Жанна д’Арк, поп-легенда XV века: «Меня послал к вам Бог», или Мистика Средневековья

Сергей ГАРСИЯ

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Знакомство Жанны с дофином, как и участие её в Королевском совете предельно историзированы и превращены в какую-то средневековую поп-легенду. На самом деле там всё было проще простого. Жанну приняли — как родную, она всем очень понравилась, и первое, о чём пошла речь — это были игры. И не только спортивные, в которых девушка оказалась неплохим специалистом...

Они с дофином и герцогом Алансонским немножко поиграли в нечто вроде тенниса и даже футбола. Нет, речь идёт о других играх, гораздо более серьёзных. Ведь французы — несерьёзны в той же степени, как англичане — лицемерны, притом английское лицемерие и французская несерьёзность — это примерно одно и то же. И тогда появляется один интересный вопрос — а что же у них правда? А вот она — правда, притом от одного из первых лиц…

Король и Жанна

«На обсуждение Королевского совета был поставлен вопрос, должен ли король выслушать просительницу или нет. С самого начала спросили у нее, зачем она пришла и с какой целью. Она ответила, что скажет об этом только королю, но, когда ей заявили, что её просят высказаться именем короля, она согласилась поведать мотивы своей миссии. "Мне, — сказала она, — небесный царь поручил сделать две вещи: во-первых, снять осаду с Орлеана и, во-вторых, повести короля на коронацию в Реймс"».

Это слова президента Счётной палаты Буржского королевства Симона Шарля, сказанные уже через много лет после гибели Орлеанской девы. В них вымысел поп-легенды соединён с повседневной жизнью. Зато история о троекратном испытании Жанны звучит в данном случае вполне правдоподобно:

«Когда она прибыла в Шинон, то потребовала встречи с королем. И тогда ей показали монсеньора Карла де Бурбона, делая вид, что это король. Но она сразу сказала, что это не король, потому что короля она узнает, как только увидит, хотя никогда прежде его и не видела. Потом ввели некоего оруженосца, выдавая его за короля, но она легко распознала, что это не так. А затем из соседней комнаты вышел сам король, и, увидев его, она тотчас же сказала, что это он».

Это свидетельство из книги под названием «Записки секретаря ла-рошельской мэрии» — из самого ценного по общему мнению сочинения на тему Жанны де Арк. Но следует помнить, что книга появилась гораздо позже и была основана на некоем «Чёрном регистре», на ещё одной книге, автором которой был секретарь города Ла-Рошель. Кстати, это не та Ла-Рошель на атлантическом побережье, которую мы знаем благодаря «Трём мушкетёрам». Это другой город, — который находится недалеко от Пуатье. Очень старинный город — ещё времён первых Меровингов. Надо сказать, что неизвестный нам секретарь администрации был очень подробным летописцем этой истории, хотя непосредственным свидетелем не был. Зато граф Рауль де Гокур всё видел собственными глазами:

«Я находился в Шиноне, когда она прибыла туда, и видел, как она предстала перед его королевским величеством со смирением и простотой, подобно бедной пастушке. Я слышал ее слова, обращенные к королю: “Светлейший сеньор дофин, меня послал бог, дабы помочь вам и вашему королевству”. Увидев и выслушав ее, король, чтобы быть лучше осведомленным о том, кто она такая, распорядился передать ее под надзор Гильома Белье, своего дворецкого, бальи Труа, а также моего управляющего в Шиноне, чья супруга по имени Маргарита была известна добротой, умом и истинным благочестием».

