Они сожгли Хатынь

Когда мы уходили из деревни, она уже догорала, живых людей в нёй не было — дымились только обгоревшие трупы, большие и маленькие…

118-й батальон шуцманшафта

Формирование

С конца 1941 — начала 1942 года немцы развернули формирования многочисленных охранных и полицейских подразделений на оккупированных территориях СССР, основным контингентом которых стали местные жители и советские военнопленные. 

Одной из таких вспомогательных частей стал 118 охранный батальон, комплектования которого началось весной 1942 года в Киеве. 

В первые 2 роты набрали бывших красноармейцев, выходцев преимущественно из восточных областей УССР, что накануне войны закончили ускоренные курсы офицерской подготовки, попали в плен и согласились на службу в полиции. 

В дальнейшем этих бойцов, которые составили основной костяк батальона, расквартировали в казармах на улице Левашовской. 

Многие из них считали переход на сторону нацистов способом спасти свои жизни в суровых немецких лагерях. 

Отдельных лиц толкали на такой шаг предвоенные сталинские репрессии.

Дополнительным контингентом батальона стала мобилизована сельская молодежь из Киевской области, которую немцы воспринимали как наименее «отравленный» большевистской пропагандой слой населения. 

Юношей заверили в том, что они будут охранять Киево-Печерскую лавру, железнодорожные узлы, банки и складские помещения. 

После прохождения медкомиссии и заполнения необходимых анкет они становились новобранцами. 

Хотя для вида добровольности их спрашивали, хотят ли они служить в вооружённом формировании, никакой альтернативы, кроме отправления в Германию или дезертирства, они не имели. 

Упомянутые рекруты не получили ни униформы, ни оружия. Никаких военных учений также не проводилось.

Начальником штаба батальона был некий Коровин-Корниец. 

Однако, в декабре 1942 года он дезертировал и вместо него был назначен Григорий Васюра, бывший кадровый офицер — старший лейтенант Красной Армии.

Старшины 102-го, 115-го и 118-го батальонов на войсковых курсах в Минске 1942 года.

Боевые действия

Боевые действия против советских партизан шуцманы развернули в июле 1942 года вблизи сел Обовищи, Кливины и Толстый Лес в окрестностях городка Хабнэ, где батальон понес первые значительные потери с рейдирующим отрядом партизан. 

Последние обладали количественной и качественной преимуществом, имели кавалерию и артиллерию. 

В ноябре батальон перебросили в Черниговскую области. 

В конце осени 1942 уже обученное подразделение, доказавшее высокую надежность в боях, отправили в Беларусь. 

Руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», немцы таким образом пытались спровоцировать напряжение и межнациональные конфликты, на которые направлялись бы основные потуги местного сопротивления. 

В то же время оккупанты опасались, чтобы украинские коллаборационисты, находясь в непосредственном контакте с украинским населением, не обратили своего оружия против немецкой армии. 

Лишь зимой 1942-1943 годов несколько десятков солдат 118-го батальона сбежали в УПА на Волыни или перешли на сторону советских партизан.

В Минске солдаты подразделения прошли недельный обучение, переорганизацию и доукомплектование. 

На тот момент в него входили не только украинцы, но и немало русских и белорусов, выходцев из кавказского региона (вроде армянина Хачатуряна или осетина Искандерова), несколько поляков и татар и, как утверждают исследователи Андрей Дуда и Владимир Старик, даже четыре еврея: Зубров, Гусаров, Давид и Швец. 

Местом дислокации штаба, первой и третьей роты стали села Логойск и Плещеницы, тогда как вторая сотня была брошена на поиски дезертиров и находилась с декабря 1942 по февраль 1943 вблизи Слуцка. 

Первое время шуцманы были привлечены к охране транспортных коммуникаций и патрулирование территории. С начале 1943 года деятельность батальона сосредоточилась вокруг ведения операций против движения сопротивления. 

Так, в одном из первых лесных боев вблизи Плещеницы члены боевой части разбили советскую партизанскую группу, которая понесла значительные потери в живой силе и лишилась 17 обозов военного снаряжения.

