Китайца видишь? А он есть!

Трудовые мигранты, прибывающие в Россию по правительственной квоте, получили послабление: впредь им не нужно будет сдавать экзамен по русскому языку. Соответствующий законопроект на прошлой неделе в третьем, окончательном, чтении приняла Госдума.

Как сделать так, чтобы гастарбайтеры из Средней Азии не бросались в глаза (фото: russian.cgtn.com)

В итоговой версии документа прописано, что от сдачи экзамена освобождены лишь те гастарбайтеры, чья работа не предполагает непосредственного общения с людьми. Водители, продавцы, медицинские работники и т.п. по-прежнему обязаны будут проходить экзаменационные испытания.

Важное пояснение: все эти нововведения касаются лишь иностранных работников, прибывающих в Россию из визовых стран в рамках квоты, ежегодно утверждаемой правительством. Потому речь идёт о незначительном количестве трудовых мигрантов – в этом году утверждённая квота составила всего 235 тыс. человек. При этом МВД сообщало, что общее количество гастарбайтеров составляет около 12,5 миллиона. Возникает вопрос: а как же быть с остальными?

Невидимые китайцы

Понятно, что послабления возникли не сами по себе – их активно лоббировали представители бизнеса. В частности, вопрос о введении экзаменационных льгот для «квотных» мигрантов поднимался в ходе Петербургского международного экономического форума. Представители «Опоры России» тогда говорили о том, что компании, привлекающие мигрантов из-за рубежа, вынуждены за свой счёт вывозить иностранных работников, не сдавших экзамены.

«Мы столкнулись с тем, что процентов 90 не сдают [экзамен]. По какой причине? Потому что нет вьетнамских переводчиков. Рабочих пригласили в Сахалинский государственный университет на эти экзамены, посадили за компьютер, сказали: отвечайте на 120 вопросов», – поделился глава ООО «Ювеста компани» Юрий Дьяков. При этом, объясняет он, изначально предполагалось, что вьетнамские рабочие станут централизованно жить на стройплощадке, будучи отрезанными от внешнего мира. Так что знание языка в данном случае им объективно не требовалось.

Кстати, создание таких импровизированных «резерваций» для иностранных работников уже вполне сложившаяся практика, в некоторых отраслях вполне успешно себя зарекомендовавшая. В частности, слышны рассказы о рабочих из Китая, привлечённых для строительства новых станций столичного метрополитена. При этом, в отличие от выходцев из Узбекистана или Киргизии, китайцев на улицах не видно. «Китайцы трудятся у нас в основном в государственных проектах. Они инвестируют в объекты у нас, но с условием – рабочие только свои, китайские. Вот сейчас в Москве делают второе кольцо в метро. Его не очень показывают, потому что там работают одни китайцы. И они его роют с бешеной скоростью», – рассказывал ещё несколько лет назад глава Центра аналитических и практических исследований миграционных процессов Вячеслав Поставнин.

Закономерно возникает вопрос: если трудовые мигранты могут быть «невидимыми», трудиться только на определённых объектах и только под контролем работодателя, то почему бы этот опыт не распространить на весь рынок труда?

Создание «резерваций» для иностранных работников уже сложившаяся практика. слышны рассказы о рабочих из Китая, привлечённых для строительства новых станций столичного метрополитена. в отличие от выходцев из Узбекистана или Киргизии китайцев на улицах не видно. почему бы этот опыт не распространить на весь рынок труда?

Выйдут из подполья?

Впрочем, не всё так просто.

«Невидимыми» те же китайцы оказываются лишь на образцово-показательных госстройках. В реальности же в столице уже не один год существуют целые подпольные чайнатауны. Самым известным из них вплоть до пандемии считалось Люблино – здесь даже курсировали маршрутки с иероглифами на табличках. Центром неофициального чайнатауна считается гостиница «Дружба». Примечательно, что ещё в 2019 году правоохранительные органы обнаружили здесь китайский «расчётный центр» с ежедневным оборотом в десяток миллионов долларов в день.

Несмотря на то что из-за пандемии многие китайцы уехали на родину, чайнатаун продолжает успешно функционировать. В СМИ периодически даже появляются репортажи оттуда с подробными рассказами про подпольные точки по обналичиванию криптовалюты и рестораны, предназначенные для китайцев.

Примерно по такой же схеме в России живут нелегальные мигранты с Кубы. Кубинцы также являются «невидимками», проживая преимущественно порознь и общаясь между собой в соцсетях. Как и китайцев, кубинцев нередко используют для работ в строительстве, а также любят нанимать в качестве разнорабочих вместо уехавших таджикских дворников.

Беда только в том, что плана по легализации «невидимок» у властей, кажется, как не было, так и нет. А значит, недалёк тот день, когда из «невидимых» подпольных диаспор они вполне могут превратиться в полноценные лоббистские структуры, которые смогут пытаться диктовать свои условия.

Откуда в РФ приезжают «квотные» гастарбайтеры

Китай – 21,07 тыс. разрешений

Индия – 10,18 тыс. разрешений

Туркмения – 5,83 тыс. разрешений

Вьетнам – 5,12 тыс. разрешений

Турция – 2,26 тыс. разрешений

Источник: МВД РФ, «Ведомости»

Поработали, и хватит

В поисках путей решения проблем с мигрантами в России сегодня всё чаще в пример приводят опыт ОАЭ, где трудовые мигранты составляют чуть ли не 90% населения страны. Однако об этнических анклавах или зарвавшихся национальных диаспорах там не слышно.

Всё дело в том, что в Эмиратах действует весьма жёсткое трудовое законодательство. Оно, кстати, весьма похоже на наше, но только в части иностранных работников, въезжающих по правительственной квоте. Таким образом, России даже нет необходимости перенимать чужой опыт – уже имеется собственное законодательство, которое достаточно было бы распространить на всю трудовую миграцию, а не на её узкий сегмент.

Приехать на работу в ОАЭ можно только по приглашению работодателя и уже имея на руках заключённый контракт. При этом трудовой мигрант не может менять работу, а по истечении контракта он обязан покинуть страну, если только с ним не заключили новый срочный договор. Малейшая провинность или нарушение законодательства в лучшем случае заканчиваются депортацией, в худшем – тюремным заключением.

Принципиально важно: ребёнок мигрантов, рождённый в ОАЭ, не получает гражданства – он также считается мигрантом со всеми вытекающими последствиями. А потому не может быть и речи о предоставлении вчерашним гастарбайтерам социальных гарантий или бесплатных квартир, как это происходит в России.

Кира Ремнёва