Или ещё одно свидетельство — врач короля Реньо Тьерри: «Я видел Жанну, когда она предстала перед королем в Шиноне, и слышал, как она сказала, что ее послал бог к благородному дофину, чтобы снять осаду с Орлеана и повести короля в Реймс для коронации и миропомазания». — Ну, о боге тогда все говорили. А король — это и есть Бог, притом настоящий. Почему? А потому что бог на небе редко являет себя своим подданным, тогда как земные боги всегда спешат явить себя народу. А «человек-знамя» — это маршал земного бога. Без такого маршала и король уже не король, и человек как бы не человек... А короноваться в Реймсе было с законодательной точки зрения нетрудно. Ведь Карл не просто так окопался за Луарой, — и замки там замечательные, и город Пуатье вот уже 100 лет служил ещё одной резиденцией реймского епископа. А где коронуются короли Франции? В Реймсе. Реньо де Шартр как раз и был одно время реймсским епископом. Потом он нашёл себе более интересное занятие, но это ничего не означает. Дофина признали королём в Пуатье, а это значит, что Карл уже наполовину король. Что теперь нужно? Нужно пробиться в Реймс и короноваться уже по-настоящему. Это без драки никак не получится, однако сначала надо поверить, что это возможно. В обратном случае вообще ничего не получится, понятно? Все так и будут сидеть на попе и предаваться сомнениям.

Герцог Алансонский & Жанна

Кстати, на второй встрече Жанны де Арк с прелатами и вельможами Буржского королевства присутствовал и такой прелат (он же вельможа), о котором все потом вспоминали с большим юмором. Королевский Совет проходил в очень узкой комнатке, которую сейчас назвали бы «квартирой Родиона Раскольникова». У входа стояли доверенные дворяне герцога Алансонского — двое спиной к двери (оба с факелами), и один (лейтенант Равель) стоял к ним лицом — и тоже с факелом. Они стояли абсолютно неподвижно: Он гарантировал, что Они — не подслушивают, а Они гарантировали, что Он не подслушает. Понятно? Поэтому они так и стояли неподвижным треугольником. Гулять по коридору замка строго запрещалось. Если кто-нибудь приближался к этой «келье», дворяне в латах громко кричали все втроём:
— Бодливая корова!
«Бодливая корова» — «vache qoi donne de la corne» — это была такая очень популярная в то время шутка. Ну не ругаться же, как ругаются солдаты, правильно? Герцог Алансонский оставил небольшие воспоминания о знакомстве с Жанной де Арк. Дофин и Жанна сидели на какой-то скамейке, когда к ним подошёл герцог Жан. Дофин представил его:
— Это мой кузен ...
Жанна встала перед герцогом, чуть поклонилась и... протянула Его Высочеству руку для поцелуя. Потом сказала:
— Добро пожаловать, господин герцог! Вот и вся наша королевская кровь собирается.

Надо сказать, что герцогу она очень понравилась. Очень-очень! Ну, люди они были молодые и симпатичные. Почему они должны были не понравиться друг другу? Герцог даже свозил, в конце концов, в свой родовой замок Сен-Флоран-сюр-Шер возле Буржа, где познакомил с матерью и с... женой. И жена была в ужасе, и мать — в шоке: это кто такая?! Но закончилось всё восторженными поцелуями, смехом, громкими обязательствами, даже «обнимашками». Герцогиня Мария Алансонская целовала руки Жанне и говорила: «Моя прекрасная юная девочка!»... Однако жена герцога Жанна Орлеанская сидела как каменная. Только её купленные в Венеции очки то и дело падали в блюдо с котлетами. Проблема в том, что брак у них был — проблемный, бездетный, явно неудачный. Её светлости нравились другие молодые мужчины, и она не скрывала этого факта. А тут ещё муж привозит симпатичную девицу, сволочь. Да ещё какую — почти ровня принцам крови! Дофин ещё не обозначил статус этой девицы, но она всеми любима и всюду принята, что даёт основание подозревать её в самых больших придворных амбициях. Вот только любовницей она вряд ли станет — дофин предпочитает женщин постарше...

