Как навести порядок с мигрантами в России

Кто должен контролировать поток приезжих 

Джомарт Алиев

Экономист

Даша Зайцева/«Газета.Ru»                                               

Сегодня в России проживает свыше 6 млн мигрантов, таковы официальные данные. Означает ли это, что 6 млн приезжих частично покрывают дефицит рабочей силы, который сложился на отечественном рынке труда?

На этот вопрос мы не найдем ответа, поскольку данных по структуре потребностей на рынке труда в официальных источниках нет. Статистические сборники Росстата не дают такой информации. Исследование Высшей школы экономики, где тоже занимаются анализом этой проблемы, содержит данные с разбивкой по ОКВЭД. Но даже зная, что строительной отрасли требуется один миллион рабочих, мы не выясним, кто конкретно нужен работодателю — крановщик, электрик шестого разряда или разнорабочий. Тем более нет данных о том, каковы квалификация, профессиональные навыки и место работы трудовых мигрантов. Поэтому строительная отрасль по-прежнему испытывает дефицит кадров, а по Москве в это время колесят 300 тысяч курьеров, в основном — выходцев из Центральной Азии. То есть два пазла — потребностей в рабочей силе и готовности мигрантов занять предлагаемые вакансии — не сходятся и не могут сойтись.

В современной структуре государственного управления вопросами миграции занимаются несколько ведомств — МВД, Минтруд, Минэкономразвития и отчасти Минфин и Минпромторг, а на региональном уровне — губернаторский корпус. При таком количестве акторов единого центра принятия решений с последующей ответственностью быть не может. Поэтому предлагаемое президентом решение о создании структуры, которая бы контролировала вопросы миграции, крайне своевременно. Но достаточно ли контролировать только трудовую миграцию?

Говоря о миграции, следует понимать, что на практике мы имеем дело с двумя ее видами — трудовой и социальной. Если попытки как-то навести порядок с трудовой миграцией в последнее время очевидны, то социальная миграция остается вне зоны внимания.

Что я имею в виду?

Очевидно, что есть две миграционные модели. Первая — классическая трудовая миграция. Она, как мне кажется, должна быть устроена по арабской модели: приехал-отработал-уехал. Никто не привозит семьи, не пытается укорениться в принимающей стране, создавая нагрузку на ее социальную сферу.

Пока это лучшая мировая практика, показывающая свою эффективность и безопасность для государства. Следить за ее выполнением должен не работодатель, а специальный уполномоченный орган, имеющий для этого ресурсы и полномочия.

Сложнее с социальной миграцией. За последние 20 лет гражданство России получили свыше 10 млн мигрантов. В 2024 году в среднем 30 тыс. человек из республик бывшего СССР получают ежемесячно гражданство России, причем лидируют здесь выходцы из Таджикистана. Для сравнения: по программе переселения соотечественников, то есть русских, которые воспринимают нашу страну как историческую родину, за 15 лет ее действия в Россию вернулось чуть более одного миллиона граждан.

При этом надо понимать, что Россия в последнее время приобретает высокую степень системной привлекательности. Тренд на переезд в Россию будет расти, на это работает много факторов, как среднесрочных, так и долгосрочных, например, климатический. Как мы хотим, чтобы позиционировалась Россия в глазах социальных мигрантов? Как место заработка или как новая родина? Ответив на этот вопрос, мы выработаем систему требований к будущим гражданам. Очевидно, что они должны включать в себя уверенное владение русским языком, знание российской истории, уважение законов страны.

Социальную миграцию можно, наверное, сравнить с брачным контрактом с открытыми условиями. Одна сторона соглашается быть частью другой и в радостях, и в горестях. Поэтому и подходы, и механизмы, и инструменты при регулировании трудовой и социальной форм миграций совершенно разные.

При введении различия между трудовой и социальной миграцией мы, скорее всего, не избежим введения квотного механизма для трудовых мигрантов, причем как по направлениям использования рабочей силы, так и по источникам его происхождения. То есть определение страны — донора рабочей силы — это не только защита наших внутренних интересов, это еще и серьезный аргумент внешней политики. То же касается и социальной миграции. Привлекательность гражданства России — «мягкая сила», которая должна работать на интересы страны. Но сегодня кто из ведомств ведет такую работу? Никто.

Поэтому есть основания полагать, что для проведения эффективной государственной политики в области миграции нам следует на законодательном уровне признать и разделить трудовую и социальную миграцию и выработать подходы к управлению этими непростыми явлениями.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.