Женские портреты смоленских Опочининых: исторические фотографии из семейных архивов

Галина ПОПОВСКАЯ

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Искусство фотографии в России начало развиваться с 1839 г. сразу вслед за возникновением фотографии в Европе. Однако образцов такой давности в семейном архиве Опочининых нет. Самые ранние из тех, о которых пойдет речь, относятся к концу 1880-х гг., последние — к 1910—11 годам...

Интересны и более поздние снимки, начала советского времени, которые еще выполнены с качеством, свойственным дореволюционным ателье. Фотографии сделаны фотографами Москвы и Смоленска. Московские снимки имеют размер 107х164 мм, смоленские больше (за счет паспарту), по высоте до 235 мм. На оборотной стороне фотографий, кроме одной, сделанной в 1896-м, остались следы «фартуков» — папиросной бумаги, которую перебрасывали на наружную сторону для защиты изображения. Все достижения и изменения в истории фотоателье — полученные награды, имена владельцев и совладельцев, адреса студии отмечались на оборотах фотографических бланков, характеризуя конкретный период времени. Благодаря этому, можно уточнить время изготовления снимка, на котором обычно не имеется никаких частных сведений, и определить возраст человека на портрете, что очень важно при восстановлении биографий и хронологий. 
В старом сундуке, в аккуратно надписанном конверте найдена стопка твердых фотографий. Они разные, некоторые хорошо сохранились, некоторые выцвели и стерлись, от некоторых отрезаны куски. На фотографиях портреты женщин: Опочининой Екатерины Степановны (в некоторых документах — Стефановны), в девичестве Щербовой (1870—1942), и ее четырех дочерей — Ольги, Елены, Екатерины, Наталии. Но нет изображений отца семейства, Николая Николаевича Опочинина (1853—1916), крупного землевладельца, уважаемого земского деятеля, политика, члена трех созывов Государственной Думы от Смоленской губернии (см. № 189 публ. 15 июля 2025). После переворота в 1917-м семья вынуждена была уничтожить его изображения и документы, чтобы свидетельства опасного родства не навлекли беды. Даже из частных разговоров, из семейных преданий ушла его личность. Однако женские портреты предстают со всей ясностью. И, в первую очередь, супруги Опочинина, Екатерины Степановны.

Николай Николаевич Опочинин, владелец села Коробца, женился поздно, ему было уже за сорок, когда он вступил в брак. Девушка, которую он выбрал себе в жены, была дочерью действительного статского советника, богатого землевладельца Степана Васильевича Щербова, проживавшего в сельце Рудлово Дубосищенской волости Ельнинского уезда (о его отце, В.П. Щербове, герое войны 1812 года см. № 191 публикации 14 и 18 сентября 2025). Со Степаном Щербовым и его старшим братом Эммануилом Николай Опочинин был хорошо знаком за многие годы совместной работы в уездном земстве. На почве этого сотрудничества, взаимного уважения и понимания и сложилась чета Опочининых.

С.В.Щербов. Москва, не позже 1897 г. Ателье Р.Ф.Бродовского

Среди фотопортретов в семейном архиве сохранился снимок С.В. Щербова. К сожалению, подлинник утерян, однако на копии внизу хорошо различается подпись фотографа: Бродовский Р. Москва. Если принять к сведению, что это одна из последних фотографий С.В. Щербова, так как в начале 1900 г. он умер, то данная фоторабота относится к периоду, когда ателье дворянина Романа Флориановича Бродовского, с 1897 г. члена «Российского фотографического общества», размещалось в Кузнецком переулке, в доме Хомяковых, № 2 (угол Кузнецкого моста). Датировка изготовления фотографии определяется из того факта, что на бланках Бродовского с 1898 г. появляется изображение медали, так как на фотовыставке Императорского Российского технического общества он был удостоен Большой серебряной медали Министерства финансов за высококачественные портреты. Поэтому крайним сроком исполнения снимка С.В. Щербова может быть 1897г., когда медаль на бланке еще отсутствует. Ф.2 Бланк с медалью.

 Фрагмент бланка фотографа Р.Ф.Бродовского с изображением Большой серебряной медали, 1898 г.

