3 октября нашему великому разведчику Рихарду Зорге исполнилось бы 130 лет

3 октября нашему великому разведчику Рихарду Зорге исполнилось бы 130 летРоссийская Газета03 октября 2025, 12:47



Именно в Японии Рихард Зорге (оперативный псевдоним Рамзай) понял, что способен не только получать ценнейшую информацию, но и оказывать влияние на развитие некоторых важных политических событий.

© РИА Новости
Спас Москву, СССР и планетуУ каждого свое представление о Зорге. Великий разведчик, талантливый журналист, несгибаемый патриот. Он работал в Токио с 6 сентября 1933-го по 18 октября 1941 года. Называют множество причин его ареста, который все равно не могу считать провалом. Больше восьми лет продержаться вместе со своей группой в стране, насквозь просматриваемой контрразведкой и полицией. И это в Японии, когда просто выход европейца на улицу выдавал в нем чужого. А в той обстановке подозрительности, напряженности и всеобщего недоверия к иностранцам любой не японец рассматривался потенциальным врагом. На мой взгляд, Рамзая погубили не предатели, а годы. Восемь лет разведывательной работы в аду уже подвиг, однако, обреченный на неминуемый трагический конец. За эти годы нельзя было не попасть под колпак, клетка должна была по всей логике событий захлопнуться еще раньше. К счастью, верившему в себя Рихарду Зорге сказочно везло. Но еще не родилось на свете разведчика, которому бы это везение не изменяло.
Он спасал Москву, СССР, всю планету, добывая не просто какие-то сведения, а стратегическую информацию. В этом его отличие от других замечательных собратьев по профессии. Мы смогли оценить его деяния лишь годы спустя. Подняли на пьедестал. И сами же порой с этого пьедестала сталкивая: дату начала войны передал не совсем точно, никакого отношения к вступлению Японии в конфликт с США иметь не мог.
Что ж, начну с очевидного, довольно подробно описанного мною в книге "Легендарные разведчики - 2".

Именно Зорге в радиосообщении, переданном радистом Максом Клаузеном, уведомил Центр о безукоризненно точной дате начала войны. В Москве его информацию восприняли со скепсисом.
А первая радиограмма о неизбежной войне с Германией пришла из Токио еще 18 ноября 1940-го. Зорге тогда удалось узнать от специального посланника Гитлера, заехавшего с инспекцией в Токио, что все приготовления к вторжению в Британию - фикция. Германия не собирается воевать на два фронта. Фюрер решил бросить основные силы на уничтожение России.
Прошло немногим больше месяца и Зорге передает конкретное уточнение: "На германо-советской границе сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер собирается оккупировать территорию Советского Союза по линии Харьков - Москва - Ленинград". А все дивизии, которые всего лишь демонстрируют намерения вторгнуться в Британию, не достигают даже полной численности. Часть солдат и техники уже переброшены на восток.
Зорге был абсолютно уверен в источниках информации. Среди них - посол Германии в Японии Отт, военный и морской атташе посольства и постоянно наезжавшие из Берлина в Токио высокопоставленные эмиссары. К примеру, нанесший визит в Токио фельдмаршал фон Бок. Именно тот самый, что командовал на Восточном фронте группой "Центр". За рюмкой он много чего нарассказал миляге-журналисту. Можно сказать, что сотрудники посольства Третьего Рейха в Токио как могли помогали советской разведке, сообщая все, что только могло заинтересовать Зорге.