Как отмечает шведский историк Пер Андерс Рудлинг, ссылаясь на юридические документы из советских архивов и решения судов СССР и Канады, в оккупированной Беларуси 118-й батальон был вовлечен в безжалостный план террора. 

Его члены участвовали в жестоких репрессивных акциях против гражданского белорусского населения. Жертвами карательного подразделения стали жители сел Чмелевичи, Дальковичи, Котели, Заречье, Боброво, Уборок, Маковье, Осов, Новая Вилейка. Шуцманы, заходя в населенный пункт, грабили и поджигали дома, а самих жителей сгоняли к какому-либо амбара и сжигали живьем или расстреливали. 

26 июля 1943 полицейские обнаружили в Налибокской пуще около 50 евреев из группы партизан Бельских, которые скрывались от немцев в землянках.

По распоряжению Васюры и бывшего советского офицера Василия Мелешко их укрытия забросали гранатами и расстреляли из автоматов.

В течение 1943-1944 годов бойцы полицейского подразделения привлекались к операциям «Hornung», «Draufgänger», «Cottbus», «Hermann», «Wandsbeck», «Regenschauer» и наступательной «Fruhlingsfest» против советских партизан и в меньшей степени против польского подполья. 

Вооруженные акции осуществляли совместно со 115, 102 и 101 батальонами Шуцманшафта, Русской освободительной армией, балтийскими, венгерскими и собственно белорусскими подразделениями.

По другой версии (версии историка Владимира Косика), батальон для борьбы с партизанами был переброшен в Белоруссию только в июле 1943 года.

Как пишут исследователи Дуда и Старик, в декабре 1943 года командиры 118 батальона, действуя без ведома немцев, заключили соглашение о перемирии с подразделением Армии Крайовой близ городка Ивье. 

Стороны договорились избегать столкновений, и как проявление доброй воли, полякам вернули захваченных у них лошадей. 

Такое положение примирения продлилось до начала 1944 года, когда польские партизаны нарушили соглашение и расстреляли девять пленных батальона; их похоронили в селе Василишки. Шуцман Ю. Пасечник приводит другой случай соглашения о перемирии, заключенного в апреле 1944 года, с польским отрядом капитана Леха. 

Ему предшествовало увлечение солдатами АК стрелка Ярослава Похмурского, которого отвели в штаб и допросили на предмет боевого состояния подразделения. 

В ответ командование 118-го батальона приняли в заложники главнокомандующим польских жителей города, заставляя партизан освободить пленника.

Дело удалось уладить, и по этому поводу председатель тамошнего поместье устроил принятия, на которое пригласили командование первой сотни и влиятельных польских жителей. 

Соглашение о перемирии продолжалась до 22 мая 1944 года, когда батальон капитана Леха попытался уничтожить расквартированную в Ивье роту шуцманов. 

Поляки не смогли достичь эффекта неожиданности и были разбиты

На Гродненщине 118-й батальон, перенумерованный на 63-й, действовал до мощного советского наступления в июне 1944 года, потерпел существенные потери, в результате чего формирование спешно отвели в Восточную Пруссию. 

Здесь шуцманов привлекли в состав полицейской бригады СС «Зиглинг», которая, в свою очередь, в июле стала 30 российской дивизией СС. 

С большей части 63-го и 62-го (бывший 115) батальонов был создан второй батальон 76-го полка этой дивизии. Последний, по словам бойца Владимира Катрюка, насчитывал от 500 до 600 человек.

 Хатынь

22 марта 1943 бойцы 118-го батальона совместно с военнослужащими печально немецкого «зондер-батальона СС Дирлевангер», в составе которого были и российские роты, приняли участие в уничтожении жителей белорусской деревни Хатынь. 

Сначала жителей избивали и грабили, осуществляя насилие над женщинами. Затем жителей, которые не успели спрятаться, согнали со своих домов в деревянной сарая размером 12х10 метров, закрыли двери, обложили соломой и подожгли с нескольких сторон. Через некоторое время дверь упала, а люди стали выбегать из здания, охваченного пламенем. 

По уцелевшим открыли огонь из пулеметов, автоматов и винтовок. По словам одного из свидетелей на дальнейшем процессе, которому посчастливилось выжить, по стационарным пулеметом разместился командир отделения первого взвода первой роты Владимир Катрюк.