В семье Щербовых было восемь детей, Екатерина Степановна родилась шестой. До взрослого возраста дожили четыре сестры, включая Екатерину, и брат Василий. Учитывая, что две старшие сестры остались незамужними, можно полагать, что состоявшийся брак третьей дочери обрадовал родителей. Тем более жених был известным и уважаемым человеком. Точная дата рождения Екатерины не установлена. Но, учитывая известные даты рождения ее братьев и сестер, она родилась в 1870 г., была на 17 лет моложе супруга. Как показывает история, судьбы жен обычно проявляются в рамках биографий их мужей. Так и Екатерина Степановна осталась в тени блестящей политической карьеры мужа. О ее молодых годах и годах супружества мало что известно. 
По матери она принадлежала к знаменитому и обширному смоленскому роду князей Друцких-Соколинских. Но мать, княжна Ольга Владимировна Друцкая-Соколинская, выйдя за не обладавшего титулом дворянина Степана Щербова, княжеский титул уже не носила, таковы были строгие правила родословной. По бабушке со стороны матери Екатерина Степановна принадлежала к роду Боборыкиных. Пелагея Лукьяновна Боборыкина до замужества блистала в кругу московской аристократии, поэты посвящали ей стихи. Именно по этой линии у Щербовых сохранялась связь с Москвой, а некоторые исторические фотографии членов семьи сделаны в Московских ателье. 
По-видимому, и образование Екатерина Степановна получила в Москве, в одном из пансионов благородных девиц. Ее отец был весьма состоятельным человеком. Каждой из незамужних дочерей, а таких ко времени его кончины было три, он завещал по добротному дому в Смоленске, а сыну — родовое имение Рудлово. Естественно, что дочь богатого помещика воспитывалась в солидном пансионе и получила фундаментальное образование. Ее сестра Анна в 1935 г. в одном из писем признается, что не так хорошо знает французский, как Екатерина. О кругозоре Екатерины Степановны, знании философской и классической художественной литературы говорит ее записная книжка 1920-х гг., где наряду с бытовыми и медицинскими рецептами обнаруживаются цитаты русских прозаиков, выписки из Канта, Сенеки, Шопенгауэра, Макиавелли.

Страницы записной книжки Е.С.Опочининой, 1920-е гг.

Брак с Николаем Опочининым был заключен в 1893 г. Екатерине Степановне 22 года. В начале следующего 1894 г. родился первенец, сын Всеволод. За ним в 1895-м дочь Ольга, следом в 1897-м Елена, но в этот же год случается несчастье: в 3-летнем возрасте умирает сын. Через год рождается дочь Екатерина, а последняя дочь, Наталия, появляется на свет в 1900 г. Николай Опочинин, будучи членом Государственной Думы от Смоленской губернии, заполняя в 1907 г. думскую анкету, сообщает о составе семьи: четыре дочери. 
Опочинины прожили вместе более 20 лет. Трудности и невзгоды начинаются в 1916 г., когда 4 февраля в Петербурге после тяжелой болезни умирает муж и отец Николай Опочинин. Тело почившего было перевезено в его имение Коробец и погребено в семейном склепе. Вдова становится владелицей оставленного супругом наследства. Подворная статистическая перепись начала 1917 г. показывает благополучное состояние имения. Две старшие дочери — Ольга и Елена, студентки, младшая Наталия — гимназистка, а средняя, Екатерина, — в батальоне смерти, «отсутствующая более месяца», так указано в переписи.

Подворная статистическая перепись за 1917 г. по Смоленской губ. Имение Коробец

Формирование, названное «Первый русский женский Батальон смерти», было создано с одобрения Керенского в июне 1917 г. с целью поднять боевой дух русских войск на Первой мировой войне на примере женских подразделений, готовых наравне с мужчинами встать на защиту родины. Екатерина недолго участвовала в этом движении, не была на фронте, однако семейные легенды, — которым хоть и нельзя доверять, но они передают общий дух времени, — донесли до потомков слух об участии двух сестер, Елены и Екатерины, в защите Зимнего в составе женского батальона.
В конце 1917 г. на Смоленщине уже дают себя знать результаты революционного переворота. Семья бежит в Смоленск из своего имения после налета большевиков. Об этом вспоминает двоюродный брат Екатерины Степановны, Владимир Андреевич Друцкой-Соколинский, занимавший пост Минского губернатора в последние годы царствования Николая II: 

«…Я вновь встретил семью Опочининых, но уже в Смоленске, куда она бежала из своего имения после налета на него большевиков, перевязавших всех, к счастью, не опозоренных девушек, но ограбленных до последней рубашки. Когда все эти напуганные женщины прибежали в Смоленск, я не мог удержаться, чтобы не напомнить их восторги в первые дни после переворота, и ехидно спросил этих дам, как им ныне нравятся последствия этого переворота. Моя двоюродная сестра, бывшая в то время уже вдовой <…> только всплеснула руками и сказала: “Слава Богу, что Коля (ее муж) всего этого не видел. Он так верил в революцию!”» («На службе Отечеству. Записки русского губернатора 1914—1918»; — М; Русский путь, 2010, с. 247.)

