Математики и физики Академии 60-80-х годов

Уже в 60-х гг., когда сообщества физиков и математиков Академии наук официально отделились друг от друга, я нередко слышал вопрос: почему академическое сообщество талантливых физиков морально выше, чем сообщество талантливых математиков? Вытекало ли это различие из природы самой науки того периода или объяснялось сочетанием личных причин? Почему в кругу талантливых математиков того поколения совершилось глубокое разложение норм порядочности?

Я соглашаюсь с самим фактом. Действительно, после кончины Сергея Натановича Бернштейна лишь Иван Георгиевич Петровский, Леонид Витальевич Канторович и мой отец оставались теми крупными математиками-академиками, за незыблемую порядочность которых во все периоды их жизни лично я мог бы поручиться.

Мне кажется, что Андронов, Леонтович, Тамм, Сахаров своим влиянием в значительной мере определили уровень порядочности круга физиков. Остальные ведущие физики (даже и более яркие научно, как Ландау, или более высокие административно, как Курчатов, Арцимович, Александров) были под их моральным влиянием. Значительную роль -- как высшего (хотя и труднодостижимого) примера для ученых -- играла и своеобразная, очень крупная фигура Петра Леонидовича Капицы. Устраняясь от общественных дел и тонко проявляя уважение к высшим государственным властям, он с необыкновенным достоинством отсекал все их попытки втянуть его во что-то сомнительное; иногда ему удавалось помочь конкретным людям в беде.

Некоторые в дальнейшем распускали слухи, что они тоже сделали что-то такое, что Капица делал открыто, -- например, Виноградов говорил, что он тоже не согласился подписать письмо против Сахарова в 1973 г. Однако он говорил это после того как Суслов и Брежнев сочли письмо ошибкой, и кроме него самого никто засвидетельствовать этот поступок не может.

У математиков большое моральное влияние приобрел Иван Матвеевич Виноградов. Он встал на путь антиинтеллигентности и доносничества в интересах своей карьеры еще в 1929--1932 гг., а после войны вдобавок пошел работать идеологом-антисемитом. Это произошло вместе с началом сталинской антисемитской кампании 40-х гг. -- именно тогда он и распространил легенду о своем природном антисемитизме, противоречащую его довоенному имиджу. Огорчительно, но приходится признать: именно математическое сообщество, благодаря Виноградову, а также тем научным администраторам и просто ученым, на которых он оказал немалое развращающее влияние, стало впоследствии одним из источников мерзкого фашистского духа. Справедливости ради надо, однако, заметить, что некоторые очень крупные ученые-математики, гораздо более крупные, чем Виноградов 1, проявили совершенно независимо от Виноградова весьма сомнительные моральные качества иного рода (в тот период или позднее), но я имен не назову. Порядочность того поколения ученых держалась на физиках, и последним крупномасштабным ее носителем был Сахаров.