Курман Кипкеев: «Наше поколение сделало всё, на что было способно»

Ирина ШАТЫРЁНОК (Беларусь)

Курман Али Рамазанович Кипкеев — участник Великой Отечественной войны, политрук роты, младший политрук 116 СП 98 СД, пленён, бежал, партизан, командир 1-й роты в партизанском отряде им. С.М. Кирова бригады им. В.П. Чкалова, командир отряда им. С.М. Кирова бригады «За Советскую Беларусь». Член ВКП(б) с 1940 г., билет № 05875643. С1946 года — на хозяйственной, общественной и политической работе. В 1946—1986 — директор средней школы в селе Першаи Воложинского района Белорусской ССР, директор средней школы № 3 г. Карачаевска.

Также ректор Карачаево-Черкесского педагогического института. Избирался депутатом Верховного Совета СССР 6-го созыва. Награжден орденами Отечественной войны I и II степеней, медалью «Партизану Отечественной войны I степени». Кипкеева Л.С. награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью «Партизану Отечественной войны». За трудовые достижения награжден орденами «Дружбы народов», «Знак почета», медалями.

О книге «Огненный путь длиной в четыре года»

В моей книге «Командир» (2021 г.) есть небольшой очерк о партизанском командире 1-й роты партизанского отряда им. С.М. Кирова, лихом карачаевце Курмане Кипкееве (1920—2003). Источниками информации для первого очерка послужил рассказ бывшего партизана-подрывника Л.Л. Скворцова из Новогрудка (1916—2025) — боевого товарища К. Кипкеева, их послевоенная переписка, а также дневниковые записи белорусского писателя Виктора Шнипа. Спустя семь лет появились новые сведения о партизанской биографии боевого командира. Прояснились детали тяжелого ранения весной 1944 года, ранее неизвестная фамилия партизанского хирурга Юрия Тайца, в полевых условиях врач сделал ампутацию ноги, а также архивные сведения о жене К. Кипкеева — белорусской девушки-партизанки Людмиле Савченко.
Решила продолжить поиски архивных и иных документов, чтобы дополнить партизанскую биографию Курмана Али Рамазановича Кипкеева. Мои поиски увенчались успехом, нашла информацию о книге К. Кипкеева. Незадолго до смерти автора вышли его воспоминания «Огненный путь длиной в четыре года. Воспоминания командира партизанского отряда» / Худож. В.В. Сиротина. — Черкесск: Карачаево-Черкес. респ. кн. изд-во, 1995. — 99, [2] с., [6] л. ил. ил.; 20. — ISBN 5-7289-0096-8. 
Заказала эл. вариант книги через Государственную публичную историческую библиотеку России (Москва). Быстро получила репродуцированную копию документа в формате PDF. Тираж книги всего 1 000 экз. Издание было подготовлено к 50-летию Великой Победы в 1995 году. Многие ветераны войны, от маршалов до рядовых, публиковали в те годы свои воспоминания. К сожалению, для белорусских специалистов и широкого круга читателей выход сборника прошел незамеченным и недооцененным. Издание не перешагнуло век ХХ. Может потому, что события разворачивались не на родине партизанского командира, а в оккупированной немцами Беларуси. В содержании значится 16 документальных очерков: 

«Незабываемые дни», 
«Плен», 
«Лесное братство по оружию», 
«Партизанские отряды не давали покоя врагу», 
«Засада у деревни Пряники», 
«Разгром немецкого гарнизона», 
«Пранчейковский рейд», 
«Операция на Лысой горе», 
«Нас воля к победе вела», 
«Рельсовая война», 
«Второй налет на Городок», 
«Засада у деревни Свечки», 
«Бои в Михайловском лесу», 
«Меня в отряде звали Сулико», 
«Мы сделали все, что могли».

