Когда настанет Царство истины и справедливости. К премьере спектакля по М&М

Нина КАТАЕВА

В Театре Российской армии премьера спектакля «Роман» по «Мастеру и Маргарите».
Приятно сознавать, что этот спектакль н.а. России, главрежа Центрального академического театра Российской Армии Александра Лазарева уже стал событием в театральной жизни Москвы. Общеизвестно, что в романе Михаила Булгакова несколько сюжетных линий, и для решившихся на его адаптацию — раздолье: бери любой жанр — лавстори Мастера и Маргариты, фельетонные проделки Воланда со свитой в Москве 30-х...

А можно взять роман о пятом прокураторе Иудеи Понтии Пилате, отправившем на смерть самого Иисуса (Иешуа Га-Ноцри). Именно «роман», который в рамках булгаковского произведения пишет его главный герой Мастер. Легко представить, как были потрясены явлением «Мастера и Маргариты» в 60-х годах прошлого века интеллектуалы Советского Союза и Европы, как ждали, когда же оригинал, без сокращений, прорвётся к читателям (в 1966-м первая публикация, в сокращении, в журнале «Москва», в 1973-м — в полном объёме в «Художественной литературе»). 

 
Воланд — Александр Домогаров. Понтий Пилат — Максим Аверин

Особое неспокойствие, смею предположить, наблюдалось в рядах режиссёров-постановщиков. Михаил Афанасьевич, человек театральный, уверена, видел своё детище и на сцене, и на экране. Увы, помешала тяжёлая болезнь и смерть... И первая киноверсия в 1971 году, что неудивительно, была сделана в Европе и —  исключительно по «библейским» сценам:

• польский классик Анджей Вайда экранизировал роман для Второго канала ТВ Германии;
• через год вышла итало-югославская лента Александра Пе́тровича;
• в 1988-м Мацей Войтышко выпустил в Польше 4-серийный телефильм;
• в 1994 году «Мастера и Маргариту» снял наш Юрий Кара;
• в 2005-м представил свой сериал Владимир Бортко;
• а в прошлом году отметился ещё и Михаил Локшин.

Заметим, что, в отличие от европейцев в наших картинах Понтию Пилату, а это были Михаил Ульянов и Кирилл Лавров, уделялось не так много места. Так что прав Александр Лазарев, когда говорит, что, прочитав сквозь главы с Понтием Пилатом и Иешуа, получил полноценный роман Мастера. ...Спектакль «Роман» идёт в сценографии Ольги Никитиной, задействовавшей для долгосрочной дуэли Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри всю самую большую сцену Европы. Включаемся в спектакль через уголок уединённой гостиной, где в мрачном господине с крючковатым носом, с лицом в нарисованных синих прожилках и серьгой в ухе, сидящем у камина, признаём Воланда — Александра Домогарова. Со своей свитой он обсуждает только что закончившийся ночной бал, где Маргарита (Екатерина Шарыкина) поработала королевой. Все утомлены, Гелла (Валерия Мисанова) растирает вспухшее колено Мессира, Бегемот (Андрей Кочинов) преподносит Марго рюмку спирту, Коровьев (Роман Радов) с Азазелло (Сергей Федюшкин) перешёптываются... Все высказывают одобрение дебютантке и с интересом ждут, чего изволит попросить за труды. Маргарита просит не подносить Фриде каждое утро платок, которым она задушила младенца. Явно невпопад... И тогда она что есть духу кричит: «Сейчас же, сию минуту, дайте мне моего Мастера!..» 

