Игры с разумом

Что и говорить, дождались праздника на нашей улице – на июньском заседании совета директоров Банка России ключевую ставку снизили аж на процент. На один – с 21% до 20%.

Людмила Коваленко,
шеф-редактор проекта «Банки и деловой мир»

И ни в чём себе не отказывайте

Так и хочется употребить название ранней поэмы Владимира Маяковского – «Нате!». В смысле – подавитесь, надоели уже со своей критикой и мрачными прогнозами. И, что самое забавное, находятся комментаторы, которые считают этот шаг регулятора неким сигналом смягчения денежно-кредитной политики. Хотя на самом деле тут как нельзя лучше годится ленинская цитата: «Формально правильно, а по сути издевательство». Так оно и есть.

Реально снижение ставки на один процент не даёт ничего – в конце концов, велика ли разница между кредитами под 30% или 29% годовых? Правильно, принципиальной разницы нет. Зато есть иллюзия движения мысли в недрах ЦБ – как же, прислушались к общественному мнению и отреагировали. Вообще-то это даже не смешно, какой тут смех, право слово… Если и есть хоть какая-то выгода, так для самих банков – привлечение денег станет чуть-чуть дешевле. Но тоже не критично.

Впрочем, что изменилось бы, если бы ставку уронили, предположим, на 2%? А точно так же, ничего. Потому что все эти мелкие манипуляции со ставкой (в отличие от крупных) – всего лишь игра, которая должна лишний раз подчеркнуть значимость мегарегулятора и, если хотите, его непогрешимость. Хотя вроде бы и не папа римский.

Игры эти начались не сегодня, а как раз с пресловутой «зачистки» банковского сектора, когда банки лишали лицензии буквально пачками, так что АСВ довольно скоро исчерпало свой немаленький фонд и прибегло к финансовой помощи всё того же ЦБ. Ну, пока с рынка выбрасывали всякую мелочь, публика даже злорадствовала – доигрались, ребята, так вам и надо. Но потом в ход пошла тяжёлая артиллерия, и один за другим стали рушиться крупные банки, так сказать, «с репутацией». В общем, в итоге остались те, к кому не оказалось претензий. Безгрешные то есть. А может, избранные, кто их разберёт.

Но в целом суть игры заключалась в том, чтобы жёстко показать, кто в доме хозяин. И тут выиграл, конечно, регулятор – подопечным стало ясно, что с ним не забалуешь. Поэтому мало-помалу дискуссии в поредевшем банковском сообществе если и не свелись к нулю, то стали довольно-таки вегетарианскими, касалось ли дело отчислений в ФОР или неукоснительного выполнения базельских рекомендаций. Разве что Андрей Костин года три назад предложил отказаться от них в связи с кардинальным изменением ситуации, но Эльвира Набиуллина ответила ему весьма решительно: мол, Банк России не планирует отказываться от стандартов Базеля, но, так и быть, подумает, как учесть национальную специфику. Кстати, действительно учли, во всяком случае со следующего года норматив краткосрочной ликвидности будет рассчитываться по-новому.

Но в основном всё остаётся по-прежнему: регулятор диктует правила, а поднадзорные их практически беспрекословно исполняют, хотя в последний год стало заметно некоторое брожение, уже не только в промышленных, но и в банковских кругах. Видимо, ответом на это брожение и стало решение о понижении ключевой ставки: возьмите и ни в чём себе не отказывайте.

Cui prodest?

Впрочем, строго говоря, банки от запредельной ставки не сильно страдают, если принять во внимание из года в год растущую прибыль банковского сектора. Известно, что разница между ставкой и льготным процентом по кредитам покрывается государством, так что более высокая цена привлечения денег не становится препятствием для тех же валютных спекуляций, доход от которых становится немалой частью прибыли, особенно для крупных банков, у которых возможностей больше. А то, что вытворяют со ставкой по депозитам особо одарённые, вообще не поддаётся нормальной логике. В «старое время», увидев ставку по вкладам в 30%, потенциальный клиент обходил бы такой банк за семь вёрст, а регулятор, погрозив пальчиком, выписал бы предупреждение. Сейчас, похоже, всё дозволено, поскольку «хозяин» доблестно и, честно говоря, безуспешно воюет с ценами.

Поневоле задумаешься, кому выгодна такая жёсткость денежно-кредитной политики, которая загоняет в угол практически всю экономику, за исключением оборонной отрасли, зато открывает невиданные перспективы обогащения кредитных организаций. Причём богатство их прирастает не на почве трудовых подвигов, а просто, что называется, «из воздуха». Или это побочное действие пресловутой борьбы с инфляцией?

Надо сказать, с этой точки зрения можно было бы согласиться с академиком Сергеем Глазьевым, который ещё в прошлом году говорил о том, что ключевую ставку надо оставить высокой, дабы снизить аппетит банков к валютным спекуляциям.