 Погибло 149 белорусских крестьян, в том числе 75 детей.

В декабре 1986 года на закрытом процессе в Минске по делу начальника штаба батальона Григория Васюры бывшие военнослужащие батальона дали показания об участии подразделений «шуцманшафт-118» в уничтожении Хатыни:

Из показаний Остапа Кнапа: 

«После того как мы окружили деревню, через переводчика Луковича по цепочке пришло распоряжение выводить из домов людей и конвоировать их на окраину села к сараю. 

Выполняли эту работу и эсэсовцы, и наши полицейские. 

Всех жителей, включая стариков и детей, затолкали в сарай, обложили его соломой. 

Перед запертыми воротами установили станковый пулемёт, за которым, я хорошо помню, лежал Катрюк. 

Поджигали крышу сарая, а также солому Лукович и какой-то немец. 

Через несколько минут под напором людей дверь рухнула, они стали выбегать из сарая. 

Прозвучала команда: „Огонь!“ Стреляли все, кто был в оцеплении: и наши, и эсэсовцы. 

Стрелял по сараю и я». 

Вопрос: Сколько немцев участвовало в этой акции?

Ответ: 

«Кроме нашего батальона, в Хатыни было около 100 эсэсовцев, которые приехали из Логойска на крытых машинах и мотоциклах. Они вместе с полицейскими поджигали дома и надворные постройки».

Из показаний Тимофея Топчия: 

«Тут же стояло 6 или 7 крытых машин и несколько мотоциклов. 

Потом мне сказали, что это эсэсовцы из батальона Дирлевангера. Было их около роты. 

Когда вышли к Хатыни, увидели, что из деревни убегают какие-то люди. 

Нашему пулемётному расчёту дали команду стрелять по убегавшим. 

Первый номер расчёта Щербань открыл огонь, но прицел был поставлен неправильно и пули не настигали беглецов.

 Мелешко оттолкнул его в сторону и сам лёг за пулемёт…»

Из показаний Ивана Петричука: 

«Мой пост был метрах в 50 от сарая, который охранял наш взвод и немцы с автоматами. 

Я хорошо видел, как из огня выбежал мальчик лет шести, одежда на нём пылала. 

Он сделал всего несколько шагов и упал, сражённый пулей. 

Стрелял в него кто-то из офицеров, которые большой группой стояли в той стороне. 

Может, это был Кернер, а может, и Васюра. Не знаю, много ли было в сарае детей. 

Когда мы уходили из деревни, он уже догорал, живых людей в нём не было — дымились только обгоревшие трупы, большие и маленькие… 

Эта картина была ужасной. Помню, что из Хатыни в батальон привели 15 коров».

Дал показания и сам Васюра:

«Вопрос прокурора: 

«Судя по анкетам, большинство ваших подчинённых до этого служили в Красной Армии, прошли через немецкий плен, их нет нужды водить за ручку?»

Васюра: 

«Да, служили. Но это была шайка бандитов, для которых главное — грабить и пьянствовать. 

Возьмите комвзвода Мелешку — кадровый советский офицер и форменный садист, буквально шалел от запаха крови. 

Повар Мышак рвался на все операции, чтобы позверствовать и пограбить, ничем не брезговали командир отделения Лакуста и писарь Филиппов, переводчик Лукович истязал людей на допросах, насиловал женщин: 

Все они были мерзавцы из мерзавцев.»

Прочие преступления

Карательные действия в Хатыни были не единственными в послужном списке батальона.

13 мая 1943 года Григорий Васюра возглавлял боевые действия батальона против партизан в районе села Дальковичи.

27 мая батальон провёл карательную операцию в селе Осови, в котором было расстреляно 78 человек.

Впоследствии батальон участвовал в карательной операции «Коттбус» в Минской и Витебской областях, в ходе которой осуществил расправу над жителями села Вилейки, уничтожение жителей сёл Уборок и Маковье, а также расстрел 50 евреев у села Каминская Слобода.

За эти заслуги немецкое командование наградило Васюру двумя медалями и присвоило ему звание лейтенанта. После Белоруссии Григорий Васюра продолжил служить в 76-м пехотном полку, который был разбит уже на территории Франции.