Острые язычки

Язвительность больше свойственна женщинам, чем мужчинам. И не потому, что в барышнях больше агрессии. Просто они привыкли ее скрывать. Там, где мужчина дает оппоненту в морду, женщина начинает его изощренно высмеивать.

«Если от мужчины-начальника я еще могу снести оскорбление, то насмешки женщины-начальницы выбивают меня из колеи надолго», – пожаловался мне приятель. Хотела я сказать: «Редкий парень вообще способен пережить тот факт, что женщина является его боссом», но промолчала. Я знаю его руководительницу – это действительно настоящая язва, надо признать. Со знаком качества. На нее не обижался только тот, кто с ней ни разу не общался.

Оскорбленный мой друг меж тем стал уверять, что мужчины-коллеги во время споров редко переходят на личности. «Мы можем орать друг на друга, обзываться, кричать: «Тупица!», высмеивать профессиональные способности. Но при этом мы четко разграничиваем: это работа, а это – личная жизнь. Тут топтаться можно и можно даже на костях плясать, а сюда – ни ногой. У женщин этих границ нет».

И это говорил мне человек, который недавно сообщил Славику из своего отдела: «Как ты можешь писать статьи о дошкольных учреждениях, если у тебя самого детей нет и не будет уже, наверное. Тебе сорок лет, а ты ни разу женат не был! Ухаха!» А Славик неделю назад ему ставил ультиматумы: «Завязывай с пирожками на рабочем месте. Во-первых, они воняют, а во-вторых, у тебя живот и так как барабан, скоро до клавиатуры руки не сможешь дотянуть».

Я даже успела произнести: «А вот Славик недавно...», но мой друг перебил: «Это просто дружеские подколы, это не считается. Мы говорим о серьезной ссоре. Там мужчина соблюдает правила боя,  а женщина использует запрещенные приемы. Она не знает удержу. Она готова добивать соперника чем угодно, любыми средствами, наплевав на здравый смысл. Ты ей про ее ошибку в описании синхрофазотронов, а она тебе: «И мамаша твоя – мегера, и сам ты – еврей».

Я поняла, что он хотел сказать, но все же продолжала настаивать: «От пола это не зависит! Более того, например, лично я получаю от мужчин-читателей гораздо больше нелогичных и злобных комментариев. Именно мужчины редко спорят со мной аргументированно. Именно они чаще нападают не на мою точку зрения, а на меня саму. Когда я только начинала работать в журналистике, то на мои статьи они сотнями присылали отклики в стиле:  «Что ты вообще можешь о жизни понимать, соплюшка малолетняя!», а после того, как мне исполнилось 30, стали дружно кричать: «Дура старая, у тебя маразм!» – вот и вся их логика».

Приятель задумался. «Ладно, согласен. И мужчина может, когда аргументы заканчиваются, шарахнуть соперника кулаком по голове. Может, таких мужчин даже больше... Женщины это делают изящнее. Но почему-то больнее. То есть, вроде бы она говорит все то же классическое «Сережка – дурак», но настолько это иногда завуалировано, что сразу и не разберешься. А когда разберешься, то предъявлять ей вроде и нечего. Прямо ведь она ничего не сказала, паршивка!.. Ну вот как это у них получается, а?».

Я догадываюсь, как. Долгие века женщинам запрещали проявлять агрессию. И до сих пор такое поведение осуждается обществом: «Фу, она грубая, она жесткая. Как это неженственно». Даже Маргарет Тэтчер заметила: «Когда характер проявляет женщина, про нее говорят «сука». Когда характер проявляет мужчина, про него говорят «отличный парень».

Женщины не могли вступать в открытую конфронтацию. Не могли демонстрировать гнев. Не могли вызывать обидчиков на дуэль или драться с ними в трактире. Что же им оставалось? Язвить. Это был единственный более-менее приемлемый способ спустить пар. Общество это тоже осуждало. Французский философ Пьер Буаст настаивал: «Язвительность в женщине так же противна, как уксус в молоке». Но не язвить дамы не могли – попробуйте сами сдерживать на протяжении жизни все естественные человеческие чувства  и носить корсет. Рано или поздно захочется кого-то уколоть хотя бы словом. Высмеять. Если в морду дать нельзя.

Так что за века женщины так отточили свои острые язычки, так преуспели в язвительности, что равных им нет. Поэтому и кажется, что это вне всяких честных пацанских правил ведения боя. Поэтому не знаешь, как на это реагировать, проигрывая в первом раунде. Вот она просто сидит, просто пьет чай, просто ведет светскую беседу, но при этом стирает тебя в порошок, не переставая мило улыбаться. Ну не сука, а?

Начальница моего приятеля никогда не ругается с ним в открытую, не рычит на собраниях, как второй начальник Семен Иванович. О нет, она, всегда вежливая и сдержанная, жалит так, что яд начинает действовать только после ее ухода. «Что она сказала?» – еще  недоумевает ее жертва, а весь офис уже хихикает, спрятавшись за мониторы... Она хамит. Она переходит на личности. Ее ассортимент гадостей еще покруче, чем у анонимов в Интернете. Но все свои удары, как и многие барышни до нее, она маскирует под дружеские объятия. Хотя, если разобраться, не те уже сейчас времена. Женщине уже не обязательно притворяться тем, кем она не является.