Но, судя по всему, это не помогает, точно так же, как и с инфляцией. Не знаю, как в ЦБ её считают, но моя личная «жировка» за коммунальные услуги за последние два месяца приросла дважды, один раз на 25%, другой – на 15%, а ведь повышение тарифов только ещё обещают… Или это не инфляция, а «другое»?

Получается, что то ли левая рука не ведает, что творит правая, то ли каждый творит, что ему заблагорассудится в данный момент. Ведь всегда можно найти умные и мало кому понятные термины для объяснения подобных шагов.

Так что вопрос «сui prodest?» логичнее перестроить и спросить: кому всё это невыгодно? Ответить легко. Во-первых, экономике, которая доведена до грани кризиса. Во-вторых, тем, кого принято называть населением, – оно чувствует последствия на своём кошельке. И, наконец, власти, которой, по-моему, уже не хватает слов для тех самых объяснений и, если хотите, решительности для того, чтобы расставить всё и всех по местам.

Лишнее звено

Нет-нет, я вовсе не против банков как таковых – более того, просто не мыслю себе жизни без банковского сопровождения и очень довольна финансовыми новациями, которые за последние годы вошли в жизнь. Ну, право же, очень удобно. И приятно сознавать, что по всяким технологическим штучкам российские банки, можно сказать, всех на свете обошли. Или почти всех.

Это я сейчас написала, как частный клиент, но было время, когда представляла и клиента корпоративного, больше двадцати лет. И очень хорошо помню, как в начале 1990-х мы распечатывали в четырёх экземплярах бумажные платёжки, по каждому пустяковому поводу вынуждены были ездить в банковский офис, а что касается процента по кредиту – лучше не вспоминать. Словом, по сравнению с теми страданиями жизнь нынешних предпринимателей – прямо-таки сказка. Правда, боюсь, они со мной не согласятся, и будут правы.

Начать с того, что нынешний бизнес со всех сторон обложен кучей законов, инструкций, рекомендаций и прочего добра. И как правительство не пытается бороться с их обилием, они плодятся вроде как сами собой. А уж если речь о каких-либо льготных программах финансирования, тут мало не покажется.

Для примера я решила внимательнее посмотреть на механизм льготного кредитования агропромышленного комплекса, благо, программа эта не просто реализуется, но из года в год приносит плоды, в прямом и переносном смысле.

Итак, вы – фермер, и вам нужен кредит, ясное дело, льготный, обычный никому теперь не поднять. Первым делом вы собираете документы и подаёте их вместе с заявкой в банк. Не в какой-нибудь, а в уполномоченный. Банк проводит свою проверку и отправляет ваши бумаги в региональный орган управления АПК, тот тоже проверяет и возвращает их в банк, как правило, в компании коллег, называемой реестром потенциальных заёмщиков. Если всё согласовано, банк направляет реестр в минсельхоз, а тот уже решает, кому давать деньги, кому отказать. И только после всех этих процедур (успешно завершившихся) уполномоченный банк заключает с вами договор. Потом фермер получает от банка деньги, а министерство предоставляет банку субсидию – в качестве компенсации за льготную ставку.

Уф-ф, пока писала, устала. А ведь все эти этапы требуют немалого времени, если учесть неторопливость чиновников. Понятно, что раз уж структуры созданы, надо их занять делом, и никому не придёт в голову искать какие-то лишние звенья в этой цепочке. Хотя нет, иные эксперты, а особенно темпераментные телеведущие задают вопрос: а банк-то тут зачем? Не проще ли выдавать кредит сразу из государственной кубышки, скажем, через казначейство – да и дешевле обойдётся государству, никаких субсидий давать не надо, отдал «голую» сумму, и все довольны. Э-э нет, говорят им, банки – кровеносная система экономики, и надо её регулярно подкармливать государственным гематогеном.

Если уйти от образов, то банк – всего лишь посредник, в обязанность которого входит перераспределение денег от тех, у кого они есть, тем, кто в них нуждается. Всё просто. Само собой, любая работа должна быть оплачена, так что банки зарабатывают на обслуживании, на комиссиях и на ссудном проценте. Маловато будет? Ну, тогда можно поиграть на валютном рынке – это вроде выходит за рамки «кровеносной системы», зато выгодно банку. А субсидии по льготным программам, когда деньги падают, как с куста, – вообще мечта, отчего и стремятся банки попасть в госпрограммы.

Только почему-то мне подобная экономика кажется не очень экономной. Она и при лишних-то деньгах в государстве расточительна, не то, что в нынешней ситуации, когда и оборонка требует регулярных вливаний, и остальным отраслям инвестиции не помешали бы. Триллионные прибыли банковского сектора – это, конечно, достижение, понять бы, за счёт чего?

* * *

Порой кажется, что мы так и не отучились играть в чужие игры, в том числе – игры с разумом, без разницы, естественным или искусственным. Между тем время поменялось, на смену играм должны бы прийти здравый смысл и расчёт.