Очерки диктатуры грузинских «демократов»

Николай ВОЗНЕСЕНСКИЙ (Молдова)

В прошлом материале мы коснулись темы «зияющих высот» эпохи правления меньшевистскими «социал-демократами» в грузинской экономике, — которые сам же глава правительства Ной Жордания незадолго до падения своего режима назвал «катастрофой». Теперь же подробнее коснемся чисто политических моментов деятельности этого режима...

Мало ли, вдруг задумки у его деятелей были светлые, методы — тоже, просто не повезло им с их осуществлением? Ну, вроде как тем же «утопическим социалистам» 19 века, — чьи проекты (лучше сказать — «прожекты») так и остались либо отвлеченными теориями (как у Сен-Симона и Фурье), либо не выдержали проверки реальной практикой (как у Роберта Оуэна с его «социалистическими колониями» в Северной Америке).
Увы, назвать прекраснодушными мечтателями эту публику не получается. И кавычки вокруг термина «социал-демократы», вроде бы официального названия партии грузинских меньшевиков, использованы отнюдь не случайно. Потому что эти замечательные слова в применении к грузинским реалиям вековой давности можно было использовать разве только с очень большой иронией, чтобы не сказать — сарказмом. Да, в общем, соратники Жордании и сами это цинично признавали — пусть часто и далеко уходя от элементарной логики. Ну вот, например, один из лидеров грузинских меньшевиков и член Конституционной ассамблеи Грузии Сеид Девдариани озвучил следующий «перл»:

«Советская Россия — страна ужасов, страна террора, экономического развала и т. д., в то время как Грузия является единственной страной в мире, где царит диктатура пролетариата, причём пролетариат осуществляет свою диктатуру без крови и без тех чрезвычайных жестокостей».

Но что тут скажешь… Вообще, конечно, господина (или он предпочитал, чтобы его называли «товарищем»?) можно похвалить хотя бы за то, что он честно назвал свой режим «диктатурой». Правда, насчет того, что это была диктатура именно пролетариата — берут очень большие сомнения. В предыдущих материалах мы уже касались ну крайне оригинальных воззрений лидера меньшевиков сотоварищи на то, что они упорно считали «революцией и социализмом» — в интересах не только трудящихся, рабочих и крестьян, — но также буржуазии и даже дворян! В связи с чем неизбежно возникает вопрос: а против кого же эта революция вообще делалась, если все наличные классы и сословия якобы были ее «бенефициарами»? Но об этом чуть позже.

***

Пока же коснемся некоторых очень интересных деталей грузинской якобы «бескровной диктатуры». Что, в общем, само по себе является откровенным «оксюмороном», сочетанием несочетаемого, — ведь основное назначение любой диктатуры, как формы правления, именно в жестком подавлении сопротивления врагов. В случае с диктатурой пролетариата — противников пролетарской революции, эксплуататорских классов. А когда это сопротивление было, в целом, подавлено — в конце 1936 года в СССР была принята новая Конституция, — которую так и называли «конституцией победившего социализма». А построенный за период с 1917 года строй теперь стали называть «социалистической демократией». Не в последнюю очередь исходя из введения чисто формально-демократического принципа «один человек — один голос». Ведь до этого численность избирателей-крестьян, посылавших депутата в Советы разных уровней было впятеро больше, чем для рабочих — то есть последние имели чисто арифметическую «фору» перед, скажем так, не слишком передовыми (хотя и тоже трудящимися), но часто склонными к мелкобуржуазным уклонам крестьянами.
В меньшевистской Грузии же, в связи с объявлением практически всех ее жителей «революционерами», равные избирательные права были предоставлены абсолютно всем, — включая буржуа, князей и помещиков. Тем не менее насчет отказа грузинских, хм, революционеров не просто от жестокости, но и от ее проявления вне формально-демократических процедур — это явно попытка выдачи желаемого за действительное. Весьма характерная цитата на этот счет:

«Мощь партии Жордания на самом деле была еще большей, чем об этом можно было судить по итогам выборов. Она полностью доминировала в профсоюзах, в значительной мере — в национальной экономике и в большинстве культурных и общественных организаций страны. Помимо только что созданной грузинской армии продолжала существовать Красная Гвардия, которую позднее переименовали в Национальную. Она в большинстве своем состояла из рабочих-меньшевиков, продолжавших работать на предприятиях, и использовалась в качестве главной вооруженной силы внутреннего контроля.
Когда оппозиция — большевики и правые, — жаловались на "меньшевистскую диктатуру", они имели для этого основания, несмотря на тот факт, что правящая партия несомненно пользовалась явной поддержкой большинства населения. Ее лидеры все больше проникались ощущением собственной правоты и высокомерием. Они подавляли, часто беспощадно, оппозицию этнических и политических диссидентов. К “негрузинам” относились с особым подозрением. Большевикам не разрешали действовать легально на протяжении почти всего периода независимости. Все это совмещалось с парламентскими тонкостями и с некоторыми истинно демократическими процедурами».

