Медицинская история, или От смерти к жизни

Месяца три назад эта женщина была похожа на пьяную чукчу. От полученных травм головы, лицо её отекло, стало круглым - шире плеч, а глаза - узкими щелочками… При ходьбе её «шатало». Словом – пьяная чукча.

Она, её муж и пятилетний сын попали в автоаварию. Муж, сидевший за рулём, пострадал гораздо серьёзнее: тяжёлая черепно-мозговая травма, множественные переломы. Хотя, обычно, в авариях тяжелее травмируется пассажир, сидящий справа от водителя. Женщина–чукча там и находилась.

Мальчишка отделался ушибами и переломом луча в типичном месте. На заднем сидении их перекорёженной машины стояла корзинка с куриными яйцами. Ни одно яйцо не разбилось!

А теперь в моём кабинете сидит очень милая молодая женщина. Ничего в ней нет, что указывало бы на перенесенную травму. Умный взгляд, правильная речь. Светлая кофточка, серый английский костюм. Копна пепельных волос. Она у нас в отделении всем нравилась. Едва придя в себя после аварии, стала очень активно и разумно ухаживать за супругом, который лежал тут же.
Месяц назад мы и мужа выписали.

Говорю:
- Какими судьбами? Стряслось что?!
- У меня всё нормально. Я о муже хотела поговорить…
- Ах, вот оно что! Как он? В сознании? Вас узнаёт?
- Узнаёт. У него и речь восстановилась. Только голос хриплый… Но вы говорили, что так и будет после трахеостомы.
- Обслуживает себя сам?
- С этим всё хорошо. И в туалет сам ходит и ест самостоятельно за общим столом. Недавно стал сам бриться. Плохо ещё получается, но старается.

Думаю: «Что же ей надо? Всё идёт нормально. И даже лучше, чем можно было ожидать».

За дверями кабинета, по больничному коридору торопливо заскрипели колёса каталки, и санитарка Римма заорала:

- Куда ж ты его, вперёд ногами, дура! Рано ещё!

Словно подслушав мои мысли, женщина сказала:
- Я не жаловаться пришла, доктор. Нормально всё идёт и с каждым днём – всё лучше. Но только это – не мой муж.

- Как это – не ваш?!

Женщина достала две фотографии:
- На этой – мой настоящий муж, а на этой – тот, кто живёт сейчас у меня.

Два совершенно непохожих лица глянули на меня с фото.

- Я думаю, доктор, что его в реанимации подменили. Там ведь постоянно больных перемещают. Меня туда пускали, насмотрелась… Или в отделении у вас. Повезли на перевязку из одной палаты, а вернули в другую. А на койку моего мужа положили этого - постороннего. Они ведь все, так похожи!! Лица – отёчные, деформированы, синяки…Там гипс, там  повязки. Все одинаковые. Как коконы.
Когда его выписали, я сына на время к бабушке отправила. А то, думала, будет потом отца бояться.
А когда муж… Когда этот человек стал чуть–чуть получше выглядеть – привели к нему Игорька. Игорь глянул и - в слёзы: «Это не папа!» А Николай (я его, как и мужа, Николаем зову) ребёнка узнал! Захрипел радостно. Обнять попытался.
Я к этому времени тоже стала что-то подозревать… Вы – доктор, вам можно рассказать. Николай этот стал очень настойчиво мною, как женщиной интересоваться. Вот у нас и случилось… Мой Коля слаб был в этом деле, а тут… Раньше я такого - не испытывала.

А когда у Николая этого отёки и синяки сошли, я поняла окончательно - не мой это муж!
Как же так, доктор? Я тоже виновата, конечно - недосмотрела, не узнала, но вы-то? Где мой настоящий муж?

Оставил я женщину в кабинете, и стали мы всем коллективом лихорадочно рыться в архиве, звонить, выяснять. И нарыли!

Вместо Николая Александровича Х, мужа этой женщины, выдали мы ей на руки Николая Алексеевича Y.

Первый, Николай Х, умер, и был похоронен группой товарищей по работе -  как Николай Y.

Вот, думаю, бляха муха – сходил в отпуск! С трудом подавил я в себе желание бежать тотчас же в приёмную к главному - с заявлением на увольнение по собственному желанию. А до увольнения – на больничный, к неврологам-психиатрам-наркологам. Чтоб подальше и понадёжнее упрятали.
Но не побежал, а пошёл в свой кабинет, где в углу дивана дремала вдова Николая Х.

Всё я ей рассказал и покаялся.
Ни рёва, ни истерики не последовало.
Вдова высморкалась в платочек и сказала:
- А может быть, это – судьба?
- Что значит «судьба»?
- А то, что мужу моему уже не поможешь. Вы сказали, что этот Николай Y- одинок?
- Ну, да. Он приехал в наш город по приглашению, как ценный специалист. Но семья его здесь – трагически погибла. Горевал сильно. А потом бросился вниз с пятого этажа. Так он оказался в нашей больнице, одновременно с вами и вашим мужем.
- А что его друзья о нём говорили? Ну, те, кто забирал моего мужа?
- Да ведь об умерших сами знаете, как говорят! Он и работал у них всего ничего – чуть больше года. Но жалели, что такого специалиста потеряли. Говорят - настоящий профи. Спокойный, выдержанный, не пьёт.
- Не пьёт… А мой Коля любил это дело. И ни одну юбку мимо не пропускал. Особенно последнее время – как с цепи сорвался.

Тут я понял, что надо ковать, пока горячо. Говорю:
- Знаете, а может быть вы и правы. Давайте сделаем так, что бы никто не пострадал.
Можно оставить так, как есть. Живите с этим Николаем, как со своим мужем. Устроить это не сложно. Собственно, всё уже и устроилось.

Можно, не возбуждая толков, всё «переиграть». Но это и долго, и хлопотно: признать, что ваш муж, всё-таки умер, выправить бумаги, изменить надпись на памятнике… А вашего вновь приобретённого мужа – пристроить в богадельню…
- Почему – «в богадельню»?

- А куда ещё? Одинокий, больной, никому не нужный человек, потерявший всех близких…
- Нет! Давайте я подумаю, не спеша, поговорю с… Николаем. А-то, вдруг, он  против?! И вот что ещё скажите: почему он меня узнаёт? И ведёт себя так, как будто знает меня сотню лет?
- Сами сказали – судьба. И почему вы думаете, что именно «узнаёт»? Вы – первая, кого он увидел, выйдя из комы. Кто его знает, что там произошло в его сознании. И, может быть, это ещё и любовь. Вы это исключаете для себя?

Тут жена двух Николаев стала торопливо прощаться:
- Я позвоню вам, доктор. Мы всё обсудим. Если что, поможете нам?
- Конечно! Это, ведь, и в наших интересах, тоже. Мы с себя вины не снимаем. До свидания. Буду ждать вашего звонка.

Третий день я жду, но женщина, бывшая чукчей, мне не звонит.