«Я солдат. Воевал до последнего. Война для меня не легендарные рассказы о давно минувших днях, а реальные события, реальное прошлое, которое властно вынуждает возвращаться к пережитому», — делится с читателями участник войны. Он верит, что эта война последняя, наше будущее застраховано от страшных войн подвигами его поколения — поколения боевых друзей Кипкеева. Книга останется жить и дальше, отзываясь предупредительным эхом у будущих потомков, открывая белорусскому читателю неизвестные страницы партизанского движения. Мне с детства хорошо знакома привычная топонимика, узнаваемая география, большие и малые деревни, хутора, речки, урочища, озера Налибокской пущи: 

• Бакшты, 
• Вишнево, 
• Пугачи, 
• Доры, 
• Хохлово, 
• Саковщина, 
• Воложин, 
• Раков, 
• Яцково, 
• Яршевичи, 
• Городок, 
• Рум, 
• Есмановцы, 
• Запартыки, 
• Середнее Село, 
• Чертов мост, 
• река Ислачь… 

Все перечисленные места расположены и сегодня в:

• Радошковичском, 
• Молодечненском, 
• Ивенецком, 
• Воложинском, 
• Лидском, 
• Сморгонском, 
• Ошмянском районах. 

Партизанская жизнь отряда насыщена остросюжетными историями. Все как на войне — первый бой, гибель друзей, коварство и предательство, нежданная помощь незнакомых людей, изучение местности, готовность к внезапному бою, привычка терпеть голод, усталость, многокилометровые переходы по лесам и болотам. Молодость тем и хороша, что все преодолеет, стерпит, главное верить, что война все-таки закончится, и советский народ победит. Боевые истории отличаются точными подробностями, перечисляются фамилии живых и погибших участников партизанских отрядов, пишутся их короткие биографии, читатель может узнать, как организован партизанский быт.
Наверное, я буду первой пристрастной читательницей из Беларуси, кто обратил внимание не только на карту боевых действий отряда командира К. Кипкеева, но и отметил особый взгляд автора книги. У кавказского человека как бы стороннее видение, необычные сравнения и наблюдения. Он отмечает для себя черты характера незнакомых белорусов, их менталитет, чужие привычки, природу, культуру ведения сельского хозяйства, местную кухню, разновидность диалектов, в тексте мелькают слова из народного просторечия. Три тяжелых года войны в оккупации научили не только приспосабливаться к непростым обстоятельствам, добывать оружие, выживать в лесах, но и помогли горцу подружиться с белорусскими простыми деревенскими хлопцами… 

Выше уже упоминала, для меня Налибоки, Пруды, Заберезь, Трабы, Родники, Доргишки, Браги, Лепешки, Белый берег — родные места. Названия деревень на дорожных указателях греют мне душу. Выходит как-то косвенно, пусть не в одном временном моменте жизни, но мы с Кипкеевым связаны одной землей. А места в Воложинском районе и сегодня действительно глухие и заповедные, не все еще болота и трясины осушили. На территории Налибокской пущи расположен республиканский ландшафтный заказник, один из самых больших лесных массивов в Республике Беларусь и во всей Восточной Европе. Пуща словно венами пронизана большими и малыми речками, ручьями, родниками, протоками — Ольшанница, Лубянка, Изледь, Сивичанка, Камень. Налибокская пуща особый уникальный природный дом для множества редких растений и животных, а для форели и хариуса является генетическим резервуаром.
Повествование книги отличает живой литературный язык, образные описания белорусской природы опоэтизированы, тонкие, психологические наблюдения за людьми, их поведение в сложных ситуациях во время боя, разведки, на отдыхе — все это обогатило наши представления о нас самих, в первую очередь о военном прошлом белорусов. Подкупают искренность автора, его сильные эмоциональные переживания, доверительная интонация. Как представитель кавказского народа Кипкеев часто ссылается на мудрые поговорки земляков, цитирует русских классиков. Документы Национального Архива РБ дают точную хронологию событий, факты из наградных листов партизан, из личных листков по учету партизанских кадров, справки с грифом «Секретно» дополняют любопытные детали из автобиографий. И совсем другое дело воспоминания очевидца, участника и организатора партизанских боев, рейдов, операций, коварно спланированных засад и налетов на немецкие гарнизоны.

