17, 18 августа 1941 г. Из цикла "Календарь войны. 70 лет назад"
17 августа - советские войска оставили Николаев.
Ставка ВГК образовала Одесский оборонительный район, в который вошли соединения Приморской армии, силы Одесской военно-морской базы с приданными кораблями Черноморского флота, части народного ополчения. На территории района созданы 4 мощных оборонительных рубежа.
Немецкие войска взяли Херсон, Унечу и Сураж.
Вторая амнистия поляков, находящихся на поселениях в различных районах СССР (всего было амнистировано 389 тысяч человек).
Американская дипломатическая нота Японии с резким осуждением ее действий в районе Южных морей.
СССР и Англия предупредили Иран о необходимости принятия мер против наводнивших страну немецких «туристов».
Ленинградская оборонительная операция. Немецкие войска заняли Нарву.
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. Войска Группы армий «Юг» заняли Николаев. 17 августа начались бои на подступах к Днепропетровску.
Гальдер: "Потери за период с 22.6 по 30.7 1941 года: Ранено — 7964 офицера, 224364 унтер-офицера и рядовых; убито — 3292 офицера, 64 778 унтер-офицеров и рядовых; пропало без вести — 315 офицеров, 17 670 унтер-офицеров и рядовых.
Итого потери за период с 22.6 по 30.7 составили 318 333 человека, то есть 9,63% всех войск, действующих на Восточном фронте."
* * *
18 августа - по приказу ГКО немцы были депортированы из Крыма.
Всего, учитывая смешанные семьи, было выселено до 62 тысяч человек.
Немецкие войска заняли Стародуб.
Немецкие войска вышли к Запорожью. Советские войска в этом районе практически отсутствовали.
Немецкая 20 горная армия начала наступление на Мурманск.
Правительство Великобритании создало Государственную пожарную службу.
Смоленское сражение (1941). Группа армий «Центр» обошла Гомель с востока.
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. Группа армий «Юг» вышла на Черноморское побережье у Очакова. 1-я танковая группа продвигается к Никополю.
18 августа. Вечером 18 августа была взорвана плотина ДнепроГЭСа.
Гальдер: «У противника появилось оружие массированного огня, подобное нашему шестиствольному миномету. Калибр — 12,5 см, дальность стрельбы — 2—3 км. Может быть, это ракеты (так называемые „сталинские органы“)».
________
Комментарии
"Оперативная сводка за 17 августа
В течение ночи на 17 августа наши войска продолжали вести бои с противником на всём фронте.
Наша авиация во взаимодействии с наземными войсками продолжала наносить удары по войскам противника и атаковал его авиацию на аэродромах.
В течение 17 августа наши войска продолжали вести ожесточённые бои с противником на всем фронте. После упорных боев наши войска оставили города Николаев и Кривой Рог. Николаевские верфи взорваны.
По неполным данным, за 16 августа в воздушных боях сбито 19 самолётов противника.
Наши потери - 12 самолётов.
В Чёрном море наши породные лодки потопили два крупных румынских транспорта."
"Оперативная сводка за 18 августа
В течение ночи на 18 августа наши войска продолжали вести бои с противником на всём фронте.
В течение 18 августа наши войска продолжали вести ожесточённые бои с противником на всём фрегате. После упорных боёв наши войока оставили гор. Кингисепп.
По уточнённым данным, за 16 августа, в воздушных боях сбито не 19 немецких самолётов, как указывалось ранее, а 25 самолётов. За 17 августа в воздушных боях сбито 22 немецких самолета. Наши потери - 18 самолётов.
В Балтийском море наши торпедные катера и авиация потопили немецкую подводную лодку и два транспорта противника."
Народ по такому случаю устроил разнузданный грабеж магазинов и складов. Проезжая по Карла Либкнехта, Пётр Николаевич хотел было тормознуть у магазина “Хлеб – бакалея”, из дверей которого десятки людей, в основном крепких мужиков, невесть как открутившихся от мобилизации, тащили мешки с мукой, крупами, сахаром. Дебелые тётки пёрли коробки макарон и даже ящики с бутылками “Нарзана”. Хотел выйти и пальнуть из нагана в эту озверевшую толпу хотя бы для самоуспокоения. Но шофёр понял намерение шефа и отрицательно покачал головой, дескать, нельзя, растерзают на раз…
– Будь человеком, тормозни на минуту! – приказал-попросил водителя. Тот нажал на гальма.
