Локдаун был введен не для защиты от вируса, а потому, что реальная экономика должна была быть остановлена

В то время как канцлер казначейства Джереми Хант объявляет о повышении налогов и сокращении государственных услуг на 54 миллиарда фунтов стерлингов с целью сокращения бюджетного дефицита, в котором обвиняют все, от пандемии до Путина и Брексита, это взгляд на реальные причины нашей спирали инфляции не только в Великобритании, но и во всем мире.

Саймон Элмер

В июне 2019 года Банк международных расчетов (БМР), мировой центральный банк, опубликовал свой ежегодный экономический отчет. Он начинался с утверждения: «Возможно, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой» — «это» — это восстановление после мирового финансового кризиса 2007-2009 годов. Описывая финансовые рынки как «нервные», доклад предупреждает инвесторов о социальной и политической реакции на то, что он назвал «открытым международным экономическим порядком», который, по прогнозам БМР, будет продолжать отбрасывать «длинную, хотя и непредсказуемую тень» на мировую экономику:

С исторической точки зрения, нет ничего необычного в том, чтобы наблюдать такие всплески настроений на волне крупных экономических потрясений: Великая депрессия ознаменовала конец предыдущей эпохи глобализации. Еще слишком рано говорить о том, как будет развиваться этот всплеск; но очевидно, что в ближайшие годы с ним придется бороться.

То, что БМР описывал здесь, является не только классическими симптомами финансового кризиса, вызванного внутренними противоречиями капиталистического накопления, согласно которым по мере снижения заработной платы рабочих снижается и покупательная способность потребителей, что угрожает прибылям капиталистов и приводит к раздуванию кредитного пузыря, но и угрозой социальных волнений, которые они вызывают в политическом организме.

 Будучи банком с наибольшей привлекательностью в денежно-кредитной политике, БМР более чем осознает угрозу, которую это представляет для мировой финансовой системы. Соответственно, в следующем месяце, в июле 2019 года, БМР призвал к «нетрадиционной политике», чтобы «изолировать реальную экономику» от дальнейшего ухудшения условий, в частности, выступая за то, что, предлагая прямые кредиты экономике, центральные банки могли бы «заменить коммерческие банки в предоставлении кредитов».

К августу 2019 года соотношение мирового долга к валовому внутреннему продукту выросло до рекордно высокого уровня в 322 процента, а общий долг приблизился к 253 триллионам долларов. Германия, Италия и Япония находились на грани рецессии, а экономики Великобритании и Китая сокращались. 

В том же месяце BlackRock, крупнейший инвестиционный фонд в мире с активами под управлением в размере 6,5 триллионов долларов на тот момент (и с тех пор возросшими до 10 триллионов долларов), опубликовал белую книгу под названием «Борьба со следующим спадом». В ней Федеральная резервная система, центральная банковская система США, должна влить ликвидность непосредственно в финансовую систему, чтобы предотвратить резкий спад в экономике, который, по прогнозам, будет еще хуже, чем во время мирового финансового кризиса 2007-2009 годов.

BlackRock утверждала, что, поскольку денежно-кредитная политика (процентные ставки по кредитам и количество денег в обращении) исчерпана, а фискальная политика (государственное налогообложение и расходы) не будет достаточной для того, чтобы обратить вспять такой кризис, необходим «беспрецедентный ответ». 

Поэтому она рекомендовала «идти прямо». Это означало «найти способы доставить деньги центральных банков непосредственно в руки государственных и частных расходов», избегая при этом гиперинфляции. Примечательно, что в качестве примера опасностей последнего BlackRock привела Веймарскую республику в начале 1920-х годов, как раз в то время, когда фашизм пустил корни в Германии и Италии.

 Позже в том же месяце, в августе 2019 года, руководители центральных банков стран G7 (США, Великобритания, Германия, Франция, Италия, Япония и Канада) встретились, чтобы обсудить и одобрить «нетрадиционные» предложения BlackRock.