Сидела герцогиня Жанна (кстати, дама культурная, стройная, симпатичная) и только улыбалась для приличия. У принцесс тоже, знаете ли, бывают мужья, и они, как правило, — единственные в жизни. Два раза за принцев замуж не выходят, ясно же? Принц бывает только один, а все остальные — уже не принцы. Но Жанна де Арк успокоила публику. Герцогу скоро нужно было ехать в Труа, где находилась ставка командования на Луаре — он должен был возглавить довольно большой отряд войск и уйти с ним «за речку» — поэтому Дева сказала Марии Алансонской:
— Не беспокойтесь, мадам! Я привезу его вам в том же виде, как он сейчас стоит перед вами, а может, и лучше.
Это всё мы знаем из записок герцога Алансонского. Ах, да! Ещё мы знаем, что, по словам герцога: «У Девы красивая грудь и ласковый голос». — Ух, как она ему понравилась! Словами не передать.

О заседании Королевского совета он тоже кое-что написал. Заседали члены Королевского совета на длинных сундуках с плоскими крышками, в которых хранилось всякое тряпьё, даже и необязательно ценное. В то время жили экономно, а хранить одежду, скатерти и ковры — это было целое искусство. Ткани же были натуральные, искусственных, извините, ещё не придумали, поэтому вещи — гнили, плесневели, впитывали запахи или выгорали на солнце. В то время многие знатные господа выглядели совсем не знатно, и никто этому не удивлялся. И не будем уж упоминать тот факт, что одежду с удовольствием кушала моль. С аппетитом! И кстати, именно такой вечный житель гардероба и появился в самый напряжённый момент — это когда все решили отправить Жанну в Пуатье. Моль начала порхать над столом, как бабочка, после чего герцог Алансонский сказал летающему насекомому: «Я этого не прощаю!» — «Je ne pardonne» — и моль мигом улетала в соседнее помещение. Притом каноник Жерар с таким же сакраментальным юмором добавил, обращаясь к Жанне:
— А сколько блох тут у нас и клопов... ой-ой-ой, моя дорогая!

Французских принцев традиционно называли «дети Франции». Так вот: этих «детей» преследовали «бодливые коровы», их жрали клопы, блохи и прочие домашние насекомые. Эх, тяжело без дихлофоса! Очень тяжело. Даже охрана у дверей и та не спасает. Не будут же они моль ловить, право же?! Иначе это будет уже какая-то сказка братьев Гримм о глупом короле, а Буржский король глупым не был. Скорее — наоборот. Что касается блох и клопов, то это такая интересная категория насекомых, что стоит только немножко дать им послабление, и они, уже не стесняясь, садятся буквально на всех — на юных девушек и почтенных матрон, на королей и рыцарей, даже на бодливых коров тоже садятся и присасываются, как вампиры. И все эти прекрасные замки — Шинон, Мэн и Лош, в которых живал дофин, представляли собой постоянные резиденции Их Величества кусачих насекомых французской Короны. Дихлорфоса в продаже нету, понимаете? Есть только тапок с надписью: «Прихлопни меня, если сможешь». И как только не избавлялись от них, как только с ними не воевали! В Англии писали целые трактаты о борьбе с насекомыми, но клопы и тараканы с удовольствием читали эти трактаты, поэтому оставались неуязвимыми даже для англичан.

Пажи общаются с Жанной…

Всё время пребывания в Шиноне Жанна жила в замке Кудре — прямо в центральной башне. Её устроили, как знатную гостью (в то время это имело большое значение), но клопы и блохи на аудиенцию к ней так и не явились. Зато страшно дуло сквозь закрывавшие узкое окно деревянные ставни. К прекрасной гостье приставили пажа по имени Луи де Кут, хвастливого и говорливого молодого человека из семьи бывшего камергера Орлеанского дома. Прежде он был пажом графа де Гокура, но де Гокура зверски раздражали глупые подростки и он охотно уступал их любому желающему. Другой паж Жанны звался Раймоном. Раймон происходил из простонародья и служил лакеем (варлетом). Он тоже входил в штат обслуги графа де Гокура. Горожанин, судя по имени. Фамилия его неизвестна. Но самым невыносимым типом оказался слуга-истопник… Вот что значит «жалует царь, да не жалует псарь». 
Если паж Луи де Кут — приставуч, как нечистая сила, то лакей этот вечно дрыхнет на коврике у камина, повернувшись задом, как свинья, и ни на что вообще не реагирует. В конце концов, Жанна выслала разгильдяя спать на кухню (сказав на прощание: «Потрудись найти свой второй сапог, скотина!») и, закрыв за ним дверь, сама добавила огня в камине. Вроде чуть потеплело. Она ещё раз оглядела комнату — то ли это камера, то ли келья. Когда-то в 1306 году в этой башне содержали верхушку ордена тамплиеров, и с тех пор здесь мало что изменилось. И всё так же дует из всех щелей. А комната находилась довольно высоко — вровень со стрижами.