Опустив стекло, Первый секретарь высунул волосатую руку и с наслаждением расстрелял обойму в клокочущее человеческое непотребство.
Никто даже не обернулся на выстрелы, лишь одно витринное стекло лопнуло легко, почти беззвучно, некрасиво опав у стены, и похабно, разбросав отвратительные варикозные ноги, осела у ступенек магазина красномордая тётка, рассыпав сумку то ли с сахаром-песком, то ли с манной крупой...
– Поехали! Сейчас кугутня недобитая богует. Выходит, зря мы их четверть века перевоспитывали. Только в шлейке ходить могут. Ничего, мы ещё вернёмся. Всем воздадим…
Роман "Вчера", http://samlib.ru/z/zoin_o/
Тихо и осторожно, как по мавзолею на Красной площади, шли потерной палачи ДнепроГЭСа, которым предстояло вскоре привести в исполнение приговор ГКО. Медленно вёлся и непростой разговор.
– Ну вот, товарищи, нужная горизонтальная отметка, – продолжал Шацкий, – это конец монолитной части плотины. Дальше пойдут быки, несущие водопропускные затворы. Здесь наиболее слабое место и разрушения будут вполне щадящими…
– Ну вот и хорошо, – согласился Эпов, – давайте от этого репера отмерим метров 30-40. Да, от этого знака. Над нами 10-й бык, от него и наметим фронт укладки мешков с взрывчаткой. У нас 400 мешков. Пусть фронт закладки тола займёт 35-40 метров… С каждой стороны, с западной и восточной, закупорим песком. Мешков по сто с песком, думаю, будет достаточно, чтобы взрывная волна не разбежалась по потерне, а пошла на разрушение вверх и в стороны…
Молоденький капитан, с усиками под Чапаева, замначштаба 516-го отдельного инженерно-сапёрного батальона, приданного для обеспечения работ, спросил, как бы для перепроверки собственных сомнений: – А что, бывает, что и не хватает мощности для выполнения за...
Борис Эпов рассмеялся: – Ещё как бывает. Помню в декабре 31-го взрывали храм Христа-Спасителя. Так с первого раза только окна повышибало и поповскую перхоть из закутков выдуло. Пришлось ещё и ещё повторять закладки взрычатки, пока не управились…
– Товарищ капитан, сколько зисов сможете привлечь завтра с утра под перевозку тротила? – спросил Эпов представителя инженерно-сапёрного батальона. – Надо не меньше восьми “ЗИС-5”.
– Где их столько взять? Разве что у зенитчиков машин пять попробую с утра одолжить, у них всё равно снаряды на исходе, подвозить нечего…
– Отлично. Тогда за две ходки всё с Мокрой и заберёте. Теперь о разгрузке. Машины зайдут в потерну с левого берега, сапёры разгрузят мешки, но грузовики задом выехать обратно не смогут, здесь не развернуться. Поэтому будем разгружать плотненько у северной стены, а порожние зисы выедут вперёд через тот портал, где мы с вами зашли, вернутся на левый берег по плотине и опять в Мокрую за остатком взрывчатки...
В девять вечера с минутами, когда огонь по бикфордовым шнурам достиг запалов, грянул взрыв. Стоя уже на выезде с моста через шлюз, подрывники сначала почувствовали грозный толчок земной тверди под ногами, а затем увидели, как на сливной части плотины вдруг возник неуклонно надувающийся из эпицентра, где-то из потерны, пузырь мрачного неразборчивого цвета. Затем на миг небо над полукружьем плотины стало красно-кирпичным, как при сливе шлака из ковшей на полигоне шлаковых отходов “Запорожстали”.