В 2007 году Конгресс США ограничил сумму, на которую правительство США может застраховать вкладчиков, до 2010 250 долларов. Это означало, что крупным институциональным инвесторам, таким как пенсионные фонды, взаимные фонды, хедж-фонды и суверенные фонды благосостояния, негде было разместить миллионы долларов, которые они держали между инвестициями, которые были одновременно безопасными, обеспечивали им некоторые проценты и позволяли быстро снимать средства, как на традиционном депозитном счете. 

Именно в ответ на эту потребность развивался рынок частного репо. «Репо», что означает «соглашение об обратном выкупе», представляет собой контракт, по которому инвестиционные фонды предоставляют деньги под залоговые активы, как правило, казначейский долг или ипотечные ценные бумаги, которые финансировали жилищный пузырь в США.

 По условиям контракта, банки обязуются выкупить активы по более высокой цене, как правило, на следующий день или в течение двух недель. Являясь обеспеченными краткосрочными кредитами, РЕПО являются основным источником фондирования для трейдеров, заменяя обеспечение страхования вкладов обеспечением высоколиквидного обеспечения.

Однако, несмотря на то, что рынок репо развивался для удовлетворения потребностей крупных институциональных инвесторов, он также позволил банкам обойти требования к капиталу, наложенные на банковскую систему после мирового финансового кризиса.

 В результате, к 2008 году рынок репо обеспечивал половину кредитов в США, а к 2020 году имел оборот в 1 триллион долларов в день. Опасность заключалась в том, что недостаток ликвидности на рынках репо может оказать влияние на все основные финансовые сектора. Это происходит, когда банки берут кредиты у своих вкладчиков для предоставления долгосрочных кредитов или инвестиций, а вкладчики и заемщики хотят получить деньги одновременно, вынуждая банки занимать где-то еще.

 Если они не могут найти кредиторов в кратчайшие сроки или если цена заимствования внезапно становится непомерно высокой, результатом является кризис ликвидности.

Именно это и произошло в сентябре 2019 года, когда заемщикская часть рынка репо была захвачена агрессивными и высокорисковыми хедж-фондами, которые использовали их для получения нескольких кредитов одновременно. В результате многие крупные институциональные кредиторы ушли с рынка, что привело к внезапному скачку ставок по займам РЕПО с 2,43% до 10,5% в течение нескольких часов. 

Однако вместо того, чтобы позволить банкам обанкротиться и принудить к спасению средств кредиторов, Федеральная резервная система, следуя совету BlackRock, инициировала чрезвычайную денежно-кредитную программу, вливая сотни миллиардов долларов каждую неделю на Уолл-стрит, чтобы предотвратить существенное повышение процентных ставок. 

В течение следующих шести месяцев Федеральная резервная система США влила в банковскую систему более 9 триллионов долларов, что эквивалентно более чем 40 процентам валового внутреннего продукта США К марту 2020 года Федеральная резервная система предоставляла 1 триллион долларов в день в виде кредитов овернайт, эффективно предоставляя резервные средства для всего рынка РЕПО, включая хедж-фонды. Но нужно было больше.

В сентябре 2019 года, в том же месяце, когда процентные ставки на рынке репо резко возросли, президент США Дональд Трамп принял решение о создании Национальной целевой группы по гриппу — пятилетнего плана по ускорению разработки вакцин и продвижению технологий вакцинации на случай будущей пандемии. В преддверии этого в октябре 5 года Event 2019, организованное Фондом Билла и Мелинды Гейтс, Центром здоровья Джона Хопкинса и Всемирной организацией здравоохранения, смоделировало вспышку нового зоонозного коронавируса, который, смоделированный по образцу атипичной пневмонии, был более заразен «людьми с легкими симптомами». 

А в декабре 2019 года Всемирная организация здравоохранения провела Глобальный саммит по безопасности вакцин для «заинтересованных сторон» вакцин со всего мира. В их число вошли нынешние и бывшие члены Глобального консультативного комитета по безопасности вакцин (ГККБВ), руководители программ иммунизации, национальные регулирующие органы, сотрудники служб фармаконадзора из всех регионов ВОЗ, а также представители учреждений ООН, академических институтов, зонтичных организаций фармацевтических компаний, технических партнеров, представителей промышленности и финансирующих учреждений.

