Прошлое России — это будущее Европы: мнения

В интервью «Назад в будущее» один из отцов-основателей современной политической философии Зигмунт Бауман (считается, что именно он ввел в оборот понятие «глобализация»), сказал: «Прошлое России — это будущее Европы. Вы перегнали европейцев в таком важном компоненте, как умение жить вместе».

ИА REX: Можно ли согласиться с Бауманом?

Доктор социологических наук Эдуард Афонин: Хотел бы несколько уточнить по истории термина «глобализация». «Научный термин «глобальный» в его современном значении появился в Оксфордском словаре английского языка в 1961 года. Постепенно сфера глобальный исследований становилась все более популярной, и уже к середине 1980-х годов на 55 языках народов мира выходило около 1600 изданий, так или иначе связанных с глобалистикой.

Значительный вклад в исследование глобалистики внёс шотландец Р. Робертсон, известный тем, что предложил научному сообществу термин «глокализация — региональный сценарий глобализации » в 1992 году.

Относительно «прошлого России», о котором упоминает Бауман, я бы также говорил всё же более расширено, т.е. о прошлом СССР, которое действительно во многом становится настоящим стран евроатлантического ареала. Заметными эти метаморфозы становятся и в Германии. Примером тому может служить институт «школы», как средней, так и высшей, которая активно сегодня реформируется, беря многое от системы образования СССР. Эти метаморфозы действительно фиксируются даже на обыденном уровне. Много говорили о них в период моего пребывания этим летом в Германии.

Политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития Григорий Трофимчук: Если прошлое России — это будущее Европы, то можно сказать и наоборот: прошлое Европы — это будущее России.

Что касается первой части формулы, то многонациональный Европейский Союз не только повторит проблемы Союза Советского. Его конец будет намного более радикальным, так как ЕС, при механическом объединении наций, не обеспечивает ничего из того великого социального пакета, который гарантировала прежняя Москва — бесплатное жильё, образование, здравоохранение, низкие тарифы на ЖКХ. При этом ЕС даже скопировал многие внешние признаки советской России: пятиконечные звёзды на флаге (жёлтые вместо красной), еврокомиссары (вместо красных комиссаров), единая валюта и т.д. Это не просто случайность — это судьба.

Что касается второй части формулы, то Россия, взаимообразно, получит всё, что хронически сопровождает демократию западного типа: тотальную коррупцию, массовую безработицу, вечный экономический кризис, войны. То есть, аналогичный пакет. Однако в РФ, как водится, всё это также примет намного более гипертрофированные формы, чем это было в первородном оригинале.

Поэтому взаимопроникновение будет полным и во многих смыслах окончательным: ЕС и постсоветское пространство, идя в прошлое друг друга, сожрут сами себя. Китай, без России и без её сырья, сожмётся автоматически. Других угроз в адрес Америки на данной планете уже не будет. Россия сегодня ещё может преодолеть этот сценарий, но для этого она должна в очередной раз пройти через внутреннее кровопускание (удалив олигархов и т.п.), без этого первичного условия думать о дальнейшей программе просто не приходится.
Мир стоит на пороге реальной глобализации — в том смысле, что, наконец, одна государственная единица будет править всем глобусом, чего в истории не было никогда, вопреки мнению отдельных историков, философов и учёных, которые квалифицируют «третий рейх» как последнюю попытку мирового господства. К этому стремились Македонский и Гитлер, но к великой мечте в полном объёме готовы приблизиться только современные США.

Следующим шагом после технического подавления ими всех вероятных противников (включая, естественно, и ЕС) станет утилизация национальных языков. Введение единого языка, языка страны-доминатора, по всему миру убьёт двух главных зайцев: максимально усилит и ускорит техническое управление миром при одновременной ликвидации «лишних, ненужных» культур. На фоне этих процессов цвет кожи перестанет играть всякую роль вообще. После этого народы второго сорта будут высланы в те регионы, где климат наименее благоприятен для проживания и где их кожа естественным образом ассимилируется под местные природные условия.

Не будет никакого очередного «переселения народов», которые якобы начнут мигрировать в те регионы, где, например, есть пресная вода. Они будут медленно исчезать, оставаясь на своих местах, уничтожая друг друга внутри своего сообщества в борьбе за остатки еды и влаги. У них просто не будет физических сил для силового вхождения на территорию благополучных соседей.

Не будет никакого «золотого миллиарда». Наверное, человечество действительно будет поделено на две простых части, как в шахматах и шашках: на «белых» и на «чёрных». Причём первых будет намного меньше математического миллиарда. Миллиард — это слишком много ртов.

Как всегда, на практике всё будет намного проще и страшнее.

Архитектор Виктор Глеба: Полностью согласен. Европа идет к тоталитарной экономике совместного управления. Советская модель планирования, от которой мы открещиваемся, набирает обороты в капиталистическом мире.

А что касается совместного «проживания» то оно основывалось на совместной идеологии партийного клана, в котором не было национальности, а была преданность идеалам революции. Для этого надо было пережить красный террор, голодовку, строительство общегосударственных объектов путём немыслимой сейчас индустриализации.