В новых условиях советского управления Екатерина Степановна еще делает несколько отчаянных попыток вернуться в имение и встроиться в изменившиеся принципы хозяйствования, чтобы как-то выжить, но обстановка все более усложняется. В советских документах 1918 г. есть список имущества, выделенного на семейство Екатерины Степановны Опочининой. Сам по себе список тоже представляет интерес, но не в этом главное. Имущество выделялось из расчета на одну душу, но кроме непосредственных членов семьи учтены еще трое старых работников, «оставшихся при прежних хозяевах». Комиссия по конфискации описывает их как «прослуживших от 30 до 40 лет и потерявших физическую способность». Но примечательно следующее пояснение, сделанное комиссией: «…и поэтому владелица гражданка Опочинина вышеозначенных пенсионеров обеспечила продовольствием и покровом по гроб их жизни, признавая за свое семейство». Малый штрих, но в полной мере раскрывает отношения Екатерины Степановны со своими работниками. 
В 1920 г. 2 марта произведен осмотр имения Коробец в связи с конфликтом между бывшей владелицей Опочининой и служащими Райсовхоза. В протоколе зафиксировано решение: «Дабы устранить нежелательные явления в имении Коребец, тормозящие существование Советского Хозяйства, ПОСТАНОВЛЕНО: <…> немедленно удалить из имения Коробец быв. владелицу ОПОЧИНИНУ 2/ передать в богадельню трех стариков, помещающихся в Совхозе /бывших служащих Опочининых». Семья навсегда покидает Коробец.

Протокол № 6 заседаний Ельнинского Уездного исполнительного комитета от 2 марта 1920 г.

Судьбы дочерей Опочининых сложились по-разному, но в своей основе приняли на себя все тяготы, доставшиеся советскому народу. Среди фотографий раннесоветского периода уже большое количество любительских снимков. И хотя для знаковых портретов все еще выбираются профессиональные ателье, однако с фотографических бланков полностью ушли как имена фотографов, так и их регалии, полученные при прежней власти. Младшая Наталия умерла в начале 1920-х. Старшая Ольга вышла замуж в 1921 г., родила дочь и рано овдовела.

Ольга Григорьева. Предположительно Ельня, 1921 г.

Елена и Екатерина в 1923-м одна за другой вышли замуж за высокопоставленных военных чиновников.

Елена и Павел Саратовцевы. Самара, 1925 г. Екатерина и Ян Страздынь. Хабаровск, 1924 г.

Репрессии 1937—1938 гг. не обошли их: муж Елены был обвинен и расстрелян, муж Екатерины год провел в заключении в Харьковской тюрьме и вышел тяжело больным человеком. Мать, Екатерина Степановна, всю жизнь жила со старшей дочерью и внучкой и умерла в военной Москве в 1942 г.

 
Е.С.Опочинина с внучкой Олесей. Ельня, 1926 г. Е.С. Опочинина. Москва, 1941 г.

Документальных материалов о Екатерине Степановне сохранилось крайне мало. Уже упоминавшаяся записная книжка, несколько писем и открыток позднего времени — переписка с дочерьми и внучкой, с десяток фотографий, но каких! Об исторических фотографиях из архива смоленских Опочининых следует поговорить особо, вглядеться в них более пристально. Даже рядовые семейные фотографии заключают в себе не только сведения о конкретном человеке, не только хранят память семейного круга, но и наглядно иллюстрируют историю развития фотографического искусства в России. Их размеры, композиция, оформление паспарту, специальные знаки на лицевой и оборотной сторонах сообщают очень многое.
Как уже говорилось, семья Н.Н. Опочинина до 1917 г.