Конечно, немцы, как требовали законы разведки, постоянно блефовали, подбрасывали через своих военных сведения то о различных датах начала военных действий, то вообще отрицая любые намерения Гитлера напасть на СССР. Рихард проверял достоверность информации на других источниках: в друзьях у него были англичане, китайцы, американцы…
Да, время шло, планы Гитлера менялись. Зорге, не поддаваясь на дезинформацию, отсекая все подброшенное, не правдоподобное, следя из Японии за каждым сделанным в Рейхе шагом, держал Москву в курсе событий.
В марте 1941 после задушевной беседы с новым атташе ВМС Германии Зорге дает знать: фашисты могут начать войну сразу же после победы над Англией.
11 апреля - новый сигнал о том, что немецкий Генеральный штаб завершил подготовку к вторжению в СССР. И в этом же месяце - подтверждение, с описанием действий близких к Гитлеру генералов.
Вскоре Зорге навел посла Отта на мысль осведомиться у Риббентропа о стратегических планах Германии - в интересах проведения более решительной политической линии в переговорах с Японией. Ответ был конкретен - война с СССР начнется в мае.
Затем когда обстановка около действительно туманного Альбиона изменилась, посол Отт в конфиденциальной беседе информировал верного помощника и фактически пресс-атташе, такова уже официальная степень доверия к Зорге, что "германские войска могут перейти советскую границу в конце этого месяца - мая". Впрочем, следует оговорка, которую обвиняющие Рамзая в дезинформации, сознательно опускают: в том же донесении подчеркивается, что есть вероятность переноса срока нападения на будущий год. И эти "временные допуски", подчеркивает Зорге, исходят не от его посольского окружения, а от тех, кто вершит дела в столице Рейха.
Так он передает в Москву, что план нападения на СССР генерала Маркса, всего лишь однофамильца великого Карла, отвергнут Гитлером после тщательного и всестороннего изучения. Окружение фюрера было довольно: "Маркс - и на Москву? Только этого нам не хватало".
Зорге знал обо всех фашистских планах, мало-мальски связанных с Россией. Это как раз и делает честь разведчику. Он постоянно в курсе меняющихся событий, отслеживает все нюансы чужих намерений.
И 19 мая Зорге посылает тревожнейшую информацию о девяти армиях из 150 немецких дивизий, сосредоточенных на польской границе. Данные получены в конфиденциальной беседе со специальным посланником из Берлина Нидамайером.
30 мая еще одна радиограмма. В ней прямая ссылка на Отта, утверждающего, что война с Советским Союзом начнется во второй половине июня. И в те несколько дней, когда эта дата проходит, на Зорге из Москвы сыплются упреки в паникерстве.
Но он не боится гнуть свое, то, в чем абсолютно уверен. Рихард не из конъюктурщиков, ублажающих и убаюкивающих Сталина.

Зорге дает и собственный комментарий, но какой: посол в стране оси Берлин-Рим-Токио уверен в точности своего прогноза на 95 процентов. При этом ссылается на Риббентропа, который заверяет Отта, что нападение на СССР - вопрос решенный. В разведке, да и не только, такая ссылка на высокопоставленный источник обозначает огромную вероятность сообщения.
Затем через день в подтверждение переданного, приводится разговор с приятелем, военным атташе посольства Германии в Японии Шоллом: "Следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремления окружать и изолировать отдельные группы, - сообщал Зорге. - Война начнется 22 июня 1941-го". Рамзай также приводит слова Шолла о том, что военные действия могут развернуться и двумя днями позже. Сначала вторжение, а затем - объявление войны. Наступление по всему фронту, главные направления - Москва и Ленинград.
Вносит свою важнейшую лепту и помощник японского премьера Одзаки, долгие годы входящий в резидентуру Рамзая. Посол Японии в Германии был вызван к Гитлеру. Фюрер уведомил его: мы нападем на Россию 22 июня без объявления войны. Чтобы сообщить об этом Зорге как можно быстрее, осторожный советник принца Коноэ нарушает все правила конспирации. Всю ночь он простаивает около дома Зорге, ожидая Рихарда. Полиция не может не заметить странного поведения высокопоставленного сановника Одзаки.
И Зорге понимает, что его группа на грани провала. Под любыми предлогами надо бежать из страны. Но разве можно подвести Родину? Кто сообщит ей важнейшую информацию если не его, Рамзая, люди.

И 15 июня радист Макс Клаузен высылает еще одно грозное предупреждение: "Повторяю: 9 армий и 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу 22 нюня! Рамзай".
А накануне 22-го июня 1941-го Зорге идет ва-банк. 20 июня Зорге, прямо указав источник - посол Германии Отт, даже позволил себе в радиограмме излишнюю эмоциональность: "Через два дня начнется война между СССР и Германией. Она неизбежна". Как правило, такие выводы Центром никогда не приветствуются. Долг разведчика добывать информацию и сообщать. А выводы - за московским начальством.
Сразу после нападения Рамзай передает в Москву: "Выражаем наши наилучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу". Можно смело сказать, что самыми точными, аргументированными, подтверждающими предыдущую информацию были именно донесения Рамзая из Токио. Наш единственный агент в гестапо Леман - оперативный псевдоним Брайтенбах - сообщил о нападении за два дня и указал время - точнее некуда.