***

Ну, в тезисе насчет «некоторых истинно демократических процедур» можно согласиться разве что с пунктом «некоторые». Потому что, перефразируя слова Ленина о декабристах «узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа», — о грузинских, хм, демократах того времени, можно сказать почти тоже самое: «страшно далеки они от демократии». Начиная уже с принципов формирования своего правительства, созданного после избрания Учредительного Собрания в начале 1919 года, — в состав которого вошли следующие лица:

Евгений Гегечкори — министр юстиции и иностранных дел;
Ной Рамишвили — министр внутренних дел, военный министр и министр народного образования; 
Ной Хомерики — министр земледелия и труда; 
Константин Канделаки — министр финансов и министр торговли-промышленности. 
Председатель правительства Ной Жордания одновременно являлся и высшим представителем Демократической республики Грузия.

Как видим, кой в чем грузинские якобы социал-демократы-меньшевики действительно «переплюнули» своих бывших однопартийцев по когда-то единой РСДРП — большевиков. Как минимум по признаку воистину «стахановского многостаночничества». Правда, в СССР в 30-х годах «многостаночниками» по примеру Алексея Стаханова становились рабочие на заводах и девушки на текстильных фабриках, — а господа-товарищи из Тифлиса решили создать воистину уникальное правительство «министров-многопортфельщиков». Ладно там сам Жордания, — ставший премьером и главой государства в едином лице — это, по крайней мере, до сих пор практикуется в политической системе так называемой «цитадели демократии», — где президент де-факто выполняет и премьерские обязанности тоже. 
Но вот чтобы один и тот же человек занимал одновременно посты и военного министра, и министра внутренних дел — это уже «жесть»! Даже не только из-за того, что отдавать всех «силовиков» под руководство одного человека традиционно не было принято не только в демократических, но даже и очень даже монархических и откровенно диктаторских странах. Ибо такое чревато и злоупотреблениями, и даже возможным госпереворотом — противостоять организатору которому ввиду монополизации им всех «людей в форме» будет просто некому. Ну и потом — «служивые» полиции-милиции и военного ведомства потому традиционно и находятся в составе разных учреждений, — что выполняют разные функции. Борьбы с преступностью и «внутренними делами» в широком смысле слова — и защитой государства от внешних врагов. А если их объединяют в ведомство-супермонстр, — то это невольно наталкивает на нерадостные мысли. Например, о том, что власть де-факто относится к собственным гражданам с той же подозрительностью и превентивной враждебностью — как и к не очень дружественным соседям.

Да, в истории порой тоже случались примеры подробного «многостаночничества». Чаще, правда, в практике режимов, которых мало кто называл «демократическими». Как, например, в период правления греческого «довоенного фюрера» Метаксаса — родоначальника греческой же версии откровенного фашизма. Но даже и он заграбастал в свои цепкие ручки, кроме собственно премьерской должности, «портфели» лишь главы МИД и военного министра. Впрочем — министра образования тоже, ну, что тут поделать — любят «отцы нации» подобного пошиба пытаться вместо «сеяния разумного, доброго, вечного» в душах подрастающего поколения пытаться воспитать из них побольше маленьких «фашистиков». Но даже и греческий фюрер не рискнул взять под себя еще и МВД, — видимо, справедливо опасаясь, что не справится со столь широчайшим полем деятельности.
К слову сказать, в правительстве Ленина, которого грузинские меньшевики обвиняли в «запредельно репрессивно-диктаторской политике», «наркомов-многостаночников», кажись, не было. Во всяком случае — в «силовой» сфере. ВЧК возглавлял Дзержинский, Реввоенсовет — Троцкий (которого позже сменил Фрунзе), образованием ведал интеллигент до мозга костей Луначарский. А союзного Наркомата Внутренних Дел в СССР до 10 июля 1934 года вообще не было — существовали лишь НКВД союзных республик, единственным общесоюзным учреждением похожего назначения было лишь ОГПУ, наследник ВЧК. Хотя, конечно, специфика деятельности у него была все же другая — по борьбе с серьезными преступлениями и откровенными диверсиями внешних врагов против Советского государства. 
С другой стороны, особой разницы в подходах к «силовым» вопросам у меньшевистских министров и не было. Тот же Рамишвили, Гегечкори и Жордания, например, 10 февраля 1918 года, в день провозглашения Закавказского Сейма, приказали подчиненной им меньшевистской «милиции» расстрелять рабочий митинг в Александровском саду Тифлиса.