Многометровые глыбы расколотого ударной волной бетона адским напором воды обрушились вниз, к подножию плотины, открывая путь более чем трём кубическим километрам воды Днепровского водохранилища, в просторечии озера Ленина. Сине-зелёный водяной “язык” высотою примерно 30 метров и шириной около полутора сотен метров на глазах изумлённых подрывников в миг перемахнул, не вздрогнув даже, через мелкие скалы и острова, не ощутив препятствий и заметно расширяясь, растекаясь по свободному пространству нижнего бьефа, за считанные мгновения воткнулся в безмятежные дотоле воды нижнего бьефа, разметав их по сторонам фантастическими фонтанами и водоворо...
продолжил бешеный бег и накрыл остров Хортицу, береговую часть Старого города и прибрежные сёла неистово и утробно гудящей водяной стихией… И эта кошмарная волна понеслась, всё сметая, на юг, к Никополю, Каховке и Херсону, где как раз пытались перебраться на Левый берег Днепра полностью деморализованные и полуразгромленные части 2-го кавалерийского корпуса, 9-й и 18-й армий Южного фронта.
– Боже ж ты мой!.. – Не по-чекистски прошептал командир полка НКВД, поднеся руки вискам. – Что же мы наделали? Почему такая брешь?..
Почему вместо расчетных 35 метров образовалась брешь шириной метров полтораста, было понятно только Эпову и Шацкому. То, что не успели заглушить потерну после укладки тола со стороны Левого берега, направило ударную волну не только вверх, но и вдоль плотины к шлюзу. Поэтому и такой результат. Да и двадцать тонн – заведомо перебор, перестраховка, хватило бы и пяти…
Грохот водопада практически не давал говорить.
Даже фрицы на Правом берегу оцепенели от удивления, разглядывая запорожскую Ниагару, и прекратили артиллерийско-миномётный обстрел 6-го посёлка.
...когда к утру основной девятый вал прошёл, на вербах, вязах и дубах в днепровских плавнях от Запорожья до Херсона остались висеть в изуверских позах десятки тысяч красноармейцев, погибших или погибающих мучительной смертью. Многие были ещё живы и корчились под палящим солнцем, не в состоянии отцепиться от ветвей и доплыть до спасительного берега – местами ширина Днепра теперь достигла трёх километров.
Немцы, появившись утром 19-го на незатопленных участках Правого берега, развлекались тем, что достреливали красноармейцев, висящих в пределах уверенного выстрела, тренируя навык прицельной стрельбы. Но и такая смерть была, вероятно, избавлением и благом, потому что тем, до кого было не дотянуться выстрелом весёлым гансам, кто завис ближе к Левому берегу, придется не один день усыхать под августовским солнце от жажды и ран, умоляя всевышнего даровать хоть какую, но быструю смерть…
Едва очередному отряду немцев буквально на следующий день удалось захватить Хортицу, они согнали женскую часть населения расположенного на высоком Правом берегу села Бабурки и приказали убирать тела утонувших красноармейцев, разбросанные по полям и огородам...
На всём протяжении низовьев Днепра на берегу и в плавнях копошились десятки тысяч красноармейцев и кавалерийских лошадей. Дьявольская волна вначале подхватила их и вознесла на свой многометровый гребень, а затем повертела, не раз перевернула, потерзала, поиграла и бросила, опустила, наколола на обломанные ветви деревьев и кустов речного побережья.
В одночасье погибло и всё, что плавало по Днепру и оказалось в нижнем течении реки. Пассажирские пароходы, буксиры, баржи, канонерки, мониторы и катера Днепровской флотилии были потоплены или выброшены на мелководье в плавнях. Говорили, например, что монитор "Волочаевка" был выброшен на Левый берег и на следующий день в таком положении, по пояс в песке, ещё вёл огонь по врагу... боезапаса…
Кроме войск и селян, в плавнях погибли и десятки тысяч голов скота, согнанного к Днепру с Правобережной Украины для переправы в глубокий тыл. Невыносимый смрад от разлагавшихся останков скота и людей разгулялся весной и в начале лета 1942 года, и уцелевшим жителям плавней пришлось запустить огороды и на протяжении многих дней сжигать и закапывать скотину, хоронить бойцов...
Роман "Вчера" http://...