял голосу разума и
просьбам снизу, и послал его на Большую землю, домой. Подписал ему все
бумаги, лишь бы тот уехал.

   Заехав по дороге в Якутске к нам на <Витим>, он поговорил со мной и моим
товарищем, и рассказал страшные ужасы о том, как Крамар сошел с ума и
донимался некоей непорочной девушки, которая работала у них на судне. Как
Крамар говорил ей страшные гадости про всех, кто сюда приехал на практику.
Как он, сильный и справедливый Кныш, защищал девушку от диких выпадок
рехнувшегося Крамара, который так далеко поехал, что следил за ней даже в
гальюне. И, уезжая от нас, Кныш просил только одного: чтобы мы его не убили,
когда встретим, за ту хрень, что он наговорил на всех нас.

   Через некоторое время их шаланда пришла в Якутск и правда неказистой льдиной
выплыла наружу. Зная в течении трех курсантских лет Крамара и Кныша, легко
было понять, у кого из них в действительности съехала крыша.

   Удивительно, человек старался других вокруг себя очернить, чтобы на их фоне
выглядеть белым и стройным. Но не старался стать самому в какой-то степени
лучше. Это было первый раз в моей жизни, и потом, когда подобное случалось,
я уже не удивлялся.Источник