Немного позитива или мышиный комплекс кота Макдональда

«У бабушки одно время был кот Макдональд, которого укусила мышь! Хотите верьте, хотите нет, говаривала бабушка, но она своими глазами видела, как мышь мертвой хваткой вцепилась Макдональду в губу, а он  отчаянно пытался отодрать её – лапой прижимал ей хвост, а голову тянул вверх, точно жираф, и бедная мышь растягивалась, будто резиновая. В результате этого у Макдональда развился мышиный комплекс. Теперь, поймав мышь, он её не съедал, а укладывал в ряд с предыдущими своими жертвами на самых видных местах и злорадно их созерцал. В те дни гостям, приглашенным к нам на чай, требовались крепкие желудки: на ковре совсем рядом лежал десяток мышей, а возле гордо восседал кот. Но бабушка не позволяла отбирать их у него. Это может травмировать его подсознание, утверждала она. Так он возвращает себе чувство собственного достоинства, пострадавшее от мышиного укуса. А если кому-то это не нравится, отвечала она на наши возражения, так их никто не просит смотреть».

Дорогие кошатники – это отрывок из книги Дорин Тови «Кошки в доме». Я прочитала её сотни раз, и каждый раз получала огромное удовольствие. Вот и сейчас, читаю и приглашаю вас улыбнуться вместе со мной. Конечно, все уже поняли, кто тут кого укусил?

А вот продолжение истории:

Кроме того, у бабушки была попугаиха Пикита, которая всегда кого-то кусала. «…Такой дьявольской птицы я больше не встречала, а это немалый комплимент, если учесть, сколько попугаев перебывало у бабушки – и все они кусались при малейшей возможности. Нападала она чаще всего, когда ей сыпали корм. Дверца её клетки не открывалась наружу, а скользила вверх и вниз, как подъемная решетка рыцарского замка.

Все члены семьи, кроме бабушки, рано или поздно оказывались в западне – чертова дверца падала и защемляла им запястье, пока они насыпали семена в кормушку, и Пикита, чьи глаза вспыхивали как неоновые вывески, устремлялась вниз и впивалась им в большой палец.

Бабушка была глуха к нашим жалобам на Пикиту, как и на макдональдовских мышей. Раз бедняжка нас кусает, говорила она, значит, мы её обидели – так нам и надо! Едва кто-нибудь из нас был укушен, еще пока мы, извиваясь от боли, сосали ранку, бабушка в тревоге бежала успокоить Пикиту – и две секунды спустя жуткая птица уже лежала, раскинув крылья, на спине, а бабушка щекотала ей пухлое брюшко и повторяла, какие мы скверные, раз дразним её.

В один чудесный день Пикита тяпнула Макдональда, когда он засунул лапу к ней в клетку, и Макдональд, памятуя рассуждения бабушки о его подсознании и потребности восстановить попранную честь, замыслил хитрое отмщение. До конца дня он сидел под креслом, зализывал лапу и свирепо поглядывал на Пикиту. Утром мы увидели перевернутую клетку, семена, рассыпавшиеся по полу, и Пикиту – аккуратно положенную на спину в ряд с мышами, изловленными за ночь.

Бабушка была неутешна. Макдональд, гордо сидевший и ожидающий от неё поздравлений, получил такую трёпку (на его толстой черной морде застыло неописуемое изумление), что впредь закаялся ловить мышей. Даже увидев муху, он мялся, смотрел на бабушку, прижимал уши и ускользал под ближайший стул.

«Люди,- говорил он, угрюмо глядя на нас, пока мы поглаживали его по ушам и обещая добавочное молоко, когда бабушка отвернется, - Люди Омерзительны».