Как мало времени в ленивой Европе занимаются работой и производством

Будучи мелким фермером-полулуддитом, я был весьма раздражён, когда представитель властей пришёл проверять бирки на ушах нашей дюжины коров. 

Он потратил на эту работу полдня, включая дорогу и составление отчёта. Мне пришлось потратить время и деньги, чтобы исправить ситуацию с четырьмя нашими коровами, у которых не было бирки на одном ухе (они должны быть на каждом ухе). 

После этого мне пришлось сфотографировать каждую корову так, чтобы были видны оба уха, и отправить снимок в администрацию округа. «Ради всего святого, я знаю своих коров по именам, и мне совсем не нужно присваивать им номера», — такова была моя вполне естественная реакция на всю эту чепуху (второй моей реакцией было то, что было бы очень легко сделать поддельную фотографию с биркой на ухе…). 

Но, возможно, бирки на ушах коров действительно необходимы для работы в современном обществе.

Среди тех, кто считает, что экономический рост ограничен, наибольшее внимание уделяется внешним факторам, которые могут сдерживать рост. И, конечно, это очень важный аспект, которым я много занимался. Но есть и другие, указывающие на внутренние факторы. 

Первым из них, я полагаю, был Карл Маркс, который считал, что падение прибыли в результате перенакопления приведёт к краху капитализма (Маркс много писал на протяжении длительного периода времени, и совокупность его работ, естественно, открыта для различных интерпретаций, и «закон падающей нормы прибыли» — одна из них). 

На протяжении 150 лет многие из его последователей регулярно восклицали: «Это происходит сейчас», когда возникал серьёзный кризис, и некоторые из них были так же убеждены в этом, как последователи культа конца света. Действительно, на зрелых рынках прибыль, как правило, снижается, но до сих пор капитализму всегда удавалось расширяться на ранее неизведанные территории. 

Во-первых, как отмечала Роза Люксембург, капитализм распространялся на новые области, используя другие страны не только как поставщиков сырья, но и как рынки сбыта, а позже и как производителей более простых товаров. Позднее капитализм расширился, включив в рыночную экономику всё больше аспектов человеческой жизни, что стало основным средством капиталистической экспансии. 

Таковы были истинные масштабы неолиберальной революции 1980-х годов с её дерегулированием и приватизацией. Кроме того, частная сфера и гражданское общество всё больше превращались в рынки. За последние три десятилетия капитализму, по мнению Дэна, удалось превратить миллиард китайцев в восторженных участников капиталистического проекта, так что, надо признать, он продемонстрировал значительную силу.

Конечно, в системе есть и другие тенденции и противоречия, такие как растущее неравенство. Позвольте мне обратить ваше внимание на население и предложение рабочей силы. Сейчас много говорят о быстрых демографических изменениях. 

Я писал об этом несколько недель назад, и моя гипотеза заключалась в том, что «современность», которая является культурным лицом капитализма (или, возможно, капитализм является экономическим лицом современности, что тоже может стать темой для эссе!), убивает себя из-за чрезмерного внимания к отдельным людям, которые больше не хотят детей. Здесь я хочу затронуть экономическую сторону этой темы. 

Труд, безусловно, является одним из важнейших аспектов капиталистической системы. Несмотря на все изобретённые машины, капитализм всегда нуждался в труде, потому что, в конце концов, именно ценность, создаваемая в процессе труда, создаёт ценность в экономическом смысле. 

Очевидно, что демографические изменения оказывают огромное влияние на экономику. В основном это обсуждается в терминах демографического дивиденда, который появляется на этапе демографического перехода и последующего Демографическое отставание, которое возникает, когда рождаемость продолжает снижаться, а люди живут дольше, приводит к сокращению доли трудоспособного населения и увеличению числа пожилых людей, (которым придется пахать до смерти).

Это, безусловно, актуальная точка зрения, но, возможно, нам стоит копнуть немного глубже. Несколько лет назад Микеле Манфрони и его коллеги из Барселоны написали статью в журнале «Экологическая экономика» с несколько скучным, но актуальным названием: «Распределение времени в метаболических моделях общества: внутренний биофизический предел экономического роста». 

В этой статье они показывают, как мало времени в ленивой Гейропе  занимаются оплачиваемой работой и как мало из этого времени, в свою очередь, отводится на непосредственное производство товаров. 

Из 8760 часов рабочего времени, доступных в течение года на душу населения (все люди, независимо от возраста и занятости), 680 часов тратится на оплачиваемую работу, из которых только 35 часов тратится на первичное производство (сельское хозяйство, горнодобывающая промышленность, рыболовство и лесное хозяйство) и 145 часов — на вторичное производство и строительство. 

Остальные 500 часов тратятся на всевозможные «услуги». Примечательно, что услуги часто воспринимаются как что-то личное, например стрижка, массаж или обучение, но большинство услуг связаны с внутренней экономикой, распределением, финансовыми услугами и всевозможными управленческими работами. Уход и образование составляют другую большую часть.

