Как повышение эффективности труда влияет на потребление ресурсов

Недавно я посетил округ Морото на северо-востоке Уганды, где живут (не)знаменитые скотоводы-карамаджонги. Их насчитывается полмиллиона человек, они изолированы географически, экономически и политически и широко презираются своими соотечественниками как жестокие и отсталые. 

Были предприняты попытки поселить карамаджонгов в деревнях, отправить их детей в школу и заставить их выращивать сельскохозяйственные культуры. Однако большинство из них зависят от различных программ развития, а также от помощи Всемирной продовольственной программы [1].

Я посетил деревню, где проводились обычные мероприятия по развитию. Одно из них, похоже, было успешным: строительство печей, экономящих дрова. Такие печи пользуются популярностью в сообществе, занимающемся развитием, и могут сэкономить как минимум половину дров. Это, безусловно, хорошо. 

Когда я спросил у женщины, не приходится ли ей теперь каждое утро собирать столько дров, она ответила: «О, я собираю столько же дров, сколько и раньше, просто продаю те, которые мне не нужны». Это было иронично, поскольку причиной появления дровяных печей было желание сохранить деревья, а не получить прибыль.

Это один из многих примеров парадокса Джевонса, сформулированного английским экономистом Уильямом Стэнли Джевонсом в его книге «Угольный вопрос» 1865 года. Он заметил, что потребление угля в Англии резко возросло после того, как Джеймс Уатт представил свой паровой двигатель, работающий на угле, который значительно повысил эффективность более ранней конструкции Томаса Ньюкомена. 

Инновации Уатта сделали уголь более экономичным источником энергии, что привело к более широкому использованию парового двигателя в различных отраслях промышленности. 

Это, в свою очередь, увеличило общее потребление угля, даже несмотря на то, что количество угля, необходимого для конкретного применения, сократилось. Джевонс утверждал, что повышение эффективности использования топлива, как правило, приводит к увеличению, а не к уменьшению его потребления: «Предположение о том, что экономичное использование топлива равносильно уменьшению его потребления, является ошибочным. 

На самом деле всё наоборот… никто не должен думать, что таким образом сэкономленный уголь сохраняется — он просто используется не в одном месте, а в другом». Это, по-видимому, очень точно описывает эффект от использования дровяной печи в Морото.

С появлением нефти парадокс Джевонса был забыт до первого скачка цен на нефть и зарождения экологического дискурса [2] в начале 1970-х годов. Когда вы повышаете эффективность, скажем, улучшаете топливную экономичность автомобиля, это приводит в основном к тому, что люди начинают больше ездить, поскольку стоимость снижается. 

Кроме того, ездят больше не только те же самые водители, но и больше людей покупают автомобиль и используют его вместо того, чтобы ходить пешком, ездить на велосипеде или поезде. На другом уровне деньги, сэкономленные на покупке бензина, тратятся на что-то другое, что в равной степени требует ресурсов, например, на строительство дома побольше, на перелёт в отпуск или просто на потребление большего количества «вещей». 

Это называется эффектом отката. Некоторые считают, что в результате повышения эффективности общее потребление ресурсов увеличивается [3].

Если мы сравним эффективность различных систем, например в сельском хозяйстве или пищевой промышленности, то в большинстве случаев увидим, что более крупная и технологически продвинутая система более эффективна. В среднем более крупные сельскохозяйственные предприятия показывают лучшие финансовые результаты, чем более мелкие. 

Более крупные предприятия не получают больше прибыли или урожая с гектара, но у них просто ниже затраты. Согласно отчёту («Размер фермы и организация растениеводства в США») Министерства сельского хозяйства США: «более крупные фермы, по-видимому, способны производить больше продукции на единицу рабочей силы и капитала». 

Эти финансовые преимущества сохраняются с течением времени, что позволяет предположить, что в будущем производство будет смещаться на более крупные сельскохозяйственные предприятия». 

Их урожайность с гектара в основном такая же, как и на небольших фермах, но исследования показывают, что на фермах площадью более 2000 акров (800 га) на выращивание кукурузы уходит 2,7 часа работы, а затраты на оборудование составляют 432 доллара (33 696 руб), в то время как фермер с площадью 100–249 акров (40-100 га) потратит более чем в 4 раза больше труда и в 2 раза больше средств на оборудование на гектар. В этом смысле более крупные фермы более «эффективны» или «продуктивны».

То же самое можно сказать и о фермере, который едет на своём пикапе на фермерский рынок, по сравнению с грузовиками, доставляющими товары в супермаркеты; он потратит больше топлива и машинного капитала на килограмм (кг) товара. 

А в машинный капитал вложено множество других ресурсов, металлов, больше энергии и труда других людей. Но, несмотря на всю эту эффективность, наше общество не сокращает ни количество отработанных часов, ни используемые ресурсы, ни в целом, ни на душу населения.