жила в принадлежавшем ему имении Коробец Ельнинского уезда, в кирпичном доме, построенном в первой половине XIX в. Имея обширную родню в Смоленской губернии, Опочинины порой выезжали с детьми к родственникам и знакомым в соседние имения, а также предпринимали поездки в Смоленск к сестрам Екатерины Степановны. В Смоленске можно было воспользоваться услугами профессионального фотоателье. 
Но начать рассказ о фотографиях из архива Опочининых следует с двух фотопортретов Екатерины Степановны, которые сделаны в известнейших ателье Москвы: «Отто Ренар» и «Шерер, Набгольц и Ко». На более раннем снимке («Отто Ренар») Екатерина Степановна 18-летняя девушка в форме пансионерки.

Е.С.Опочинина 18 лет. Москва, 1888 г. Фотоателье «Отто Ренар», с оборотом

Каждое училище имело свою форму, и если провести соответствующее исследование, можно выяснить, где воспитывалась будущая супруга Опочинина. В любом случае, сравнивая этот фотопортрет с портретом поэта Андрея Белого той же фирмы, датируемым 1888—1889 гг. и имеющим аналогичное оформление, можно сделать вывод, что возраст Е.С. Опочининой на снимке определен верно.

Фото А.Белого, 1888—89 гг. Фотоателье «Отто Ренар»

На обороте бланка указано, что фотоателье «Отто Ренар» в это время располагалось на Тверской улице, в доме Андреевой, что весьма существенно для точной датировки, так как буквально через пару месяцев ателье уже имеет другой адрес, что немедленно было отражено и в информации на обороте. Отто Ренар был выходцем из Пруссии. Он открыл фотоателье в Москве в 1881 г. А уже в 1882 г. на выставке в Москве был награжден бронзовой медалью за выдающиеся успехи в фотографии. Не останавливаясь на достигнутом, Ренар в начале 1890-х совместно с Н.С. Никольским начинает производство фотоцинкографических клише и фототипий. Сложный многоступенчатый метод фотоцинкографии позволял точно передавать изображения, рукописный текст и сложные рисунки. За высокое качество этих изделий на выставке 1892 г. в Москве Ренару присуждается Большая серебряная медаль. В 1894 г. в Петербурге он отмечен серебряной медалью. В 1896-м золотыми медалями на выставках в Москве и Нижнем Новгороде. А в 1900-м на вершине успеха Ренар вдруг продает все свои заведения Н.С. Никольскому с условием сохранить название фирмы.

Е.С.Опочинина 26 лет. Москва, 1896 г. Фотоателье «Шерер, Набгольц и Ко»

Следующая фотография Е.С. Опочининой выполнена в московском фотоателье «Шерер, Набгольц и Ко». Несмотря на полустертый оборот, можно рассмотреть регалии знаменитой студии и, что особенно важно, дату изготовления портрета, 1896. К этому времени Опочининой 26 лет, она замужем, имеет детей. Фотография интересна тем, что аналогов сходного оформления найти не удалось. Либо надписи сделаны не на русском, либо стиль написания иной. Единственным обнаруженным аналогом (язык написания, размещение текста, шрифт) является фотопортрет Льва Толстого, выполненный в том же ателье и датируемый 1890-ми годами. Ф.14 Лев Толстой Однако, в отличие от портрета Опочининой, он оформлен в паспарту и его размеры в два раза больше: паспарту 333х237 мм, снимок 194 х132 мм.

Лев Толстой 1890-е гг. Фотоателье «Шерер, Набгольц и Ко»