Основания? Ну, так «участники ж против этого самого Сейма протестовали, требуя его ликвидации!» Свобода слова? Ну, так на нее ж никто и не посягал — дали людям свободного ее проявить. А что потом «держиморды» меньшевистской диктатуры расстреляли их за это — так у этих «держиморд» вкупе с их хозяевами тоже ведь свобода имеется, не так ли? 

***

Впрочем, действия «псов демократического режима» в грузинской столице в сравнении с их деятельностью в провинции действительно могли показаться даже относительно «мягкими и бескровными». Не каждый же день митинги расстреливать, — что они, звери, что ли? А вот когда речь шла о провинциях «национальных» — Аджарии, Абхазии, Южной Осетии... В отношении которых грузинские «демократы», с пеной у рта ратовавшие за «право наций на самоопределение» (имея в виду, конечно же, исключительно грузин), тут же с не меньшей «пеной» начинали выступать за «единую и неделимую Великую Грузию». Даром что она де-факто существовала в истории последний раз разве что во времена легендарной царицы Тамары, — а после серий нашествий хорезмийцев, монголов, Тамерлана, персов, турок в середине 15 века прекратила свое существование и де-юре. Будучи собранной «с бору по сосенке» из числа более десятка полунезависимых от той же Османской и Персидской империй «царств», «княжеств», образований помельче лишь на протяжении всего 19 века — силой русского оружия и дипломатии. Ну, а теперь местные грузинские патриоты решили «сбросить ненавистное иго Российской империи», — чтобы установить над народами, населяющими Грузию, иго уже собственное, причем — без кавычек.
Кстати, в 1918 году, воюя против, увы, не слишком сильной Советской власти в Абхазии, грузинские «революционеры», оккупировав этот регион, решили не останавливаться, — а захапать еще и немалую часть Причерноморской губернии с центром в Новороссийске, — в частности, город Сочи. А что — ведь вроде бы при уже упоминавшейся царице Тамаре сей регион якобы входил в состав Грузинского царства? Ну, а что с тех пор сами грузины «входили» в состав нескольких соседствующих империй, что мнение жителей Сочи на предмет «огрузинивания» никто не спрашивал — разве это имеет какое-то значение? Правда, уже в феврале, презрев попытки оккупировавших Закавказье англичан «порадеть родным человечкам» из числа грузинских «демократов», командующий Белой Армией на Юге России генерал Деникин вышиб «великогрузинских» интервентов на их историческую Родину.

***

Так или иначе, «порезвились» эти наци-патриоты в отношении «нетитульных» народов-соседей знатно, — что и говорить. Уже упоминавшийся «наркомвоенмор» и Председатель Реввоенсовета РСФСР Лев Троцкий в своих воспоминаниях писал о созданном «особом отряде» — некоем подобии «черных эскадронов» в латиноамериканских диктатурах, «заточенных» на внесудебные расправы над коммунистами, левыми, да и просто сторонниками действительно демократических взглядов:

«Часть этого отряда, под непосредственным наблюдением Тухарели, была занята разрушением бомбами домов тех лиц, на которых кто-либо доносил. Аналогичные же насилия были произведены в Гудаутском уезде. Начальник грузинского отряда поручик Купуния, бывший пристав города Поти, избил целый сход в селении Ацы, заставив всех лечь под пулеметный огонь, и прошелся затем по их спинам, нанося удары шашкой плашмя; затем приказал сходу собраться в кучу, верхом во весь карьер врезался в толпу, нанося побои кнутом».

А вот эпизоды карательной экспедиции грузинских «демократов» в Южную Осетию. Чермен Бегизов, командир повстанцев села Рук, вспоминал:

«Начался неслыханный вандализм: осетинское мирное население Цхинвала было истреблено, села сметались огнем артиллерии, беспощадно вырезались старики, женщины, дети. Напуганное этими зверствами население поголовно снялось с родных мест и бежало на Север».

387 мужчин, 172 женщины и 110 детей были убиты в результате резни; 1 206 мужчин, 1 203 женщины и 1 732 ребенка погибли во время боевых действий. Общее число погибших составили 4 812, или 5 279 человек по другому источнику, т. е. 6-8 % от общей численности осетинского населения района. Причем все эти зверства уровня настоящего геноцида отнюдь не являются какой-то «случайностью», «неизбежными вынужденными жертвами в ходе военных действий». Чтобы в этом убедиться, достаточно ознакомиться, например, с высказываниями на этот счет Командующего национальной гвардией Валико Джугели:

«Осетины, эти безмолвные рабы старого самодержавия, эти верные псы наших помещиков и старых приставов, эти прирождённые стражники — теперь выступают в красной мантии под видом революционеров. Впрочем — в ноябре они выступали как деникинцы! А завтра они вновь выступят как агенты Турции! А наши гвардейцы, эти старые рабочие-революционеры, которые уже давно подняли знамя борьбы против самодержавия, которые арестовывались и расстреливались теми же осетинскими стражниками, теперь объявляются контр-революционерами и слугами помещиков!»

