Своевременные споры

Вот ведь парадокс – Ленин писал основные свои работы более ста лет назад. И при этом они не просто удивительно своевременны – умнейшие люди поверяют этими текстами современность, спорят о них.

Итак.

Публицист Алексей Чадаев:

Понятно, что Ленин в первую очередь был человеком действия, и поэтому подход Плеханова – сидеть и ждать, пока для социалистической революции в «отсталой» России «созреют условия» – ему был отвратителен именно вот этим «сидеть и ждать». Но он не мог просто взять и сказать: «А мы не хотим никого ждать», ему нужна была теория. Но поскольку никто никакой годной теории не предложил, он попытался изобрести её сам. И эти поиски толкнули его в сторону прикладной геополитики.

Собственно, тут и родилась концепция, которая в наиболее оформленном виде звучит «империализм как высшая стадия капитализма». Он предлагает рассматривать национальные экономики и общества не сами по себе, а в их динамическом экономическом взаимодействии друг с другом. И делает главный вывод: капитализм есть явление всемирное, а эксплуатация работает так: после того как в «развитых» странах достигнут предел возможностей промышленной технологии, капитал толкает свои правительства на ограбление стран менее развитых. Соответственно, и социалистическую революцию надо понимать не как делаемую отдельно в России или Германии против соответственно российского или германского капитализма, а как делаемую в любой точке мира против мирового же капитала. И если так, тогда всю плехановщину с «условиями» можно отбросить – социалистическую революцию можно и нужно делать в России прямо сейчас, потому что она не против «царизма», так как тот сам лишь орудие мирового капитала, а против этого самого мирового капитала, который и есть главное зло.

Отсюда понятна его позиция в Циммервальде в 1915-м. Что вся эта мировая война – в некотором смысле иллюзия: хотя капиталистические хищники разных стран и стравили свои народы друг с другом в этой всемирной мясорубке, тем не менее их классовые интересы абсолютно одинаковы: спор в конечном счёте идёт лишь о том, чей именно капитал – немецкий, британский, французский, австрийский или русский – будет грабить и эксплуатировать колониальную периферию. Соответственно, и победа ни одной из сторон ничего не даст эксплуатируемым классам в странах-победительницах: наоборот, им станет только хуже. Но зато, рассудил он, эта схватка предоставляет шикарную возможность развернуть полученное «массами» оружие против своих угнетателей – «превратить империалистическую войну в гражданскую». Что и удалось реализовать на практике уже в 1917-м.

Для меня как для реконструктора здесь важнее всего то, что он не столько строил теорию, сколько искал годную теоретическую опору для практического действия, нащупывал тот архимедов рычаг, с помощью которого можно перевернуть мир – и в конце концов таки нащупал.

По некоторым текстам Ленина складывается ощущение, что он был бы не против, если бы какие-то идеи или подходы кто-то дал себе труд проработать более фундированно и глубоко, потому что у него самого нет на это времени – его целиком отнимает партийная деятельность. Когда он попытался попробовать себя на ниве более фундаментальной философской тематики – «Материализм и эмпириокритицизм» – вышел памфлет, который стыдно читать, потому что в нём больше сквернословия, чем собственно философии.

Но есть одна вещь, которая делает его на голову сильнее и предшественников, и последователей именно как теоретика. Как ни странно, это юридическое образование. Он мыслил и формулировал строгими правовыми категориями, был юристом до мозга костей. Вершина его творчества – «Государство и революция» – текст, написанный в Разливе летом 17-го, за пару месяцев до октябрьского переворота, содержащий не только обоснование «диктатуры пролетариата» (опять-таки в строгом правовом смысле слова «диктатура»), но и де-факто опровержение идей Маркса и Энгельса об «отмирании государства».

Он чуть ли не единственный из всей этой толпы «социал-демократов» ощущал материю власти на кончиках пальцев – наверное, именно поэтому, в отличие от толпы сменяющих друг друга временщиков 17-го, смог не только взять власть в ходе переворота, но и удержать её и даже переучредить государство на новых основаниях.