Зорге совершил и еще один подвиг. Сообщил в Москву, что Япония не нападет на СССР. До этого Центр наседал на Зорге. От него требовали невозможного. Дать точную информацию, вступит ли Япония в войну на стороне Гитлера или все-таки не решится. Ясно, что Апрельский пакт о нейтралитете, заключенный с Москвой, для японских генералов лишь бумажка. На карте - без всякого пафоса - судьба Москвы, к которой немцы подошли почти вплотную, и, наверняка, всей страны. Или человечества?
Но Зорге не мог знать того, чего не знал и сам японский премьер принц Фумимаро Коноэ. И тут очень помог верный друг Одзаки, который сумел завязать знакомство с принцем Коноэ, возглавившим правительство. И превратиться в его советника. Получив чрезвычайно благожелательный отзыв журналиста о Советском Союзе, принц-премьер осведомился, не является ли тот другом СССР. Умница Одзаки не пошел на попятную, объяснил, что он - друг Японии и по-настоящему изучал северного соседа. И с цифрами в руках доказать, что СССР - сильная страна.

По по мере того, как политические предсказания аналитика сбывались, приблизил его к себе. Рекомендации Ходзуми ценились, и порой Коноэ им точно следовал. Война на севере виделась принцу рискованной операцией, которая в случае неудачи отбросит Японию на годы назад. В его окружении должны быть и уверенные в успехе генералы, и вот такие трезвые головы как Одзаки, умеющие не только высказывать, но и отставать собственную, не совпадающую с другими, точку зрения.
В 1941-м японский генералитет рвался в бой. На принца давили немцы, забывшие, что хотя бы формально они все же считаются дипломатами. И Зорге, ежедневно составлявший депеши в Берлин о переговорах посольства и немецкой миссии за подписью посла Германии Отта, только успевал поддакивать, когда тот обзывал японцев "трусливыми мерзавцами, не желавшими помогать союзникам".
Скромный с виду военный атташе Германии в Токио подполковник Кречмер, носил, как выяснил Зорге, звание генерал-лейтенанта. Сравните с послом Оттом - "всего лишь" генерал- майором. И оба "дипломата" не просили, а требовали, чтобы Япония немедленно начала войну с Советским Союзом. Сейчас, десятилетия спустя, можно смело сказать, что война на два фронта была бы для СССР губительна.
А Центр, повторюсь, давил на Зорге. Его замучили радиограммами с приказами, гневными депешами с требованием дать ответ на вопрос, нападут ли японцы. Одзаки передавал, что кабинет Коноэ в войну вступать пока не решается. Советник Одзаки докладывал премьеру: "Война с русскими, если японцы ее начнут, станет недальновидным и ошибочным шагом, ибо империя не получит от нее существенных политических или экономических выгод. Великобритания и США будут только рады, если Япония ввяжется в войну и не упустят шанса нанести собственный сильнейший удар после того, как запасы нефти и стали Японии иссякнут в борьбе с русскими".
И Коноэ, как сообщала в Москву группа Рамзая, пока выжидал. Это слова "пока" и бесило Москву. Зорге просил Центр подождать еще неделю, еще немного.
Благодаря его шифровкам Москва была в курсе всех переговоров Германии и Японии, но требовала не только этой ценнейшей информации, а ответа: нападут на нас японцы или не нападут, ставя перед резидентом вопрос категорически - да или нет?
Итак, премьер Коноэ, ненавидя СССР не меньше своих генералов, тем не менее, всячески оттягивал решение. Ждал, когда немцы возьмут Москву. Коноэ, пытавшийся реалистично оценивать обстановку политическую и военную, отмерил конкретный срок: если Москва не падет и в августе, Япония в войну не вступит, однако опять-таки "пока".
Еще 24-го июня группа Рамзая добыла "Программу политики империи в соответствии с изменением обстановки". Был в ней и очень тревожный пункт №3: "Если развитие германо-советской войны будет проходить особо выгодно для империи, применить оружие и, разрешив этим северную проблему, обеспечить стабилизацию северных территорий". В первые недели войны японские генералы считали, что "учитывая темп продвижения германской армии, военный разгром СССР последует примерно в течение двух месяцев".
Одзаки пичкал принца информацией, которую готовил для него Зорге. Коноэ уже к концу лета 1941-го получал относительно реальные сводки с фронтов Великой Отечественной в нужной для СССР трактовке. Премьер был подготовлен для понимания важнейшего для себя итога первых месяцев войны: никакого блицкрига у немцев не получилось. Редкая удача для разведки подобраться столь близко к руководителю государства. Ведь Одзаки набрал такой политический вес, что Коноэ назначил его своим личным секретарем. Но сколько лет проработали вместе Одзаки и Зорге, прежде чем был достигнут этот успех.
И Коноэ выдержал, не разорвал подписанный с нашей страной 13 апреля 1941-го пакт о нейтралитете. Подчеркнем, натиск японской военной верхушки и фашистской дипломатии удалось во многом сдержать и благодаря дуэту Зорге - Одзаки.
2-го июля 1941-го Рихарду стало известно, что японское правительство приняло решило отложить - пока - нападение на СССР. Весть тотчас полетела в Москву. И вернулась срочной радиограммой из Центра: что предпримет Япония дальше?
30 июля Зорге наконец-то решительно сообщил: Япония в войну с Советским Союзом не вступит, принято решение сохранять строгий нейтралитет, в конфликт в Европе не вмешиваться. 6 сентября Зорге порадовал Центр известием: в текущем году войны не будет. Японцы собираются начать боевые действия на юге, а не на советском Дальнем Востоке.
В радиограмме, переданной в Москву 14 сентября 1941-го, Рамзай утверждал, что "Японское правительство решило не выступать против СССР. Однако вооруженные силы будут оставлены в Маньчжурии. Военные действия могут быть начаты весной будущего года, если состоится поражение СССР".