Из биографии партизанского командира

Родился Курман Али Рамазанович Кипкеев 5 мая 1920 г. в ауле Верхняя Теберда, ныне Карачаево-Черкессия Российской Федерации, в многодетной семье, где кроме него было еще девять братьев и сестер. В горах мальчики быстро взрослеют, их рано садят в седло, им с детства знакомы не только орудия труда, но и оружие. Быстроходный, выносливый конь для карачаевского всадника и верный друг, и боевой товарищ. Автор книги признается, что его отец не умел ни читать, ни писать, всю свою жизнь чабан провел в седле, а сын закончил педагогическое училище, потом институт, получил профессию учителя истории — «…и такую возможность мне дала Советская власть». В октябре 1940 года выпускника Карачаевского пединститута призвали в Красную армию, получил направление служить в Беларуси, сначала в Бресте, потом Слуцк, зимние военные учения, закончил курсы младших политруков Полоцкого политического училища. С этого момента судьба карачаевца Кипкеева будет связана на многие годы с белорусской землей, в общей сложности 17 лет.
На торжественном выпускном собрании 22 июня 1941 года курсантам объявили о войне, получил назначение политруком в 116-й стрелковый полк, погрузили в вагоны и отправили на передовую под Великими Луками. Первые бои, отступление, хаос войны. «И первое ранение в руку. Второе. Одна пуля обожгла шею рядом с сонной артерией, а две другие попали в руку и ногу». В сложной ситуации при отступлении 116-го стрелкового полка под Невелем молодой политрук беспомощен, нарушает заповедь горцев «Уснувшего прикрой, умершего зарой». — После боя в лесу, на ржаной поляне земля усыпана трупами советских солдат, надо уходить, чтобы все это вынести, стерпеть, душа черствеет, ожесточается. Автор предельно честен перед собой, без прикрас констатирует обстановку: 

«Отступаем беспорядочно — от одного дерева к другому. Мелькают в лесу, точно вспугнутые птицы, фигуры. Выстрелы, крики, стоны. Немцы сыплют из пулеметов вдогонку безо всякой передышки. Чувство локтя при отступлении нету. Каждый сам по себе. Подобрать раненых, убитых — невозможно, от сознания этого холодеет душа».

98-я дивизия Уральского военного округа несколько дней безрезультатно пробивалась из окружения. Мертвый лес забит брошенной техникой, оружием, много пушек, подвод, «…громадные закрытые автомобили с кирзовыми сапогами, хромовыми ботинками, кожаными пальто, тюками гимнастерок, брюк, постельного и нательного белья, плащ-палатками. Были здесь и автомобили, набитые пачками новеньких сторублевок».

— Эта добыча достанется скоро немцам или людям из ближайших деревень. Раненые бойцы страдают от голода, жажды, солдаты отступают, кто-то теряет самообладание, силу воли, падает духом. Как стремительно меняется человек на войне, его преследуют потаенные тревожные мысли, внутри растет страх и неуверенность, у него уже другая оптика. Со своим однокурсником-земляком Али-Солтаном Кочкаровым автор попал в кольцо окружения в боях под Великими Луками, здесь они навсегда расстались: «Могли ли мы с ним предугадать тогда или предчувствовать, что кому из нас уготовано судьбой? Каким катком пройдет по нашему поколению эта война?».

Плен

«С этим периодом моей жизни связаны самые тягостные впечатления, воспоминания». — Лагерь военнопленных в Невеле, высокая колючая проволока, автоматчики с овчарками, вокруг лагеря вышки. Немцы ежедневно формируют колонны по 250 человек из украинцев, белорусов, грузин, армян, последние идут евреи. Под конвоем гонят пленных в сторону Полоцка, за день продвигались по 20-30 километров. Колонна из пленных до 15 тысяч человек растянулась на долгие километры. Днем — дорога, ночью людей загоняют за колючую проволоку. Дошли до Молодечно, пленных разместили в казармах, от голода начался мор. Пленный Кипкеев думал об одном — как выбрать удобный момент, удобное место, чтобы сделать рывок и сбежать. Бежать, бежать, бежать: «Или смерть или свобода. Другого не хочу». 
По дороге из Молодечно в Воложин пленный наконец бросился в густой ольховый молодняк, слышал за спиной стрельбу, но быстрые молодые ноги вынесли его к вывернутой с корнями ели, нырнул под дерево в яму с болотной водой. Переждал, затаился, погони не было. Побег из плена, чужой лес, незнакомая местность, и вдруг такое интуитивное, острое наблюдение: 

«Зато ягодами черники весь лес переполнен. Утолил голод, почистил, высушил одежду и в дорогу. Неожиданно наткнулся на еле заметную лесную тропу. Она меня вывела на опушку леса. (Забегая вперед, скажу, чувство тропы, которая должна вывести куда нужно, у меня появилось с первых дней. Оно никогда за все годы партизанщины — меня не подводило. Даже в самом глухом лесу всегда есть тропа, которая должна вывести, помочь)».