В 1173 году полётом стижей над рекой восхищался сэр Уильям Маршалл, «Алый лев», один из блестящих британских рыцарей Средневековья, личность до того легендарная и мистическая, что его изображают в 21 веке в виде одного из героев компьютерных игр про вампиров. Однако — вот вампиром сэр Уильям как раз и не был — он был «рыцарем пяти королей» и очень знаменитым бойцом на турнирах. В лондонском Тампле, в Церкви тамплиеров среди кенотафов рыцарей ордена есть и каменное изображение сэра Уильяма в орденском облачении. Мистика Средневековья, да и только! А ещё есть очень интересный английский документальный фильм 2007 года, который называется «The greatest Knight», что значит «Величайший рыцарь» — фильм можно найти ВКонтакте: «Он жил в этой башне и написал замечательное стихотворение!» Да, сэр Уильям умел писать стихи. 
Жанна посмотрела под ноги: на полу лежали три замечательно красивых и дорогих ковра с благородными оленями загадочного синего цвета.

«Олень святого Губерта был обычным лесным оленем, но он принёс людям сияющий крест на рогах», — почему-то подумала Жанна и рукой прогнала каких-то летающих насекомых:
— Кыш отсюда! Кыш! Сейчас ещё клопы придут, не дай бог! Я представляю, как клопы жрали благородного рыцаря Уильяма! 
Да уж, можно сколько угодно побеждать на рыцарских турнирах — это легко. А ты попробуй прогнать клопов! Я посмотрю, как это у тебя получится. С такими мыслями она легла спать.

Аудиенция в Шиноне

Утром Жанна умылась над довольно забавного вида бочкой (из-под пива, что ли?) после чего они с Луи де Кутом и с оруженосцем герцога Анжуйского, а так же с эскортом в 50 конных лучников поехали в город Пуатье, где располагался верховный суд и парламент Буржского королевства. У лучников, как сразу заметила Жанна, были абсолютно немецкие физиономии, но в этом не было ничего особенно удивительного — у дофина служило много наёмников. Всем известный капитан де Ла Гир был командиром целого подразделения из таких же немцев, чехов, испанцев и — итальянцев, и эти белобрысые молодцы тоже были из его команды, вероятно. Жанна довольно долго их изучала, каждого по очереди, а молодцы — все, как один, улыбались ей во всю зубастую морду. Интересная же дамочка эта Жанна, правда ведь? Брюнетка, и вполне симпатичная. Один из лучников даже что-то сказал на немецком. Жанна выросла на границе с германскими землями. Она поняла, что он ей сказал, и ответила примерно тем же самым, и тоже по-немецки. Потом показала язык, повернулась к немцу спиной и окликнула оруженосца своего Жульена де Орбен-Симона:
— Коня мне!

Интересно, а на французском они говорят, эти вечно нищие и бескультурные немцы, потомки древних готов с юга России? Едят одну пожухлую капусту в своём любимом «фатерленде», а потом приезжают в Бурж, чтобы наёмничать. Однако наёмные немцы были надёжнее родных французов. Во всяком случае, ещё не было случая, чтоб наёмник из Германии дезертировал к противнику. И дисциплинированы они куда получше, чем шотландцы. Шотландцы-то анархисты по своей природе: говоришь шотландцу: «Так нельзя!», а он отвечает: — «Я что хочу, то и делаю!» После аудиенции в Шиноне 10 марта 1429 года Жанне, как принцессе Дома Валуа был предоставлена свита, с которой она даже не успела толком познакомиться:

• совсем юная фрейлина Анна де Беллье, 
• паж Луи де Кут, 
• капеллан Жан Паскерель (очень интересный тип, кстати), 
• секретарь Николя де Бутон,
• писец Мателен Рауль. 