Конечно, можно, как это сделал антрополог Дэвид Гребер, рассматривать большинство этих профессий как совершенно бессмысленные «пустые занятия».

Манфрони и его коллеги обсуждают их с точки зрения постоянно растущей сложности. 

С этой точки зрения большинство услуг якобы необходимы для того, чтобы система работала, чтобы справляться со всеми сложностями современных цепочек создания стоимости и связанного с ними общества. 

Контроль и политика, схемы обеспечения качества и сертификации, устойчивое развитие, равенство и разнообразие — всё это в больном мозгу так же необходимо, как и грузовики, доставляющие продукты в наши магазины. С этой точки зрения, то, что я пометил своих коров, нельзя рассматривать как единичный случай глупости.

Вилла (0003) и Спритта (0002) с бирками в ушах, Энн-Хелен пока что без бирки. Фото: Гуннар Рундгрен

Довольно рано в процессе развития капитализма стало понятно, что слишком жёсткая эксплуатация рабочих с продолжительным рабочим днём и самой низкой заработной платой в долгосрочной перспективе вредна, поскольку не будет рынка сбыта для всего того, что производят новые отрасли (в этом смысле Маркс был прав). 

Сегодня европейцы работают меньше, но это также означает, что их способность потреблять товары и услуги значительно возросла. Эта способность к потреблению необходима для функционирования системы и является важным фактором роста (в основном за счёт потребительских расходов). 

Но сейчас система несбалансированна, потому что нескольких рабочих часов недостаточно для удовлетворения потребностей в потреблении. Экономический рост в европейских странах также замедляется: «Когда большая часть времени тратится на сферу услуг и потребление, а не на обеспечение ресурсами, необходимыми для метаболического процесса, дальнейший рост невозможен».

На помощь приходят: 1) импорт, 2) мигранты и 3) дальнейшая автоматизация. Манфрони и его коллеги подсчитали, что ЕС импортирует 465 часов (импорт — 566 часов, экспорт — 101 час) работы на душу населения с мировых рынков, что означает, что почти 40% всей оплачиваемой работы, необходимой для поддержания экономики ЕС, выполняется за пределами ЕС (в основном в Китае). 

Использование труда мигрантов также играет свою роль в экономике ЕС, и я полагаю, что часть их работы не учтена в данных исследователей, поскольку значительная доля их труда является неформальной/нелегальной.

С другой стороны, эта реальность также согласуется с постоянными призывами к сокращению рабочей недели, которые звучат во многих европейских странах. Но я вернусь к этому в другой раз.

Очевидно, что у европейской модели нет шансов на глобальное распространение, поскольку рынок дешёвой рабочей силы исчезнет, когда всё больше стран «достигнут» уровня экономического развития развитых экономик. 

В Японии ситуация аналогична той, что наблюдается в ЕС и США, но в случае с Америкой демографическая ситуация всё же более благоприятна для роста, и американцы работают немного больше, чем европейцы. Если это так, то это означает, что единственным спасением для глобального экономического роста в свете новых демографических тенденций является дальнейшая автоматизация и повышение производительности.

Двадцать лет назад предполагалось, что цифровизация повысит производительность, но доказательств этому немного. Основное влияние цифровизация оказала на сами цифровые технологии и инфраструктуру, в то время как её влияние на остальную экономику незначительно. Сейчас искусственный интеллект и автономные системы считаются новыми спасителями. 

В то время как большая часть дискуссий посвящена возможным перспективам или угрозам, связанным с автономными системами, более приземлённый факт заключается в том, что ИИ — это то, что крайне необходимо для решения сложных задач, связанных с системой и возросшим потоком информации, вызванным цифровизацией. 

Это подтверждается тем фактом, что большинство применений ИИ связано с контролем и управлением сложными системами и информационными потоками, то есть с секторами услуг, которые составляют большую часть экономики, а не с первичным или вторичным производством. 

Если это так, то нам не следует ожидать, что ИИ станет инструментом для увеличения или даже поддержания экономического роста, а скорее будет попыткой удержать корабль на плаву, подобно тому, как это сделала цифровизация. 

Также нет оснований полагать, что это приведёт к росту безработицы. В конце концов, это не сильно поможет «решить» проблему нехватки рабочей силы для дальнейшего роста. Тот факт, что ИИ также требует огромного дополнительного энергоснабжения, явно является дополнительной проблемой.

Возвращаясь к главному вопросу: сочетание изменившегося общественного метаболизма и демографического спада скорее всего приведёт к прекращению роста даже без учёта существующих ресурсных ограничений.

Примечания:

Думаю, отчасти именно этого добивается команда Трампа/Маска в своём проекте по сокращению государственной бюрократии, но, по моему опыту, частный сектор тоже неплохо справляется с бюрократией и тунеядством.  В конце концов, большинство этих услуг предоставляются частным сектором. Так что я не ожидаю слишком большого «прогресса» от мистера Маска.

Двойная ставка Трампа на повышение тарифов, депортацию иммигрантов и ограничение иммиграции кажется очень рискованной стратегией с точки зрения капитализма.