Европе это не светит. У них разные колониальные этносы пребывают в не равных условиях и социально-классовая модель другая.

Публицист и издатель (Нью-Йорк, США) Михаэль Дорфман: Факт, что Россия по разным причинам не пережила кризис национализма в такой степени, как Европа. За исключением нескольких периодов вспышек великодержавного шовинизма в Российской империи и СССР, в России действительно имперская гражданственность преобладала над национальным. Витте с недоумением писал, мол, строили империю, а теперь появились националисты, которые хотят «Россию для русских». Россия никогда, по сути, не была мононациональным государством. Однако, если в будущем Зигмунт Бауман видит какие-то исправленные имперские модели, то для Европы это скорей Австро-венгерская, а не Российская империя.

Философ и социолог, кандидат философских наук Александр Пелин: Зигмунд Бауман имеет не только разум, но и сердце. То, что говорит его разум, не всегда совпадает с тем, что диктует его сердце. Одним из примеров это несовпадения является тот факт, что он ввёл в оборот, и обсуждает понятие процесса, который ещё не наступил. То, что он называет отрицательной глобализацией, можно обозначить как размывание государственных структур. Тем более что положительным моментом он считает создание наднациональных структур, способных контролировать такое размывание. Спасение от стихийных потоков он видит в мировом правительстве или других горизонтальных структурах, способных контролировать «опасные ситуации». Тяга Баумана к универсализму понятна, но не оправдана.

Мир сейчас, действительно, совсем иной, чем он был 50–60 лет назад. Но главная его проблема не в разочаровании идеей ассимиляции. Власть окончательно утратила контроль над перемещением ресурсов. Территориальные границы больше не защищают от свободного перемещения ресурсов. Диаспоризация, про которую говорит Бауман, является временными издержками децентрализованной локализации. Нельзя согласиться с метафорой Баумана про «улетучивание власти в экстерриториальное пространство». Политика современного мира определяется не официальными властями, а ресурсными центрами. Для обывателя это выглядит хаосом. Не только предыдущие поколения пытались сделать мир неизменным. Множество современных людей, стоящих на позициях универсальной парадигмы, продолжают эти попытки. Похоже, что и Бауман сердцем «прикипел» к универсалистам. Именно поэтому он допускает, что «России имеется возможность выступить в роли учителя Европы». Но голова Баумана — это голова современного человека, человека без иллюзий, или постмодернити. Россиянам не стоить забывать, что «учитель» — самая большая иллюзия современного мира, которым способны «рулить» далеко не самые просвещенные.

Журналист Андрей Давыдов: Не думаю, что мы кого-то перегнали. Именно потому, что шли разными путями. Да, мы многое перенимаем друг у друга. Россия часто прямо копирует западные штучки, хотя приживаются они тут сугубо по-русски, вплоть до шиворот-навыворот. А Запад воспринимает наш опыт завуалировано и опосредованно, а часто и невольно, как под давлением коммунистической угрозы уступал социальным требованиям.

Но между Россией и Западом не было бы столько трений, если бы разница между нами носила только какой-то искусственный, наносной характер. И даже при том, что элита наша склонна смотреть на Запад излишне подобострастно, сугубо западная идея об универсальности развития с равнением на передовые демократические образцы буксует здесь по полной программе.

Советский интернационализм и западный мультикультурализм внешне, вроде бы, похожи. Но есть существенная разница. Так или иначе, все народы СССР априори признавали ведущую роль русской культуры и русского языка. Это был образец и ориентир. Пока ни начался парад суверенитетов рука об руку с реабилитированной алчностью, которой часто было удобно рядиться в националистические — главным образом антирусские одёжки.

На Западе же идеи мультикультурализма развивались под давлением комплекса вины за колониальное прошлое и «бремя белого человека». И как только манящая авторитетность западной цивилизации уравнялась с её заискиванием перед носителями иных культур, толерантность приобрела односторонний характер: европейцы обязаны терпеть любое бескультурье, выдаваемое за национальную идентичность. И лишь подросли поколения, у которых нет привычки их родителей к труду, приобретенной на исторической родине, лень, праздность и даже криминальные наклонности тоже стали маленькой национальной особенностью, попрекнуть которую никто уже не имеет права без опасения прослыть чудовищно нетолерантным. Так кто же будет уважать то, что воспринимается исключительно как слабость?! Вот это как раз и неприемлемо для пришлой идентичности.

Если вы заметили, ситуация в России успокаивается по мере того, как возвращается уважение к русским. Которые доказали, что не разучились воевать, если потребуется. И которые, вопреки воле правящих элит, восстали против европейской толерантности и заставили вновь считаться с русским характером. Это осадило, извините, естественное желание сесть им на шею. А пока у русских есть и сила, и авторитет, Россия не распадется и не погрязнет в анархии.

А вот Запад в тупике. Продолжать в том же духе толерантности, политкорректности и мультикультурализма можно только по инерции, энтузиазм иссяк. Учиться у СССР уже невозможно. А у России — пока как будто и нечему. К тому же привычка её учиться у Запада никуда не делась...