Пара любовников эпизодически возникнет не раз. Демонстрируя, как создавался роман, а мы, вслед за Воландом, — весьма прозаично возвестившим со сцены, что «рукописи не горят» и тут же заполучившим материализовавшийся роман из пространства: — переместимся в ненавидимый прокуратором город Ершалаим. И в кресле, выточенном в огромном камне, символизирующем дворец, построенный Иродом Великим, увидим — «в белом плаще с кровавым подбоем» Понтия Пилата — Максима Аверина. Сидя в этом кресле, прокуратор проведёт все свои знаковые диалоги — с лицемером первосвященником Каифой (Андрей Кайков), пытаясь спасти бродячего философа от казни, на которую сам и отправил поначалу, но тот трижды отклонит ходатайство наместника Иудеи и отпустит на свободу разбойника Вар-раввана; с начальником тайной стражи Афранием (Николай Козак), договариваясь о возмездии для предателя Иуды; со сборщиком податей Левием Матвеем (Александр Рожковский), учеником Иешуа, записывавшим его проповеди, и ознакомившим прокуратора с пергаментом. 

Все эти встречи только добавят страданий прокуратору, потому что свой самый страшный грех — грех трусости — он уже совершил, отправив на казнь невинного.

Хорошие люди уже сторонятся его, и Афраний, и Левий Матвей, радушно принятые прокуратором, отказались от его предложения пойти к нему на службу, Афраний же, едва выйдя от него, с силой отшвырнул золотую цепь, подарок за службу... Отныне удел Пилата каяться и вспоминать, о чём же они беседовали с арестантом, не договорил же он с ним тогда... «четырнадцатого числа весеннего месяца нисана». А вспоминалось одно и то же: как философ, обвинённый в недоверии к власти, во время допроса одним своим присутствием избавил его от мучительной мигрени, а говорил удивительные вещи, например, о том, что злых людей не существует, такими их делают обстоятельства, утверждал, что всех нас ждёт «царство истины и справедливости» и что-то ещё про «вечную любовь...» Разве что, это могло насторожить: что «всякая власть является насилием над людьми, и настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти»?.. Тем не менее Иешуа был избит и отправлен на казнь. 

И как подтверждение перенаселённости мира злом — сцену заполняют люциферовские сущности в чёрном, их танец, на фоне приблизившейся к сцене огромной луны, похож на беснование (хореограф Михаил Колегов из Большого театра) и предвещает трагедию. Стоит сказать, что шестьдесят танцовщиков, включая детский театр, ещё не раз заполнят сцену, то в белом, то в чёрном, рождая яркие эмоции в зрителях. И вскоре энергией, льющейся со сцены, магическим светом мы словно будем отброшены в какое-то другое время, и спектакль волшебным образом превратится в видение, и сквозь дым различим в прекрасной музыке Николая Парфенюка поступь этого времени... Мёртвая тишина в зале. Блестящее решение создателей спектакля (художник по свету Евгений Виноградов) оценено зрителями. 

Кульминационной сценой, конечно, становится казнь Иешуа на кресте, исполненная со всей деликатностью. Предваряет её феноменальный момент: через танковый подъезд, который впервые открыли за много десятилетий, на сцену выезжают четыре «всадника Апокалипсиса» на вороных конях. Зал тихо ахает, и вряд ли кто припомнит такой «ах» в театре за последние десятилетия. Площадку на Лысой горе заполонили горожане, в основном женщины и дети, и хотя одежды на них белые, но Иешуа, которого ведут на казнь, они встречают криками — «Распни его!» Через несколько минут тот, который всею душой любил людей и за счастие их готов был отдать жизнь, на кресте, и кентурион Марк Крысобой (Тимур Орагвелидзе), изуродованный «добрыми людьми», вонзает ему в сердце копьё. А беснующаяся толпа уже в слезах тянет к нему руки, и трио плакальщиц исполняет мощный «Плач по Иешуа». За происходящим с разных подъёмно-опускных площадок, — задействованы ещё два поворотных круга: — наблюдают Мессир и счастливые любовники. По воле Воланда Понтию Пилату даруется прощение, возвещает об этом Мастер. «Свободен»! — как долго, столетиями, ждал этого момента прокуратор Иудеи... 

Прошло две тысячи лет. В окне — Москва. Бежит Садовое кольцо. Жив Роман!.. Царство истины и справедливости пока не построено... 

  
Плакальщицы. Москва из окна Мастера. На поклонах

Фото: Владимир Коробицын