Ретропричинность и пророчества

Лет двадцать назад мой собеседник, видя меня глубоко задумавшимся, спросил меня о моих размышлениях. Я ему сказал буквально следующее: "Я хочу познать механизм пророчества". Именно тогда я впервые вербализовал свою цель, осознаваемую ещё весьма смутно. Интуитивно я чувствовал, что мне почему-то дано предсказывать события будущего, и я хотел подсмотреть, как это получается. Склонность к интроспекции, которая мне свойственна, приводит к созданию в уме всяческих хитрых уловок, позволяющих подглядывать за процессом мышления, даже если он целиком захватывает вас, как, например, процесс творчества. Наверняка не я первый размышлял над этими вещами. Но только теперь пришло понимание, как можно наверняка знать будущее и, исходя из этого знания, влиять на настоящее. Получается, что будущее de facto через меня влияет на прошлое, являющееся моим настоящим, а это в науке получило название ретропричинности.

Нет ничего удивительного в том, что знание будущего детерминирует наше поведение в настойщем. Например, непреложным и достоверным фактом является смерть каждого из нас. Исходя из того, что каждый человек смертен, мы и совершаем некоторые наши поступки, руководствуясь житейской мудростью: "Да сколько той жизни!"Вот если бы наверняка знали, что реально достижимо также и личное бессмертие, мы бы иначе вели себя в некоторых жизненных обстоятельствах. Итак, будущее частично предсказуемо, иногда даже на сто процентов, и уже в силу этого способно оказывать влияние на прошлое. В этом пока нет ничего удивительного. Удивительным является то, что предсказуемы не только те события, которые жёстко детерминированы законами природы, но зачастую события редкостные, не имеющие причинного объяснения в физическом мире. Как это возможно, я, наконец, понял и спешу поделиться своими размышлениями с научным сообществом, хоть оно меня и игнорирует как своего члена.

Точно знать события будущего можно, исследуя энграмматическую изнанку слов. Есть слова наиболее частотные. Вероятность того, что кроме вас в них заглянут люди, живущие в будущем, весьма высока. Что же они увидят? Да примерно то же, что и вы, разве что в разной последовательности. Вы можете сначала увидеть это, а потом то, а другой человек увидит то же самое, но в другом порядке. Здесь надо сделать оговорку: человек будущего увидит то же, что и вы при условии, что язык, на котором он будет совершать языковые операции, останется тем же самым - а не изменится со временем, как это произошло с большинством языков, на которых говорит человечество. Так возникла - не могла не возникнуть! - идея языка-инварианта, который противопоставил бы себя энтропии. Я подчёркиваю: сперва была осознана необходимость такого языка, а уже затем осмыслены условия его сохранения во времени в неизменённом состоянии. Эта необходимость была обусловлена возможностью конструировать будущее, исходя из объективно содержащихся в словах этого языка-инварианта смысловых конструкций, которые самовосстанавливались бы в любую эпоху, если только вы знаете методы и операции, с помощью которых из счётного количества знаков можно изводить информацию, буквенная запись которой на два и более порядка превышает изначальную.

С нашей стороны было бы весьма мудро допустить, что языковеды прошлого были не глупее нас и тоже задумывались над этими вопросами. Они-то и нашли решение проблемы, кажущейся на первый взгляд вообще неразрешимой: что противопоставить энтропии, вынуждающей языки мутировать от эпохи к эпохе? Ведь даже изобретение письменности не гарантировало консервацию норм и правил языка, хотя письменная речь, литература приостанавливала и затормаживала языковую эррозию. Наши предки додумались до изобретения, которое сыграло в истории человечества даже большую роль, чем изобретение колеса. В древнейшие времена они изобрели...

рифму. Именно с её помощью можно было архивировать в одном слове огромные массивы смыслов, организованные в связный текст. Энтропии противостоит информация. Рифма, обрамляющая высказывание в рифмический квадрат - строфу, являла древнему человечеству мнемоническую ячейку, мемориализующую составляющие её языковые конструкции в том - и только в том виде и последовательности слов, в котором они эту конструкцию составляют. Из песни слова не выкинешь.

Наши далёкие предки поняли, что владение языком-инвариантом должно быть, с одной стороны, массовым, а с другой являть собою сокровенную тайну, потому что к механизму пророчества могут быть допущены только избранные. Не исключено, что древние люди заметили: дар к рифмическим операциям, так же как математические или музыкальные способности, может передаваться по наследству. Так возникла идея создания касты, которая из поколения в поколение шлифовала бы язык-инвариант, нормативно канонизируя его. Этим языком инвариантом был и остаётся древнейший язык человечества - русский, а кастой, следящей за его чистотой - караимы (евр. - читающие).

Из века в век эта каста исследовала звуко-буквенную изнанку не только слов русского языка, но и целых словосочетаний. Возникла идея (она не могла не возникнуть!) объединить эти разрозненные фрагменты, в которых зашифрована информация о будущем человечества, в единый корпус текстов. И такой корпус начал составляться довольно давно, а его создание было завершено совсем недавно. Этот корпус текстов опубликован. Но никому и в голову не могло прийти, что эти опубликованные тексты подобно айсбергу содержат нечто глубинное и не видное невооружённому специальными приборами оку.

Представьте себе книгу, состоящую из множества текстов. Эти тексты получены одним и тем же методом посредством дешифровки породившего их речевого фрагмента, выполняющего роль квазизаголовка. Я говорю "квази", потому что содержание заголовка и изведённого из него текста могут вообще не совпадать по смыслу. В заголовке бузина, а в изводе - дядька. Тем не менее эти языковые фрагменты организованы так, что сами по себе образуют связный текст. Связный настолько, что внешний наблюдатель никогда не смог бы догадаться, что видит по существу центон - лоскутное одеяло из заголовков, которые нужно ещё расшифровать, чтобы по настоящему прочесть текст, казавшийся уже прочтённым.

Эту глубинную книгу я теперь читаю каждый день и знакомлю посетителей моего блога с результатами лингвистических изысканий. Никто не подсказал мне, как следует читать книги Арсения Александровича Тарковского. Я до всего дошёл своим умом и, судя по полученным результатам, полностью овладел методом караимского чтения, нигде этому не учившись. Между прочим, в раннем дестве я сам научился читать по буквам. о чём сохранилось моё школьное сочинение, написанное в четвёртом классе.    

Все мы видели знаменитое полотно Константина Маковского "Дети, убегающие от грозы". Обнаружилось, что сюжет для своего полотна Константин Маковский взял из энграмматического сонета, содержащегося в весьма частотном микротексте "может быть" БЕЖМОТЫ:

Мы бежим от Тебя, Боже,
Потому что Ты – гроза,
А шумишь как! Не слабо же!
Аж трясутся образа.
Как Господние рабожи
Мы гладим Тебе в глаза,
Но без грецкой многобожии –
Умиления слеза!
Кто одёжкой нас убоже?
Ни овца и ни коза,
Ни корова… Бессапожи
Я и братик-егоза…
Наша вера без набожи
И молитва – не буза!

Обратите внимание на мою предыдущую статью "Возгляд в солнце". Посмотрите: метод анализа микротекстов один и тот же, а как ошеломляют результаты! И все они (я не опубликовал и сотой части своих изысканий!) доказывают факт: в русском языке открыта языковая игра, доказывающая его допотопную древность.