Это относится даже к обществам, которые перешли к более активному оказанию услуг, поскольку сельское хозяйство и производство сокращаются. Как же так?

Есть несколько способов ответить на этот вопрос. В статье [4] в Journal of Cleaner Production Блейк Олкотт критически рассматривает утверждение о том, что люди, работающие в сфере услуг, оказывают меньшее воздействие, чем те, кто занят в производстве. 

Он говорит, что это утверждение теряет свою обоснованность, если принять во внимание полное использование ресурсов работниками. Если рассматривать только рабочую силу, то очевидно, что парикмахер использует меньше ресурсов в час, чем производитель автомобилей. 

Но парикмахер потратит заработанные деньги на покупку тех же вещей, что и производитель автомобилей, так что использование ресурсов в течение рабочего дня у них примерно одинаковое. Ну, производитель автомобилей, вероятно, зарабатывает больше, так что в этом смысле он использует больше ресурсов.

 Но, с другой стороны, если работа связана с недвижимостью или финансами, то работник сферы услуг будет зарабатывать больше и, следовательно, в среднем использовать больше ресурсов. С этой точки зрения важно общее потребление ресурсов человеком, а не то, сколько баррелей нефти он или она использует на рабочем месте.

Другие считают, что в основном это присущие капитализму силы, то есть прибыль и накопление капитала, которые неизбежно приводят к тому, что эффективность обменивается на расширение. 

Джон Беллами Фостер, Бретт Кларк и Ричард Йорк пишут в Monthly Review [5], что: «Экономическая система, ориентированная на прибыль, накопление и бесконечное экономическое расширение, будет стремиться использовать любые достижения в области эффективности или снижения затрат для расширения общего масштаба производства…

 Капитализм не может обеспечить сохранение ресурсов в целом, как бы ни увеличивалось соотношение выпуска и затрат при разработке конкретного продукта. Это связано с тем, что все сбережения, как правило, способствуют дальнейшему формированию капитала...

В качестве ещё одного варианта:

Если мы сравним использование ресурсов крупным, высокомеханизированным фермерским хозяйством и мелким фермерским хозяйством, то обнаружим, что на килограмм собранного урожая затраты на крупном хозяйстве выше.

 То же самое можно сказать и об использовании большинства других ресурсов на единицу площади. Но что произойдёт, если мы посмотрим на использование ресурсов на человеко-час работы?

 Тогда становится ясно, что крупный фермер на своём тракторе мощностью 400 л. с. использует гораздо больше ресурсов, чем фермер на маленьком тракторе или с волами, не говоря уже о полумиллиарде фермеров, которые до сих пор используют в качестве основного ресурса собственный труд. 

То же самое относится и к водителю грузовика, доставляющего товары в Walmart: он использует гораздо больше ресурсов в час, чем фермер, загружающий свой пикап, чтобы поехать на рынок.

Теперь вы можете сказать, что природе нет дела до этого обсуждения, если мы работаем эффективно в пересчёте на час, на килограмм или на акр; природе важно только абсолютное использование ресурсов или общий объём выбросов. Это верно. 

Но почти у всех людей есть какая-то работа, и на каждой работе действует одна и та же логика: чем эффективнее работает человек, тем меньше ресурсов он использует на единицу продукции, но больше ресурсов — на час работы [6]. Таким образом, общее потребление ресурсов в обществе неизбежно будет расти, несмотря на повышение эффективности труда или, возможно, благодаря ему.

 Это просто другой взгляд на то же самое, что и у Олкотта. Он рассматривает встроенное потребление, которое сопровождает человека независимо от рода занятий, в то время как я рассматриваю встроенное потребление ресурсов за час работы.

В конце концов, пока мы все продолжаем так много работать, наше общее потребление ресурсов определяется тем, сколько ресурсов мы используем на работе и сколько мы используем как потребители в совокупности. Бесплатных обедов не бывает. 

Или, скорее, проблема в том, что у нас так много бесплатных обедов в виде «природного капитала», который мы использовали «бесплатно», что мы считаем, что «имеем право» использовать так много ресурсов и что обед будет бесплатным и в будущем. Но это не так.

[1] Были наводнения, боевые действия и ряд других причин, по которым их положение было шатким, но в этой статье не дается полная картина судьбы Карамаджонга. Этому посвящена отдельная статья.

[2] Например, «Пределы роста» Римского клуба.

[3] Джевонс сам видел это на примере паровых двигателей. В конце концов, первые из них были довольно бесполезными и поэтому не получили широкого распространения. По мере повышения их эффективности они распространились по всей экономике.

[4] Ножницы Милля: структурные изменения и затраты на природные ресурсы в сфере труда, Journal of Cleaner Production 21 (2012) 83-92

[5] Капитализм и проклятие энергоэффективности: возвращение парадокса Джевонса, Monthly Review, 2010/11/01

[6] Вероятно, есть некоторые исключения из этого правила, но я считаю, что это именно исключения.