Шерер и Набгольц… Толстой… Анна Павловна Шерер… Неожиданные совпадения зовут искать между ними связь, строить предположения, которые вполне имеют основания. Петербургским салоном Анны Павловны Шерер открывается роман «Война и мир». Замысел романа возник в 1863 г. Примечательно, что полиграфическая фирма «Шерер, Набгольц, бывшая А. Бергнера» появилась в Москве именно в 1863-м и довольно скоро обрела известность. Толстой имел в Москве широкий круг знакомств, светских и литературных. Возможно, бывшее тогда на слуху имя нового блестящего фотографа пригодилось писателю для одной из героинь, у которой, как сообщает литературоведение, нет явных прототипов.
Фирму «Шерер, Набгольц, бывшая А. Бергнера» основали два купца 1-й гильдии: баденский подданный Мартин Николаевич Шерер и швейцарский подданный Георгий Иванович Набгольц. Они купили ателье у Карла Августа Бергнера с условием сохранения его имени в названии фирмы. Фотосъемкой занимался Шерер. Ему принадлежит идея изготовления, а затем и осуществления первой документальной панорамы Москвы, изданной в 1867 г. В 1865-м на Мануфактурной выставке в Москве фирма получает Большую серебряную медаль. Кроме того, за работы, «принесшие пользу обществу», удостоена высшей награды — права помещать на своих изделиях изображение российского герба, выполнять заказы императорского двора и называться «фотографами Его Императорского Величества». Фирма трижды удостаивалась такого звания. В 1867 г. ее арендует курляндский уроженец Альберт Иванович Мей, и заведение получает название «Шерер, Набгольц и Ко». На Московской фотографической выставке 1882 г. работы фирмы снова получают серебряную медаль. А с 1868 г. совладельцем Мея становится М.А. Шиндлер. И далее, начиная с 1896 г., фирма «Шерер, Набгольц и Ко» занимается печатью открыток с видами Москвы и других городов России. Наиболее известна серия видов Москвы, изданная в 1901—1903 гг., из-за красного цвета надписей получившая название «Красный Шерер». В итоге фамилия выдающегося фотографа увековечена и в истории фотографии, и полиграфии, и литературы. 

Сохранившиеся исторические снимки детей Опочининых все выполнены в Смоленске, в фотоателье Н. Соколова. Самые ранние из них относятся к 1900 г., последние примерно к 1910—1911 гг. По серии этих фотографий можно проследить, как менялись паспарту, отражая моду, как классические виньетки уступили место свободным формам стиля «модерн», который, в свою очередь, был вытеснен аскетичной простотой.
Фотографическое заведение Николая Лавровича Соколова, фотографа и издателя открыток, начало работать в Смоленске в марте 1899 г. Ателье располагалось в доме Лизунова на ул. Большой Благовещенской. С 1902 г. при фотоателье возникает магазин фотопринадлежностей. Следом предприимчивый Соколов, происходивший из духовщинских купцов (Духовщина — уездный город в Смоленской губ.), открывает фотозаведения во всех уездных городах Смоленщины, а в 1912 г. летнее фотоателье в Вязьме. В 1905-м Соколовым изготовлен альбом «Виды Смоленска» с 33-мя фотографиями размером 230х160 мм, наклеенными на мелованные картонные листы. Альбом был издан в кожаном переплете с золотым обрезом. Известна серия почтовых карточек с видами города, выпущенная Н. Соколовым в 1910-х. 
Два фотопортрета Опочининых сделаны Соколовым летом 1900 г., примерно через полтора года после открытия его фотостудии, и являются самыми ранними примерами фотопродукции фирмы из известных в настоящее время. Размер паспарту 161х228 мм, размер снимка 98х136 мм. Подобные паспарту в публикациях о развитии фотографии на Смоленщине и деятельности фотоателье Н. Соколова не встречаются. Попадаются схожие, тоже светлого картона с тиснением — рамка, имя фотографа, город, — но они имеют более простой вид и несколько меньший размер (113х181). Подобные фотографические бланки использовались не только Соколовым, но и другими смоленскими фотографами. Есть точно так же оформленные фотопортреты, изготовленные фотографом С.А. Выжигиным. 
Очевидно новое ателье, открытое Н. Соколовым, сразу стало модным, так как, несмотря на то, что в Смоленске уже был ряд фотомастерских, Опочинины, пожелавшие иметь хорошие портреты своих детей, обращаются именно сюда. Два снимка сделаны единовременно, по всей видимости в летнее время, в конце июля или начале августа, когда младший ребенок окреп для поездки. На одном мать с младенцем Наталией. Екатерине Степановне 30 лет, а дочери примерно полгода, она родилась 1 февраля 1900-го. Ф.15 ЕСО с млад 

Е.С.Опочинина с дочерью Натальей. Смоленск, середина 1900 г. Фотоателье Н.Лаврова

Отсюда достаточно точно исчисляется возраст детей на другом фото. Маленькую Екатерину подпирают с двух сторон старшие сестры. Ольге почти пять лет, Елене три с половиной, Екатерине чуть больше двух. Ф.16 Три сестры 

Опочинины Ольга, Екатерина, Елена. Смоленск, середина 1900 г. Фотоателье Н.Лаврова

Две более поздние фотографии, тоже сделанные в фотоателье Н. Соколова, наглядно отражают движение времени, изменение эстетических приоритетов. На снимке, который можно отнести к 1904 г., судя по возрасту детей (Ольге 9 лет, Елене 5), уже новый дизайн паспарту, асимметрия свободных форм, шрифт, соответствующий стилю.