Кроме того, ей был придан отряд шотландской охраны из 12 человек во главе с Лучником Ричардом Кларком. Ричард Кларк по такому случаю оделся, как француз, и постригся, что как-то сразу изменило его довольно диковатый облик, а ещё пообещал, что немедленно расстанется с баклажкой крепкого самогона. Жанне выделили 12 лошадей, которых Ричард Кларк сразу оценил как «так себе лошадки», и предоставили право иметь свой штандарт. Теперь она была как бы рыцарем-баннератом. Но штандарта как такового пока ещё не было. Его надо было придумать.
А ещё она получила золотые дворянские шпоры взамен серебряных, которых никогда не носила, маршальские доспехи и полуторный меч коннетабля Бертрана дю Геклена — настоящий! А тот меч, с которым Жанна приехала, — никакого впечатления не произвёл. Знатоки оружия только ухмылялись.
— Вы лучше уж пользуйтесь подарками Его Величества, а этот меч отошлите домой вместе с вашим братом, — тихо посоветовал королевский сержант Бените. — У вас хорошее оружие, даже чувствуется «старая школа» оружейных мастерских Брабанта. Многие молодые люди приезжают на службу вот с такими старинными мечами. И кстати, вряд ли он принадлежал дю Геклену. Судя по надписи на лезвии, это меч кого-то из свиты Карла Великого, хотя... я могу и ошибаться, — подытожил королевский сержант. — Когда у вас, прекрасная мадемуазель, будет свой небольшой замок над речкой и синие ласточки на гербе, тогда вам пригодится этот старинный меч.
— Да?
Сержант подсказал:
— Он станет замечательным украшением гербового зала.
Жанна спросила:
— Как ваше полное имя?
Она мельком слышала, что Бените происходит из очень древней фамилии, — это Луи де Кут как-то раз сказал юной фрейлине Анне, а Жанна подслушивала их разговор, сидя под дверью. Но всё примерно так и оказалось.
— Меня зовут Пьер Бените де Аркапер, но все меня зовут просто Бените, — объяснил королевский сержант. — Один из моих предков по прозвищу Луп, герцог Аквитании, был убит воинами Пипина Короткого, а другой превратился в героя рыцарских романов, поскольку пал в бою, сражаясь плечом к плечу с маркграфом Роландом. Как видите, я не самый удобный товарищ в далёком путешествии, — пошутил королевский сержант, — поэтому я с вами в Пуатье не поеду. С вами поедет мессир де Клерамбо. А мы встретимся уже в Орлеане. У вас — великое будущее, мадемуазель, поэтому постарайтесь не делать ошибок. Помните: в вашей ситуации всякая ошибка — разрушительна не только для вас, но и для всех, кто вам поверил ...
— Вы пристав?
— Да, я обеспечиваю безопасность.