Чувство тропы — это образное чувство судьбы, которая хранила партизанского командира 1-й роты партизанского отряда им. С.М. Кирова бригады им. В.П. Чкалова все долгие годы войны. Ему помогли врожденная осторожность, какая-то сверхприродная чуткость к звукам, крикам птиц, родство с окружающим лесом, острая наблюдательность, выносливость, обхождение с лошадьми, все это ему привил отец, старшие в роду мужчины. В лесу человек поневоле становится охотником, прислушивайся, наблюдай, отмечай незаметные следы, запоминай метки, будь хозяином леса, иначе из охотника быстро превратишься в жалкую жертву.
После побега началась новая жизнь, один скрывался в лесах, искал убежище, выходил к деревенским хатам, просил помощи у белорусских крестьян. Отзывчивые люди жалели, лечили, помогали хлебом, молоком, картошкой, давали ночлег на сеновале, сами рисковали жизнями, но делились с партизанами последним, лошадьми, одеждой. В деревнях проще найти понимание, здесь в основном жили небогатые белорусы. И в то же время автор подмечает, что в добротных домах на хуторах живут поляки-осадники, к ним лучше во двор не заходить, сразу пошлют кого-нибудь из семьи за полицаями:

«Осадники, которые при первой же возможности выдавали нас врагу. Многие из них вернулись в свои поместья вместе с немецкими оккупантами, захватили крупные земельные участки, полученные при панской Польше, развернули расширенное строительство хуторов и держали лежащие вокруг белорусские деревни в повиновении. На них делали ставку оккупанты в Западной Белоруссии».

Начало

«Чтобы стоять на месте, надо бежать — говорили древние, вот и партизанские отряды на одном месте долго не стояли. Они находились в постоянном движении…, маневрировали быстро и оперативно». — 1941—1942 годы — начальный период организации и развития партизанского движения, и самый сложный. В белорусских лесах только-только стали возникать партизанские отряды, разрозненные, малочисленные, не было постоянной радиосвязи с Москвой, поддержки вооружением, группы окруженцев самостоятельно собирались в боевые отряды, к ним присоединялись местные комсомольцы, активисты. Одиночка Кипкеев предпринял все, чтобы самостоятельно вооружится, нашел единомышленников из бывших красноармейцев, товарищей по общему делу. 
Хочется подчеркнуть одну важную особенность, она выявляет прирожденные лидерские качества характера Кипкеева. В наградных листах, в личном листке по учету партизанских кадров и других архивных документах повторяется эта отличительная черта политрука — самостоятельная инициатива: «Тов. Кипкеев К.А.Р. в октябре месяце 1941 г. организовал партизанскую группу и вел вооруженную борьбу на территории Воложинского р-на против фашистских захватчиков…Смелый, решительный, отважный командир». — Сначала в группе Кипкеева было четыре человека:

«Оружие находили в самых неожиданных местах. Однажды познакомился с жителем деревни Сазоновцы Филиппом Зенько. Он рассказал мне, что в июле 1941-го здесь погиб молодой офицер. Филипп отдал мне его винтовку, кожаную сумку с патронами, наган, портупею и гранату Ф-1. Так я и вооружился… Алексей Худокормов, Виталий Орлов, Михаил Москаленко, фамилию четвертого не помню. Он погиб в бою у деревни Крапивники летом сорок второго…». 

И только в июне 1942 года группа Кипкеева в составе восьми человек присоединилась к отряду им. Кузнецова. До 1967 года партизанский период с октября 1941 по июнь 1942 гг. не значился в официальных документах К. Кипкеева. После войны бывшему командиру пришлось заручиться характеристиками близкого окружения, чтобы подтвердить свой партизанский стаж: десять месяцев в оккупированном тылу Кипкеев не отсиживался в теплой хате, но активно действовал с группой проверенных товарищей. В 1968 году участие К. Кипкеева в партизанском движении за этот период подтвердили бывшие партизанские командиры:

• Казак И.П., 
• Гавриков В.А., 
• начальник разведки и контрразведки по Ивенецко-Барановичской зоны Зухба Д.К.,
• секретарь Воложинского РК КПБ Лихач В. 

Подтверждение на бывшего партизана тов. Кипкеева К. 28.08.1967 г. 