 
Ольга и Елена. Смоленск, 1904 г. Ольга и Елена. Смоленск, 1910 г.
Фотоателье Н. Лаврова

Другая, более поздняя фотография, 1910—1911 гг. (Ольге 15 лет, Елене 13), выполнена предельно сухо, только имя владельца ателье, город. Поля окончательно исчезли, зато на обороте логотип Н. Соколова в стиле «модерн», где снизу указано: «Фабр. J. Покорнаго Либава». 

Логотип Н.Соколова на обороте фотографического бланка,
изготовленного фабрикой J.Покорного в Либаве

Надпись очень интересна: подобный вариант названия фирмы — изготовителя бланков в известных ныне перечнях отсутствует. Встречается «Фабр. И. Покорного Либава», «Лит. И. Покорного, Либава», «Художественная литография И. Покорного, Либава» и «Lit. J. Рокоrnу a Libau».
Покорный Иосиф Иосифович (1862—1914), австрийский подданный, начал свою деятельность в 1879 г. в Одессе, открыв литографию и фабрику фотографических принадлежностей на Бульварной площади. Известность пришла к нему в 1890 г., когда он «за фотографические бланки» получил бронзовую медаль Императорского общества сельского хозяйства южной России на фотовыставке Одесского отделения Императорского общероссийского научно-технического общества. В 1904-м в Либаве он основывает фабрику высококачественного картона и фотографических бланков. Продукция J. Покорного: аксессуары из папье-маше и фотографический картон были высоко оценены российскими фотографами. Не случайно на таких бланках, специально заказанных в Либаве, Н. Соколовым в первой половине 1910-х выполнены фотопортреты сестер Опочининых. Датировка изготовления снимка достаточно точно определяется по виду паспарту. 
Наряду с профессиональными фотографиями в семейном архиве Опочининых есть и любительские, относящиеся к тому же временному периоду. Они хуже сохранились, но не менее интересны. В сельце Рудлово Дубосищенской волости жил со своей семьей брат Екатерины Степановны, Василий Степанович Щербов. Здесь часто гостил фотограф-любитель Константин Николаевич де Лазари, брат супруги Василия, Ксении Николаевны. В конце 1890-х гг. любительское фотографирование было редкостью, требовало не только специального оборудования, но и серьезного технического навыка. На снимках Константина де Лазари усадьба, ее окрестности, крестьянские дети и дворовые люди, интерьеры помещичьего дома и большая дворянская семья, гостями которой по-родственному бывали Опочинины. Девочки Ольга и Елена сфотографированы на фоне деревянных стен помещичьего дома. Ф.20 ОиЕ Там же сняты их родители, но на снимке только мать, Е.С. Опочинина. Ф.21 ЕСО Половина фотографии с изображением отца отрезана… Как была отрезана во имя будущего вся часть дореволюционной жизни, хранящая в себе основы семейного счастья, но вместе с ними и угрозу смертельной гибели.
Сохранившиеся фотографии Опочининых, казалось бы, представляют собой лишь узкосемейный раритет, не имеющий общественного интереса ввиду не столь уж большой значимости изображенных персон. И тем не менее изучение этих фотоснимков, погружение в анналы фотографического искусства неожиданно восполняет утраты, понесенные общим культурным наследием, открывает нечто новое в истории целой страны. 

Ольга и Елена. Рудлово, до 1904 г. Е.С.Опочинина. Рудлово, до 1904 г. Фото: К.Н. де Лазари.

Однажды наступают времена, когда исторические исследования становятся самым интересным занятием, а книги по родословию и краеведению самым увлекательным чтением. В толще времен скрыты невостребованные или потерянные сокровища — фундамент сегодняшнего дня. Нельзя давать им исчезать, иначе настоящее покосится и рухнет, оставив нас бездомными, безродными. 

Примечания:

Сведения по истории московской фотографии в настоящей работе даются по изданию: Шипова Т.Н. Московские фотографы 1839—1930. История московской фотографии М; Планета, 2012.

Сведения по истории смоленской фотографии даются в данной работе по изданию: Балбышкин Ю.А., Степченков Л.Л. Фотографы Смоленщины 1858—1918 гг. — Смоленск: Коллекция, 2012.