В Пуатье

Королевский секретарь Ален Шартье писал о поездке в Пуатье: «Король поступил, как следует мудрому государю. Он решил ни отринуть Деву, ни привлечь к себе прежде, чем не будет выяснено, кто она такая, несёт ли добро или зло, истину или притворство, красоту или уродство». — Ну, с уродством всё понятно. С уродами борется сержант Бените из рода де Аркаперов. Объезжая в город Пуатье, с собой прихватили жареных кур, хлеба, мёда, много слив и корзинку клубники для прекрасной особы в костюме оруженосца, а ещё прицепили к солдатскому седлу того самого шибко говорливого немца целую сумку мыла, отмеченного особым клеймом в виде треугольника и короны — это мыло из Англии, очень ценный трофей, кстати говоря. Только у англичан есть достаточное количество пальмового масла для изготовления такой хорошей и дорогой продукции, да ещё у итальянцев иногда бывает, поэтому итальянское мыло тоже — как на выставке, самый высший сорт. 4 пенса за брикет (cakes), как говорят торговцы на Английском острове и даже иногда в Париже. В Париже ведь хозяйничает английский регент герцог Бедфорд, правильно? Но оно примерно столько и стоит. Есть ещё белое испанское мыло с оливковым маслом, но оно уж «совсем дефицит» во Франции и стоит очень дорого. В то время обычное мыло было хорошим экспортным товаром.
Мыло из Англии по пути «закинули» в замок Кло-Люс. В то время это был немножко не тот розовый домик, в котором скончался в 1519 году Великий Леонардо да Винчи. В 1429 году там стояла скромная на вид дворянская фортеция, принадлежавшая капитану де Амбуазу. Тому самому, который любил втыкать ножи в де Ла Треймуля. Мыло оставили у экономки мадам Маргариты Дали (в 1437 году она стала заведующей королевским гардеробом в Луврском замке в Париже), потом посидели в городе Амбуазе в нормальной ресторации на берегу Луары с нормальным для этих мест совиньон-бланом в больших жёлтых бутылках (с дохлыми насекомыми на мутном дне стеклотары). И, немного помечтав о чём-то неопределённом, — медленно поехали дальше. В пути немного даже поругались на местные нравы: это надо же — красное вино подают, понимаешь, только с мясом, но жареная козлятина на Луаре почему-то не в почёте! В остальной Франции случается, что и козлов едят. Гурманы!

И вино у них — очень на любителя. Франция делится не только на знатные Дома аристократов, но также и на «винные дома». И представьте, что мажордом короля и «controleur general de la bjuche» — дословно «главный контролёр королевского рта» — мессир де Клерамбо не нашёл в ассортименте ресторана своего любимого «кира» — белое вино Шато-Шалон, подслащённое черносмородиновым ликёром — «creme de cassis», и был очень этим разочарован: разве так можно?! «Кир» — это современное название, появившееся благодаря мэру Дижона Феликсу Киру, учившему в 1945 году своих поваров, в каких пропорциях надо смешивать алкогольные напитки, а во времена Жанны де Арк «кир» пили как аперитив, даже не придумывая ему название. Просто смешивали что повкуснее, и пили, не задавая вопросов. Но это тоже считалось дурным кабацким занятием, поэтому «кир» в ресторации не подавали. Только кларет (будто для мальчиков). Или лосося под шардоне — тоже в грязных бутылках (это строго для мужчин)... Зато увидав итальянские зелёные цуккини на жаровне, Жанна с удивлением спросила у повара:
— Вы их готовите?

Дело в том, что мама Жанны бывала в Риме, и потом всю жизнь говорила, что цуккини придуманы природой не как еда, а как украшение ... А жрать надо кабачки, вам понятно? Они для этого и созданы. Тем более весна начинается! И всё ещё будет — и жаркие Собачьи дни в середине июля, когда вся Франция идёт купаться (Собачьи — это в честь Сириуса, Собачьей звезды), и крестьянские праздники позднего лета и начала осени, когда любой крестьянин мог пригласить к себе соседа, чтобы выпить вдвоём и хорошо поесть жареных кабачков. И спешить как бы некуда, вот никто поэтому и не спешит. Спешка осталась в марте. Если поехать вдоль реки к холмам Сансерра, то увидишь множество прекрасных, или наоборот — грозных замков. Некоторым из которых почти столько же лет, сколько самой Франции, и попадёшь, в конце концов, в замок графов де Монсоро. А если поехать в другую сторону, где город Анже и мощный Анжерский замок, то рано или поздно попадёшь в маленький и шикарный замок Риво, принадлежавший важному чину администрации дофина — графу Луи де Бово, из семьи которого происходила юная фрейлина Анна де Беллье, а потом заедешь прямо в феодальную сеньорию господ Ришелье, что в Тюрени. Там совсем недалеко. 
Известно, что примерно в то же время, когда Жанна де Арк приехала за своим счастьем в замок дофина, сын знатного маркиза с берегов Крезы на границе Бренны и Пуату — Соважа дю Плесси женился на провинциалке Анне Клер Перрин де Клерамбо. Брат которой, Луи, состоял в штате «лучших слуг» дофина, и который (как только брак был официально заключён) мигом переписал на зятя своего Жоффруа дю Плесси одну из своих сеньорий под называнием Ришелье, что переводится как «богатое место». Сестра-то была, увы, не красавица, сами ж понимаете. И уже не юная девушка. За такой «принцессой» надо большое богатство давать, а то совсем детей не будет. И уже после гибели Жанны на свет появится первый во Франции герцог Ришелье. Что касается отца Анны и Луи де Клерамбо, то это был один из дворецких дофина Карла. Он тоже звался Луи де Клерамбо и именно он вместе с Луи де Кутом и Жаном де Дьёлуаром сопровождал Жанну де Арк и её оруженосца в город Пуатье. Это был своего рода «звёздный час» для их скромной фамилии. Это ж невероятно — сопровождать Деву в Пуатье! Но здесь мы немножко отвлечёмся: 

