Экономист Белоусов: «Ситуация с молочкой, хлебом и мясом тяжелая»

Меры ЦБ по охлаждению экономики начали действовать. Вывод можно сделать на основании данных об инфляции. Цены на непродовольственные товары затормозились, чего не скажешь о продуктах питания. Потерял в цене только один продукт — огурец. Все остальные товары и не думали дешеветь.

Фото: karavan.kz. Экономисты ожидали взрывного роста цен на непродовольственные товары, а подорожали продукты питания

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

За неделю до заседания по ставке ЦБ РФ представил свою оценку сезонно-сглаженных индексов цен. Среднемесячная инфляция с начала года составила 10,8%. Укрепление рубля привело к торможению цен в группе непродовольственных товаров, однако продовольствие подорожало. Без овощей цены на продукты питания выросли на 14% и выше. Почему удается справляться с инфляцией непродовольственных товаров и не получается совладать с ростом цен на продовольствие и услуги, «Новые Известия» поговорили с ведущим экспертом Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрием Белоусовым.

Молочка — это новое сливочное масло и яйца, вместе взятые. Фото: АиФ

«Молокозаводы передают повышение ставки напрямую потребителю»

— Почему не удается сдержать продуктовую инфляцию?

— Продукты — это очень разная история. У нас резкое падение цен на огурцы из-за того, что в связи с теплой погодой началось поступление на рынок продукции из сезонных теплиц намного раньше срока. Для плодоовощной продукции это нехарактерно. Я подозреваю, что этот процесс, скорее всего, прервется. Но это один кусочек.

Второй блок — это молочка. Там цены росли и растут. Ситуация очень тяжелая. Связана она, насколько можно понять сейчас, в основном с переносом процентных ставок и платой за лизинг техники.

Спецтехника по перевозке молока, рефрижераторы для перевозки масла — это все лизинговая техника, а лизингодателей мало. Молокозаводы — региональные монополии. По стране их много, но они работают на региональные рынки. И там у них идеальная ситуация для передачи по цепочке повысившихся процентных ставок прямо на ценники потребителям, чтобы не сказать на стол.

Выращивание форели в Карелии. Фото: «Республика»/Лилия Кончакова

«Играют роль процентные ставки»

— Но и цены на хлеб и мясо также растут…

— Ситуация отчасти похожая, но более мягкая с хлебом. Там тоже пекарни реагируют на рост процентов, которые они закладывают, плюс рост издержек — вода, коммуналка, электроэнергия. Плюс, похоже, там сработал фактор курса. У нас зерно — продукт экспортный. Производители так или иначе все равно смотрят на мировой рынок, несмотря на достаточно мощные механизмы защиты, но все равно эта конструкция работает.

На рынке мяса ситуация разнонаправленная, поэтому тревожная. С рыбой все так же, похоже. Отчасти — кредиты, отчасти — фактор резкого удорожания обслуживания судов. Нам отказали в обслуживании враждебные страны. Вопрос так или иначе решается, но это увеличивает затраты.

— Большое количество рыбы выращивается искусственно. И она дорожает, несмотря на отсутствие необходимости обслуживать суда.

— Тут играют роль процентные ставки. Это индустриальное производство, цикл выращивания. И опять-таки рыбозаводы — локальные монополии.

Мясной прилавок в Петербурге. Фото: Интерфакс

— Дорожает все мясо или есть различия?

— У нас идет довольно бодрый рост цен на говядину, причем непонятно почему. Опять же, та же ситуация, что и с молочкой. Там один комплекс. Но при этом на свинину и на птицу роста цен пока нет.

С одной стороны, кто кого пересилит. Либо свинина и мясо птицы будут выравниваться с говядиной и бараниной, которая тоже стартовала, будут выравниваться с другими видами мяса и потянут за собой мясопродукты — один вид мяса тянет за собой другой, либо потребители будут переходить на более бюджетные виды и оттормозят говядину и баранину. Это все решится в ближайшее время.

Надо иметь в виду, что сильно тормозит потребление пост у православных, который сейчас идет, и отчасти исламский Рамадан. У них не пищевые, а этикетные ограничения, но все-таки надо полагать, что и объемы упали. Когда мы все выйдем из поста, ситуация может начать меняться.

«Каждый вид продовольствия — своя особенная историйка»

— Почему монетарные меры лучше действуют на непродовольственные товары и плохо или никак на продукты питания?

— Особенность продуктового рынка состоит в том, что он очень сегментирован. Группа «потребительские товары» неоднородная. В ней две большие подгруппы: товары текущего потребления, которые управляются одним типом потребительского поведения, и товары длительного пользования, например автомобили и бытовая техника, которые управляются другим типом потребления. С «непродами» ситуация более простая, а вот с «продами» рынок очень сегментирован. Тут каждый рынок — своя маленькая историйка (на более серьезное слово они не тянут).

На этих рынках работает все подряд — где-то играет то, что население хочет лучше есть, но это в меньшей степени, пищевые потребности мы более или менее закрыли. Очень сильно на рынках, где есть локальный монополизм, работает перенос процентных ставок. Где-то работают мировые цены, где-то уже работают прикидки на будущий урожай, потому что там производители начинают закладывать в цены свои будущие проблемы, понимая, что им нужны живые деньги, так как дешево прокредитоваться по известным нам причинам у них не получится.