Затем, 17 января 2020 года, когда общее число смертей от Covid-19 во всем мире составило всего 6, Всемирная организация здравоохранения приняла протоколы обнаружения и идентификации SARS-CoV-2, изложенные в документе Кормана-Дростена «Диагностическое обнаружение 2019-nCoV с помощью ОТ-ПЦР в реальном времени».

Среди многочисленных недостатков этого протокола было установлено, что тесты ПЦР проводятся в 45 циклов, а «подтвержденные положительные результаты» — в 40 (1 099 511 627 776 циклов термической амплификации), что намного выше, чем 28 (16 777 216 циклов), при которых может быть обнаружен инфекционный вирус. Одним махом это стало образцом того, как превратить вирус с уровнем смертности от сезонного гриппа в глобальную пандемию.

11 марта 2020 года, когда глобальный аппарат был создан, Всемирная организация здравоохранения в партнерстве со Всемирным экономическим форумом запустила «Платформу действий по борьбе с Covid-19» — коалицию самых влиятельных компаний мира, которая в течение двух месяцев насчитывала более 1 100 компаний, банков и других финансовых учреждений. В тот же день Всемирная организация здравоохранения, игнорируя свои собственные предыдущие определения и критерии, объявила SARS-CoV-2 «пандемией», и в неолиберальных демократиях западного капитализма были введены локдауны.

Наконец, 15 марта 2020 года, под прикрытием сфабрикованного «кризиса», Федеральная резервная система снизила процентные ставки до 0,25 процента, отменила резервное требование, ослабила требования к капиталу и предложила дисконтные кредиты на срок до 90 дней своим предпочтительным банкам (JP Morgan, Goldman Sachs, Barclays, BNP Paribas, Nomura, Deutsche Bank, Bank of America, Citibank и т. д.), которые продлевались ежедневно и постоянно продлевались.

 Как утверждается, предоставленные для удовлетворения спроса на кредиты со стороны домохозяйств и предприятий в условиях изоляции, на практике не было никаких обязательств по предоставлению этих фактически беспроцентных денег населению, например, кредитов малому бизнесу, снижения ставок по кредитным картам для домохозяйств или приостановки платежей по ипотечным кредитам. К июлю 2020 года совокупная стоимость этих кредитов составила 11,23 триллиона долларов.

Вот тут-то и вступило в игру большинство из нас. Но большинство из нас не знало, что Великая перезагрузка мировой финансовой системы, якобы оправданная и даже вызванная «пандемией», была начата за 6 месяцев до того, как она была официально объявлена, а не в ответ на вирус.

К апрелю 2022 года совокупные активы Федеральной резервной системы США ($8,9 трлн), Европейского центрального банка ($9,6 трлн), Банка Японии ($6,2 трлн) и Банка Китая ($6,3 трлн) выросли до $31 трлн, что является чрезвычайным и беспрецедентным ростом по сравнению с $19 трлн в сентябре 2019 года, с соответствующим увеличением обязательств (валюта в обращении, резервы в коммерческих банках, ценные бумаги центральных банков и акционерный капитал) и, следовательно, рисков для реального и финансового секторов экономики.

 Во всем мире более $41 трлн активов, почти половина мирового ВВП, в настоящее время принадлежат центральным банкам. А поскольку депозиты размещались в Федеральной резервной системе США, то деньги попадали в коммерческие банки, причем депозиты, которые в последних оставались на ровной восходящей траектории в течение мирового финансового кризиса 2007-2009 годов, имеют прямую корреляцию с резким ростом активов после сентября 2019 года.

И в этом заключалась проблема. Если бы 12 триллионов долларов вертолетных денег, закачанных центральными банками в рушащийся финансовый сектор, достигли транзакций в реальной экономике, это вызвало бы гиперинфляцию, которую, как предупреждала BlackRock, Федеральную резервную систему следует избегать. 

Можно предположить, что именно это имела в виду BlackRock, когда в своем отчете за август 2019 года «От нетрадиционной денежно-кредитной политики к беспрецедентной координации политики» она настаивала на том, что практический способ «прямого действия» должен определить «необычные обстоятельства, которые потребуют такой необычной координации». У этих слов есть смысл.