«Звёздный час» — это хорошо для участников ток-шоу на телевидении. Что касается настоящих людей, то у них и счастье настоящее. Самым знаменитым представителем рода маркизов дю Плесси был, конечно же, кардинал Арман дю Плесси, герцог Ришелье, в будущем тоже хозяин этих мест. Он даже основал город в центре той самой синьории — город Ришелье. Знатный род, начинавшийся с рыцаря Жоффруа и молодой дамы Анны Клер Перрин, дал Франции двух (извините) кардиналов, из-за которых дворянская фамилия так и не стала сильной и многочисленной, а также одного премьер-министра и трёх маршалов французской армии. Среди герцогов Ришелье людей мелких вообще никогда не бывало. Ну, разве ж только видный военный теоретик 18-го века маршал Арман де Ришелье замечательно торговал вином из Бордо, и то он это делал по причине недостатка средств на роскошный образ жизни. А герцог тратил миллионы. Что касается одесского дюка Ришелье (он же премьер-министр Франции), то он обладал среди многих титулов и титулом графа де Шинона. Он был условным владельцем бывшего королевского замка на Луаре. Род герцогов Ришелье окончательно угас в 1952 году. 

Кстати, двор дофина в этот момент весь переезжал в Пуатье, а дофин — в Шенонсо. Места в замке Шенонсо было, прямо скажем, маловато, поэтому Жанну с её оруженосцами поместили в городском доме одного из юристов дофина — господина Жана Работе. И вот здесь началось настоящее испытание — и не всегда приятное. Юношу в ней уже не видели. Всё как бы перевернулось. Теперь в ней видели переодетую девушку. Расследование длилось около трёх недель. Что это было за расследование? Вполне предсказуемое — религиозное. Кстати, именно этот аспект личности Жанны де Арк вызывает самые большие разногласия — даже юмористические. Ведь согласно самой распространённой версии Жанна де Арк претендовала на «святость», во всеуслышание заявляя, что слышит и даже видит... святых. Да, именно святых, а не грешных. Приводить здесь подробный список святых существ с вашего позволения не будем. Только сразу скажем, что куклы Барби среди них не было. Также оставим в покое версию об очередной эпидемии отравления ржаной спорыньей или версию, согласно которой Жанна была вполне созревшей жительницей психиатрической больницы. Это как раз наиболее юмористическая версия событий. Однако на безумную кликушу она похожа как раз таки не была, и даже наоборот. Жанна всех очаровала своим светлым обликом и безупречным женским обаянием. И конечно, Жанну проверили на девственность. Здесь с ней не играли в мальчиков, нет. Проверял, скорее всего, королевский врач Тибо Тьерри. А кто ж ещё? Но результат вполне очевидный. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

На обложке: худ. Поль Деларош. «Допрос Жанны кардиналом Винчестера», 1824 г.