Следует допустить фермеров на прилавки в города.

Фото: «Новости Воронежа»

«Происходит все наоборот»

— И что особенного в нынешней ситуации?

— Сложилась противоестественная ситуация. Мы платим деньги в оборонке, мы платим деньги военнослужащим. По идее, по мере удовлетворения первичных потребностей это должно было вызывать разогрев рынка «непродов». Ты съешь столько, сколько съешь, а штаны можно купить и вторые, и третьи, и четвертые. Но у нас ситуация ровно обратная. Мы деньги выплачиваем, а монетарный рынок, где работает классическая монетарная инфляция, там ничего особенного не происходит. А все интересное происходит на рынках продовольствия, на которых, если бы все было по учебнику, ничего происходить не должно. Должен был давно отыграться фактор продовольствия, и все это дело — перехлестнуться на рынок «непродов». А происходит все наоборот. Зеркально.

— Есть ли какие-то рецепты, что делать?

— Бороться с инфляцией надо точечно, на каждом отдельном рынке, размонтировать механизм роста цен. Где-то нужно фермеров допустить на прилавки в города, чтобы исключить перекупщиков. Где-то договариваться с сетями о взаимном снижении цен по цепочке от прилавка до производителя — прилавок, транспорт, переработка, производство, заготовка, первичное производство. Где-то надо подумать, как затащить производителей из других регионов или импорт, тем более что у нас есть большие запасы валют экономически слабых стран, но они почти все сельхозпроизводители.

Мы все равно у них не купим электронику, потому что у них ее нет, но сельхозпродукцию там купить можно. Но это истории про отдельные рынки. Именно поэтому не нужно дергать за ставку. Все равно не подтормозите там инфляцию, а вот устроить перенос ставки в целом на рынках локальных монополий, не на всех, конечно, на некоторых, можно.

Огурцы подешевели, потому что включилась конкуренция. Фото: www.teplicakirov.ru

«Владельцы теплиц отвязались»

— На фоне всеобщего подорожания вдруг подешевели огурцы. О чем это говорит?

— В овощной продукции в целом создалась комбинация сезонности с закредитованностью. Те же тепличники до недавнего времени нам демонстрировали очень высокие темпы удорожания огурцов и помидоров.

— За счет тарифов на энергию?

— И за счет кредитных ставок. Это очень закредитованное производство. Там одновременно тарифы и, главное, кредиты: тепличники набрали огромные кредиты. Плюс к этому раньше представителей этого сегмента сдерживали конкуренты из Польши, других стран. Сейчас, когда этот фактор ослаб, они почувствовали себя монополией и стали процентные ставки перекладывать на благодарных потребителей. В последние недели механизм начал ломаться, идет снижение цен на один продукт, на огурцы, который притормозил рост по остальным. Но это исключение, подтверждающее правило. Почему начал ломаться — включилась конкуренция. Включился фактор сезонных теплиц.

— Чем объясняется стоимость кинзы в самой бюджетной сети «Пятерочка»? Упаковка 50 граммов стоит 115 рублей. Путем нехитрых расчетов получаем цену за килограмм 2300 рублей, что много дороже семги…

— Ситуация тупиковая. С одной стороны, неэластичная цена, вы все равно ее купите. Понятно, что за миллион не купите, а 50 граммов по цене 2300 рублей купите. С другой стороны, тепличники сильно закредитованы. Им есть что переносить на цены. Единственная альтернатива с зеленью — когда потеплеет, вытаскивать на прилавки напрямую крестьянские и фермерские хозяйства, чтобы исключить из цепочки перекупщиков. Там еще и этот фактор работает.

Фото: Novokuznezk.ru

«Нужно сдерживать цены по цепочке от производителя до прилавка»

— ФАС будет проверять торговые наценки. Такое регулирование цен не приведет ли к дефициту, как это было с лекарствами, когда группы медикаментов просто исчезли из продажи?

— Правильное решение — это соглашения, которые когда-то заключались. Придумывалось все буквально на моих глазах. Между сетями, переработчиками и производителями по цепочке заключалось соглашение, что они не будут повышать цены, если им гарантируют поставки по цене «не выше», электроэнергию «не выше» и без изменений условий оплаты. Соответственно, там все друг другу гарантируют, а мы получаем если не заморозку цен, то, во всяком случае, рост цен в пределах. Это комплексное решение, которое не приведет к дефициту, потому что это просто попытка придержать монополистов. Это не то, чтобы сильно эффективно, и не то, чтобы сильно травматично, но лучше так, чем никак. Правильнее сдерживание по цепочкам либо организация конкуренции.

— Действительно ли торговые сети балансируют цены? Делают большие наценки на дорогие продукты, за счет которых могут продавать дешево социально значимые товары?

— Проблема высокой наценки есть. По правде есть. Это проблема двойной монополии: по отношению к первичным производителям, хотя и не всегда, и по отношению к покупателям.