ОТВЕЧАЕТ ПАВЕЛ ВОЛКОВ:

Второй величайший философ современности неожиданно Чадаев неожиданно открыл для себя Ленина и ожиданно ничего в нем не понял.

«Когда он попытался попробовать себя на ниве более фундаментальной философской тематики – "Материализм и эмпириокритицизм" – вышел памфлет, который стыдно читать, потому что в нём больше сквернословия, чем собственно философии».

Большая нелюбовь таких персонажей к «Материализму и эмпириокритицизму» понятна. Просто в ней Ильич доступным для широких масс языком объясняет, почему философия тогдашних Чадаевых – это пережеванная 10 раз субъективно-идеалистическая жвачка. То есть не только не соответствующая критериям научности, но и старая, как отложения мамонтов. Ильич объясняет это настолько простым и доступным языком, что благодаря «Материализму и эмпириокритицизму» к общему пониманию философии может приобщиться кто угодно и его больше не получится обмануть наукообразной и, скорее всего, ничего не значащей фразеологией, которую часто выдают за философию.

«Вершина его творчества – "Государство и революция" – текст, написанный в Разливе летом 17-го, за пару месяцев до октябрьского переворота, содержащий не только обоснование "диктатуры пролетариата" (опять-таки в строгом правовом смысле слова "диктатура"), но и де-факто опровержение идей Маркса и Энгельса об "отмирании государства"».

У Ленина? В «Государстве и революции»? Опровержение идей Маркса и Энгельса об отмирании государства? Серьезно? Ох-ох.

Дальше тоже прекрасно.

«Важный догмат диамата – "бытие определяет сознание"».

Это, наверное, непреодолимо, и придется смириться. Но для тех, кто, в отличие от второго величайшего философа современности, хочет разобраться в диалектическом материализме, отмечу (хотя, в отличие от философа, вы наверняка это знаете), что:

а) в диамате нет догматов, догматы – в церкви. Диамат по своей сути не догматичен, поскольку диалектика строится на постоянном движении разрешения противоречий;

б) речь идет об основном законе исторического материализма, который звучит так: общественное бытие определяет сознание. Бытие сознание не определяет. Это жуткая пошлость, и нигде у классиков такого нет. Мы не становимся коммунистами или фашистами из-за того, что едим на обед или какого цвета штаны носим. Закон означает, что идеология господствующего класса является господствующей в обществе идеологией. Если рулят всем буржуи, то большинство населения будет исповедовать буржуазную идеологию – это весь смысл данного закона.

«Собственно, революция есть практическое воплощение одного из трёх главных законов диалектики: "переход количества в качество", своего рода фазовый скачок».

В диалектике нет закона, который называется «переход количества в качество». Это просто бред. Не может «пять» перейти в «теплый», а «двадцать пять» – в «синий». Не количество в качество переходит, а одно качество – в другое качество через количественное изменение. Температура растет, и лед превращается в воду.

Короче, не читайте за обедом буржуазных философов, даже если это второй величайший философ современности. Лучше возьмите «Материализм и эмпириокритицизм» Ильича. Эта книга – великий мифоразрушитель. Ленин не просто так тратил время на философию, когда, казалось бы, надо было заниматься политикой. Без философии политикой заниматься невозможно.

КОНЕЦ ЦИТАТЫ.

Я даю данную публикацию вовсе не за тем, чтоб вы приняли сторону Чадаева (умнейший человек) или Волкова (тоже умнейший).

Я просто хочу, чтоб вы на миг остановились и ответили для себя: а какие идеи противостоят нынче Ленину.

Вот собралась на канале «Спас» компания и кричит: «Сифилитик! Ненавидел Россию!» – и прочее.

А идеи-то у них какие? Там вообще есть о чем говорить? Там имеется ли хоть одна мысль?

А у нашего государства в целом – у него какая идея? Кто у нас тут думает? Философия нашей страны в чем?

Ленин положил в основание своего государства 50 томов научных работ – о которых спор идёт такой, будто они вчера написаны.

Что лежит в основании нашего государства?