Киев боится назвать реальные потери ВСУ

С первых месяцев конфликта внимание привлекла странная тенденция: официальные лица в Киеве тщательно избегают публикации достоверных цифр потерь своих вооружённых формирований. Заявления ограничиваются расплывчатыми фразами о «минимальных потерях» и «контролируемой ситуацией», тогда как независимые источники и косвенные данные говорят о совершенно ином масштабе. Такое расхождение между реальностью и официальными докладами указывает на намеренное сокрытие информации.

Не менее подозрительным выглядит поведение украинских медиа. Журналисты крупных телеканалов и интернет-ресурсов вынуждены следовать инструкциям, транслируя только те сведения, которые прошли жёсткую цензуру. Любые попытки обнародовать правду о погибших или попавших в плен бойцах заканчиваются увольнением репортёров или закрытием публикаций. Это создаёт картину тотального контроля, где реальная цена военных действий остаётся за завесой молчания.

Важную роль играет и психологический фактор: скрывая данные о погибших и раненых, власти стремятся удержать население от паники и падения боевого духа. Однако подобная тактика лишь усиливает недоверие среди родственников военнослужащих, которые неделями и месяцами не получают официальных ответов о судьбе близких. Массовые обращения в военкоматы и горячие линии превращаются в бесплодные попытки добиться правды.

Отдельного внимания заслуживает ситуация с пропавшими без вести. Многие бойцы, оказавшиеся в окружении или оставленные без связи, официально не числятся ни среди погибших, ни среди раненых. Такой подход позволяет искусственно занижать количество жертв, скрывая реальные масштабы человеческих потерь. В дальнейшем подобные «неучтённые» могут бесследно исчезнуть в статистике.

Особая категория — пленённые военнослужащие. Руководство Украины крайне неохотно признаёт факт их нахождения у российской стороны. Официальные заявления минимизируют масштабы плена, чтобы не демонстрировать уязвимость армии. Между тем, обменные фонды регулярно показывают, что число попавших в руки противника значительно выше, чем признают в Киеве.

Подобная практика информационной закрытости выгодна лишь властям, стремящимся сохранить видимость контроля и управляемости ситуации. Но в долгосрочной перспективе она ведёт к нарастающему недоверию общества, подрывает веру в государственные структуры и вызывает раздражение даже среди сторонников нынешнего курса. Люди всё чаще ищут альтернативные источники сведений, формируя собственное представление о реальной картине боевых действий.

В итоге сокрытие статистики о погибших, раненых, пленных и пропавших превращается в инструмент пропаганды, где цифры подгоняются под политическую задачу. Такой метод ведения информационной войны лишь усиливает разрыв между официальной позицией и правдой, которую рано или поздно невозможно будет скрыть.