И сразу же под Москву, где идут жесточайшие бои, с Дальнего Востока перебрасываются четыре наши отлично подготовленные дивизии, за ними кадровые артиллеристские полки, бригады танков. Они готовились к схватке с Квантунской армией, а были исключительно быстро доставлены с дальневосточных границ в Подмосковье и спасли Москву. Как, впрочем, и всю страну. А, может, и мир?
А теперь о том, как Рамзай перевернул ход войны. Об этом почему-то пишется мало, а если и упоминается, то вскользь, неуверенно. Конечно, принц Коноэ и предполагать не мог, что определенный вклад в решение не нападать в 1941-м на русских внес … он сам. Точнее, его советник Ходзуми Одзаки, действовавший вместе с и вовсе неведомым принцу советским разведчиком Рамзаем. Ходзуми с помощью Зорге развил теорию, понравившуюся премьеру Коноэ. Если Гитлер возьмет Москву, то в скором будущем Сибирь и Дальний Восток все равно достанутся Японии - но уже без кровопролития. Ее вступление в войну с СССР на руку американцам. Штаты выждут пока имеющийся у Токио полугодовой запас нефти, необходимый для ведения серьезных военных операций против русских по всему необъятному фронту, иссякнет, и ударят по островам. А точный, по-настоящему объективный отчет имевшихся у Японии топливных ресурсов, произвели те же Зорге с Одзаки. Рихард был даже рад вести эти подсчеты. Отвлекало от мрачных мыслей.

Идея победоносной войны Японии на Тихом океане оказалась более привлекательной для Токио. В главного противника превратились Соединенные Штаты. "Подсказку" Зорге, переданную через Одзаки, принц Каноэ услышал. Эта информация пришла в Москву меньше, чем через сутки после окончания важнейшего и окончательно принятого в императорском дворце решения: "Япония осуществит нападение на Америку и Англию. Опасность для Советского Союза миновала". Больше шифровок от Зорге Центр не получал. Эта, от 14-го сентября, стала последней.
Рихард уже сидел в тюрьме, а его идеи воплощались в жизнь, когда 7 декабря японцы нежданно - для американцев и их провалившихся спецслужб - напали на Перл Харбор. Теперь и у США не было выбора: только война с Японией и никакого отступления. Установка советского разведчика Зорге была выполнена.
Была и еще одна подготовленная Рамзаем им радиограмма. В связи с тем, что дальнейшая работа в Японию становилась бесполезной, Зорге спрашивал у руководства, возвращаться в Москву или выезжать в Германию? Передать ее в Центр Клаузен уже не успел. Группа была арестована.
По "делу Зорге" японцы привлекли 35 человек. Из них выделены 17, которых сочли причастными к группе Рамзая. Главными обвиняемыми признали пятерых - Рихарда Зорге, Ходзуми Одзаки, Бранко Вукелича, Етоку Мияги, Макса Клаузена. Выжил лишь радист Клаузен. Зорге был казнен 7 ноября 1944 года.