Робинзонада или эпоха островизации

источник изображения:www.prostudenta.ru

Грядёт смена эпохи глобализации на эру островизации или, иными словами, на мир баланса между самообеспечением и избирательной открытостью. Хорошо ли это? Плохо ли? Это смотря кому и смотря как. Мир вступает в новую реальность — такую, где ценится не наличие в стране финансовых институтов, не умение жонглировать денежными массами или заниматься финансовой эквилибристики, а производство реальных предметов производства и потребления, энерговооружённость предприятий и наличие ресурсов для обеспечения расширенного воспроизводства.

Эта трансформация — не внезапный поворот, а логическое следствие глубоких процессов, накапливавшихся десятилетиями. Глобализация, при всей своей эффективности в перераспределении капитала и оптимизации цепочек поставок, всё же строилась на хрупком фундаменте доверия, взаимозависимости и стабильности. Однако события последних лет — пандемии, геополитические конфликты, разрывы логистических связей и ограничения в торговле — показали, что сверхтонкие цепочки поставок могут мгновенно обернуться катастрофой. Страны, которые слишком полагались на внешние рынки, оказались уязвимыми, когда эти связи были разорваны.

Островизация, если подойти к ней с умом, может стать не регрессом, а формой адаптации к более сложным и менее предсказуемым условиям. Это не изоляция в прямом смысле, а скорее стремление к самообеспеченности, устойчивости и контролю над ключевыми отраслями экономики. В такой ситуации выигрывают те страны, которые способны сочетать внутреннюю прочность с технологической независимостью, умеют развивать собственные производственные циклы и создавать условия для рационального использования ресурсов.

В этой новой эпохе возрастает значение территориальной целостности, продовольственной безопасности, энергетической автономии и кадрового потенциала. Финансовые пузыри, некогда казавшиеся символом экономического прогресса, начинают терять свою привлекательность, когда становится ясно: ни один цифровой актив не заменит работающий станок, чистую воду или доступ к сырью. Реальная экономика возвращается в центр внимания, но уже с новыми технологическими возможностями и пониманием необходимости устойчивого развития.

Хорошей иллюстрацией этого перехода служит пример Китая, и его попытка войти в мировой авиационный рынок с новым пассажирским самолётом C919, который стал важным шагом на пути к технологическому суверенитету. Этот проект — не просто авиастроительная инициатива, а метафора всего того, как современные державы пытаются балансировать между открытостью и закрытостью, между импортом технологий и их освоением внутри страны.

C919 — первый гражданский реактивный пассажирский самолёт средней дальности, спроектированный и произведённый в Китае. Он задумывался как конкурент Boeing 737 и Airbus A320 — двух доминирующих моделей на рынке.

Но здесь возникает интересный парадокс: хотя самолёт является продуктом китайской промышленности, большая часть его ключевых компонентов — двигателей, систем управления, электроники — поставляется американскими компаниями, такими как General Electric, Honeywell и Rockwell Collins.

Получается, что Китай создаёт свой «остров» в авиастроении, но пока использует «мосты» к западным технологиям. На первый взгляд, это противоречит логике островизации. Но именно в этом и проявляется её суть: не отрицание глобальных связей, а управляемое использование этих связей в интересах национального развития.

Цель Китая — со временем полностью заместить иностранные технологии на собственные. Уже сейчас ведётся разработка отечественного двигателя CJ-1000, а также других систем, которые позволят сделать C919 действительно национальным продуктом. То есть, Китай использует временный доступ к передовым технологиям, чтобы наработать знания, опыт и производственные мощности, необходимые для достижения технологической независимости.

Баланс между защитой и сотрудничеством

Пример C919 показывает, что островизация — это не отказ от международного разделения труда, а его переосмысление. Каждый «остров» стремится быть устойчивым, но при этом остаётся готовым к диалогу и обмену, особенно в тех сферах, где собственный уровень развития ещё недостаточен. Это не протекционизм в старом смысле, а стратегическая избирательность в выборе партнёров и технологий.

Кроме того, островизация может дать новый импульс развитию культурной идентичности, местных традиций и уникальности каждого народа. Глобализация часто сглаживала различия, создавая однородное информационное пространство, где доминировали несколько мировых центров влияния. Теперь, в условиях усиления роли национальных государств и региональных объединений, появляется возможность для более справедливого устройства мира — такого, где каждая «островная» система может развиваться по своему пути, сохраняя при этом диалог с другими.

Тем не менее, этот переход связан с рисками. Островизация может породить закрытость, протекционизм, экономическую отсталость, если будет понята как отказ от сотрудничества вообще, а не как его переосмысление. Чтобы избежать этого, важно сохранять баланс между самодостаточностью и открытостью, между защитой своих интересов и готовностью к конструктивному диалогу.

Мир меняется, и с этим ничего нельзя поделать. Но мы можем выбрать, как встретить эти перемены: с тревогой и сопротивлением или с осознанием, что за хаосом трансформаций скрывается шанс на более устойчивое, честное и разнообразное будущее.

Эра островизации — это не возврат в прошлое, а поиск новых форм организации общества, экономики и международных отношений. И если каждый «остров» сумеет найти свой путь, сохраняя при этом разумную открытость и готовность к диалогу, то мир станет не менее богатым, чем прежде, но гораздо более устойчивым и справедливым.