Из наградного листа: «В глубоком тылу врага на территории Налибокской пущи весной 1942г., организовав по собственной инициативе группу партизан, вооружил их и начал действовать. Из группы организовал роту партизан, а после — отряд им. Кирова… Тов. Кипкеев показал себя как мужественный боевой воин нашей Советской Родины, не дожидаясь приказов из Москвы, Кипкеев проявил инициативу…». За смелые боевые операции «лесное радио» прозвало дерзкую группу «парашютным красным десантом». За голову Кипкеева немцы объявили награду в 50 тысяч немецких марок, информационные листки были расклеены во всех общественных многолюдных местах:

«Работали преимущественно по ночам: громили гмины, расстреливали полицейских, крушили помещичьи усадьбы, нападали на обозы, пассажирские поезда, проходившие по железнодорожной линии Минск-Красное-Олехновичи-Молодечно-Лида, сжигали мосты, склады, словом сеяли панику и страх среди оккупантов… Устраивали засады на автодорогах, откуда нападали на автомашины немцев, полицейских, обстреливали эшелоны».

Оккупанты ввели непомерные грабительские денежные и натуральные налоги, в их числе подворный, поземельный, поголовный, мостовой, дорожный и другие. Крестьяне должны были отдавать новой администрации большую часть зерна, картофеля и молока:

«Мы сами себя снабжали продовольствием: мукой, мясом, солью, капустой и т.п. Их доставали в местечках при разгроме вражеских гарнизонов. Так, например, после разгрома гарнизонов в Городке, нам достались целые склады пшеницы, ржи, овса, огромное количество сыров, масла. Все это мы грузили на сани или брички и вывозили в пущу. То, что оставалось, раздавали крестьянам».

Отрывок из очерка землячки К. Кипкеева Аминат Джаубаевой (1956—2024) «Воевали до последнего» 28.07. 2015 г.: 

«Есть несколько ключевых эпизодов в биографии фронтовика, подтвержденных документально из различных источников 1941—1944 годов. В январе 1942 года командир роты в партизанском отряде имени Кирова Кипкеев участвует в разгроме комендатуры в местечке Городок в бывшей Молодечненской, а теперь — Минской области. Кипкеев сам отобрал группу в 30 человек, среди бойцов — комиссар бригады Плахин, командиры Соловьев, Мяснищев, Широков, Скворцов, Слепов и другие. Бойцы в белых халатах подошли к зданию комендатуры через дворы и огороды с тыловой стороны. Сигналом к атаке послужил бросок гранаты Кипкеева. Оборонительная Ф-1 с разлетом осколков в 200 метров полетела в окно комендатуры, туда, где было общежитие полицейских. Двух выбежавших на крыльцо полицейских в нижнем белье с автоматами Кипкеев застрелил сам. В составе группы он ринулся в помещение под комендатурой, расстрелял охрану и вместе с товарищами открыл двери тюрьмы, выпустив на свободу более 50 арестованных советских патриотов. 
Партизаны разгромили полицейский гарнизон, сожгли помещения управы, полиции, жандармерии, полевой комендатуры. Среди партизанских трофеев были автоматы, винтовки, пистолеты, боеприпасы, а также разнообразная продукция местной мельницы, маслосырзавода и обувной фабрики. Через полтора года, летом 1943 года, отряд Кипкеева повторил нападение на местечко Городок. Партизаны овладели зданием городской гмины (администрации), сожгли его, а во дворе сожгли бумаги со списками немецких налогоплательщиков из числа местного населения. Кроме того, захватив здание местной школы, партизаны Кипкеева освободили 120 молодых людей-невольников, подготовленных для отправки в Германию. В ходе боя было уничтожено 28 фашистов, сожжено два автомобиля. В подвалах маслосырзавода партизаны захватили много продуктов: головки сыра, ящики с маслом.
Впрочем, сколько их было — высот и поселков, болот и лесов, мелких рек и крупных деревень, отбитых в боях с неповторимой пользой, и не сосчитать. Как не сосчитать и спасенных ими жизней. В деревне Пугачи Минского района отряд Сулико спас от смерти 67 человек, ста двадцати — это были советские партийные работники, спасающиеся бегством от фашистов в Лисовщине, — помогли добраться и влиться в партизанский отряд. …А потом партизаны развернули «рельсовую войну». И в какое бы село ни заезжали после удачно проведенной операции, отовсюду слышали: “Эй, бабы, идите быстрей, режьте гуся, Сулико приехал!”». ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