26 июня в селе Кемерти он запишет:

«Итак, конец новой войне. Этой последней войне! Это война не принесла нам большого урона — за все время похода у нас убито несколько человек и около двадцати ранено. Это самая бескровная для нас война. На Азербайджанском же фронте мы потеряли около 50 человек убитыми и до 250 раненными!.. но тогда мы имели дело с советскими войсками. Но здесь были восставшие банды, и они не могли нам оказать серьезного сопротивления. И эти банды жестоко поплатились, и южно-осетинская Вандея будет долго помнить эту несчастную войну».

***

Что ж, в «демонизации» противника со стороны данного ярчайшего представителя «грузинских революционеров и патриотов» не хватает разве что ярлыка «недочеловеки». Кстати говоря, сам Джугели явно считал себя высокоморальной личностью — даже с претензией на философские размышления о «вечных истинах». Как, например, в процессе своих размышлений об итоге грузинско-армянской войны за Лорийский район Грузии (ныне — Армении), населенный преимущественно армянами, — вспыхнувшей еще в конце 1918 года. Правда, англичане его тогда достаточно оперативно погасили, — но настоящий триумф грузинских меньшевиков наступил осенью 1920 года, когда агонизирующий режим дашнаков в Армении, накануне капитуляции перед турецкой армией Кемаля Ататюрка, 13 ноября сам официально передал спорный район Тифлису. Правда, всего на 3 месяца — о чем в Грузии по сей день вспоминают редко… Итак, Валико Джугели тогда писал:

«Сегодня конец этой несчастной войне. И хотя жаль, что перемирие выплыло несвоевременно, ибо победа уже решительно склонилась в нашу сторону, но быть может это к лучшему. Ведь ничего нет отвратительнее, преступнее войны и даже победоносные войны приносят несчастье! Поэтому всякую войну надо скорее изживать, убивать. А вопрос о границах решится не здесь и не этим путём. Но мы вынуждены были взяться за меч! И с болью в сердце, но с твёрдой уверенностью в успехе мы исторгли его из ножен! И мы доказали, что наш меч умеет побеждать. Лично для меня это доказательство наиболее ценно. Вопрос же о Лори отходит на третий план. И мы вели эту войну не против армянского народа, а лишь против воинствующего изуверского армянского национализма, который своим ядовитым острием направлен против армянского народа. И если нашей победой мы хоть отчасти расшатали этот преступный национализм, — мы станем лучшими друзьями армянского народа».

Прям умиляет пафос сего ярчайшего представителя славной когорты грузинских карателей, 16 декабря 1918 году заключивших в концлагерь под Кутаиси всех местных мужчин-армян от 18 до 45 лет, дабы исключить потенциальную возможность вступления их в наступавшую тогда армию дашнаков, пытавшихся воссоединить с Арменией районы с преобладающим населением своих соотечественников. И лично проводившего массовые «этнические чистки» осетин. Но при этом, конечно же, «воинствующим изуверским национализмом» с точки зрения сего персонажа мог быть лишь армянский, — а не точно такой же по сути и методам национализм грузинский — «это другое!» (ТМ) 
Вообще сам факт вроде бы незаметной и чисто формальной смены названия прежней Красной Гвардии на Национальную Гвардию Грузии глубоко символичен. Поскольку более чем четко символизирует отход грузинских меньшевиков от идей революционной классовой борьбы за интересы трудящихся против эксплуататоров под красным знаменем, — которую вели тогда в остальной части Российской империи большевики, — к идее «национального объединения». Проще говоря — воинствующего национализма, направленного и против «нетитульных» национальных меньшинств внутри самой Грузии — и против тех же близко живущих россиян, если их земли подпадали в Тифлисе под категорию «древних грузинских». Отсюда — и трогательное единство под знаменем национализма поддержавших меньшевиков не только большей части местных рабочих и крестьян, — но и буржуазии с дворянами тоже. 
Ничего удивительного — в Европе в это время шли похожие процессы. Итальянский фашизм, австрийский «корпоративизм», наконец — германский национал-социализм. Кстати, полное название созданной Гитлером партии, еще с советских времен слегка маскируемой аббревиатурой НСДАП во избежание не самых приятных ассоциаций с действительно марксистскими политсилами, звучит как «Национал-социалистическая немецкая рабочая партия». Увы, рабочих тоже можно повести ложным путем, — сделав их орудием против таких же рабочих других стран, отвлекая тем самым внимание от тех, кто их грабит. 

В этом смысле грузинский «эксперимент» вековой давности, который так любят превозносить антисоветчики всех времен и народов, действительно уникален — поскольку явные национал-социалистические наработки появились в Грузии раньше всех в Европе. Правда — также раньше всех в Европе их и постиг бесславный конец. Но об этом — уже в следующей части нашего повествования…