Локдаун был введен не для того, чтобы защитить мир от «угрожающего цивилизации» нового вируса, а потому, что реальная экономика должна была быть остановлена — с приостановкой большинства деловых операций и потребительских расходов — чтобы «изолировать» ее от огромных сумм, закачиваемых в рушащийся финансовый сектор.

Но это не всё. В то же время, когда банки выпускали триллионы электронных долларов, сотни миллионов работников были принудительно отправлены в отпуск на месяцы и годы подряд национальными правительствами, которые фактически заранее заложили будущий труд своего населения. К ноябрю 2020 года Банк Англии увеличил свою программу количественного смягчения до 895 миллиардов фунтов стерлингов, как он утверждал, «чтобы помочь экономике во время пандемии». 

По оценкам Национального аудиторского управления, в период с февраля 2020 года по 31 марта 2022 года, когда были сняты ограничения, оправданные коронавирусом, правительство Великобритании потратило 376 миллиардов фунтов стерлингов на изоляцию. Тем самым правительство позаботилось о том, чтобы население национальных государств, которым оно предоставило себе право «изолировать» на неопределенный срок, теперь еще больше залезло в долги на целые поколения в те же финансовые учреждения, которые только что были спасены центральными банками своими деньгами.

Точно так же, как программа жесткой бюджетной экономии, введенная после последнего мирового финансового кризиса, наказала рабочих за спекуляции финансового сектора путем сокращения государственных расходов под экономически ложным оправданием «балансировки бюджета», так и локдаун гарантировал, что спасение банков будет оплачено рабочими и мелкими предпринимателями, чьи рабочие места и бизнес были потеряны, обанкротились или помещены в долги правительствами, вводящими изоляцию, под еще более ложным оправданием защиты их от угрозы общественному здоровью, которой никогда не существовало.

И точно так же, как не было никакой помощи для тех, кто был безработным, обнищавшим, разоренным или умершим из-за сокращения государственных расходов, так же не должно быть никакой помощи со стороны нынешнего канцлера тем, чьи рабочие места, сбережения, бизнес и жизнь были разрушены изоляциями. 

Таким образом, как и меры жесткой экономии, локдаун – это экономическая классовая война, которую финансовый и политический правящий класс ведет против рабочего и, все чаще, среднего класса, который продемонстрировал свою избыточность, послушно «работая из дома» в условиях изоляции, а рабочие места «белых воротничков» стали ненужными из-за новых технологий Четвертой промышленной революции.

Итак, когда Джереми Хант и его коллеги по ВЭФ в западных экономиках говорят вам, что растущая инфляция, стремительный рост цен на энергоносители и резкое падение нашего уровня жизни вызваны Covid-19, СВО или вызвано глобальным потеплением, он или она обманывает вас ложным объяснением и легко становится козлом отпущения, которого можно обвинить во втором глобальном финансовом кризисе за 12 лет.

В глобальном масштабе мы находимся в конце 50-летнего долгового цикла, начатого, когда президент США Никсон отменил доллар в качестве золотого стандарта в 1971 году, в результате чего процентные ставки сейчас находятся на уровне 0%. Как недавно отметил Рэй Далио, миллиардер, основатель крупнейшего в мире хедж-фонда, в последний раз это происходило в 1932 году. 

Таковы экономические условия для возвращения фашизма в политику, законы и идеологию Запада, которые мы наблюдаем сегодня. Если вас интересует, кто получает выгоду от этого управляемого разрушения наших экономик и дивного нового мира, который они хотят построить на руинах, возможно, вас заинтересует книга «Дорога к фашизму: критика глобального государства биобезопасности».

Об авторе

Саймон Элмер имеет докторскую степень по истории и теории искусства. Он является соучредителем и директором организации «Архитекторы за социальное жилье». Он также является автором нескольких книг, последняя из которых — «Дорога к фашизму: за критику глобального государства биобезопасности».

«Путь к фашизму» — это не попытка внести свой вклад в академические дебаты о значении термина «фашизм», а скорее попытка выяснить, как и почему общий и широко распространенный моральный коллапс на Западе за последние два с половиной года был осуществлен с такой быстротой и легкостью, а также исследовать, для каких целей этот крах используется.