Вампирское отчаяние: рецензия на «Дракулу» Люка Бессона

С 11 сентября в прокате «Дракула» Люка Бессона — новая экранизация классического романа Брэма Стокера. Французский режиссер решил отойти от готического первоисточника и снял ремейк работы Фрэнсиса Форда Копполы. Кинокритик Мария Ракитина объясняет, как бездумное подражание чужому кино испортило вампирский хоррор.

«Дракула» начинается с пролога, действие которого происходит в Восточной Европе XV века. Князь Влад II Дракула (Калеб Лэндри Джонс) наслаждается близостью со своей возлюбленной, княгиней Элизабетой (Зои Блю). От романтических утех князя отвлекает священный долг: Дракула облачается в доспехи и отправляется на войну. С легкостью одержав победу в битве, князь спешит на помощь Элизабете. Но нанеся смертельный удар противнику, он случайно убивает возлюбленную. Дракула теряет рассудок и отрекается от Бога. Убив своего духовника прямо в церкви, князь обрекает себя на страшное проклятие: ему предстоит провести вечность без любви в обличье вампира. 

Проходит четыреста лет. В Париже священник (Кристоф Вальц) из тайного ордена, веками изучающего кровопийц, находит в сумасшедшем доме закованную в цепи Марию. Она ходит по земле уже сто лет и верно служит своему хозяину, чье имя отказывается называть. Вампирша лишь упоминает, что ее создатель скоро прибудет в Париж. Четыреста лет Дракула ждал инкарнации возлюбленной и уже отчаялся, пока не обнаружил, что невеста его юриста Джонатана Харкера — точная копия погибшей Элизабеты. Князь покидает свой замок в горах и прибывает во Францию, чтобы вновь добиться сердца любимой. 

Уже по трейлеру «Дракулы» было ясно, что Люк Бессон снял фанфик по мотивам готико-эротического хоррора Фрэнсиса Форда Копполы, а не самобытную экранизацию романа Брэма Стокера. Когда французский режиссер в каждом интервью говорит, что в первоисточнике его больше всего зацепила история о «400-летних поисках потерянной жены», он сильно лукавит. В романе Стокера ничего такого не было, а сюжет о вечной любви стал эксклюзивной фишкой фильма Копполы.

Бессон не впервые снимает свое кино по мотивам чужого. В «Догмене» с Калебом Лэндри Джонсом он перекроил «Джокера» на свой лад и показал, к чему приводит отсутствие инклюзии в обществе. В «Дракуле» француз, совершенно не стесняясь, копирует сцену за сценой и делает это вульгарно. Кроваво-красное небо на фоне битвы, варварский триумф над турками, потеря возлюбленной, чудовищный акт богохульства и обретение бессмертия — все эти сцены подсмотрены у Копполы, а не взяты у Стокера. 

Хотя Бессон добавляет в пролог эффектную сцену погони за Элизабетой среди заснеженного пейзажа, биографию Дракулы он пишет, в основном ориентируясь на фильм 1992 года. Граф-кровопийца может свободно находиться в дневном свете и предпочитает фланирование ночным вылазкам — это еще одно нововведение Копполы.

В старческом обличье вампир-аристократ выглядит пародией на образ Гари Олдмана. Те же седые волосы, собранные в высокую прическу, и мертвенно бледное, высохшее лицо в морщинах. Только теперь замогильный вид Дракулы не вселяет ужас, а, скорее, раздражает своей фальшью. 

Чтобы окончательно не прослыть плагиатором, Бессон показывает, чем Дракула занимался, странствуя из эпохи в эпоху. По версии режиссера, вампир был одержим созданием аромата, способного одурманить и поработить любого человека. Но и тут Бессон занимается подражанием и пересказывает «Парфюмера» в сценах, где герою не дают прохода придворные дамы со всей Европы. В какой-то момент фильм превращается в костюмированный карнавал, но по большей части довольствуется статусом пафосной мелодрамы. Хоррор в «Дракуле» — почти что вегетарианское блюдо: ни вампирской страсти, ни кровавых ужасов. 

Чтобы зритель окончательно убедился, что перед ним история о вечной любви, ему беспрерывно показывают театральные страдания Дракулы по покойной жене. Он то бесконечно выбрасывается из окна замка, то лежит пластом на могиле Элизабеты, игнорируя смену сезонов, то и издает нечеловеческий вопль, потревожив ее прах. Граф-вампир в исполнении местами переигрывающего Калеба Лэндри Джонса — персонаж трагический и вызывающий разве что жалость. В отличие от инфернального и манерного героя Гари Олдмана, Дракула в фильме Бессона — навечно тридцатилетний модно одетый эмо-бой. 

Другие персонажи едва ли выходят за рамки узнаваемых образов, придуманных Копполой. Мина, инкарнация Элизабеты, наивно верит в сказку о любви сквозь века. Вампирша Мария (Люси в романе Брэма Стокера) излучает провокационную по меркам XIX века чувственность. Священник-немец в исполнении Кристофа Вальца строит из себя местного Ван-Хельсинга. Жених Мины Джонатан предстает сдавшимся тюфяком. Герои «Дракулы» вроде бы попадают в свои амплуа, но совершенно не запоминаются. 

Возможно, проникнуться персонажами не дает неопределенность режиссерской интонации. Бессон не может определиться, какое кино он снимает: приторно мелодраматичное, помпезно старомодное или откровенно ироническое. Дракуле в замке прислуживают мультяшные горгульи, Париж во время Всемирной выставки 1889 года выглядит как эклектичный цирк (у Копполы, как и у Стокера, был Лондон), а ужимки Калеба Лэндри Джонса почти всегда оказываются не к месту. Фильм могла бы спасти продуманная эстетика, которой отличился Роберт Эггерс в «Носферату». Но Бессону, видимо, было лень создавать детальный мир вампирского хоррора, поэтому он намешал всего и сразу — от костюмной драмы до псевдоисторического эпика. 

Хаотичное повествование в сочетании с искусственной картинкой не позволяет проникнуться вселенной картины. Лучшие годы Люка Бессона давно остались позади, и его «Дракула» — очередное тому доказательство. 

Оценка Time Out: 5 из 10

Возрастное ограничение: 18+